- Поймаю - прибью! - грозно прошипела я, и кинулась вниз по лестнице.
В этот момент я увидела голову Настасьи.
Через секунду вслед за головой появились и остальные части тела Сестрицы. Пыхтя и что-то бормоча себе под нос, она поднималась вверх по ступенькам.
- Куда ты пропала? - снова озвучила мой вопрос Тигра. Тоже мне, "специалист по связям с общественностью".
- Не поверите! - торжественно заявила Сестрица, - Я такое видела! Этот газетчик знаете, куда побежал? - к счастью, выдерживать театральных пауз Настасья еще не научилась, поэтому сразу перешла к делу, - Он от вас выбежал и сразу на лестницу. Я решила проследить. Так вот, он скрылся в том подъезде, где наш страшный музей! Представляете?! Катюш, - голос Сестрицы вдруг стал жалобным, - Ты чего так смотришь? Я что-то не то говорю? Ты чего, Катюш?
Правильнее было бы не пугать Сестрицу раньше времени. Но в этот день я, похоже, все делала неправильно.
- У тебя одна сестра в этом городе? Может, все же речь идет о какой-нибудь другой, - с надеждой поинтересовалась Настасья, изучив записку, - Жаль. Предъявлю маме претензии.
Всё это Настасья говорила уже на бегу. Совершенно не представляя, что буду делать с пойманным почтальоном, я все же кинулась на его поиски. В вышеописанном подъезде царил сквозняк. Дуло откуда-то из подвала. Непроизвольно, я сделала несколько шагов по подвальной лестнице.
- Не ходи туда! - вдруг воскликнула Сестрица и уцепилась обеими руками за мой плащ, - Там жутко!
Я и сама чувствовала, что жутко. С детства приученная бороться с пустыми страхами, я решительно отстранила Настасью и спустилась вниз. Ничего страшного не произошло. Если не считать болтающуюся от сквозняка дверь страшной находкой. Слева, в стене пролета ведущей в подвал лестницы, красовался выход на улицу. Ох уж мне эти домишки, выстроенные в центре. В них все не как у людей. Все перевернуто и абсолютно нессиметрично.
- Мы зря теряем время, - оповестила я девочек, поднимаясь обратно, - Подъезд - проходной. Наш почтальон зашел в него, чтобы запутать следы.
Петляя между лужами, пешеходами и прочими мелкими неприятностями, наша живописная троица направлялась на стоянку. Джинсовая тинэйджерица с плеером, "модно-кислотная" лысая девушка на мотороллере и мелкогабаритная барышня с белой блямбой вместо прически, прыгающая между ними. Ничего не скажешь - сыщики! Оставить свой чудо-транспорт у дяди в гараже Тигра категорически отказалась.
- Значит так, - рассуждала я, - В прихожей, где висел мой плащ, побывали всего трое посторонних.
- Не трое, а пятеро, - поправила Тигра.
- Мы с Настасьей - не посторонние, - отрезала я, - Впрочем, с тебя подозрение тоже можно снять.
- Из соображений блата? Несправедливо, - обиделась Тигра, которой, похоже, нравилось быть подозреваемой.
- Нет. Потому что ты находилась внутри репетиционного зала, когда подбрасывали первую записку, - аргументировала я, - А её подбрасывали снаружи!
- Но Тигра может быть в сговоре с преступником, - подсказала Настасья.
- Исключено, - смирилась с собственной невиновностью Кристина, - Не могу. Мне убеждения не позволяют.
На том и порешили. Хотя, признаться, безоговорочно верить в невиновность Тигры я пока не собиралась.
- Все равно, самый подозрительный - этот курьер, - настаивала Сестрица.
Я вяло согласилась, думая о своем. Настасью надлежало немедленно отправить под охрану Георгия. Пусть сидят вместе в офисе, на телефонные звонки отвечают. Кроме того, мне не давало покоя это загадочное письмо, полученное Шумиловым. Уж слишком все это было странно.
- Тигра, - решилась я, наконец, на окончательное принятие Существа в команду, - Уж очень мне интересно, что в этом письме… Сомневаюсь, что твой дядя признается мне в этом добровольно. Справишься?
