- Я вам не советую это проверять.
Бернс глянул ему в глаза и, наконец, заткнулся.
Но Питер Бернс таки достал Мэтта. Этот разговор был похож на долгую, тягучую ночь души, беседующей со своей собственной темной стороной.
Когда-то, будучи юным и неиспорченным, Мэтт до одури боялся церковной страшилки: постоянного присутствия дьявола, подбивающего людей на дурные поступки. Питер Бернс воскресил эти детские страхи, он был именно таким, каким Мэтт старался не быть: злобным, мстительным, ничего не прощающим, источающим гной убийственной ненависти, грозя заразить им каждого, кто попадется ему на пути.
Через полчаса после отбытия этой тюремной повинности Мэтт уже был в своем любимом месте отдыха и восстановления - хотя бы для медитации, если уж не для молитвы. Молиться он давно, похоже, разучился, но это место, по крайней мере, приводило мысли в порядок.
Вокруг него сквозь заросли кактусов вились дорожки, засыпанные песком пустыни. Песок был слегка волнистым, создавая иллюзию крохотных холмов и долин. Несмотря на то, что группы туристов зачастую исследовали здешний ландшафт одновременно с Мэттом, иногда ему удавалось побыть тут одному. А иногда их присутствие и болтовня, назойливые, как беличье мельтешение, мешали ему сосредоточиться, привнося в его уединение напоминание о существовании всего остального мира.
Мэтт, конечно, не собирался есть кузнечиков, но все же чувствовал себя здесь вдали от мирской суеты больше, чем где-либо еще в Лас-Вегасе. Вдобавок, как и все, кто приходил в этот уединенный сад терний, он получал допуск в него бесплатно.
"Шоколадная фабрика Этель М" была расположена по адресу: Кактус Гарден-драйв, № 2, к югу от гостиницы "Тропикана". Ее двери были открыты для туристов, позволяя им осмотреть свои чистенькие угодья и расслабиться после дорогостоящих развлечений на Стрипе. Хозяева фабрики знали толк в бизнесе, делающем жизнь сладкой: если вы хотели купить кусочек сладкой жизни, завернутый в подарочную бумагу и перевязанный ленточкой, они всегда рады были угодить, и даже предлагали задарма попробовать. Ботанический сад позади здания служил дополнительной приманкой для покупателей: нетронутый кусок дикой природы, приглашающий поглазеть и слиться с нею, так сказать, в экстазе.
Туры по саду были обозначены как "самостоятельные". Это означало, что вы можете там заблудиться, и никто не заметит.
Мэтт блуждал по знакомым тропам, в который раз удивляясь поразительной способности к упрямому выживанию, заложенной в природе. Большинство цветов кактуса живут один-единственный день, и все же сотни их появляются снова и снова. Кактусы - это верблюды в мире растений, они могут сохранять воду в адскую летнюю жару. Они выживают и зимой, во время ночных перепадов температуры. Их колючки, их серо-зеленый окрас и зачастую уродливые формы созданы для камуфляжа, а не для того, чтобы ласкать взор, и все же кактусы способны расцветать великолепными цветами-однодневками. Увенчанные собственными терниями, они готовы поразить любого, кто попробует проникнуть в их заросли, длинными острыми иглами.
Сегодня все они напоминали Мэтту Питера Бернса. Кактусы были уродливы и щетинились колючками, но именно поэтому они были великолепно приспособлены к жестоким условиям своего существования. Точно так же, как Питер Бернс.
Мэтт мог себе представить, что, выслушав обличительную речь, подобную той, которую Бернс произнес перед ним, любой священник в старые времена решил бы подвергнуть богохульника экзорцизму. Впрочем, в наше время они все чаще сами нуждаются в экзорцисте.
Встреча с Бернсом напомнила Мэтту его собственное прошлое, глубокую и тяжкую несправедливость, которую он жаждал наказать. Был один человек, с которым он должен был встретиться лицом к лицу, во имя себя самого. Этот человек был единственной причиной того, что Мэтт перебрался в Лас-Вегас.
