– Уверен, ничего серьезного не произошло, – сказал Гарри, – сейчас пойду и все узнаю. Будьте здесь, никуда не уходите.
Мы никуда и не собирались, а Петрушевич с Сирук с места сдвинуться были не в состоянии по причине стресса.
– Неужто потонем? – простонал Петрушевич. – Как же так? У меня же фабрика! "Петрушевич и сыновья"! Как же так?
– Всякое бывает, – глубокомысленно изрекла я и заметила, что за стойкой остался одинокий бармен, должно быть он не желал, чтобы уважаемые пассажиры в панике разграбили весь ассортимент. Я вылезла из-за стола и направилась к нему. Присев на высокий черный табурет, сказала:
– Двойной мартини с тоником, пожалуйста.
Кивнув, бармен загремел бутылками.
– И часто такое бывает? – решила разведать я обстановку.
– Вообще-то нет, – охотно пошел он на контакт, – честно говоря, впервые.
Он поставил передо мной высокий бокал с трубочкой и зонтиком мухоморной расцветки.
– Утонем?
– Не знаю, надеюсь, нет, да и не так мы далеко от турецкого берега.
– В случае чего, доплывем, – жизнерадостно улыбнулась я, чувствуя, как сердце сковывает прохладное чувство страха.
Я быстро выпила мартини и протянула бокал, бармен снова его наполнил и включил тихую музыку.
– А вы в курсе, что еще и рация не работает? – поделилась я. – И Мавр пропал.
– Плохой сегодня день, – кивнул бармен.
– Но, может, все еще и обойдется? – пыталась я выжать из него хоть что-то оптимистическое. – Корабли наверняка здесь ходят часто, можно им сосы посылать, должны же быть какие-то штуки для сосов, кроме рации?
– Сигнальные ракеты, – сказал бармен и добавил: – наверное. Я же к морю никакого отношения не имею, меня брат устроил по знакомству.
В душу мне стали заползать всякие нехорошести.
– А другие на этом судне имеют отношение к морю? – я потянула бокал для третьей порции. – Хоть кто-нибудь? Хотя бы капитан?
– Имеют, конечно, – сподобился ободряюще улыбнуться бармен. – Всё будет хорошо, не беспокойтесь.
Я взяла коктейль и, обуреваемая нехорошими предчувствиями, вернулась к столику.
– Марк, мы случайно не опоздаем к раздаче спасательных жилетов? Не хочешь пойти и занять очередь? И не плохо бы разузнать о количестве лодок, ты же помнишь, что творилось на "Титанике"? Большинству не хватило мест…
– Прекрати ты, Ива, со своим "Титаником"! – рассердился Марк. – И так уже всех пассажиров переполошила! Пойду-ка, Гарри поищу.
– Шампанского нам так и не принесли, – заметила Божена, мрачно глядя вслед моему мужу, – пойду, сама возьму.
Она встала и, пошатываясь на каблуках так, словно шторм продолжался, направилась к стойке.
– Мои бриллианты… – прошептала мадам Сирук, о которой все уже успели забыть.
– Что, бриллианты? – заинтересовалась я.
– Я везу с собой все свои бриллианты… – ее глаза стали медленно закрываться.
– Ничего страшного, наденете все на себя, надеюсь, волнами не сорвет.
– Вы что, специально издеваетесь? – прошипела она, поднимая веки и глядя на меня неподвижными змеиными глазами. – Вы это специально делаете?
– Да я же вас наоборот подбодрить хотела.
– Не надо!
– Вам-то что, – простонал Петрушевич, – у вас бриллианты, а у меня сыновья! И фабрика по производству…
– Шампанское теплое, – подошедшая Божена бухнула на стол две бутылки, – одно радует, что за счет заведения. Бармен сказал.
"Ага, наверное, решил подлизаться, чтобы я никому не сказала, что он тут по знакомству, – подумала я".
– Откройте, пожалуйста, – Божена сунула бутылку Петрушевичу, – боюсь вскрывать теплое.
