- Рад приветствовать, - в сдерживаемом цепочкой проеме двери показался невысокий степенный джентльмен с внимательными темными глазами, - Вы к кому?
- Мы в музей, - за меня ответила Настасья, - Скажите, сколько стоит экскурсия?
- В музей?! - джентльмен вдруг невероятно оживился, спустил дверь с цепи и жестом пригласил нас войти, - Ну надо же! Признаться, вы наши первые посетители за эту неделю. Я уже и не рассчитывал, что кому-то в этом городе может быть интересно… Экскурсия совершенно бесплатна. Платить придется только за выход.
Молниеносным жестом я схватила Сестрицу за плечи и выдернула её из странного помещения. Сначала надлежало разобраться в ситуации, потом уже заходить.
- А вдруг мы откажемся платить? Согласитесь, вы в нашем уходе заинтересованы не меньше нас…
- Откажетесь платить? - джентльмен явно растерялся, - Признаться, такая мысль как-то не приходила мне в голову… Ну… Тогда вам придется остаться у нас и… стать экспонатами музея.
Последние слова джентльмен произнес настолько серьезно, что сомнений больше не оставалось - он шутил. Просто-напросто очередной разыгрывающий публику театрал. И где их столько взялось на мою голову?
- Сколько стоит выход? - я приняла правила абсурдной игры и теперь тоже говорила очень серьезно.
- Всего две гривны с человека.
- А если мы выйдем несколько раз? Положена ли скидка за опт?
Джентльмен на миг оторопел от столь активного ответного маразма, но быстро взял себя в руки.
- Конечно. Выйдя, скажем, три раза, вы вместо шести, можете заплатить четыре гривны, - по выражению лица говорящего, было понятно, что он импровизирует, - Каждый третий выход у нас бесплатно.
Оставалось только пожалеть, что я отослала Тигру. После последнего заявления можно было смело потребовать экскурсии для троих всего за четыре гривны.
- Ну, хорошо, - я решила перейти к более важным вещам. Если антураж встречи соответствует внутреннему содержанию экспозиции, то музей, конечно, стоило посетить, - А не расскажете ли вы более предметно, чему посвящен ваш музей? В двух словах. Для затравки.
- Видите ли, - джентльмен моментально принял глубоко официальный вид, - В этой квартире жил и работал выдающийся литератор современности Хомутов Пи Эс. У нас вы сможете посмотреть на личные вещи писателя, на фотографии из семейного альбома, на его любимые книги… Экспозиция музея полностью воссоздает атмосферу обитания писателя. Ощущение, что вы попадаете в настоящую жилую квартиру, не покидает вас ни на минуту…
Я мельком глянула на сестрицу и, мягко дотронувшись до её подбородка, вернула на место отвисшую челюсть впечатлительного ребенка.
- Простите, а кто такой Хомутов Пи Эс? - чувствуя себя персонажем, кричащим заветное "А король-то голый!", поинтересовалась я, - Что он написал?
- Как?! - джентльмен всплеснул пухлыми руками, - Вы до сих пор не знаете, кто такой Хомутов? Впрочем, конечно… Откуда? В газетах про него не пишут, видеоочерки телевидение не делает. Никакой рекламы, никакого уважения… А потом еще хотят, чтоб его книги большими тиражами раскупались… Значит, тем более вам стоит побывать в нашем музее. Здесь вы можете получить в подарок книжку с романом нашего литератора. И с дарственной подписью, разумеется. С именной дарственной подписью.
Я невольно поежилась.
- Вы что, умеете вызывать духов? Или ваш литератор был столь предусмотрителен, что оставил книги с набором дарственных подписей на любые имена?
Джентльмен тоже поежился. От моих слов ему явно сделалось не по себе.
- Простите, а почему "был"? Он и сейчас есть. Дарственную подпись он вам напишет. Не поленится.
- Он что, живой? - не поверила своим ушам я.