Мэтт знал, почему его миссия откладывалась: мешала ежедневная работа ради пропитания и крыши над головой. И Темпл. Неожиданная вовлеченность в ее опасные перипетии послужила еще одним непредвиденным обстоятельством. Да и сама Темпл, с ее неотразимой привлекательностью, страшно отвлекала…
Но, возможно, он подсознательно и хотел отвлечься от своей настоящей, трудной и отвратительной цели. Возможно, право возмездия действительно принадлежит одному Богу. И, возможно, давно исчезнувший человек, которого он ищет - всего лишь мираж, один из многих миражей этого города, этой иссушенной, опаленной, равнодушной пустыни.
Мэтт вздохнул. С его светлой кожей он не мог долго оставаться на открытом солнце. Но он любил жару, любил жгучий солнечный свет. Этот свет казался ему очищающим и бескомпромиссным. Он мог выжечь самые свежие скелеты до белизны клыков трех белых леопардов Томаса Эллиота. И в самом конце - искупить все грехи.
Наконец, его сознание, исколотое терниями прошлого, вернулось к проблемам настоящего. Бернс не стал помогать ему разобраться в деле отца Фернандеса - собственно, Мэтт так и предполагал, но все-таки должен был хотя бы попробовать. Придется искать другие пути. Молина не годилась - она была слишком близко связана с приходом Девы Марии Гваделупской и могла сразу заподозрить больше, чем он хотел позволить ей заподозрить. Не годились и другие представители закона: у них, как в церкви, свои правила, и они часто не могут разглядеть тонкую грань между преступлением и наказанием. Темпл тоже следовало исключить - слишком любопытна. Но она однажды упомянула кое-кого…
Мэтт переждал, пока ближайшая группа туристов - мужчин, женщин и детей в мятых шортах и майках с рекламами бесчисленных аттракционов Лас-Вегаса, проследует сквозь магазинчик на обратном пути из сада, и тоже вышел.
Туристы ушли. В узком прохладном помещении магазина никого не было. Внутри стеклянных прилавков высились нарядные коробки шоколада, точно соблазнительные спящие принцессы царства сладостей.
Продавщицы за прилавками, с волосами, убранными под прозрачные пластиковые чепчики, напомнили Мэтту монашеский орден сестер милосердия. О, да, "Этель М" и была орденом, и ее целомудренное убранство не выглядело ханжеским.
Пища для души.
Мэтт купил две коробки.
Женщины поглядывали на него и хихикали, как будто он был кинозвездой, которую они никак не могли узнать.
Да он и сам себя не узнавал.
Глава 4
Полуночник Луи спасает свою душу
В ту же секунду, как моих ушей достигло название "Хрустальный феникс", они поднялись торчком.
Факт тот, что я в данный момент не слишком очарован обитателями "Серкл Ритц". Не то чтобы я поссорился со своей компаньонкой мисс Темпл Барр - мы с ней вообще не ссоримся, за исключением ночных баталий по поводу лучшего спального местечка. Нет, я имею в виду других, гораздо менее управляемых жильцов, появившихся в "Серкл Ритц" в последнее время. Я подозреваю, что некоторые из них тайно облучают меня кошачьим эквивалентом того, что эзотерики называют "хорошими флюидами". Часто сквозь дрему я улавливаю мурлыканье, идущее как бы не совсем из нашего измерения. Нарушительницей границ сущего является, подозреваю, эта высокофлюидная жрица из пентхауса, всеведущая (по крайней мере, в ее собственной голове, которая явно сильно пострадала в процессе того, что она называет реинкарнацией) Карма. Неудивительно, что она такая затворница: я бы тоже не высовывал носа на улицу, если бы мои серые клетки были настолько изношены предыдущими тупыми владельцами типа каких-нибудь собак, камней или кактусов.