Видимо, продолжая размышлять о своих сыновьях и фирме, Петрушевич неловко повозился с пробкой и в мадам Сирук ударила тугая пенная струя. Пока он, охая и причитая, пытался промокнуть ее салфетками, мы с Боженой разлили остатки по бокалам, и подруга решила произнести тост. Видимо, собиралась она изречь нечто важное, потому что даже встала.
– Ива, – произнесла она таким тоном, что я невольно тоже поднялась, – в нашей жизни было много всякого разного, и хорошего и плохого, но вот такого еще не случалось. Так давай выпьем за то, чтобы выйти сухими из этой воды. Такие люди как мы не могут взять и пошлым образом утонуть.
Я не могла не согласиться, выпили мы на брудершафт.
Внешне все было в порядке: мы сидели в ресторане, пили шампанское за счет заведения, но настроение стремительно портилось – мне становилось откровенно страшно, хоть я и внушала сама себе, что рано еще паниковать.
Вернулся Марк, следом пожаловал Гарри. Его вид был далек от жизнерадостного.
– Ну, что? – Божена наполняла бокалы.
– Ничем не могу порадовать, – развел руками Гарри, – кажется, корабль выведен из строя.
– То есть, как "выведен из строя"? – напряженно спросил Марк. Кажется, Маркусик стал относиться к ситуации серьезнее.
– В прямом. Я не разбираюсь в кораблях, поэтому мне достаточно слов старпома: корабль сломан, но на плаву держаться будет, видимых повреждений, течи тоже, вроде не наблюдается. Пока.
– Сто-о-оп! – замахала я руками. – Как это, сломан? Разве можно сломать такую большую штуковину?
– При желании, Ива, можно сломать какую угодно большую штуковину. – Вздохнул Гарри и я поняла, что дело действительно дрянь.
– И шампанское теплое, – хмуро изрекла Божена.
Облитая этим самым шампанским мадам Сирук тихонько лишилась чувств, впечатавшись носом в доблестное плечо г-на Петрушевича.
Глава восьмая: Чего мне дома не сиделось?
– И что будем делать?
– Ждать указаний руководства, – развел руками Гарри, – что же еще?
– Ива, – Божена посмотрела на меня слегка замутненным взором, – я пойду, переоденусь, а после поднимемся на палубу, ладно? Посмотрим, что там и как.
– Может, вещи собирать пора?
– Рано еще, – отчего-то уверенно изрекла подруга.
– Милая, тебя проводить?
– Я сама!
– Хорошо-хорошо, как скажешь. – Но Гарри все равно встал и пошел за нею.
– М-да, дела-делишки… – вздохнула я, отстраненно наблюдая, как Петрушевич носится с Сирук. – Неуправляемый корабль, испорченные рации, пропавший дипломат – что может быть лучше от депрессии?
Марк поискал взглядом, чего еще съестного осталось.
– Марк! – внезапно воссияла я догадкой. – Кажется, я поняла, зачем Мавру нужен был список всех пассажиров! Он хотел точно знать, кто едет на корабле, чтобы иметь возможность вычислить потенциального убийцу!
– Потрясающе. Черт побери, почему хлеб такой черствый?
– Да послушай же меня! Убийца на корабль все равно просочился, Мавра прикончили или похитили, а чтобы замести следы, решили устроить крушение всего судна!
Марк перестал жевать и уставился на меня, Сирук окончательно очнулась, Петрушевич замер – видимо слова мои показались не лишенными смысла.
– Всё было подстроено, – воодушевилась я. – После исчезновения Элифа вырубаются все средства связи и капитан не может сообщить на берег о случившемся. Затем ломается сам корабль – и всё! Мы недалеко от берега, так что вполне можем наткнуться на рифы-мели или другое судно. Конечно, нас может носить по волнам довольно долго и, в конце концов, нас спасут, но это не в интересах убийц, им необходима катастрофа, в которой Мавр сойдет за обычного потерпевшего, поэтому корабль должен затонуть. Следовательно, катастрофа нам обеспечена!
Марк неправильно проглотил кусок бутерброда и закашлялся. Промочив горло шампанским из моего бокала, он сказал:
– Ива, это просто твои домыслы, уверен, скоро устранят все неполадки и мы отправимся дальше.
– Не отправимся, могу поспорить на все наличные.
