О том, что последний факт имел место быть, я узнала от Настасьи, та от Тигры, восхищенной смелостью своей "Зиноидочки Максимовночки". Тигра оказалась невольным свидетелем этой сцены. Поднималась в очередной раз занести режиссерше забытые в зале ключи и наткнулась на разгневанную Зинаиду Максимовну, расправляющуюся с бедным оперативником.
- Так и запиши: "Режиссерша ведет себя отвратительно. И подозрительно, вдобавок", - продиктовал Жорик, - Боялась обыска, значит, было, что скрывать. Кроме того, уж ты-то должна понимать, что милиция не прекратит активных действий просто так, из-за лени. Наверняка наши опера нашли веские доказательства добровольного ухода твоих Героинь в тень. Так. Пометь, что мне нужно позвонить ребятам, узнать, из-за чего они поверили в версию об отсутствии преступления.
Я обрадовалась, что Жорик начал, наконец, думать, и даже не стала спорить с его мнением о порядочности режиссерши. Когда-то давно Георгий и сам работал в милиции, посему у него сохранилась масса ценных связей. Сообщение о том, что Георгию нужно расспросить бывших коллег о нашем деле, я пометила единичкой.
- Отлично! У нас появился первый пункт плана действий.
- И не надейся! - обиженно пробурчал Жорик, осознав, что поддался на мои провокации и все-таки начал думать о расследовании, - Я не давал согласия впутываться в это дело…
- Ну, Георгий! - хором заныли мы с Настасьей, - Ну, пожалуйста! Ну, мы в тебя верим!
- Прекратите этот балаган немедленно! - если бы Георгий сидел в положенном для сидения месте, он наверняка стукнул бы кулаком по столу. Увы, стола под кулаком не оказалось. Пытаясь призвать нас к порядку, рассерженный Жорик со всей силы стукнул себя по колену. Сработали рефлексы. Георгий досадливо зашипел, схватившись за ногу, и даже спрыгнул с подоконника. При этом он, конечно же, испугал меня. Я отскочила в сторону, опрокинула кофе, обожглась и тоже зашипела, стараясь скрыть за этим звуком поток неприличных ругательств. А потом он удивляется, почему я - человек с расшатанной психикой!
Настасья, ранее не наблюдавшая подобного цирка так часто, восторженно захлопала в ладоши. Я немного успокоилась и принялась вытирать разлившийся из опрокинутой турки кофе.
- Есть такая примета, - обращаясь, якобы, только ко мне, проговорила Настасья, - Кто что-то неправильное делает или говорит, того Бог наказывает. После каких слов у нас этот бедлам начался?
- После того, как Жорик отказался помогать нам в поисках Героинь, - с серьезным видом включилась в Сестрицину игру я.
- Ладно, перестаньте, - взвыл Георгий, - Я не отказывался. Просто считаю это глупым занятием. Но вы, я так понимаю, так легко не успокоитесь. Хорошо, а если я докажу вам, что актрисы исчезли по собственному желанию? Тогда вы оставите меня в покое?
- Обещаем! - дружно обрадовались мы.
- Катерина! - тоном Самого Главного Шефа приказал Жорик, - Продолжай доклад.
- После телефонного разговора со своим возлюбленным, Первая Героиня сообщила родителям, что пойдет гулять с подружкой, и, возможно, останется у этой подружки ночевать. Девушка щелкнула по носу младшего брата и захлопнула за собой входную дверь. Было восемь часов вечера, на улице было на удивление тепло и сухо. Больше Первую Героиню никто не видел.
- А на следующий день должна была быть репетиция в театре, - напомнила мне Настасья, опасаясь, что я буду читать только свои записи и забуду о добытой Сестрицей информации.