- Постараюсь, - неуверенно проговорила девочка, - Дядька, кончено, у меня мировой, и меня очень любит… Но в дела посвящать не станет. А любую хитрость легко раскусит. Но можно попробовать.
- Будь добра.
Этим ударом я убила сразу массу зайцев. Получив задание, Тигра, наконец, почувствовала себя при деле и без лишних пререканий согласилась временно оставить меня в покое. Настасья последовала благому примеру старших товарищей и тоже начала проявлять чудеса послушания: согласилась остаться возле Георгия. Кроме того, чем черт не шутит, существовала все-таки надежда, что Тигре действительно удастся узнать содержание таинственного письма. Сама же я собиралась подробнейшим образом пересказать все Георгию и стребовать с него рекомендуемый план действий. Кроме того, мне необходимо было продумать все нюансы предстоящего разговора с Шумиловым и Ксенией.
Свои подозрения относительно причастности дочери Шумилова к написанию угрожающих записок я решила пока не высказывать. Ксении это однозначно не понравится. Издатель же и без этого довольно странно реагировал на мои расспросы о дочери. Впрочем, и на все остальные вопросы тоже. И не только на вопросы.
Я вдруг представила нас с Шумиловым со стороны и, стараясь давать объективную оценку происходящему, прокрутила в памяти состоявшийся разговор.
Он вообще был странным, этот издатель. Не удивлюсь, если даже…
"Так", - мысленно отрезвила меня самоирония, - "Подозревать своих нанимателей, похоже, уже становится у тебя дурной привычкой. Зачем им обращаться к детективу, если они не хотят, чтобы дело было распутано?"
Впрочем, я ведь ни словом не обмолвилась о том, что расследование будет вести Георгий Собаневский. Подсознательное желание очаровать издателя, похоже, заставило меня казаться несколько более самостоятельной, чем я есть на самом деле. Из всего, что я тут наговорила, Шумилов просто обязан был сделать вывод о полной моей непригодности к расследованию. Нанять меня мог лишь человек, страстно желающий запутать дело…
Нехорошие предчувствия заставили меня прибавить газ. Скорее к Георгию. Уж он-то сумеет во всем разобраться. Сумеет защитить меня и Сестрицу, сумеет найти пропавших девочек, сумеет поставить на место негодяя, который подбрасывает мне свои мерзкие записки. Нет-нет. Я не изменила принятому еще утром решению, сделать дело режиссерши своим личным делом. Просто каждый решает возникающие проблемы своими методами. Я - путем привлечения Георгия. Если мне удастся привлечь внимание Жорика к исчезновению актрис, то он, несомненно, докопается до истины. От этого дело не станет менее "моим", ведь именно я заставлю Георгия это сделать. Скорее к Жорику.
"Ничего не скажешь, хорош этот издатель?! Совсем заморочил мне голову! Как я только могла ему поверить?" - возмущалась, измученная подозрениями и разочарованная во всех на свете, легкомысленная часть меня.
Подъезжая к подъезду, я с грустью констатировала, что все мои симпатии к Шумилову испарилась без следа. Как обычно, когда очередная влюбленность оказывалась мимолетной, я немного расстроилась. Прибавленное к общему негативному состоянию это расстройство окончательно уничтожило остатки хорошего настроения. Эх, а утром это театральное дело казалось таким приятным и привлекательным…
Настасья, видимо, почувствовав мое состояние, притихла, глядя за окно. Правда, звуки из наушников её плеера конкурировали с моей автомагнитолой… Но, все равно состояние Сестрицы можно было назвать на удивление тихим. Похоже, я делала первые педагогические успехи.
6. Глава о том, как бестолково взрослеют дети
- Как хорошо дома! - намеренно громко промурчала я в прихожей, чтобы привлечь внимание Георгия к нашему появлению, - Ты себе представить не можешь, сколько на улице всяких неприятностей.
