– Ну да, ну да… – снова кивнула старуха. – Только ты вот это выпей… тогда правда все пройдет… – И она подала Жениному дяде склянку с какой-то мутно-зеленой жидкостью. Даже издалека Женя почувствовал отвратительный запах – запах гнилого пня, запах темного непролазного болота…
– Да мне не нужно. – Андрей Иванович отшатнулся. – Я хорошо себя чувствую…
– Пей! – резко прикрикнула на него баба-яга. И Андрей Иванович послушно поднес склянку к губам и быстро выпил ее содержимое, преодолевая отвращение.
– Долго не могли найти ваш дом… – проговорил он, отставив пустую посудину. – Никто не мог указать дорогу…
– Ну да, ну да, – снова закивала старуха. – Не любят они меня… только как заболеют – тут же бегут! "Помоги, баба Варя!" Ну, я, конечно, помогаю, как не помочь… у нас в Суоярви люди такие – как что не по ним, волком смотрят, а как прихватит – на все готовы…
Она ловко накрывала на стол – чугунок с горячей картошкой, щедро присыпанной укропом, миска с квашеной капустой, хрусткие соленые огурцы, горшочек топленого масла. Жене все это показалось необыкновенно вкусным. После на столе появились горячие лепешки, сотовый мед и чудесное вишневое варенье.
– Я знала, что вы приедете, – бормотала она, наливая гостям чай в треснутые фаянсовые кружки. – Вот и нажарила лепешек…
– Откуда же вы могли это знать? – спросил Андрей Иванович.
– Да уж знала…
После еды Женин дядя попытался встать.
– Что-то мне и вправду хуже стало, – пожаловался Андрей Иванович, опустившись обратно на лавку. – А нам ехать нужно обратно…
– Это от лекарства моего, – честно призналась старуха. – Никуда вы сейчас не поедете. Я вам в избе постелю, у меня переночуете, а завтра-то ты будешь как новенький…
Дядя пытался возражать, но язык у него заплетался, голова кружилась, темная изба плыла перед глазами, и в конце концов он перестал спорить и улегся на широкую лавку, где старуха постелила ему большую тяжелую перину.
Жене она постелила на топчане за печкой, а сама ушла в другую половину избы.
Вообще этот дом, несмотря на свой убогий и приземистый вид, был внутри очень большим, явно слишком большим для одинокой старухи и ее кота.
Ночью Жене понадобилось встать. Он брел в темноте, отыскивая выход в сени, но случайно толкнулся не в ту дверь и оказался в маленькой темной комнате, которую освещал оплывший свечной огарок, криво вставленный в пустую бутылку из-под пива. В углу комнаты на корточках сидела хозяйка.
Женя хотел окликнуть ее, но пригляделся и с ужасом увидел, что старуха склонилась над блюдцем с молоком, из которого пьет огромная змея. Еще две змеи свернулись кольцами на полу в углу комнаты, словно ожидая своей очереди.
Пламя свечи качнулось, вспыхнуло ярче и осветило стену комнаты.
На этой стене черной краской был нарисован странный знак – разорванное в одном месте кольцо, украшенное раздвоенной стрелкой. Словно змея, кусающая собственный хвост.
Варвара Тихоновна что-то негромко проговорила и погладила змею. Та подняла голову, уставилась на хозяйку немигающим взглядом и высунула узкий раздвоенный язык.
Потом она повернула маленькую треугольную головку и взглянула прямо в глаза маленькому испуганному мальчику.
Женя похолодел от страха, попятился и выскользнул из комнаты, плотно затворив за собой дверь. Он вернулся к себе за печку, осторожно ступая, залез под одеяло, закутался с головой, но все равно стучал зубами от страха. Он думал, что не сможет заснуть, однако сон все же пришел, и проснулся он от яркого солнца и от веселого голоса своего дяди, который расхаживал по комнате и что-то напевал.
– Вставай, засоня! – крикнул Андрей Иванович. – Пора в путь-дорогу! А я и вправду гораздо лучше себя чувствую… кажется, съел бы сейчас целого быка!