- Зинаида Максимовна долго не могла поверить, что Главная Героиня может позволить себе неявку на репетицию. Никого не предупредив?! Что за непростительное хамство? - снова подражая интонациям режиссерши, продолжила я свой рассказ, - В состоянии крайнего возмущения режиссерша отдала главную роль Второй Героине. Для подстраховки. Чтобы был второй состав, на случай очередных капризов со стороны Первой Героини. Вторая Героиня все время, пока пьеса находилась в разработке у театра, мечтала об этой роли. Она терпеть не могла Первую Героиню, и считала, что та недостойна играть главную роль. Вторая Героиня жила в студенческом общежитии и за ночь успела довести до истерики всех соседей. Девушка беспрерывно репетировала. Читала текст вслух и просила кого-нибудь послушать получившееся со стороны. Читала она очень эмоционально и довольно громко. Вскоре половина общежития знала текст роли и втайне проклинала все театры, вместе взятые. Следующим утром Вторая Героиня отказалась идти на учебу, заявив, что не для того так долго ждала этой роли, чтобы тратить драгоценное время репетиций на институтские будни.
- Так, - все еще приказным тоном прервал Жорик, - Записывай: "Вторая Героиня ведет себя крайне подозрительно". Одно то, что человек может целые сутки что-то там репетировать, характеризует его, как стопроцентного маньяка, которого стоит изолировать от людей. Похоже, ради получения этой роли, твоя Вторая Героиня могла пойти на все, что угодно.
- Убрала соперницу, а сама потом пала под натиском угрызений совести? - с сомнением скривилась я, - Неправдоподобно! Кроме того, если рассуждать подобным образом, то выходит, что вся их труппа - сплошные маньяки, которых нужно изолировать от общества. Каждый из них, я уверена, репетировал бы новую роль не менее активно. Зинаида Максимовна умеет заражать людей энтузиазмом.
- Может, все же тебе не стоит с ней общаться? - тоном не начальника, но мужа, проговорил Жорик, - Нет? Ну ладно, продолжай рассказ.
- На следующий день все соседи по общежитию заметили, что буйная радость Второй Героини сменилась напряженной задумчивостью. Поздно вечером девушка отложила роль в сторону и спустилась в холл, где сделала несколько звонков по телефону-автомату. Глухая вахтерша случайно услышала, что девушка оба раза разговаривала с мужчиной.
- Пиши, - начальственно распорядился Жорик, - "Глухая вахтерша ведет себя очень подозрительно". Не такая уж она и глухая, раз услышала. Или врет о звонке, или о собственной глухоте.
- В том-то и дело! - поразилась Жоркиной несообразительности я, - Глухая - а услышала. Ты представляешь, как нужно было разговаривать? Так сказать, "разговор на повышенных тонах". После этого звонка Вторая Героиня с растерянным видом вернулась в свою комнату. Всю ночь о чем-то ворочалась. А рано утром собрала рюкзак. Все выглядело так, будто она собирается на несколько дней к родителям, которые проживают в двух часах езды от города. В каком-то поселке. В общем, соседка по комнате еще очень долго думала, что Вторая Героиня уехала домой. Позже милиция установила, что дома Вторая Героиня не появлялась. Родители пропавшей девушки дали массу адресов, по которым могла поехать Вторая Героиня. Оказалось, что у этого семейства родственники чуть ли не в каждом городке нашей области. И со всеми Вторая Героиня поддерживала теплые отношения. У всех могла появиться, но… так и не появилась. Родители считают, что девушка могла поехать еще к каким-нибудь родственникам. Например, в Крым. Заявление об исчезновении Второй Героини писала режиссерша. Родители в розыск подавать и не собирались.
- Здорово! Пометь, что родители второй героини тоже подозрительны. Что было дальше?
- Что, что. Вот уже целую вечность девушки в розыске. Результатов никаких. Да, забыла сказать. Когда родители Первой Героини заявили об исчезновении дочери, Зинаиду Максимовну, конечно же, посетили работники органов. Режиссерша, услышав, что милиция считает, что девушка ушла из дому по собственному желанию, выразила категорическое несогласие с такой версией. Закатила грандиозную истерику работникам органов, с требованиями искать Первую Героиню лучше и тщательнее. После этого началась эпопея с записками. Зинаиде Максимовне подбросили в пачку от сигарет записку с текстом: "Не хочешь, чтоб все исчезли? Не напрягай ментов". Режиссерша тут же оповестила органы об этой записке, но те никак не отреагировали. Мало ли кто и что пишет на фольге от сигарет? На следующий день на репетицию не пришла Алла. Так звали Вторую Героиню. Режиссерша считает, что, если бы она не рассказала милиции о записке, возможно, Алла бы никуда не пропала.