- А вы тоже из тех, кто считает, что автор тем талантливее, чем мертвее? Конечно, живой. И, слава богу, что живой! На покойников в мавзолей идите смотреть. А у нас тут предоставляется уникальная возможность посмотреть, как живет нормальный, дееспособный литератор. Всего за две гривны. Должен же он чем-то за квартиру платить, правда? Эх, вы! Я вам книжку с подписью - а вы… Вам, и таким, как вы, свидетельство о смерти подавай!
Я никак не могла понять, шутит мой собеседник или нет, поэтому, вместо того, чтоб возражать, стояла и глупо смотрела на говорящего. В этот момент подъездная дверь скрипнула, и к нам с Настасьей направился здоровенный детина лет тридцати с совершенно восторженной улыбкой больного человека. Одет он был в измазанный мазутом рабочий комбинезон. Левый угол нелепой улыбки отчего-то нервно подрагивал.
- Простите, там все еще дождь? - имела глупость поинтересоваться я.
Детина мой вопрос проигнорировал абсолютно и вопросительно глянул на хозяина музея.
- А, Петрович, - сбросив официальную личину, джентльмен широко заулыбался, поднялся на цыпочки, чтобы покровительственно похлопать гостя по плечу, и жестом пригласил детину пройти в прихожую.
- Я спросила что-то не то? - поинтересовалась я у работника музея.
- Он вас не слышал, - охотно разъяснил тот, - Он - глухонемой. Зато мастер на все руки. Весь дом к нему за помощью обращается. Петрович никому не отказывает. И, кстати, Хомутова читает. С удовольствием. Так вы заходить будете или как?
- Кать, может, пойдем отсюда, а? - вдруг жалобно зашептала Настасья, - Там, похоже, и дождь кончился.
Честно говоря, после всего услышанного, мне действительно хотелось попасть внутрь. Неужели, обычная квартира? Мысль о подобных махинациях отчего-то показалась мне жутко забавной.
Увы, Настасья была права, времени на удовлетворение собственного любопытства уже не оставалось. Я, извинившись, распрощалась с джентльменом, получив, к собственному немалому удивлению, приглашение заходить, когда будет время. Не в музей. Просто на чашечку чая. Совершенно бесплатно. И даже заварку с собой приносить не надо. Просто, как оказалось, джентльмену было приятно со мной пообщаться.
- Странные они все какие-то, - вздохнула Настасья, когда мы вышли из подъезда, - Удивительно, что нас оттуда невредимыми выпустили. Один глухонемой, другой сумасшедший… Как-то мне даже не по себе стало.
Я промолчала. К тому, что мне интересно общаться всегда с теми, с кем нормальным людям становится "не по себе", я уже давно привыкла. Сестрица опасливо оглянулась и застыла с гримасой ужаса на лице. Одним шагом преодолевая сразу несколько луж, многозначительно размахивая руками и мыча, за нами гнался Петрович. В его отчаянной жестикуляции и впрямь сквозило нечто пугающее. Я невольно попятилась. Настасья тут же попыталась спрятаться за моей спиной. Дудки! Прошли времена, когда она легко могла сделать это. Платформы на кроссовках делали Сестрицу даже несколько выше меня.
Бежать было глупо. С замиранием сердца обе мы следили за стремительно приближающейся фигурой глухонемого. В метре от нас Петрович вдруг остановился и, глядя излучающими болезненный восторг глазами куда-то внутрь себя, попытался выхватить нечто из-за пазухи.
Мне этот его жест абсолютно не понравился.
5. Глава о том, как любовная лодка героини разбилась задолго до столкновения с бытом
Надлежало закричать, попытаться отскочить в сторону, полностью прикрыть собой Настасью … Вместо этого я тупо наблюдала за странными движениями Петровича. Вытаскиваемый предмет зацепился за что-то внутри комбинезона и никак не хотел показываться наружу.
- Может, вам помочь? - поражаясь собственной глупости, вежливо поинтересовалась я, - Только учтите, если вы намерены вытащить оттуда оружие, я могу случайно поранить вас, помогая…
Прочитав по моим губам суть произнесенного, глухонемой замотал головой еще более отчаянно и, под звук рвущихся ниток, вытащил на свет небольшую книжицу в твердой обложке. "Хомутов П.С. Рассказы для животных" - было написано на обложке.