– Быка нету, – подала голос появившаяся на пороге хозяйка. – А вот картошечка вчерашняя есть, и молочко козье, я утром свою Машку подоила… – И она поставила на стол простую глиняную крынку. – Тебе непременно нужно козьего молочка попить, тогда совсем здоровый станешь!
Андрей Иванович ел с аппетитом, похваливал и пошучивал, но Женя вспомнил ночное видение и никак не мог заставить себя пить козье молоко: перед его глазами стояли блюдечко и склонившаяся над ним змея с узким раздвоенным языком…
– Пей молоко, Женька! Очень полезно! – говорил дядя, но старуха, склонив голову к плечу, посматривала на мальчика и наконец прошамкала:
– Ну, не хочешь и не надо… козье молоко, оно не всем нравится… духовитое оно очень…
– С тех пор прошло много лет, – закончил Евгений свой рассказ. – Но я не могу забыть ту ночь… у меня все еще стоит перед глазами полутемная комната, огарок свечи и змея, пьющая козье молоко из блюдца… и еще две змеи, дожидающиеся своей очереди…
– Не понимаю, к чему вы все это мне рассказали, – проговорил Маркиз после затянувшейся паузы. – Какое отношение все это имеет к сегодняшним событиям?
– Какое? – переспросил Евгений. – Самое прямое! Я побеседовал с адвокатом, и он рассказал, что та старуха, Варвара Тихоновна, умерла в прошлом году, оставив дом в наследство своей родственнице, той самой Липе, Олимпиаде Васильевне… и как только Олимпиада вступила в права наследования – она погибла в лифте. И дело не обошлось без змеи! Но на этом, как вы знаете, цепочка не прервалась… Липиной наследницей была тетя дядиной жены, она едва успела оформить все бумаги по завещанию, как заболела, легла на операцию и умерла. Пожилой человек все-таки… И тогда дядина жена по завещанию унаследовала этот, извиняюсь, чертов дом в Суоярви. И очень скоро она тоже умирает…
– Но тут, кажется, обошлось без змеи…
– Не уверен! – воскликнул Евгений, перегнувшись через стол. – В случае с тетей – конечно, но вот с дядиной женой… Не зря же она перед смертью начертила на полу уроборос… – Он опустил голову и продолжил:– После смерти имущество жены перешло к моему дяде. И вы знаете, чем это закончилось. Он погиб… и уж тут точно не обошлось без змеи! И теперь… – он понизил голос, так что Маркиз едва расслышал конец фразы, – и теперь – моя очередь…
– Да-а… – протянул Леня, для приличия помолчав. – Однако, честно говоря, я не вижу здесь большой проблемы. Если вас так беспокоит эта история с домом "змеиной матери" и вы считаете, что все трагические события связаны именно с этим домом, то просто откажитесь от наследства. Сами же говорили, что дом – полная развалюха, а участок хоть и большой, но жутко неудобно расположен, вокруг полная дикость, ни дорог там приличных, ни коммуникаций. Так чего проще? Идите к нотариусу, пишите официальный отказ и таки спите себе спокойно!
– Это невозможно, – глухо сказал Евгений. – От этого наследства нельзя отказаться, и дом продать нельзя. Над ним тяготеет какое-то проклятие. Мне дядя рассказывал, а ему в деревне местные жители говорили. Старуха когда умерла, дней пять никто не знал, к ней ведь не часто ходили. А потом одной женщине что-то там понадобилось, так во дворе, она рассказывала, змеи просто клубками лежали. И на крыльце тоже. Она как увидела такой кошмар, так и свалилась на землю без чувств. А когда очухалась, то никого нет. А она и встать не может, ноги не идут. Так и ползла полтора километра до деревни… А потом уж полдеревни туда пошло – хоть лопатами, говорят, змеюк этих перебить, да нашли только старуху мертвую… И везде знаки нарисованы.
