Разумеется, по предусмотрительно оставленным неким гением опознавательным знакам мы довольно быстро нашли дорогу. От мата к Сержу-дураку, дальше любовная картинка, а вот и пристань. Лишь тут я взглянула на часы. Полночь! Мы болтались по Вуоксе четыре часа. А у нас сковородка на огне! Господи спаси!
Господь действительно спас. Правда, в данном конкретном случае он принял удивительно неподходящий облик - облик Курицына. Наше счастье стояло на мойке и сверлило взглядом сковородку.
- Тушенка пожарилась, а вас все нет, - объяснил мой коллега. - Ну, я ее и съел.
- Правильно, - кивнула я.
- А теперь макароны жарю, - горько добавил он. - Жарю, и жарю, и жарю. Два часа жарю. Бутылку масла извел, а они все жесткие! Подсунули какой-то брак!
Я заглянула на сковородку. Курицын жарил сырые макароны! И тут, видимо, наступила реакция. Я принялась хохотать. Вообще-то, на меня нечасто нападают приступы смеха, но уж если началось, то только держись. Очень скоро ко мне присоединилась Настя, а потом и Курицын - видимо, за компанию. Мы выли и держались за животы. Сразу скажу, что в результате этой акции назавтра у меня болели руки, ноги, живот и щеки. Первое и второе от гребли, а остальное от смеха. И даже выяснив, что истраченная бутылка постного масла принадлежала не Курицыну, а нам, мы не прекратили веселиться. Жизнь - прекрасная штука!
И, словно в подтверждение этой мысли, наутро нашим с Настей глазам предстало прекрасное видение. Или даже, скорее, гений чистой красоты. В условиях, приближенных к полевым, сохранить чистоту трудно, однако гению это удалось. Представьте себе белые ботиночки, белоснежные узкие брючки и белоснежную же курточку - и вы поймете, что мы были бы очарованы, даже если б из курточки не выглядывало довольное Светино лицо. Как она прошла по дороге, утопающей в грязи, и не посадила ни пятнышка на свой прелестный туалет, простому смертному не понять. Наверное, у гениев чистой красоты особая походка.
- Привет! - махнула рукой Света. - Как поживаете?
- Замечательно. Слушай, откуда ты тут взялась?
- Из города, - ответила наша любимая подружка в свойственной ей манере и, не дав нам опомниться, тут же поинтересовалась: - Что вы теперь будете делать? Какие у вас планы?
- Вообще-то, - призналась я, - после завтрака мы собирались в лес за сверчками. Но в связи с твоим приездом мы можем планы изменить.
- Девчонки, - ласково засмеялась Света, - ну, кому, кроме вас, придет в голову искать сверчков в лесу? Они живут за печкой.
- Да? - скептически хмыкнула я. - А я всегда считала, на шестке.
- На каком еще шестке?
- На своем. Всяк сверчок знай свой шесток. Может, конечно, он его только знает, а жить на нем не собирается, но тогда зачем ему это надо? Вряд ли у сверчков развита абстрактная тяга к знаниям.
Света молчала довольно долго, потом неуверенно спросила:
- Слушай, а ты сама понимаешь, что говоришь? Если честно?
- Если честно - откуда мне знать? Я не вслушивалась. А о чем я говорила?
- Сверчки - это грибы, - не выдержав, пояснила Настя. - Давайте не будем больше о них! Ты Катю извини, но она мне все рассказала. Ну, о твоих неприятностях. Надеюсь, сейчас все в порядке?
- Почти, - неопределенно сообщила Света.
- Ну, мы так и думали. Раз ты не звонишь…
- Не звонишь! А как, по-твоему, я могла позвонить? В вашей глуши даже нет телефона.
- Как - нет?
- Очень просто - нет. Ближайший телефон на станции. В пяти километрах. Пока вы бы до него добрели, я бы разорилась. Он ведь междугородний.
- Значит, у тебя неприятности? - уточнила я. - И ты из-за них приехала?
- До некоторой степени. Сегодня суббота, так что я решила проветриться. И заодно спросить у вас совета. Вот!