В этот момент в дверях "Музыкального Салона" возникло какое-то шевеление и в "Салон" ворвались паникеры-пассажиры со своими чемоданами. Их доброжелательно загоняли в ресторан люди в белой форме, среди толпы мелькал и сам Его Величество Капитан. Я уселась поудобнее, ожидая важных новостей, ведь не кофе же пить он пожаловал?
Туристов распихивали за столы, капитан поднимался на сцену, а через толпу к нам пробивался Гарри.
– Ну? – взвилась я. – Что там?
Гарри жестом показал: потом.
– Уважаемые пассажиры, – произнес капитан в микрофон, и меня сразу же затрясло в ознобе от такого вступления, – прошу вас сохранять спокойствие, ничего страшного не произошло. Небольшие неполадки быстро устранят и мы продолжим наш круиз. Прошу вас довериться опытному, профессиональному экипажу судна. Ничего непоправимого не произошло, прошу вас сохранять спокойствие. Выпейте шампанского и примите мои искренние извинения за то, что ваше приятное путешествие слегка омрачилось.
Капитан кивнул впавшей в ступор публике, спустился со сцены и ретировался из "Салона", а официанты принялись разносить шампанское. Как люди, знающие истинное положение вещей, они улыбались жуткими резиновыми улыбками и изо всех сил пытались шутить с насмерть перепуганными пассажирами – речь капитана успокоила как метеосводка в судный день.
Пришла Божена, облаченная в узкие черные джинсы, черный свитер, кожаную куртку и сапоги, на поясе болтался плеер.
– Плеер-то тебе зачем? – не могла не поинтересоваться я.
– Там второй концерт Рахманинова, – замогильно произнесла она, – не могу утонуть без него.
– Боженка, не впадай в маразм! Кто тонуть собирается?
– На "Титанике" тоже никто не собирался, – она залпом опрокинула бокал шампанского. – Пойдем, Ивка, на воздух… разузнаем…
– Мы позже подойдем, – кивнул Марк, ему явно не терпелось что-то обсудить с Гарри, – мы догоним.
Божена прихватила со стола початую бутылку шампанского и мы двинули на палубу.
Как ни странно, кроме нас там больше никого не оказалось и почему-то царила такая темнотища, будто на всем корабле отключили свет. Лениво плескались невидимые гладкие волны, на затянутом тучами небе не просматривалось ни единой путеводной звезды…
– Пойдем в задницу, – неожиданно предложила Божена и я с удивлением уставилась на подругу. Она, безусловно, была пьяна, но не до такой же степени!
– Зачем же самим ходить? Давай дождемся, пока нас туда пошлют…
– Я не в этом смысле, – сильно покачнулась она. – Я совсем другое имела ввиду! Я говорила про корабельную задницу. Как она называется?
– Корма, – догадалась я.
– Да, именно. Туда я тебя и зову. Идем.
Что она там забыла, я уточнять не стала, мне было все равно куда идти, главное следовать за подругой по пятам и не позволить ей свалиться за борт.
Достигнув кормы, Божена поставила бутылку на пол и перегнулась через перила.
– Ты чего это? – забеспокоилась я.
– Тошнит. Сейчас корабль пачкать буду.
– Так ты за этим сюда пришла?
– Да. Не стану же я позориться у всех на виду! Отойди подальше и пой песни, авось ничего не услышишь.
– Давай, начинай, – я огляделась по сторонам, – когда примемся тонуть, уже не до этого будет.
Отойдя к правому борту, я стала смотреть на воду. Море мирно плескалось где-то в темноте, и мне сделалось грустно и почему-то так одиноко, что я едва не разревелась. Мир такой огромный, такой сильный и неумолимый, ему нет ни какого дела до всех людей вместе взятых и каждого в отдельности… кричи не кричи – все равно никто не поможет… Печальная слеза скатилась и повисла на носу. И тут мне показалось, что по черным волнам движется какой-то предмет внушительного размера.
– Ох, – за моей спиной возникла Божена. – Значительно легче.
Она сделала глоток прямо из бутылки и набросила на голову капюшон.
– Тише! – зашипела я. – Смотри! Там что-то есть!
– Где?
– Вон! Вон там!