– Хм… – Леня деликатно кашлянул в кулак. – А вот эта тетенька, что про змей-то рассказала, она, случайно, не от пьянства у старухи лечилась? Сами знаете, зальет человек глаза, так ему чертовщина всякая мерещиться начинает…
Евгений посмотрел в ответ укоризненно и тяжко вздохнул. Лене стало его жалко. Видно же, что человек мучается по-настоящему и обратился к нему от полного отчаяния. Опять же дядя вроде был солидный, разумный человек, тоже хотел просить у него, Маркиза, содействия и помощи.
И хоть дело это довольно сомнительное и у него сейчас нет времени, поскольку Лолу увезли неизвестно куда, все же не стоит так разбрасываться заказами.
Ленины размышления прервала неожиданно раздавшаяся удивительно красивая музыка.
Евгений достал из кармана мобильный телефон.
– Что это за мелодия? – спросил его Маркиз.
– "Луиза Миллер", "Quando le sere al placido", – ответил Косарев, поднеся телефон к уху.
Он вполголоса с кем-то переговорил и заторопился.
Уговорились на том, что Леня обдумает дело, наведет кое-какие справки и свяжется с Евгением сам.
– Уж вы побыстрее, – вымученно улыбнулся Евгений, и Леня прочитал в его глазах: "Как бы поздно не было…"
Лолу привезли в Центр, переехали через Обводный канал, высадили из машины в маленьком переулке и заставили пройти целый квартал пешком.
– Что это за дыра?.. – ворчала Лола, незаметно оглядываясь.
Дома вокруг были далеко не новые, позапрошлого века, но не ветхие, почти везде вместо старых рам вставлены стеклопакеты, белыми заплатами выглядывающие из темных кирпичных стен. Это и понятно: возле Обводного канала самая загрязненная атмосфера в городе.
– Нашли где гостиницу строить, – бурчала Лола, – вон вокруг копоть какая…
Ее провожатые промолчали. Свернули во двор, причем Лола заметила, что ворота заперты наглухо, замок давно проржавел, открывалась только маленькая калиточка. У ворот во дворе стояла стеклянная будочка, в которой сидела толстая тетка в форме вневедомственной охраны. Возле будки отиралась внушительных размеров рыжая дворняга, которая посмотрела на Лолу весьма подозрительно. Тетка в будке наградила Лолу и вовсе неприязненным взглядом. Пересекли двор, свернули за угол и оказались возле нового двухэтажного особняка. Домик был чистенький, аккуратный, окна блестели, однако вход отсутствовал. Лола уже перестала чему-либо удивляться. Ее провожатые обошли дом и остановились в торце здания у железной двери. Девица позвонила по мобильному телефону, дверь через минуту открыла женщина в форме горничной.
– Это гостиница? – удивилась Лола.
– Ну да, новая, совсем недавно ее построили финны, – объяснил мужчина голосом Маркиза.
Горничная заперла дверь и тихим вежливым голосом пригласила всех следовать за ней. С виду она выглядела совершенно обычно, но Лола успела поймать заинтересованный взгляд, который женщина бросила на нее исподтишка.
Номер на втором этаже был небольшой, но чистый и довольно комфортный. Лола поморщилась для порядка, но претензий предъявить не смогла.
– И долго я должна буду здесь торчать без вещей? – с вызовом спросила она.
– Давайте договоримся так, – спокойно сказала девица, называвшая себя Лолой, – вы побудете здесь до завтра, к тому времени мы кое-что выясним, а там посмотрим, как поступить…
– Но я не могу так долго без вещей… – Лола сделала вид, что растерялась. – И вообще…
Горничная молча положила на кровать белый махровый халат и новую пижаму в запечатанном пакете.
– Одежду я почищу, – сказала она, опустив глаза в пол, и снова Лола почувствовала, что горничная себе на уме.
– Ну хорошо, – она сделала вид, что примирилась с обстоятельствами, – до завтра я, так и быть, подожду. Но могу я по крайней мере спуститься в ресторан?