- Так сидела бы в офисе, - громогласно отреагировал Георгий, не выходя из комнаты. Ничто не могло оторвать детектива Собаневского от напряженной борьбы с компьютерными монстрами, - Тогда, глядишь, и катастроф на улицах меньше бы стало.
Настасья, всегда готовая подыграть Жорику, прыснула со смеху.
- Ты не понимаешь, - стараясь сохранять серьезность, продолжила я, - На этот раз я ничего не натворила. И без меня обошлось. Знаешь, это дело оказалось совсем не столь незначительным, как ты предполагал. Без тебя я не справлюсь. Необходимо твое вмешательство.
Все это я выкрикивала, прыгая по прихожей на одной ноге. Процесс стаскивания обуви несколько затягивался. Купленные неделю назад ботфорты смотрелись на ногах совершенно потрясающе, находиться на них любили и без боя не снимались.
- Да выньте меня кто-нибудь отсюда! - не выдержала я, - Я ж не кот, чтоб всю жизнь провести в сапогах.
- Нечего совать ноги куда ни попадя, - безынициативно отозвался Жорик, которому уже успел порядком поднадоесть процесс изымания меня из объятий дорогостоящей обуви. Увы, кроме Георгия сие ритуальное действо выполнять было некому. У Настасьи попросту не хватило бы сил. Компьютерным игрушкам пришлось немного обождать.
Заметив, что компьютер освободился, Настасья мигом проскользнула в комнату и полезла в Интернет.
- Представляешь, общалась полдня с заказчиком - издателем Шумиловым - и в результате обнаружила, что из всех задействованных в деле персонажей, он оказывается самым подозрительным, - доверительно вручая Жорику свою ногу, сообщила я, обеими руками хватаясь при этом за дверную ручку.
- У вас с ним это взаимно. Он звонил несколько минут назад. Просил, чтобы я следил за тобой. Ты у него - главный кандидат в преступники, - как ни в чем не бывало, произнес Георгий.
От неожиданности я растеряно всплеснула руками. В этот момент Жорик дернул за сапог. В результате мы с ним оба отлетели в дальний угол прихожей. Настасья, следила за нашими передвижениями из комнаты. Давненько не наблюдавшая подобного цирка, Сестрица была в восторге.
- Говорят, после каких слов человек упал, то и неправда, - заметила она, едва сдерживая смех, - Значит, Катюша не преступница.
- А про то, что грех смеяться над упавшими, тебе не говорят? - колко поинтересовалась я, - Ты ведешь себя некрасиво.
В этот момент не выдержавшая нашего налета дверца шкафа резко отворилась, и я согнулась под тяжестью собственной дубленки.
- Я же говорила, - пожала плечами Сестрица, - Все-все, больше ни слова не произношу, веду себя прилично…
Последнюю тираду Настасья выпалила, наткнувшись на мой строгий взгляд. Удивительное для этой особы послушание. Понимает, прям, с полувзгляда!
Нет, в самом деле, то ли я превратилась в отличного воспитателя, то ли Сестрица оказалась приличным ребенком. Мамочка бы ни за что не поверила ни в первое, ни во второе.
- Я оккупирую на время компьютер? - спустя несколько минут, все же решила поинтересоваться Настасья.
Жорик тяжело вздохнул, но согласился.
- Может, она, как Печкин? - с надеждой спросила я, - Может, у неё переходный возраст и плохой характер были, пока велосипеда (в данном случае компьютера) не было?
Исчезнув в недрах Интернета, Сестрица действительно затихла.
- Похоже, ребенок заболел, - обеспокоился Георгий.
Другого объяснения исходящей от Сестрицы тишине никто, знающий Настасью достаточно хорошо, придумать бы не мог. Между тем, я вдруг вспомнила, что знаю это "другое" объяснение.
- Знаешь, мне нужно массу всего тебе рассказать, - я потащила Жорика на кухню, - И про Настасью тоже. Она такая тихая, потому что боится.
- Ей что-то угрожает? Натворила что-нибудь и теперь боится расплаты? Куда ты уже втянула ребенка? - Георгий уселся на подоконник, что свидетельствовало о его готовности к долгой беседе.