Что касается нелегкой проблемы, нависшей непосредственно надо мной, то есть этажом выше моей квартиры, так эту юную леди зовут Икорка, более известная как Полуночница Луиза. И краем сознания, зажатым между "добрыми флюидами" с верхнего этажа и моим собственным рассудком, я все время опасаюсь, что могу невольно сделать признание, которое будет иметь весьма плачевные последствия для моего здоровья. Во всяком случае, я пока прилагаю все усилия, чтобы избавить внутренность ее нежных розовых ушек от любого упоминания моего славного имени - Полуночник Луи.
Похоже, что у меня, по крайней мере, на генетическом уровне, присутствуют отцовские чувства.
Меж тем, эта крошка, которую мисс Темпл в минуту слабости спасла из клетки приюта для животных, проявляет весьма дикий нрав, который, в частности, направлен на скрывшегося "проходимца", породившего ее на свет. Вообще-то, я припоминаю ее мать - эбонитовую красотку с длинными волосами, попавшуюся, на свою беду, на моем пути около года тому назад… Короче, с меня могут потребовать алименты, или, что более вероятно, располосуют мне рожу прелестными коготками, прикрепленными к очаровательным лапкам, - когда мисс Икорка раскроет мое инкогнито.
Таким образом, мне приходится жить в постоянном страхе - позиция, в которую я привык ставить других, настоящих преступников и злодеев. Что ж, не рой другому яму, как говорится. Закон кармы.
Вдобавок, все мои чувства глубоко возмущены моей ролью в некоторых недавних религиозных церемониях. Это правда, я в последнее время несколько раз посещал приход Девы Марии Гваделупской и его монастырь. Но это были исключительно деловые визиты - выслеживание преступников и убийц, защита моей наивной компаньонки и спасение разных кошачьих шкур. Я туда ходил не из религиозных чувств!
И вот, пожалуйста, извольте видеть: меня снова насильственно засовывают в портативную кутузку и тащат, не спросив согласия, в место, которое никак не соответствует моему вкусу - сборище разных созданий, "каждой твари по паре", больших и малых, включая невыносимое количество особей, не достигших совершеннолетия. Посреди птичьего и козьего помета, рева неизвестно как туда попавшего осла, а также лая и тявканья огромного числа собак, я был ограничен в свободе передвижения, а мой истерзанный слух подвергался воздействию немыслимой какофонии!
И это было только начало. Вскоре я был извлечен из клетки моей компаньонкой, мисс Темпл Барр, которая, между прочим, должна мне в ножки кланяться, не говоря уже о лососе или там карпах, за мои услуги профессионального и личного характера. Извлечен и выставлен на публичное посмешище.
Пока солнце палило мою ничем не прикрытую голову, я подвергался поношениям на языке, более подходящем для древних чуваков, носивших мини-юбки. Подозреваю, что я был объектом так называемого "благословения", но хорошо это или плохо - зависит, господа, от точки зрения.
Например, я не являюсь католиком. Если вообще говорить о христианстве, то я, скорее всего, копт. Этот термин не относится к полиции, несмотря на мое прошлое или сегодняшнюю сыщицкую работу. К котам он тоже не имеет отношения. Копты - современная христианская версия поклонников древнеегипетских культов.
Собственно говоря, меня даже к коптам трудно отнести, поскольку среди всех египетских божеств я признаю лишь несравненную Бастет, покровительницу давно сгинувшего города Бубастис, названного в ее честь.
Кстати, о головке этой древней крошки: она была весьма миленькая, и ее мордашка носила удивительно мудрое выражение. Вы можете увидеть сходство с ним в любом существе моей породы, которое встретится вам на пути. Не знаю, были ли у Бастет усы, как у меня, но я слышал, что древнеегипетские верховные чуваки очень строго следили за тем, чтобы никто не подрисовывал себе фальшивых усов с целью добавить авторитетности своему облику. Ну, что ж, по крайней мере, они понимали, в чем заключается главная фишка.