- Так, запиши, что и милиция ведет себя крайне подозрительно. Может, они сами подбросили эту записку? В целях самообороны. Чтоб прекратить налеты режиссерши.
- А зачем им мне потом записки писать? Тем же почерком, что и режиссерше.
Через несколько минут, две страницы моего блокнота были исписаны длинным перечнем тех, кто ведет себя подозрительно. В список подозреваемых попали даже мы с Настасьей, не говоря уже о Тигре, которая, по мнению Георгия, за одну свою прическу давно уже должна была быть засажена за решетку.
"Так… Видимо, Жорик еще не окончательно активизировал свою мозговую деятельность. Как бы все-таки заставить его тщательно подумать? Может, и впрямь не кормить до первых важных результатов расследования? Нет. Это может быть небезопасно для жизни. И для его, и для моей жизни", - пролетало в голове.
Отчего-то я была уверена, что, стоит Жорику заставить себя сосредоточиться, как мы немедленно разгадаем тайну исчезновения актрис. Как и все женщины, я считала, что мое место исключительно рядом с незаурядным мужчиной. Поэтому, иногда, я несколько преувеличивала достоинства Георгия.
"Да уж. Стареем. В былые времена, сталкиваясь с тем, что мужчина не вполне отвечает моим запросам, я сменила бы мужчину. Теперь меняю запросы…" - грустно подумала я и отчего-то вспомнила о Шумилове. Брошенный на часы взгляд привел меня в состояние полнейшей паники.
- Опаздываю! - громко закричала я и кинулась одеваться. Заранее задуманный мною для вечерней встречи с Шумиловым деловой костюм сидел сегодня несколько строже, чем обычно. Вдруг захотелось позволить себе нечто более легкомысленное. В конце концов, в ресторан же иду!
"И не думай даже!" - назидательно сообщил кто-то внутри меня, - "Деловой женщине расфуфыривание не к лицу. Ресторан - всего лишь место, где люди коллективно поглощают пищу и обмениваются информацией".
Вечернее платье со сногсшибательными вырезами на всех положенных для сшибания с ног местах уже год, как висело нетронутым. Я непроизвольно вздохнула и застегнула пиджак на все пуговицы.
"А твой Шумилов, между прочим, обманщик и низкий шпион", - зачем-то заявили мне изнутри. От этих слов стало несколько легче.
- Я почти готова к выходу, - громко сообщила я домочадцам и сотрудникам, - У кого какие напутствия и пожелания?
- Я с тобой! - громко сообщила Настасья и кинулась ко мне.
- Так что, ужинать дома ты не будешь? Можно доесть плов? Я счастлив, - громко сообщил Жорик и кинулся к холодильнику.
- Можно, - я решила пойти на некоторые жертвы, - Только сначала давай определимся с судьбой Сестрицы.
Жорик пристально глянул на Настасью. Та невинно захлопала ресничками и вытянулась по стойке смирно, изображая готовность к послушанию. Весть о плове, видимо, задобрила Георгия.
- Ладно. Пусть остается работать. Только из офиса ни на шаг. Пусть осваивает компьютер и отвечает на телефонные звонки.
Обрадовавшаяся было Настасья резко сникла и ушла в комнату. Георгий тяжело вздохнул, глядя ей в след. По всему было видно, что Жорик не хотел обижать Сестрицу.
- Не переживай, - решила подбодрить его я, - Она, я думаю, поймет, что мы правы.
- Надеюсь, - развел руками Георгий. Он стоял возле зеркала и наблюдал за моими приготовлениями к встрече с коварным издателем, - Ты нарисовала разные глаза, - ехидно заметил Георгий, когда я уже перешла к покраске губ, - Это специально? Для пущей таинственности? Обычно ты не наряжаешься так тщательно для обычной деловой встречи…
Я застыла с открытым ртом. Частично потому, что так было удобнее наносить помаду, частично от удивления. Неужели? Оказывается, Георгий замечает, когда и с какой тщательностью я собираюсь на деловые встречи. Вот это новость!