- Это мне? - все так же вежливо поинтересовалась я, - Большое спасибо. Ну, мы пойдем…
Стоит заметить, что столь приветливые интонации мой организм всегда включал, когда требовалось скрыть испуг или растерянность. Пятясь от улыбающегося Петровича, я чуть не упала, споткнувшись. Забрызгала себя и сестрицу грязью, неприлично выругалась, и попыталась заставить себя успокоиться. На тыльной стороне обложки красовалась обещанная дарственная надпись: "Нежданным посетительницам от автора".
- А чего так мало? - прочитав надпись, возмутилась Настасья, - Именную же обещали! Мог бы что-нибудь более приятное написать.
- Если б мог, был бы известным автором, - скупо прокомментировала я, - Ныне в почете только те, кто пишет нечто приятное.
Название книжки меня, безусловно, заинтриговало.
В этот момент у меня зазвонил сотовый. Определитель высвечивал совершенно неизвестный мне номер.
- Слушаю, - удивленно отозвалась я.
- Это Шумилов, - степенно проговорил незнакомый бархатистый голос, - Почему вы не приходите? Ведь договорились же.
- Как это "не прихожу"? - обиделась я, - Именно этим и занимаюсь. Будьте добры, объясните поподробнее, как вас найти.
- А где вы находитесь?
- В двух домах от "Музея одного литератора", - не сразу сообразив, что такой указатель вряд ли может послужить ориентиром здравомыслящему человеку, сообщила я.
- Это совсем близко от меня, - невозмутимо отреагировал Шумилов, - Видите впереди четырехэтажное здание с табличками возле входа?
- Так.
- На третьем этаже находится офис нашего журнала. Это вам так, для общего развития. Меня там нет.
Похоже, Шумилову и в голову не приходило, что при разговорах по сотовому можно быть кратким. Он явно был не из тех, кто экономит. Терпеть не могу, когда люди глупо тратят деньги.
- А где вы есть? - стараясь задать более живой темп разговора, поинтересовалась я.
- В доме напротив. Не кладите трубку. Сейчас я выйду на балкон и послужу вам живым указателем.
Хорошо, что для меня входящие звонки этой сети были бесплатны.
Не дожидаясь появления издателя, я потащила Настасью к указанному дому. С момента угрожающего приближения Петровича, я отчего-то держала Сестрицу за руку. Спустя несколько мгновений на одном из балконов второго этажа вышеобозначенного строения показалась высокая мужская фигура в пушистом свитере.
- Как вы одеты? - одновременно с этим спросила у меня телефонная трубка.
- Я уже рядом с вами. В коротком светлом плаще…
- Гх-м, - глядя прямо в противоположную от нас с Настасьей сторону, изрек Шумилов, - Вижу. Именно такой я вас и представлял.
Я находилась уже непосредственно под балконом. Шумилов же смотрел на внушительных лет и размеров даму в светло-сером плаще, пересекающую в данный момент улицу.
- Жаль, что представляли. Потому что это не я, - сообщила я трубке, - Я стою прямо под вами.
У Шумилова хватило чувства юмора не понимать меня буквально, и заглянуть все-таки под балкон, а не себе под ноги.
- Эта девочка?! - недоуменно воскликнул он, встретившись глазами с приветливо скалящейся Настасьей.
- Нет. Я рядом, - я вышла из-под балкона и помахала рукой, - А девочка - моя сестра и ассистент. Я все же немного старше.
- Не вижу особой разницы, - пробурчал себе под нос и мне в телефонную трубку Шумилов, - Я уже открыл подъездный замок. Заходите, поднимайтесь.
Оставляя на витой лестнице подъезда мокрые следы, мы с Сестрицей последовали полученным указаниям. Голос Шумилова казался на удивление молодым. Честно говоря, после телефонного разговора я шла производить на спонсора впечатление с все нарастающим энтузиазмом.
- Дверь не заперта, проходите! - послышалось из-за единственной на втором этаже квартирной двери.