Не знаю, что сказала бы Бастет (да продлятся ее усы!) при виде одного из своих верных адептов, окропляемого святой водой на солнцепеке и оббормотанного со всех сторон на непонятно каком языке.
Наверное, мне следует совершить паломничество к берегам Нила, чтобы смыть с себя насильственное крещение, или что это там было. Вообще-то, оно не нанесло мне какого-то заметного ущерба, но мне поднадоело проводить столько времени в приходе Девы Марии Гваделупской - я ведь даже не являюсь их прихожанином. Честно говоря, церковные церемонии оставляют меня равнодушным. Я предпочитаю вольные угодья реального мира, где можно засунуть нос в самые потаенные уголки, вынюхивая мошенничество, страсти, алчность и убийство. И карпов.
В общем, когда я подслушал телефонный разговор мисс Темпл, в котором она назначала встречу на следующий день в "Хрустальном фениксе", я понял, что пришла пора исследовать новые земли - в моем случае, прежние места обитания.
Да, я покинул их, оставил "Хрустальный феникс" из-за вторжения ползающего, вопящего, вякающего порождения ехидны, точнее, двух людей, которых я слишком уважаю, чтобы критиковать за качество их отпрыска: мистера Ники Фонтаны и его жены, мисс Вэн фон Райн (как всякая сосредоточенная на карьере дама, мисс Вэн не сменила фамилию, выйдя замуж).
Во всяком случае, у человеческих детенышей нет таких когтей, о которых можно было бы волноваться, и зубы у них просто чепуховые и хлипкие, уж не говоря о том, что тупые.
Мне пришло в голову, что возвращение в "Хрустальный феникс" может спасти Полуночника Луи от домашних проблем, диссонансом вторгшихся в его жизнь.
К тому же, я всегда любил птичек, - неважно, простых или мифических, - так же сильно, как рыбок.
Глава 5
Большое количество Темпл
- Но это гораздо больше того, на что мы рассчитывали, мисс Барр, - ошеломленно заметила Вэн вон Райн.
- Темпл, - поправила та с улыбкой столь подкупающей, что с ее помощью можно было продать брокколи Джорджу Бушу, и, возможно, даже зеленую фасоль - Хилари Клинтон. - Да, я знаю, мы всего лишь собирались немного подправить ваш имидж на маркете, но… со всей этой невероятной конкуренцией… я решила, что вам нужно что-то поистине железобетонное в качестве приманки.
Ники Фонтана перегнулся через шелковое плечо своей жены и протянул руку, чтобы взять со стола распечатку набросков проекта.
- Не железобетонное, - заметил он, пробегая глазами ее писанину. - Стеклянное. У вас же вот тут написано: стеклянное. "Феникс под стеклом". А что, мне нравится, - он одарил Темпл улыбкой, сравнимой по вольтажу с ее собственной.
- Но… цена конструкции! - Вэн фон Райн нахмурилась на обоих, кажется, подозревая их в заговоре с целью пустить ее по миру. - Мы вложили огромные деньги в реставрацию "Хрустального феникса" всего несколько лет назад. И где вообще вы собираетесь…
- За бассейном, - быстро сказала Темпл. - Прекрасное место, не слишком близко к отелю, и не слишком далеко. Послушайте, это всего лишь черновой набросок, но я не думаю, что затраты будут непомерными. Зато это сильно поднимет цену отеля, и только представьте, какая реклама!
- Эта реклама обойдется нам в миллионы, - сказала Вэн. - Ну, хорошо, опишите этот… террариум более подробно, с деталями.
Темпл улыбнулась:
- Я пока не прорабатывала детали. Просто придумала план в общих чертах. В общем, я представляю себе огромный стеклянный купол, покрывающий сад кактусов, много неона… Кактусы будут усыпаны крохотными лампочками, которые ночью превратят этот сад в экзотический уголок, там будет ресторанчик… его можно назвать, например, "Аль Фреско".