В последнее время у Жорика появилась эта дурацкая привычка - вынуждать всех вокруг смотреть на себя снизу вверх. Я покорно уселась на стул и задрала голову. Подоконники в этой квартире располагались довольно высоко.
- Не "что-то", а "кто-то"! - зловеще проговорила я. И протянула Жорику последнюю записку. Для наглядности, - Не удивительно, что Сестрица испугалась.
- Ничего я не испугалась! - послышалось из коридора.
- Ты же в наушниках?! Ты же ничего не слышишь? И потом, кажется, ты обещала испариться? - наигранно возмутилась я, облегченно вздыхая про себя. Раз возмущается - значит, действительно, не слишком переживает.
- Ну, сидела, - Настасья кокетливо потупилась, - А потом перестала сидеть. Случайно проходила мимо, в этот момент как раз случайно закончилась песня, и я случайно услышала, что ты говоришь…
- Бывает, - я закатила глаза к потолку, чтобы многозначительно переглянуться с Жориком.
- Так вот! - Настасья решила, что с оправдательной частью можно закончить, и перешла к обвинительной, - Ты не права! Я не записки боюсь! Я тебя боюсь! Ты ведь можешь уволить меня… Скажешь, мол…
- Настасья, здесь становится небезопасно, - перебил Сестрицу Жорик, - Тебе лучше будет пока не вмешиваться. Придешь на стажировку во время более спокойного дела…
- Вот-вот, - утвердительно закивала Сестрица, продолжая вести разговор только со мной, а Георгия используя в качестве наглядного пособия, - Именно это ты мне и скажешь. А я не хочу спокойного дела.
- А я не хочу неприятностей! - безапелляционным тоном заявил Жорик.
Оба они сверкнули друг на друга глазами и уставились на меня. Нашли судью…Будто я могла предложить что-то дельное!
- Предлагаю компромисс, - оказалось, что могла. Мой голос заговорил отдельно от меня самой, находя приемлемое решение, - Настасья от дела не отстраняется, но в оперативной работе участвует только косвенно. Сидит связным на телефоне. Приезжать после школы будет сама. День все-таки… А вечерами я буду отвозить её домой и передавать из рук в руки родителям.
- Из рук в лапы, - угрюмо поправила Настасья.
- Что решим? - не обращая внимания на Сестрицыны реплики, поинтересовалась я. Конечно же, окончательный ответ оставался за Георгием.
- Для начала, изложи мне обстоятельства дела.
- Только прежде объясни, что ты там говорил про звонок Шумилова?
- Все тривиально. Позвонил, сказал, что хочет работать с таким детективом, как я. Говорит, мол, навел справки… Репутация нашего агентства не оставляет сомнений в надежности сотрудничества и т. д. Просил выяснить, кто такая детектив Катерина Кроль, и что подвигло её влазить в расследование… Пересказал ваш разговор. По правде говоря, ты действительно вела себя очень странно. Отчего ты не сослалась на наше агентство?
Ну что я могла ответить!? Вот такая уж странная я уродилась…
- Понятно, - Жорик правильно истолковал моё пожатие плечами, - В общем, я согласился установить за тобой слежку.
- Не стыдно?
- А что? Заказчику нужно узнать, кто ты такая и что делаешь? Пожалуйста, предоставлю ему полную информацию. Я что, виноват, что людям деньги некуда девать?
- Почему ты не объяснил ему, что мы работаем вместе… Это же нечестно. И ты сможешь так поступить?
- Очень постараюсь, по крайней мере. Ладно, рассказывай, что там стряслось, и отчего ты стала главной преступницей.