Вспыхнула крошечная красная точка и принялась выписывать в воздухе замысловатые знаки. Без сомнения, это был маленький фонарик, величиной с четверть авторучки. Такой дебильной игрушкой детишки очень любят изображать на лбу родителя "огонек прицела лазерной винтовки". Путем нехитрых умозаключений я догадалась, что там лодка или катер, а в ней люди, желающие забрать кого-то из пассажиров, а кого это и дурак догадается. Хмель моментально улетучился из моей светлой головы и вместе с ним, должно быть, улетучился и разум, потому что вытащила из кармана зажигалку и пару раз сверкнула огоньком.
– Ива, что ты делаешь? – едва слышно прошептала Божена.
– Они приплыли за убийцами и, похоже, принимают нас за них.
Лодка причалила к борту, огонек пропал.
– Надо пойти и поднять тревогу.
– Ты что! Пока мы всех расшевелим, они уедут, а догнать мы их не сможем, корабль не работает!
– На что ты намекаешь?
Ответить я не успела, с лодки снова подали сигналы красной точкой, и я быстро чиркнула в ответ зажигалкой.
– Божена, это шанс всех разоблачить, – горячо зашептала я, – это судьба! Карма! Пока нас принимают за убийц, мы спустимся в лодку, а потом…
– Что потом? – вежливо поинтересовалась подруга.
Откуда же мне было знать? Главное – попасть в лодку! Оттуда тихо свистнули, и я вякнула:
– Сейчас идем!
– Этна! Эрик! Скорее! – донеслось в ответ.
– Вот видишь? – возликовала я. – Нас приняли за них! Ты сойдешь за Эрика, я за Этну!
– Ты с ума сошла, – упорствовал "Эрик", – мы что, в воду прыгнем?
– Зачем? Здесь наверняка должна быть лестница, уж такую мелочь они должны были предусмотреть. Ищи!
Мы принялись методично обшаривать местность, и под большим спасательным кругом обнаружился плотный рулон веревочной лестницы. Кое-как развязав капроновые шнуры, мы с трудом подняли вязанку и перекинули через борт. С глухим стуком лестница полетела вниз, раскручиваясь. И только тут до Божены дошло во всех нюансах, что мы именно собираемся совершить.
– Нет! Ни за что! – она села на палубу. – Туда? По веревочной лестнице? Никогда! Лучше утону!
– Ладно, – спокойно согласилась я, – в таком случае мне придется лезть одной. Ты не волнуйся, все будет в порядке, я просто скажу убийцам, что под конец операции у Эрика сдали нервы и мне пришлось его пристрелить, как не имеющего больше ценности для организации.
– Ива! Опомнись! – Божена вцепилась в мою штанину. – Это безумие! Мы ни разу в жизни не лазили по веревочным лестницам! Мы упадем и разобьемся! Ты знаешь, как здорово можно расколотиться о воду?
– Или ты идешь со мной, или я лезу одна.
– Я боюсь высоты! – простонала подруга, поднимаясь на ноги и неуверенно берясь за перила. – Умру от разрыва сердца! Ты в этом будешь виновата!
– Допей быстренько шампанское, – посоветовала я, перегибаясь через борт и вглядываясь в темноту – там ли еще лодка?
– Эй! – донесся оттуда разгневанный голос. – Вы чего там делаете?! Спите?!
– Идем! Небольшие проблемы!
– Да, да, – Божена судорожно глотала шампанское, – доблестный Эрик уделался со страху.
– У тебя есть помада?
Я проверила крепление лестницы на прочность.
– Да, – Божена извлекла из кармана кожаной куртки тюбик, – а зачем? В темноте все равно не видно.
– Кому надо, тот увидит.
На спасательном круге я торопливо написала: "Скоро будем, не волнуйтесь! И. и Б."
– Да, Марка с Гарри это несомненно успокоит.
– Давай скорее, пока настоящие Эрик с Этной не подошли… кстати, где они шляются до сих пор? Ну и дисциплинка. Давай, вперед!