И она жестом фокусника достала из миниатюрной белой сумочки огромный страшный нож. Наверное, самодельный. На его широком лезвии красовались подозрительные пятна - то ли кровь, то ли ржавчина. Ручка была зачем-то обмотана изолентой. Не нож, а ночной кошмар.
- Что это? - в ужасе попятилась Настя.
- Нож, - доходчиво поведала Света.
- Где ты его взяла?
- В своем письменном столе. В офисе. Я не знала, что с ним делать, и решила отвезти его вам. Вы как считаете?
- Спрячь! - зашипела я. - Нам нельзя тут об этом болтать! За нами могут следить!
- Точно, - кивнула Настя. - Нам надо уйти в безопасное место. А пока - ни слова.
Легко сказать - в безопасное место! Разумеется, порог столовой, где мы пребывали сейчас - наихудший вариант. Однако домик тоже не вызвал у нас доверия - вдруг противник снова притаится под окном? Лес тоже - каждый куст казался нам прикрытием бандита. Единственная радость, что Света прихватила с собой "Поляроид", и мы бодро фотографировались во всех забракованных нами местах. Наконец, мы присмотрели себе большую лужайку, покрытую невысокой травой. Надо встать посередине, и никто нас не услышит.
К сожалению, мы радовались раньше времени. Стратегически выигрышная позиция была уже занята - и никем иным, как вредным бараном, заслуженно получившим вчера по мордам! Барана оправдывало одно - уйти он никак не мог, ибо был привязан к колышку.
- Вы что, его боитесь? - удивилась Света. - Он такой милый!
И она смело двинулась прямо к ужасному животному и протянула к нему руку. Похоже, этого баран не ожидал. По крайней мере, в первое мгновение он уставился на нашу подругу так, как ему полагается смотреть исключительно на новые ворота. А во вторую подскочил на полметра вверх, ловко приземлился на все четыре ноги и бросился с невиданной скоростью описывать вокруг Светы круги. Веревка тут же сбила ее с ног, но мерзкому барану этого показалось мало. Он сделал второй, третий круг, и вскоре Света уже лежала на земле, тщательно спеленатая веревкой.
Наверное, в прошлой жизни коварная тварь была пауком - вот единственное мало-мальски правдоподобное объяснение случившегося. Не сомневаюсь, промедли мы еще минуту - и баран, как положено, перекусил бы у своей жертвы жизненно важные центры, после чего подвесил бы ее на дерево, чтобы стала помягче. Но в этот момент мы с Настей очнулись от ступора и, не думая о риске, подбежали к нашей несчастной подруге. Какими героическими усилиями нам удалось ее размотать - это предмет отдельной саги. Однако удалось. Правда, в результате мы выглядели как три индийских йога, давших в подражание Будде обет семь лет не мыться, но сие - мелочи жизни. Что делать, если лужок оказался болотом.
Света горестно оглядела свое некогда белоснежное одеяние.
- Ничего, - утешила ее Настя. - Высохнет - отряхнем. Зато теперь мы спокойно можем сесть прямо на землю. Нам уже ничто не повредит.
Что мы и выполнили. Разумеется, в безопасном отдалении от барана.
- Расскажи все по порядку, - потребовала я. - Я перед отъездом весь вечер не могла до тебя дозвониться. Итак, ты пришла в офис и узнала…
- Узнала, что уборщица обнаружила тело Костика. И знаешь, где?
- Разумеется, - удивилась я.
- Вот и нет! В кабинете у Эдика! Рядом с пустым раскрытым сейфом! Вот!
Я кивнула:
- Понятно. А мы его оставили в коридоре. И сейф, по-моему, захлопнули. А кровавый след остался?
- Нет. Все абсолютно чисто.
- Может, это уборщица? - предположила Настя. - Увидела грязь и помыла. А труп передвинула, чтобы не мешал.
- Нет, не уборщица, - серьезно возразила Света. - Она бы сказала. Ну, все, естественно, заахали. Милиционеры приехали. Кстати, не такие уж они и ужасные. Один так и вовсе ничего.
- Высокий? - ехидно поинтересовалась я.
- Да, - обрадовалась моя подруга. - А как ты догадалась?
- Телепатия. Ладно, что дальше?
- Дальше? Эдик сказал, что в сейфе была куча денег, а также важная документация. Вообще-то, с этой кражей ему крупно повезло. Теперь все концы в воду.