– Да Боже мой! – воскликнул мужчина до того знакомым голосом, что Лоле стало нехорошо. – Разумеется, вы можете ходить куда угодно. Но выходить… я бы не советовал.
– Да куда мне выходить? – рассердилась Лола. – Я в ваш город не развлекаться приехала, а по делу! Мне все решить надо как можно скорее! Так что идите уж и работайте!
Мужчина повернулся кругом и вышел не прощаясь. Девица задержалась. Лола смогла наконец ее рассмотреть поближе. Девица была ничего себе – довольно стройная и фигуристая. Лицо сейчас было свободно от косметики, но и так смотрелось неплохо.
Однако – странное дело! – как только девица вышла из комнаты, Лола поймала себя на том, что совершенно не помнит ее лица.
Оставшись одна, Лола не стала бегать по номеру в поисках подслушивающих устройств, посчитав, что они обязательно есть и ей не стоит тратить время и силы попусту. Уничтожить все она не сумеет, да и зачем? Это только наведет злоумышленников на подозрения. Впрочем, подозрения у них и так уже были. Девица, выдававшая себя за Лолу, конечно, умеет управлять своим лицом, мужик у нее под каблуком, но вот горничная… В том, что горничная выступает в одной команде с этой сладкой парочкой, Лола не сомневалась.
И все бы было замечательно, если бы Ленька не нанял аккордеониста с амбициями. Хотя нет, он должен был все предусмотреть и предупредить старого эксцентрика, чтобы тот не выпендривался, а играл песни русские народные, блатные, хороводные, про классику и думать забыл. А девица-то оказалась шустрой и наблюдательной, да Лола в этом и не сомневалась, раз она решилась идти против Маркиза.
"А вот интересно, – тотчас подумала Лола. – Зачем она это делает? Ведь это же так трудно – выдавать себя за другого человека. Отбирает заказчиков, переключает их на себя. Выполняет Ленькины задачи – для чего?"
Вопрос этот Лола пока решила оставить без ответа.
А ей нужно думать сейчас, как провести своих сторожей и подать весточку Маркизу. Он небось места себе не находит, волнуется, куда она подевалась. А может, и нет, отдыхает в тишине и покое, и нет ему до Лолы никакого дела…
Тут Лола решила, что перегнула палку, что Леня, конечно, очень беспокоится за нее. И вообще он хороший… И если сейчас у него неприятности, то Лола просто обязана ему помочь вывести на чистую воду эту нахалку, которая смеет называть себя ее, Лолиным, именем. А если уж говорить начистоту, то не следовало Лоле уезжать так надолго. Друзья в Черноморске уговорили отдохнуть. Отдохнуть-то она отдохнула, они с Пу И прекрасно провели время, но вот что получилось.
"На две недели этого Леньку оставить нельзя, – по-бабьи вздохнула Лола. – Ну прямо как дите малое… Пропадет он без меня совсем…"
Она вспомнила про Пу И, смахнула набежавшую слезу и решила сосредоточиться на деле. Для этого она вышла на балкон и закурила легкую сигаретку.
Балкон выходил не в тот затрапезный двор, а на улицу и находился как раз над входом в гостиницу. Перед гостиницей располагалась парковка, отгороженная от улицы решеткой. На ступенях у входа, прямо под Лолиным балконом прогуливался охранник.
"Можно, конечно, прикинуться валенком и уйти через главный вход, – думала Лола, – однако в холле сидит портье. Народу у них в гостинице мало, он всех постояльцев небось в лицо знает. Спросит, из какого я номера, а вдруг меня вообще не регистрировали, не зря же провели через служебный вход… Еще заподозрят, что я воровка, милицию вызовут, а у меня даже паспорта нету… Скандал будет, эти от всего отопрутся, меня заберут, и даже Леньке позвонить нельзя. Хотя, конечно, потом будет можно, потому что все откроется и незачем будет выдавать себя за гражданку Ипатову, но операция сорвется, эта сладкая парочка ляжет на дно, и мы так и не узнаем, с чего это они решили действовать против нас. Да еще и от Леньки потом попадет за то, что привлекла к нему внимание милиции. Нет, этот метод не подходит…"
Лола почистила перышки, причесалась и подкрасила губы, затем вышла из номера и отправилась на разведку. Внизу в холле сидел представительный портье. Стойка была расположена так, что он видел входную дверь и лестницу, ведущую наверх. Лола спросила, где находится ресторан, и прошла в боковой коридор. Там она миновала ресторан и пошла дальше. Коридор круто завернул и уперся в ту самую служебную дверь. И тотчас как из-под земли перед ней выросла горничная, что впустила их утром.