- Молчишь? - несколько напряженно поинтересовался Жорик.
Я действительно молчала. Сказать было нечего, и мне это действовало на нервы ничуть не меньше, чем Георгию.
Зазвонивший в этот момент телефон спас меня от постыдной необходимости оправдываться. Руководствуясь единственным желанием: вырваться, наконец, из этого гадкого неловкого молчания, я кинулась к аппарату и схватила трубку. Настасьины наушники в этот раз сыграли мне хорошую службу: ребенок на телефонный звонок никак не прореагировал.
- Детективное агентство "Order", - забыв с перепугу о необходимости менять голос и интонацию, проговорила я телефону.
- Катерина?! - на том конце провода моё появление явно вызвало негодование, - Что вы там делаете?
Я тут же узнала звонящего.
- Облегчаю детективу Собаневскому работу, - мгновенно превратившись в само хладнокровие, заявила я, - Согласитесь, удобнее следить за тем, кто под рукой.
Честно говоря, я была ужасно рассержена на этого типа. Еще не хватало заиметь из-за него семейный скандал. И потом, как он мог скрыть от меня свои подозрения?! Неужели нельзя было просто спросить, не преступница ли я? Зачем устраивать всю эту комедию? Впрочем, я и сама не слишком-то стремилась поделиться с Шумиловым своими подозрениями против него. И даже послала Тигру следить за дядей…
- Знаете, Катерина, - видимо, решив быть откровенной, произнесла трубка, - Вы начинаете сильно беспокоить меня. Думаю, вам придется объясниться…
- Вам тоже. Я предоставлю вам эту возможность через сорок минут. Надеюсь, наш договор о встрече в силе?
- В силе…
- Кстати, зачем вы звоните?
- Сообщить г-ну Собаневскому о том, где вас можно будет найти сегодня вечером… - растерялся издатель.
- Спасибо, я ему уже доложила.
- И еще. Я хотел попросить его встретиться со мной…
- Я ему передам.
- Катерина, не валяйте дурака, позовите Собаневского к телефону. Пожалуйста. Знаете, мне сейчас не до ваших, …г-хм… фокусов. Я хотел бы привлечь детектива Собаневского к поискам моей дочери.
- Что? - я чуть не выронила трубку, - Сколько ж у вас дочерей?
- Одна. Ксения. И она пропала, - Шумилов старался говорить спокойно, но даже равнодушная мембрана телефона не могла скрыть того, какими усилиями издателю давался этот тон, - Оставила письмо. Просила не волноваться.
Я на секунду прикрыла трубку рукой и шикнула Настасье, чтобы та срочно позвала Георгия в комнату.
- То самое письмо? - спросила я уже в телефон, нажав кнопку громкой связи на аппарате.
- Ах, да. Вы же присутствовали при его загадочном появлении и бегстве гонца. Понимаете, как только вы ушли, меня снова окружили телефоны. Потом из офиса принесли бумаги на подпись, потом… Впрочем, неважно. Я замотался. Честно говоря, думал, что в конверте какая-нибудь очередная рукопись непризнанного гения, поэтому не слишком беспокоился по поводу этого письма. Появление вашей загадочной персоны с рассказом о музее и глухонемом насторожили куда больше. Пытаясь найти способ рассекретить вас, я совершенно забыл об этом конверте.
- Но почему?! Что такого странного в моих рассказах о музее литератора?
- Да так, кое-что, - ответил издатель, поражая конкретикой, - Попытаюсь объяснить при встрече. Если вы, конечно, сумеете оправдаться. Так вот. Я наткнулся на конверт только что… Это оказалось письмо от Ксении. Она просит не волноваться. Просит простить её. Говорит, что ей необходимо исчезнуть на какое-то время. Какого, а? Еще просит, чтобы я никому не говорил о письме.
- Плохо ж вы выполняете просьбы дочери, - укоризненно заметила я.
- Да. Плохо, - согласился Шумилов, - Но мне нужна помощь. Я уверен, Ксения попала в беду. У нас не принято нагонять столько таинственности. В нормальном положении, она бы не оставила ситуацию без разъяснений. Вы дадите мне поговорить с г-ном Собаневским?