Обычная двухкомнатная квартира, переделанная под офис. Все ясно. Афишировать свое местонахождение перед широкой публикой Шумилов не хотел. Неудивительно, что в Городе он пользовался репутацией человека, встречи с которым добиться довольно сложно.
Мы с Настасьей прошли в кабинет, откуда доносился голос Издателя. Книги, журналы, журналы, книги. Я засмотрелась по сторонам.
- Присаживайтесь, - хозяин жестом указал нам с Сестрицей на офисные кресла, стоящие возле письменного стола, - Простите, мне необходимо договорить, - добавил он, грустно кивая на выкрикивающую что-то неразборчиво-оправдательное телефонную трубку.
Во все глаза я смотрела на г-на Шумилова, и прилагала неимоверные усилия, дабы не выдать своего волнения. И никакой он не старик. Молодой человек, немногим старше меня… Усталые серые глаза смотрели приветливо, немного удивленно и в то же время как-то тоскливо. Утонченные черты лица, благородная посадка головы, плавные движения, - все это придавало Шумилову какой-то абсолютно нездешний вид. Казалось, будто он прибыл сюда совсем недавно и из какого-то другого мира. Оттуда, где не бывает хмурой погоды, где люди не кричат в телефон, а юные девы не исчезают из родительских домов без разрешения. Признаки нашей реальности, казалось, приводят Шумилова в замешательство.
Я невольно вспомнила об испорченной прическе и вдруг покраснела. Мысленно пообещав самой себе, что побреюсь налысо, если эта дурацкая прическа еще раз позволит себе испортиться в столь неподходящий момент, я совершенно непроизвольно приосанилась и улыбнулась одной из своих самых обворожительных улыбок.
"Внимание! Внимание!" - горланила сирена Здравого Смысла в моих мозгах, - "Нас несет куда-то не туда! Опомнись! Что за заискивание перед клиентом!"
Пришлось заставить себя опомниться. Выражение моего лица моментально приняло суровый и недружелюбный вид. Для убедительности, я достала блокнот и принялась что-то записывать. Издатель, наконец, положил телефонную трубку.
- Простите, - неуверенно начал он, всем своим видом выражая наивное удивление, - Я чем-то обидел вас? Мне вдруг показалось, что у вас резко испортилось настроение… Что-то не так?
О нет! Еще и приятен в общении! Это уж явное издевательство. Вообще говоря, я терпеть не могу мужчин, которые мне нравятся. Их появление на моем горизонте всегда влекло за собой такую массу проблем…
- Все так, - отрезала я, - К счастью, настроение не влияет на качество моей работы. Давайте перейдем к делу.
Шумилов, видимо, решил, что перед ним барышня с прескверным характером и, пожав плечами, полез за своим блокнотом. Так мы и сидели, упершись глазами в записные книжки и лихорадочно соображая, с чего бы начать разговор.
- Собью ли я вас с делового настроя, если предложу чаю? - поинтересовался, наконец, хозяин кабинета, решив, видимо, что для окружающей его сейчас реальности появление барышни с отвратительным характером является естественным.
Честно говоря, тон был сейчас единственной сухой частью меня, поэтому от любого горячего напитка я бы не отказалась. Но образ строгой деловой дамы не позволял мне радостно принять предложение.
- Нет, нет, не собьете. Если уж у неё какой настрой есть, то его ничем из ее головы не выбить, - чувствуя, что рискует остаться без чая, поспешила заверить хозяина Настасья.
- Секретарь сегодня выходная… Я пойду, поставлю чайник. Или…
Я поняла Шумилова с полуслова.
- Настасья, будь добра, разберись с чаем, - попросила я Сестрицу, - Сахар, заварка и чашки в прихожей на серванте, а чайник на тумбочке возле вешалки.
- Откуда вы знаете? - поразился Шумилов.
- Профессия обязывает замечать всё, - холодно ответила я, мысленно ставя себе плюсик. На самом деле обычно я не запоминала вообще никакие мелочи. Просто заранее предполагая необходимость продемонстрировать своё проф. мастерство, я нарочно постаралась зафиксировать в голове как можно больше из окружающей обстановки.