- Вот именно! - вклинилась Настя. - Наверняка все подстроил он. Убил Костика, обокрал собственный сейф, потом чуть не задушил бедную Катю. А после вашего ухода перенес труп в кабинет. И теперь - невинный агнец. Скажи-ка, он после этого убийства не вел себя подозрительно?
- Ну… в общем, да. Он должен был от счастья скакать до потолка. А он делал вид, будто безумно огорчен. Ладно, перед милицией, но передо мной! Уж я его дела знаю, как никто!
- Ага! Ты примеряла ему перчатки? Те, которые вы нашли?
- Нет, - испугалась Света. - А что, надо было?
- Ни в коем случае, - возразила я. - Надо только прикинуть, подойдут ли они ему.
- Нет. У него руки и ноги довольно мелкие. А перед милицией он лебезил - даже стыдно. И стульчик подставит, и кофеек подаст. Мне бы хоть раз подал!
- А как вела себя Юлечка? - это уже, разумеется, я.
- Никак. Она заболела.
- Ага! - мы с Настей хором.
- Ну, не знаю. В общем, все ходят на ушах, я тоже, чтобы никто меня не заподозрил, потом иду к себе - и нахожу в столе… это.
И Света снова вытащила на свет божий бандитский нож. Как будто мы могли о нем забыть!
- Мне этот нож не понравился, - убежденно заявила она. - А вам?
- Мы что, похожи на извращенок? - буркнула я. - Убери его, а? Что-то меня от него тошнит. И еще эти пятна!
- Вот именно! Скорее всего, это орудие убийства. Сказали, что Костика зарезали ножом. Орудие убийства не найдено. В смысле, милицией не найдено. А я вот нашла.
- Подкинули, чтобы навлечь на тебя подозрения, - сделала вывод Настя.
- И я так решила! Поэтому я для верности тут же спрятала его в сумочку. А сумочку ношу с собой.
- И ты не боялась, что тебя обыщут?
- Нет. А зачем меня обыскивать?
- Ну, не знаю, - заметила я. - Тот, кто подкинул тебе нож, вполне мог специально навести милицию на эту мысль.
- Однако не навел, - вставила Настя. - Откровенно говоря, я не одобряю вашего поведения. Вы ставите милиции палки в колеса. Так они никогда ничего не раскроют.
Света искренне изумилась:
- Разве? А что нам, по твоему, надо делать?
- Отдать милиции улики. Перчатки, след и нож.
- След давно смыт, - возразила я. - Где мы взяли перчатки, милиция не знает. А на ноже теперь полно Светиных отпечатков пальцев. А свои убийца наверняка стер, иначе не стал бы его подбрасывать.
- И вообще, - опомнилась Света, - в этой милиции мне было как-то неуютно. Всякие вопросики с подковыркой, запугивания. "Знаете ли вы меру ответственности за дачу ложных показаний?" Не знаю и знать не хочу! И добровольно я к ним не пойду. Хотите отдать им улики - идите сами. Там из всех только один ничего. Такой, вполне и вполне.
- Высокий, - уточнила я.
- Можно послать по почте, - заявила Настя. - Предварительно хорошенько протерев нож.
Я пожала плечами:
- И по какому адресу? "Петербург, милиция"? И потом, сами по себе наши улики - совсем не улики. К ним нужны подробные объяснения. Что за перчатки, что за след. Да и про нож, в конце концов, что-то наврать. А по письму нас сразу вычислят. Во всех детективах стоит написать письмо, и можешь собираться в тюремную камеру.
- Мы же его напишем не от руки, а на машинке!
- По шрифту машинки тоже найдут. У меня, правда, есть компьютер. Вот не знаю, у принтеров есть индивидуальные особенности или нет? На вид они все печатают одинаково. Только надо действовать в перчатках. Чтобы на бумаге не осталось отпечатков пальцев. Хотя я все равно в сомнении.
- Ладно, обдумаем потом. Когда вернемся в город.
- А пока возьмите нож себе, - тоном хорошей хозяйки, потчующей гостей, предложила Света. - Вы совершенно правы - вдруг меня обыщут? Теперь из-за вас я себя с ним буду чувствовать неуверенно.
