– Уж как ключ в двери повернется, услышим. Кстати, надо осмотреть замок, вдруг получится открыть.
– Ты умеешь?
– Да, меня сынулька научил. Я постоянно ключи то забывала, то теряла, вот он и показал сию нехитрую премудрость.
– А чем будет ковыряться в замке? Не пальцем же.
– Да хоть сережкой, – она тряхнула золотыми висюльками, – разогну крючок, получится вполне сносная проволочка.
– Какие же мы умные, сообразительные и смекалистые!
– Ты так радуешься, будто мы уже на свободе. А через забор как? Вдруг у них охрана или собаки?
– Ну не видать пока никого. Будем ждать, будем следить.
Глава одиннадцатая: Welcome to Livia!
Ждали и следили мы до наступления сумерек. Ничего не происходило, иногда проходили мужики, проносились женщины, пару раз видели девушку с глазами-маслинами, она украдкой косилась на окошко, но не задерживалась ни на мгновение.
Мучимые естественными потребностями, мы неоднократно обшарили комнату в поисках хоть какого-нибудь сосуда, но ничего, кроме мягкой мебели, столика и ковров – ничего! Обидно, что во всем доме хрусталя, тарелок, ваз всяких на пять магазинов, а сюда, именно сюда ничегошеньки не поставили.
– О, я не могу больше, – приплясывала Божена. – Ни о чем другом больше думать не получается! Ива, постучи! Покричи! Пригрози, что сейчас на их персидские ковры наделаем!
Я принялась долбиться в дверь, выкрикивая о наболевшем по-английски. Подоспела парочка головорезов, слава Богу, с ними был и молодой человек со знаниями иностранных языков.
– Извините, – вякнула я, на всякий случай отступая вглубь комнаты. – Мы живые люди! Мы хотим в туалет!
Парень поразмыслил, видать не нашел в этой просьбе ничего криминального и кивнул. В санузел нас конвоировали всей толпой, я не сомневалась, что они ввалятся вместе с нами и внутрь, но к счастью, этого не произошло. Туалетец оказался что надо, красивый, сверкающий, прямо как в ресторане. На полочке у раковины красовались трогательная вазочка с цветочками и прозрачная колба с металлическим носиком, внутри оказалась ароматная жидкость для рук.
– Бог мой, на кого же я похожа, – Божена рассматривала свое отражение в большом настенном зеркале. – Ужас какой… а с волосами что творится!
Мы вымыли руки, умылись с мылом, воспользовались бумажными полотенцами и ароматом из колбочки.
– И никакого крема нет, – сетовала подруга, пристально рассматривая свое лицо. – Кожу всю стянуло.
В дверь нетерпеливо стукнули и что-то непонятно тявкнули.
– Да идем уже! Невтерпеж прямо…
Красавчика в компании не виднелось, мужичата препроводили нас обратно, и опять заперли, о еде так и не получилось заикнуться.
– Ладно, – Божена прильнула к щелке в занавесках, – голод еще можно потерпеть, не помрем.
– Что там? Что видно?
– Ничего, темно и все, ни одного фонаря. Интересно, когда они все заснут?
– Все не заснут, кто-то на карауле останется, ты же видела, сколько там оружия, да и толстый не уехал никуда, его тоже охранять надо.
– Тогда надо корректировать план побега, чего доброго пристрелят при попытке.
Божена отошла от окна, сбросила куртку и завалилась на диван, не снимая обуви.
– Курить хочется, – я присела рядом, – как ты думаешь, нас не казнят за это?
– Не знаю, – зевнула подруга, – я как-то слышала, что в какой-то восточной стране такой ненормальный сухой закон, что за употребление 25 лет тюрьмы или смертная казнь.
– Дикость какая.
Но курить перехотелось.
– Давай поспим, что ли?
– Что-то не хочется, – я полезла к окну, – на голодный желудок вообще трудно…
Под окнами мелькнула какая-то тень.
– Что такое? – приподнялась на локтях Божена.
– Там кто-то есть, – я прилипла к стеклу, наплевав на конспирацию, – иди сюда. И свет погаси.