Ники вздрогнул.
- Что-то не так? - спросила Темпл.
Вэн покачала головой:
- Это название слишком близко с Аль Капоне. Сильно напоминает о… не совсем законопослушных родственниках, только и всего.
- И как эта затея может привлечь детишек? - спросил Ники, меняя тему.
- Не забывайте, что именно это является нашим приоритетом, - напомнила Вэн. Ее голубые глаза под светлыми арками бровей сделались холоднее льда.
Темпл пустилась в объяснения:
- Во-первых, для детей можно устраивать туры по саду кактусов в течение дня - это образовательная программа. Во-вторых, под куполом будет также находиться небольшой зоопарк. Детям это понравится.
- Зоопарк?! - потрясение, звучащее в голосе Вэн, было почти комичным. - Какой еще зоопарк?!
- Классический, со служителями, которые будут рассказывать детям о животных и ухаживать за зверушками. А все животные в нем будут автохтонными.
- Да уж, они такие, - пробормотал Ники, сморщив нос.
– "Автохтонные" - это не ругательство, мистер Фонтана. Это просто значит - местные, характерные для Невады. Пустынные зверушки, типа ящериц, змей, пауков…
На этот раз поморщилась Вэн фон Райн.
- Мальчишки их любят, - заявила Темпл с безапелляционностью человека, никогда не имевшего детей. - Но пушистиков мы тоже заведем - сусликов, зайцев, лис, койотов… может быть, даже мула. О, кстати! Знаете, что было бы лучше всего? Верблюд! В девятнадцатом веке армия в этих краях пыталась использовать верблюдов в качестве верховых животных. Вы могли бы устраивать катания на верблюде.
- Да-да, - сказали Ники и Вэн жалобным хором, обменявшись быстрыми взглядами. - Мы наслышаны о верблюдах.
- Ну, вот. Значит, вы понимаете, насколько все это логично. Содержание нескольких животных не будет, я думаю, слишком обременительным.
- А служители? - спросила Вэн.
- Волонтеры из местных школ, которыми будет руководить парочка экспертов. Мы живем в девяностые годы! Экология - модная тема. Никто не сможет сказать, что вы отстали от жизни. Я, конечно, точно не знаю, каких затрат все это потребует, но, мне кажется, сама идея стоит того, чтобы ее рассмотреть.
Ники кивнул темноволосой головой и взглянул на жену:
- Ну, что скажешь?
Вэн элегантно пожала шелковыми плечиками костюма от Армани:
- Идея, конечно, интригующая. Я понимаю, что все эти новые отели на Стрипе очень высоко подняли ставки. - Она взглянула на Темпл. - Единственная проблема, мисс Барр: я не знаю, как вам платить. Я не рассчитывала на то, что вы разработаете полностью новую концепцию…
- Рассмотрите идею. Если вы посчитаете, что она сработает, мы можем обсудить вопрос оплаты позже. А пока я буду продолжать заниматься пиаром, как мы и договаривались. И, пожалуйста, зовите меня Темпл.
- Темпл, - на этот раз улыбка Вэн сделалась ласковой, точно горячая карамель, растопив ледяную глазурь ее делового стиля. - Между прочим, на Лэйк Мид есть место, называемое Темпл Бар. С одной "р". Вы никогда не собирались открыть там парк аттракционов в свою честь?
- Правда? Там есть место с таким названием? На озере?
- С одной "р" вместо двух. Совершенно верно, - ответила Вэн.
- Никогда не знала! Правда, я знаю о таком же названии в Англии.
- Секундочку, - черные итальянские глаза Ники перебегали с одной из них на другую. - Что это за места такие, и почему я о них никогда не слышал?
- На Лэйк Мид это старая лодочная пристань, вдалеке от туристических троп, - сказала Вэн. - А прогулки по воде не входят в круг твоих интересов, дорогой. И слава Богу.