- О втором ничего не знаю. А про само дело… Сейчас…
Я занялась приготовлением кофе и приступила к рассказу. Не так-то легко, на самом деле, объяснить ситуацию, никого не запутав и самой не запутавшись. Я отправила Настасью за своим блокнотом. С маниакальной упорностью записывая всё услышанное, я автоматически лишила себя возможности упустить какие-нибудь нюансы дела. То есть все, что мне показалось значимым, я и так запомнила. Но для Георгия обычно имели решающее значение как раз те факты, которые я считала незначительными. И именно из них он обычно складывал необходимую картину, чтобы с блеском раскрыть дело. Георгий действительно был очень талантливым детективом. Если уж он задумывался над разгадкой какой-нибудь тайны, то доводил дело до конца. Проблема заключалась только в том, чтобы заставить его задуматься. Обычно для меня это было самой большой проблемой в расследовании. Пока Сестрица выполняла поручение, я в нескольких словах попыталась описать случившееся и атмосферу, царящую в труппе театра. Получилась не слишком лицеприятная картина.
- Может, за это дело лучше вообще не браться? - насупился Жорик, - От такого режиссера и я бы сбежал. Им там, по-моему, нужен хороший доктор, а не детектив. И потом, с твоими расшатанными нервами общение с таким количеством себеподобных вредно…
- После четырех лет общения с тобой, мне уже ничего не вредно, - мило улыбнулась я, - И потом… Как это не браться?! А о пропавших девочках ты подумал? Ну, подумай, ну, пожалуйста… Кто вытащит их из беды?! Кто, если не знаменитый Георгий Собаневский?
На этот раз Жорик отчего-то не растаял от лести. Наоборот, нахмурился еще больше и сделался вдруг до невозможности деловым и официальным. Ну, прям, как я в кабинете у Шумилова, когда старалась побороть свою очарованность.
- Опыт показывает, что, если беда действительно случилась, то вытаскивать из неё надо сразу. Сколько, говоришь, времени прошло с момента исчезновения твоих актрис?
- С момента исчезновения Первой Героини прошла неделя. Вторая исчезла на два дня позже, - эту информацию я уже читала из блокнота.
- Вот видишь! - тоном Всезнающего Детектива, с победным блеском в глазах, провозгласил Георгий, - И никаких требований выкупа? Никаких вестей от возможных похитителей?
- Никаких…
- Или с барышнями ничего страшного не случилось, или спасать уже некого, - твердо заявил Всезнающий Детектив так, будто речь шла о какой-нибудь бытовой мелочи, - Считаю участие в этом деле нецелесообразным. В первом случае все газеты радостно заверещат, что агентство "Order" от серьезных дел скатилось к извлечениям нерадивых пигалиц из чужих постелей. А во втором… Вряд ли ты сможешь назвать положительным результатом расследования нахождение двух трупов, правда?
Я не вспылила. Не кинулась на Георгия с обвинениями в жестокосердии. Не набросилась с упреками, касающимися подавления моей личности (всю жизнь, как только какое-то дело пробуждало во мне интерес, Георгий объявлял его нецелесообразным). Даже не возмутилась по поводу абсолютно неоправданного пессимизма Жорика. Нет. Я мысленно досчитала до десяти и решила попробовать всё объяснить еще раз. И после этого кто-то еще берется утверждать, что у меня расшатанная психика?!
- Все не так просто, - начала я, - У Первой Героини были прекрасные отношения с родителями. Очень открытые. В семье было принято все друг другу рассказывать. Девочке просто не из-за чего было уходить из дому. Понимаешь? Кроме того, в двадцать один год это можно делать и не скрытно. Предупредив друзей и родителей. А она никого не предупредила. Вела себя так, будто собирается на обычную прогулку. Перед выходом позвонила своему парню, сказала, что ей грустно дома, предложила пойти пройтись. Он готовился к какому-то институтскому семинару, поэтому отказался.
- Почему же милиция решила, что девушка исчезла по собственной инициативе?
- Да потому, что милиции лень заниматься расследованием! Раз никакого преступления совершено не было, то можно отделаться обычным объявлением пропавших в розыск и ничего не предпринимать, - я поймала себя на том, что цитирую режиссершу, - По крайней мере, так считает Зинаида Максимовна. Но она вообще настроена категорически против милиции. Оперативника, которому было поручено устроить обыск в её кабинете, она попросту спустила с лестницы. Выкрикивая при этом что-то вроде: "Грязные свиньи! Вместо того, чтобы заниматься расследованием, они роются в моих вещах! Я вам покажу обыск! Это мои личные вещи!"