Щелкнул выключатель, по комнате разлилась чернильная тьма. В окно тихо поскреблись, и мы, отталкивая друг друга, принялись искать шпингалеты-засовы. Приоткрыв створку, мы выглянули наружу, и в лицо мне неожиданной ткнулся какой-то сверток.
– Что это? – сопела Божена. – Что там такое?
– Не знаю.
– А кто там? Кто?
– Отцепись, пожалуйста! – я пыталась хоть что-то рассмотреть в потемках.
В оконном проеме возникло личико девушки с глазами-маслинами. Она шепотом лопотала на своем языке, взволнованными жестами стараясь что-то объяснить. Божена догадалась вытащить зажигалку и щелкнуть пару раз. В руках у меня были длинные платья и черные платки. Не сговариваясь, мы принялись натягивать безразмерные балахоны прямо поверх одежды и заматывать головы платками. Знаками девушка показывала, что надо лезть в окошко, при этом постоянно по-воробьиному озиралась.
– Моя куртка! – Божена метнулась к дивану за своим имуществом, а я уже наполовину торчала на свободе.
Путаясь в платье, я сковырнулась с подоконника на землю, следом плюхнулась подруга. Девушка аккуратно прикрыла окно и присела, сливаясь со стеной. Мы последовали ее примеру. Ничто не нарушало тишины, лишь где-то в отдалении раздавались автомобильные сигналы и собачий лай. Девушка махнула рукой, мол, следуйте за мною и, не разгибаясь, заторопилась вдоль домашней стены. Такими же крендельками поспешили и мы, постоянно наступая на подолы обновок.
Свернув за угол, мы снова притаились, а после рванули через какие-то огороды к деревянному забору с калиткой. Приоткрыв ее, спасительница резкими жестами попросила нас катиться на все стороны света. Божена сорвала с пальца золотое кольцо с изумрудом и сунула девушке в руки, она же, с испуганным возгласом, бросила его обратно Божене, и скрылась за калиткой. Услышав, как лязгнул засов, мы очнулись и бросились прочь, не разбирая дороги.
– Ужас! – Божена на ходу натянула поверх платья куртку и нацепила капюшон. – Наверное, минус сто!
– Ага, – тряслась я от холода, стараясь не отставать, – днем дикая жара, а ночью заморозки. Может, мы на Марсе?
– На Сникерсе мы! Что ты тащишься так медленно?
– В платье путаюсь!
– Так подними подол! Ива, ну что с тобой?
Неожиданно возникла шоссейная дорога, мы резко затормозили, свернули на аллею, засаженную мощными деревьями с густыми развесистыми кронами, и сбавили шаг, переводя дух.
– Божен, сняла бы ты куртку. Ихние женщины навряд ли носят кожаные куртки поверх платьев.
– "Ихние" женщины навряд ли шляются по ночам сами по себе.
Но куртку все-таки сняла.
Готовые юркнуть в кусты при малейшем признаке пешехода, мы бодрой трусцой неслись по аллее, погони не опасались, но холодрыга очень бодрила. По левую сторону по-над дорогой высился яркий рекламный щит с английской надписью. Я невольно затормозила. На фоне неестественно синего моря и белоснежной мечети пламенели слова: "Welcome to Livia!Tripoli is open for tourists!"
– Ива, что там написано, а? Ива, ты чего молчишь? Что там?
– Там написано: "Добро пожаловать в Ливию! Триполи открыт для туристов!"
– Что это означает? Ива, что они хотят этим сказать?
– Не тряси меня! Убери руки! Они хотят сказать, что мы в столице Ливии славном городе Триполи… да, кажется, это столица, но я не совсем уверена.
– Так где же мы находимся? Где мы, Ива?
– Не ори! Мы в северной Африке, в Ливии, в стране с полувоенной диктатурой, с туризмом, находящимся в зачаточной стадии, с безумно дорогими ресторанами и жесткими въездными правилами. Это именно здесь могут казнить за глоток алкоголя!
– Откуда ты все это знаешь?