И она в очередной раз ткнула нам в нос ужасное орудие. Мы шарахнулись в разные стороны. Однако оставлять его Свете и впрямь опасно. И хранить у нас в домике - тоже. Учитывая слежку неизвестных бандитов.
- Зароем! - сообразила Настя. - А перед отъездом заберем.
- И увидим, - не удержалась я, - что на этом месте выросло целое дерево, украшенное новенькими, роскошными, окровавленными ножами.
- Не надо о гадостях! Ладно уж, когда отроем, я отвезу его к себе домой. Он ведь может понадобиться, а я все-таки связана с этим делом меньше, чем вы.
- Вот и хорошо! - обрадовалась Света. - У меня гора с плеч. Как хорошо, что я к вам приехала! Поделилась, и стало легче.
- Да, - вспомнила я, - а твои перчатки и мой список должников? Ты о них что-нибудь знаешь?
- Перчатки мне предъявили для опознания. Я сказала, что в первый раз вижу. Они стали что-то бубнить, будто это мой размер, но я стояла на своем.
- А если твои коллеги их опознают?
- Не опознают. Они старые. Перчатки то есть. Я их носила еще в университете. Кроме тебя, их опознать некому. А про список ничего не знаю. Может, его не нашли? Кстати, вот еще что! Не знаю, почему, но в милицию таскали и бедного Темочку. И даже его начальника - ну, Гену из школы рэкетиров. Странно, правда? Уж они-то там не сбоку припеку.
Настя подозрительно покачала головой:
- Милиции лучше знать. Вообще-то, они мне по Катиным рассказам сразу не внушили доверия. Особенно их поведение в театре! Зачем они врали, что платят все налоги? Зачем хвалили законодательство, которое все ругают? Ангелов решили изобразить? А сами наверняка задумали гадость. И милиция запросто могла найти улику, которую вы не заметили. Улику именно на них. К тому же очень странное совпадение - стоит этому Артему устроиться к вам на работу, и тут же происходит ЧП. Не верю я в совпадения!
Во время этого спича мы со Светой обе мотали головами - она горизонтально, а я вертикально. Вдоволь намотавшись, мы отправились искать место, подходящее для зарывания улики. Оно должно быть уединенным, но запоминающимся. Мне хотелось высказаться по поводу поля чудес и страны дураков, однако я взяла себя в руки и сдержалась. "Поле чудес" - любимая Светина телепередача, а я боялась, что мои высказывания будут восприняты как критика в ее адрес.
Наконец, мы присмотрели ветвистую сосну у самой дороги, огляделись по сторонам в поисках шпионов и, не найдя последних, вырыли неглубокую ямку, в которую опустили наше добро. И, клянусь, на душе у меня тут же стало легче!
- Пора обедать, - глянув на часы, с удовлетворением отметила Настя. - Мы поделим две порции на троих.
- Еще не хватало! - возмутилась Света. - За кого вы меня принимаете? Пока я здесь, вы не будете есть эту мерзкую столовскую пищу. Я привезла еды на три дня. Сейчас мы устроим восхитительный пикник. Только мне надо переодеться.
Крик восхищения вырвался из самой глубины моей души:
- И ты шла с тонной еды пять километров от станции?! И выглядела после этого, как гений чистой красоты.
- Да нет, - снисходительно возразила Настя, - на электричке ей так рано было бы не добраться. Она плыла на катере.
- Ну, девчонки, - весело засмеялась Света. - Придумаете тоже! Меня привезли на машине. А как еще?
- И кто? Смена-то уже началась. Кто и зачем мог сюда приехать?
- Темочка. У него БМВ. Летит - сказка. Как по воздуху промчались.
Я остановилась на полном ходу. Потом решила, что у меня что-то не в порядке со слухом. А потом осторожно осведомилась:
- Темочка - это не каланча из школы рэкетиров?
- Ах, - мило защебетала моя подруга, - он вовсе не каланча. Он замечательно высокого роста. Я уверена, он вам понравится.
- Я его видела, - напомнила я.