– Вам что-нибудь нужно? – В ее голосе Лоле послышалась скрытая угроза.
– Я искала ресторан! – Лола вздернула голову, вспомнив, что она женщина восточных кровей и что очень уместно сейчас ей выйти из себя. – Что за место! Какие-то лабиринты, темные коридоры!
– Вы прошли нужный поворот, – горничная приглушила голос, – я вас провожу.
"Вот это да, – думала Лола, ожидая, когда подойдет официант. – Похоже, что эта тетка стережет дверь, как служебная собака. Конечно, можно попробовать ночью, когда все спят, выбраться незаметно. Не спит же она под дверью! Замок я открою, это для меня не проблема, но выйти можно только через ту калиточку в воротах. А вот она точно ночью охраняется. Если вахтерша задремлет, то уж собаченция рыжая запросто меня учует…"
Лола поежилась, ей вовсе не улыбалось встретиться ночью один на один с огромной дворнягой.
Меню оставляло желать лучшего, но Лола решила не капризничать, чтобы не привлекать к себе внимания, и заказала рыбу и овощи.
Официант взглянул на нее со значением, но, возможно, ей показалось. В конце концов, не может же сладкая парочка завербовать весь персонал! Однако так это или не так, но Лола слегка приуныла. Тем более что рыба оказалась плохо прожаренной, а овощи, наоборот, недоваренными. На десерт предлагалось печеное яблоко в тесте, мороженое или взбитые сливки с вареньем. Ничто не возбуждало.
Лола совсем пала духом и заказала капуччино. Бармен выглядел вполне приличным человеком, и Лола решила, что уж кофе-то он варить умеет.
Через пять минут, пытаясь снять несуществующую пенку, Лола поняла, что в бармене ошиблась. Она сильно расстроилась, что нельзя устроить скандал – вкусного кофе все равно не сварят, а лишние проблемы ей ни к чему.
И вот когда Лола почувствовала себе глубоко, отвратительно несчастной, в ресторан вошла дама, при виде которой лицо Лолы разгладилось, опущенные уголки губ поднялись и на лице появилась приятная улыбка. Все это относилось не к самой даме, хотя женщина выглядела вполне достойно – ухоженная блондинка, чуть больше сорока, свежеуложенные светлые волосы, скромный макияж. Одета дама была в дорогой черный костюм, и хоть фигура ее была полновата, костюм сидел на даме очень неплохо, даже на самый пристрастный взгляд.
Лолина улыбка была предназначена не даме, а крошечной собачке, которую дама несла под мышкой. Лола не поверила бы своим глазам, но это был, вернее, была чихуахуа, потому что наличие нарядного платьица – черного в белый горошек – несомненно, говорило о том, что собачка женского пола.
Дама улыбнулась Лоле и села за соседний столик.
– Какая прелесть! – совершенно искренне сказала Лола. – Ведь это чихуахуа?
– Вы правы. – Дама улыбнулась с законной материнской гордостью. – Верно, она милая?
– Боже, это просто чудо! – вскричала Лола, совершенно не кривя душой.
Чихуашка и вправду была прехорошенькой – чуть светлее, чем Пу И, глазки ее весело блестели, она совершенно не боялась Лолы и дала себя погладить.
Дама с собачкой зашла выпить чаю.
– Моя Энни очень любит булочки со сливками! – сообщила дама, и Лола едва не ляпнула, что ее Пу И обожает ореховые трубочки.