– Пока ты ковырялась в буклетах, посвященных Кипрам и Карибским островам, я штудировала более полезную литературу – "Помощь начинающему туристу: куда ехать не надо". Про Ливию там очень много сказано!
– О… – Божена уселась в траву под деревце, размотала наспех повязанный платок и запаковалась, как следует, на свободе остались только нос и глаза.
– И что там еще было про Ливию?
– Сейчас, – я присела рядом и задумалась, – здесь где-то есть ливийская пустыня, вот почему днем тут жарко, а ночью холодно.
– Но, как же мы сюда попали? Разве тут Черное море?
– Нет, Средиземное, а попали через пролив Босфор, что в Турции. Кстати, без паспорта мы тут ни доллара не обменяем.
– Ива, – прошептала подруга, – мы в беде! За восточных женщин не сойдем – языка не знаем, да и не похожи, за туристок тоже – документов нет… Как мы выберемся отсюда?
– Не голоси. Дай подумать. Сигареты у тебя?
Она покопалась по карманам куртки и вытащила "Вог" с зажигалкой. К счастью, пачка оказалась практически полной.
– На самолете – никак, – бормотала подруга, мешая думать, – поезда не ходят… Ива мы ни на чем не уедем без документов! Нас посадят в тюрьму или продадут в рабство!
– Да, ни на чем не уедем… – сигаретный дым успокаивал и выстраивал мысли в правильном порядке, – легально ни на чем…
– Ты что-то придумала? – встрепенулась подруга.
– Похоже на то. Надо двигать к морю, найти порт, да не пассажирский, а грузовой, отыскать корабль, следующий в Турцию, незаметно пробраться на него и затеряться среди груза.
– Не могла бы ты придумать что-то более реальное?
– Реальнее некуда, только это. Теряем время.
– А где тут море?
– В противоположной от пустыни стороне. Я так думаю. Только не спрашивай меня, где пустыня.
Глава двенадцатая: Женщина на корабле – к несчастью
Докурив, мы попытались прикинуть, где же потенциально может находиться море? Прикинуть не получилось, и мы решили действовать как обычно, то есть, полностью довериться интуиции. Перейдя через дорогу, юркнули в темные улочки, надеясь слиться со стенами домов. Очень радовало, что платья, подаренные безымянной героиней, темно-синие, а платки черные. Подбадриваемые холодом и возможностью погони, мы неслись как угорелые. По приблизительным подсчетам, со всеми паузами и перекурами, наш марафон длился минут сорок. Как только возникал намек на пешехода или машину, тут же забивались в ближайший темный угол.
– Мы можем носиться тут до утра, пока в нас кто-нибудь не вцепится, – Божена в изнеможении прислонилась к чьему-то бесконечному забору, – как пить хочется!
– И есть, – я никак не могла отдышаться, сердце бухало на всю страну с полувоенной диктатурой, легкие же отказывались служить совсем.
– Господи! – Божена подняла к звездному небу прекрасные глаза, полные отчаяния, – не знаю точно, как Тебя здесь зовут, но я уверена – Ты один на всех! И Ты наверняка сейчас нас видишь! Помоги, Господи! Подскажи, путь истинный!
– Смотри!
– Ива, я не с тобой сейчас разговариваю.
– Да посмотри же туда!
– Куда?
– Краны! – я тыкала пальцем, указывая на слабоосвещенные "головы" конструкций. – Это портовые краны!
– А почему не строительные?
– В таком количестве? Нет, это порт! Грузовой!
– Спасибо, Господи! – Божена торопливо поклонилась, перекрестилась на ходу, и мы возобновили пробежку по ночному Триполи.
К счастью, это действительно оказался порт, его территорию огораживал высокий забор из сетки рабицы. Притаившись в ближайших кустах, мы обозревали окрестности, освещенные парой фонарей-прожекторов. У ворот торчал охранник с винтовкой через плечо. Он лениво прогуливался по маршруту: четыре метра вперед – четыре метра назад.
– И что делать? – шепнула Божена.