Настасья послушно вышла, и мы с Шумиловым остались одни. Наши взгляды вдруг встретились, и я невольно вздрогнула.
Нет, вы не подумайте, я вовсе не легкомысленная влюбчивая особа. Просто существует ряд мужчин, которые магнетически действуют на мою психику. Конечно, наличие в моей жизни Георгия не давало любой вспыхнувшей в душе симпатии перерасти во что-то большее. Но факт оставался фактом. В присутствии г-на Шумилова легкомысленной части меня стоило больших усилий оставаться хладнокровной и не начинать кокетничать или строить глазки.
Между прочим, я имела полное право на подобное поведение. Манеры Георгия в последнее время оставляли желать лучшего. Вот я и желала! И ничего удивительного, что встретив этого лучшего, я не испытывала ни малейших угрызений совести. В конце концов, Жорик сам виноват! Не нужно было впадать в свою любимую равнодушно-ироничную манеру общения. За мной нужно ухаживать, меня нужно носить на руках, мне нужно назначать свидания и являться на них исключительно с цветами и по водосточной трубе! Ну и что, что мы живем на первом этаже с решетками на окнах! Романтика от этого страдать не должна! В общем, ничего плохого в антиделовом настрое части меня по отношению к свежеприобретенному издателю не было. Ну, или почти ничего…
- Как называется ваше агентство? - так не вовремя отвлекая меня от борьбы с собственной совестью, спросил Шумилов.
- Э… - я вдруг с ужасом обнаружила полное отсутствие мыслей в голове, - Забыла, - честно призналась я, чувствуя, что впадаю в панику от собственной бестолковости, - Но обязательно вспомню. Должна вспомнить, по крайней мере.
Шумилов слегка расширил глаза и склонил голову на бок, но тактично промолчал. Рука его замерла над блокнотом для записей.
- Пишите просто: "Частный детектив Катерина Кроль", - посоветовала я, - К чему пустые раскланивания и грандиозные названия.
- Но… Я хотел бы навести кое-какие справки…
И вот тут меня понесло. Конечно, название нашего с Жориком агентства я уже десять раз вспомнила. Конечно, могла хоть сейчас продиктовать по памяти номера телефонов наших предыдущих клиентов, которые наверняка дали бы моей работе отличные рекомендации. Но делать это все я уже не хотела. Мгновенно вспомнилось всё. И моё отвращение к подобным "смотринам", и бесценность растрачиваемого на них времени, и испорченная прическа, разумеется. Плотина приличия вдруг перестала сдерживать меня, и невесть откуда взявшееся возмущение полилось через край.
- Господи! - не обращаясь ни к кому конкретно, воскликнула я, - Вы девочек хотите найти или сохранить репутацию чистюли, обращающегося за услугами только к самым модным специалистам?! Вы с кем работать собираетесь? Со мной, или с теми справками, что обо мне получите?! Нет, чтобы спросить, скажем, что я думаю об исчезновении актрис… Нет, чтобы поинтересоваться моим планом проведения расследования… Вам рекомендации подавай! Да знаете ли вы, как нелепо и несправедливо зарабатывается репутация в нашем городе? Необходимо просто напоить парочку сомнительных знакомых и под большим секретом рассказать им о деле государственной важности, которое лично тебе поручено расследовать. Желательно при этом произносить как можно больше громких названий, таких как Моссад, КГБ, Бен Ладан и Динамо Киев. Еще рекомендуется в конце беседы сделать вид, что осознаешь, как много лишнего сболтнул, и умоляюще глядя на собеседника, попросить сохранить всё услышанное в тайне. Уже через неделю выполнять вашу просьбу будет весь город. Многозначительно улыбаясь и подмигивая, тайну о том, сколь секретное дело вам поручено, будут хранить десятки влиятельных лиц нашего региона. Кончено, в Моссад никто не поверит. Решат, что слухи, как обычно, преувеличены и вы расследуете дело, максимум, на уровне городского головы. И вы верите подобным рекомендациям???