- Да, конечно. Скажи, он милый? Мне стоило только заикнуться, что я хочу поехать к подругам на базу, и он тут же предложил свои услуги. А завтра отвезет меня обратно. Я надеюсь, вы найдете, где устроить его на ночь? В крайнем случае, одну-то ночь поспим по двое. На одной кровати вы, а на другой мы с ним. В тесноте, да не в обиде.
Я грустно села на придорожный валун и непроизвольно приняла позу знаменитого "Мыслителя" Родена. Теперь я поняла, почему у него такой понурый вид. Наверное, от него тоже в последний момент уплыл восхитительный пикник, а в отдалении маячила перспектива ночевать в лесу.
- Ты что? - удивилась Света.
- Это ты - что? - рявкнула на нее Настя. - Ты понимаешь, что ты сделала? Ты завела шашни с подозреваемым номер один! Он с радостью тебя привез! Еще бы! Хочет выпытать побольше, чтобы удобнее было все на тебя свалить. Надеюсь, ты не показывала ему нож? И не рассказывала про этот чертов компромат, который собрал на тебя Эдик? Ну?
- Я… я… - залепетала Света, - я как раз хотела спросить у вас совета. Мне кажется, мне надо ему все рассказать. Он мне поможет. Он такой милый! Но без вашего разрешения я не рискнула. Так, намекнула пару раз…
- Ух, - вздохнула Настя, - рада слышать, что у тебя есть хоть какой-то разум. Чтобы этому типу - ни слова. Он все использует против тебя. И, между прочим, у него наверняка большие руки. Как раз под ваши перчатки.
- Но ноги тоже большие.
- Значит, был с сообщницей. А Катю ты подставила здорово. Даже и не знаю, где ей лучше прятаться.
- Прятаться? От кого?
Я всплеснула руками:
- Ты еще спрашиваешь! Он же меня видел! Ладно, я могу еще с грехом пополам поверить, что он - круглый идиот и ему что ты, что я в парике - все едино. Но, встретив тебя и меня вместе - то есть тебя в двух экземплярах - даже идиот заподозрит неладное. Даже если он не убийца, ему достаточно проболтаться милиции, и, так как ты и без того под подозрением…
Я замолчала, поскольку у меня прервалось дыхание. Света изумленно похлопала глазами:
- Настя… Она ведь при тебе переодевалась под меня?
- Да.
- Надеюсь, макияж она наложила?
- Оштукатурилась в лучшем виде.
- Ну, вот. И платьице было - первый сорт. А теперь посмотри на нее внимательно. Ты считаешь, есть что-нибудь общее? Если честно?
И они так на меня уставились, что мне стало не по себе. Господи, чего во мне такого? Ну, резиновые сапоги, разумеется, не новые и несколько великоваты. И правильно - я ведь поддеваю двое носков. Физкультурные штаны… я их купила на первом курсе, и сейчас они пузырятся на коленях… и на заду, пожалуй, тоже. Зато без дырок. Я все аккуратненько заштопала. Даже вот эту, на боку, где я вчера зацепила сучком. Свитер толстый и длинный. Он со временем очень удачно растянулся и греет мою драгоценную поясницу. Куртка… она не до конца высохла после вчерашнего вояжа и стала какой-то пятнистой. Лицо… лица не видно. Наверное, слегка обветрилось. Или не слегка. Вот губы потрескались, это точно. А в остальном - конфетка.
- Пожалуй, - медленно произнесла Настя, - разница имеется. Трудно утверждать наверняка, можно ее узнать или нет. Зависит от наблюдательности человека.
- Женщину делает имидж, - заявила Света. - А Темочка совсем не наблюдательный. Зачем ему это надо? И потом, веришь же ты Кате, что она часто путает своих студентов? В смысле, они ей кажутся на одно лицо. Многим мужчинам все женщины с хорошим макияжем тоже кажутся на одно лицо.
Определенный смысл в этом был, и мы, наверное, еще долго спорили бы на эту тему, если бы перед нами неожиданно не возникла высокая фигура. Как из-под земли выросла!
- Темочка! - заворковала Света. - Это мои подруги. Катя и Настя. Я так по ним соскучилась!
- Здрасьте, - буркнул Артем, вовсе не собираясь, похоже, падать в обморок от лицезрения моей особы. - Есть хочется! Я съел пирожки из маленькой корзинки.