– Надо его как-нибудь нейтрализовать, – лихорадочно соображала моя голова, а глаза так и рыскали в поисках чего-нибудь спасительного, пока не наткнулись на булыжник. – Ты иди, отвлеки его, я подкрадусь и дам по башке каменюкой.
– Как же я его отвлеку? – подруга тряслась от холода и страха, и к подвигам была не готова.
– Отойди вон туда подальше, встань на свету и изобрази стриптиз.
– А если он меня пристрелит?
– Думаешь, на свете найдется хоть один такой дурак? К тому же он не военный объект охраняет, а всего-навсего порт. Пока будет соображать, что к чему, тут я и подоспею. Снимай куртку!
– Ох… готический ужас…
Пригнувшись, Божена пошуршала к наиболее освещенному пятачку у забора. Дождавшись, пока охранник окажется к ней спиной, подруга выскользнула из густой тени, пересекла асфальтированную дорожку и замерла на полоске щебенки прямо под фонарем. Я надела боженину куртку, взяла булыжник поудобнее и приготовилась к старту. Охранник отмаршировал свои четыре метра, развернулся и замер, как вкопанный. Предательски дрожащим голосом Божена принялась напевать "Ламбаду", совершая при этом странные телодвижения. Охранник не двигался. Жаль, что я не видела его лица… То и дело пуская отчаянного громкого петуха, Божена комкала широкий подол платья, постепенно задирая его и являя миру грязные сапоги с черными джинсами. Не дожидаясь, пока охранник хоть как-то выразит свои чувства, я стартанула из укрытия, описала элегантную параболу и, слегка притормозив, впечатала булыжником ему по кумполу. Охранник тяжело рухнул на землю. Божена немедленно закончила свое выступление и подоспела ко мне – я ожесточенно стаскивала с его плеча ремень винтовки. Под матерчатой курткой обнаружилась кобура с пистолетом, ее мы тоже позаимствовали.
– Ива, ты его не убила? – Божена оперативно рылась по карманам жертвы.
– Вроде, нет… положи бумажник на место! Мы же не воры, мы честные граждане! Давай теперь оттащим его в кусты, мало ли, вдруг тут еще кто-нибудь патрулирует?
Устроив охранника поудобнее и еще раз убедившись, что он жив, мы понеслись к воротам. Открыв узкую железную калиточку рядом с большими автомобильными воротами, протиснулись на вожделенную территорию грузового порта и огляделись. Кругом контейнеры, грубо сколоченные деревянные коробки, бочки, мешки… где-то рядом брехали собаки. Держась в тени, мы пробрались к причалам, где покачивались корабли и кораблики всех мастей. Большие и солидные, коих было раз, два и обчелся, нас не интересовали, там наверняка было полно охраны, а вот небольшие грязноватые баркасы, вроде того, что доставил нас в Триполи, казались подходящим вариантом. Спрятавшись за большим железным контейнером, мы разглядывали плохо освещенные суденышки, не зная, по какому признаку определять их порт приписки.
– Надо смотреть на флаги, – догадалась Божена, – какой у Турции флаг?
– Нашла у кого спрашивать. Кажется, на всех или на большинстве мусульманских флагов должны быть звезда или полумесяц… или то и другое одновременно.
– "Или – или – или"! – проворчала подруга. – Ты же читала полезные книжки, могла бы и запомнить!
– Чего ты на меня взъелась? Я тебе что, энциклопедия стран и государств? У тебя же зрительная память, ты и вспоминай!
Божена присела на корточки и глубоко задумалась.
– Главное провести параллели, найти ассоциации, авось и флаг всплывет. Что у тебя ассоциируется с Турцией?
– Много дешевого золота и полосатое мыло.
– Ты наверняка сто раз видала этот флаг, главное…
– Замолчи, прошу тебя, как друга! И отдай мне куртку, я в таком холоде не умею вспоминать!
– Пожалуйста, пожалуйста.
Вытащив из кармана сигареты, я протянула кожанку Божене. Никотин немного притупил острое чувство голода, вроде бы даже стало чуточку теплей.