Георгий, напряженно сощурившись, смотрел прямо перед собой. Желания перехватить инициативу в разговоре он не выражал.
- Да, - решительно ответила я, - Причем лично. Ждите нас, как договаривались. Мы сейчас будем. И еще… Вы не беспокойтесь. Не переживайте. Жорик обязательно что-нибудь придумает. И потом, Ксения ведь уже большая. Она сама вправе решать, что делать. Она сама может постоять за себя.
- Я все это знаю, - быстро проговорил Шумилов, - Но желаю знать больше. Для этого мне и нужен г-н Собаневский. Буду ждать встречи.
- Договорились.
- Знаете, я не хотел вас обидеть. Это все нервы. Никак не могу осознать, что Ксения уже большая. Хочется относиться к ней, как к ребенку… Опекать…
На этом Шумилов решил закончить.
- Я правильно поняла, мы выезжаем? - с невинным видом поинтересовалась я у Георгия, чувствуя все же некоторые угрызения из-за того, что, не советуясь, пообещала его приезд.
- Обстоятельства проясняются. Ксения уехала по собственной воле, - воздев указательный палец к потолку, назидательно проговорил детектив Собаневский, - В подражание подругам, я так понимаю. Обе предыдущие барышни, скорее всего, тоже уехали сами. Я докажу это!
Жорик моментально оделся и выскочил из дому. Еле успев натянуть сапоги, я семенила следом. Едва дотронувшись расческой до волос и сверкая несимметрично накрашенными глазами. И почему, когда хочешь выглядеть хорошо, вечно превращаешься в черт знает что? Усадив Георгия за руль, я в десятый за сегодня раз, попыталась привести себя в порядок.
7. Глава о том, как плохо, когда искра проскакивает между мужчинами
- Куда ехать-то? - Жорик редко водил машину и всегда чувствовал себя за рулем напряженно. Объяснял он это своей жизненной умудренностью.
"За время работы в органах я повидал такое количество аварий и разъезжающих за рулем шизофреников, что не могу отделаться от ощущения, что езда без происшествий - чистое чудо. Не люблю быть в долгу у Провидения,"- серьезно сообщал он.
"А ты не думай об этом", - услужливо подсказывала обожающая водить машину я, надеясь, что Георгий, как обычно, пренебрежет моими советами, - "Когда сороконожка задумалась, в какой последовательности передвигаются её ноги при ходьбе, она запуталась и не смогла больше сделать ни шагу".
- Ты меня слышишь? - повторил Жорик, - Куда ехать?
- В ресторан г-на Буля и его компании, - чинно ответила я, - В народе его еще именуют Бульк.
- А это где? - не порадовал информированностью Георгий.
- Понятия не имею, - пришлось признаться мне, - Сейчас попробую узнать.
Проклиная свою нелепую ложь, я набрала на трубе номер Шумилова. Надлежало выкручиваться. Попытки сохранить остатки достоинства выглядели довольно глупо.
- Эдуард Семенович? Объясните, пожалуйста, как подъехать к Бульку на машине. Я не слишком часто бываю в этих краях…
Самое ужасное, что ресторан Бульк оказался на территории городского парка. Правда, в самой дальней, ныне заброшенной его части. Но все равно, как проехать к этому месту, мог спрашивать только иногородний. Конечно же, Шумилов, несмотря на вежливый ответ, разгадал мою уловку. Я терзалась одновременно и угрызениями совести за собственное лицемерие, и стыдом из-за произведенного впечатления.
- Ну, и чем ты отличаешься от Настасьи? - насмешливо поинтересовался Георгий, которому я еще дома успела всучить образец Сестрициной "визитки", - Та хоть пишет номер несуществующего сотового несуществующим желающим позвонить ей. А ты работаешь с реальным, живым клиентом…
- И так тошно, - отмахнулась я, - Сама не понимаю, что на меня нашло…
- Обручальное кольцо у него есть? - неожиданно поинтересовался Георгий.
- Что? - насторожилась я.