Покуда Божена не успела опомниться, я принялась совершать страшные акробатические этюды, пытаясь очутиться к кораблю передом, а к морю задом, да так, чтобы не сорваться вниз. Каким-то непостижимым образом мне это удалось, я даже умудрилась встать на толстую пластмассовую ступеньку лестницы. Вцепившись в капроновые веревки, я опустила ногу ниже… еще ниже… Лестница болталась, как полотенце на веревке в ветреный день, далеко внизу перекатывались упругие спины волн, сверху тихо молилась Божена.
– Быстрее! – раздалось снизу. – Держу лестницу!
Она и впрямь натянулась. Это было гораздо удобнее, но теперь я шаркала носом буквально по борту корабля. Шаг за шагом я неумолимо спускалась к лодке, вскоре на горизонте возникла задняя часть Божены. Часть нависла надо мной и я подумала, что если Божена свалится…
– Ива… то бишь, Этна, ты там как? – густым басом произнес мой "Эрик".
– Лучше всех, – сдавленно прошептала я, – до лодки еще километров тридцать, так что мы почти у цели.
– Ива, я хочу домой, – тихо заплакал "Эрик", наступая ботинком мне на руку.
Глава девятая: Куда нас черти понесли?
Плюхнувшись в лодку, оказавшуюся небольшим катером, я собралась, было, перекреститься трясущейся рукой, но на голову мне рухнула Божена.
– Сподобились! – ругался невидимый в потемках визави. – Что так долго?
– Следы заметали, – испуганно рявкнула подруга, натягивая капюшон до подбородка.
– Зачем вас только наняли? Профессионалы называется! Тьфу!
Забившись в угол, мы не спорили и не отсвечивали лишний раз. Незнакомец сердито орудовал веслом. Как только катер оказался на значительном расстоянии от "Солнечного ветра", он включил мотор, и мы понеслись, подскакивая на волнах.
– Давай выпрыгнем, пока не поздно, – клацала зубами Божена.
– Уже поздно, корабля не видно. Не найдем.
Вскоре катер едва не врезался в небольшое судно, так же болтавшееся на воде безо всяких габаритно-опознавательных огней.
– Давайте скорее! Полезайте!
Сверху полетела лестница.
– Не-е-ет, – простонала Божена. – Опять этот кошмар!
Но карабкаться все равно пришлось. Подгоняемые злобным сопением рулевого катера, мы взлетели по шатким плашкам-ступенькам, перевалились за борт и рухнули на палубу. Вокруг суетились какие-то люди. Нас поставили на ноги и поволокли куда-то вниз.
– Скорее! Скорее! Шевелитесь! – весьма ощутимо пихали меня в спину.
Спотыкаясь, я неслась, не разбирая дороги, а мои полоумные мозги продолжали анализировать и делать выводы: судя по теснотище, убогости и зловонию, находились мы на рыболовецком траулере.
– Сюда!
Перед носом распахнулась дверь какой-то тускло освещенной конуры, нас толкнули внутрь и чей-то нервный голос прогавкал:
– Сидеть тут до самого порта! Ни звука!
И дверь с грохотом захлопнулась.
– Господь милосердный… – Божена огляделась. – Ива, зачем мы здесь?
– Судьба у нас такая.
Нашим новым портом приписки являлась крошечная грязная каюта с четырьмя полками, как в вагоне плацкарте. Под потолком, в абажуре из железной сетки мучалась тусклая, загаженная мухами-туристами лампочка, на покрытых пятнами деревянных полках валялись рваные матрасы и серые комья подушек… И крошечный слепой иллюминатор, в котором бились волны.
– Ива, мы ненормальные! Мы ненормальные, Ива!
– Но, если не мы, то кто же? В смысле про подвиг, а не про сумасшествие… Божена, на нас снова надеются высшие силы, нам доверено спасение сотни людей и наших любимых супругов. Мы что, не оправдаем доверия?
– Я жить хочу, – Божена прилипла к иллюминатору, пытаясь что-то рассмотреть. – Я молода, красива, я замужем, я чудесная мать и не хочу помирать в трюме какого-то баркаса.
– Божена, я тоже молода, замужем, не очень красива и совсем не мать, но я тоже не собираюсь скончаться именно так и именно тут. У нас все получится, не беспокойся.
– Почему ты так уверена?