– По-моему, звезда с полумесяцем на красном фоне, – Божена выпрямилась и тоже прикурила. – Конечно, не могу сказать на все сто процентов…
– А надо! Заплывем чего доброго туда, куда вообще не ступала нога человека!
– Красный фон, теперь точно уверена, я вспомнила проспект о Турции, там флаг на обложке.
– Ну, тогда вперед.
Короткими перебежками от одного ящика к другому, мы занялись поисками корабля с турецким флагом, отчего-то ничуть не сомневаясь, что он должен тут быть. Обязан. И у предпоследнего причала он отыскался. Симпатичный грузовой кораблик, погруженный в тишину и темноту, палубу освещала одна единственная лампочка. Притаившись за грудой белых пыльных мешков, мы долго вели наблюдение, но экипажа не заметили, либо все спали, либо гуляли на берегу. Время от времени появлялся один единственный вахтенный.
– Дежурного трогать нельзя, – я поправила ремень винтовки, съехавший с плеча, – будут его искать и на нас наткнутся, надо незаметно пробраться на борт.
– Дождемся, когда он опять скроется, и рванем.
Божена застегнула молнию куртки, скрывая кое-как напяленную наплечную кобуру.
Наконец вахтенный скрылся с горизонта, мы шмыгнули к причалу, в два прыжка преодолели хлипкий деревянный трапик и заметались по палубе, не зная, куда сунуться дальше. Божена первая заметила лестницу, уводящую вниз. Безо всяких промедлений, мы скатились по узким отвесным ступенькам с минимальным количеством шума.
– Дальше-то куда? – Божена то и дело врезалась в меня.
– Ищи большую, широкую дверь, это должен быть трюм.
– Откуда ты знаешь?
– Я не знаю, я предполагаю.
Наткнувшись на подходящую дверь, мы в четыре руки повернули железное колесо ручки-замка, и просунули внутрь любопытные головы.
– Посвети! Не видно ничего!
Божена щелкнула пару раз зажигалкой, перед нами было просторное помещение, заставленное коробками.
– Оно! – радостно прошептала Божена, протискиваясь внутрь. – Заходи!
Закрыв дверь изнутри, мы подыскали более-менее приемлемое место для жизни. Помимо коробок в трюме обнаружились три бочки, груда мешков и рулоны плотного целлофана.
– Корабль уже груженый, – Божена пыталась сдвинуть закрепленный тросами груз, желая расчистить побольше места для ночлега, – значит, сюда больше не полезут.
– И скоро отчалим! Какие мы молодцы! Какие мы умницы!
– Это да, – голос подруги звучал довольно.
– Интересно, что в коробках и бочках? Вдруг что-то важное лично для нас?
– Сейчас поглядим. – Божена извлекла складной нож, прихваченный с предыдущего баркаса. – Спать совсем не хочется, да?
– Уснешь тут с такими нервами.
Божена аккуратно надрезала сверху пару коробок, портить тару не хотелось, зачем вгонять людей в расходы? В коробках оказалась всякая ерунда: какие-то дешевые сувениры, дезодоранты, игрушки, что не могло нас не удивить – неужто подобной ценности в Турции не хватает?
– Странно, ты не находишь? – копалась в содержимом Божена, подсвечивая себе зажигалкой. – Зачем им такая дрянь?
– Слушай, – закралась неприятная мысль, – а вдруг они это не увозят, а привезли?
– У-у-у-у… что, бежать обратно?
– Погоди, давай посмотрим, на товарах должна быть указана страна производитель.
На наше счастье барахло оказалось не Турецким, а Ливийским, и мы немного успокоились, дополнением к радости, отыскались уродливые фигурные свечки в хрустящих пакетиках. Запалив парочку, продолжили осмотр. В мешки лезть не стали, целлофан нас тоже не интересовал, а вот бочки… это было крайне интересно. Две деревянные были снабжены угрожающими вентилями, третья – железная выглядела совершенно неприступно и домогаться мы к ней не стали.
– Божен, – я наклонилась и понюхала деревянную бочку, – или у меня уже галлюцинации, или там вино.