Зал был полутемным и мрачным. К низким кирпичным сводам и закопченным балкам крепились керосиновые фонари, освещавшие помещение неровным багровым светом. Обстановку составляли грубые деревянные скамьи и столы, на которых в бутылках из-под рома горели свечные огарки. Между этими столами сновали проворные официанты в тельняшках и драных камзолах, с торчащими из-за пояса кривыми абордажными ножами и старинными кремневыми пистолетами. В общем, все это, по замыслу дизайнера, должно было напоминать пиратский притон где-нибудь на Карибских островах. Казалось, что сейчас в зал войдет капитан Флинт или его более популярный в наши дни коллега Джек Воробей.
Однако вместо этих знаменитых пиратов к Маркизу подошел, громко стуча деревянной ногой, одноногий громила в широкополой простреленной шляпе.
– Вы один, сэр? – осведомился он хриплым прокуренным басом, каким можно запросто перекрыть рев бури и орудийную канонаду. Судя по всему, одноногий был метрдотелем.
– Столик на двоих, – ответил Маркиз. – Мой друг подойдет позднее. И я попрошу – в самом дальнем углу!
– Слушаюсь, сэр! – Метрдотель почтительно поклонился и провел Леню в самый дальний и самый темный угол ресторана.
Маркиз расположился за грубым дощатым столом. Перед ним тут же возник расторопный официант с лицом, украшенным кривым шрамом (наверняка ловкая имитация), который положил на стол меню в переплете из грубой позеленевшей кожи.
Леня развернул меню.
Все его страницы представляли собой измятые и потемневшие листы старого пергамента, по виду которых можно было предположить, что это – записки, брошенные в море жертвами кораблекрушения и многие годы проплававшие по морям в запечатанной бутылке. На одной стороне каждого листа был грубо нарисован план таинственного острова, где красным крестиком было отмечено расположение зарытого клада. На другой стороне было само меню.
Названия блюд вполне соответствовали оформлению ресторана.
"Солонина по-флибустьерски"…
"Жаркое пьяного кока"…
"Змеиный суп"…
"Мечта голодного пирата"…
"Трапеза людоеда"…
Дойдя до этого блюда, Леня усмехнулся и перевернул страницу.
Здесь были напечатаны винная карта и перечень крепких напитков, среди которых, естественно, преобладающее место занимали разные сорта рома.
Для начала Леня заказал коктейль "Остров скелетов" (ром "Капитан Морган", лаймовый сок и ликер "Кюрасао") и сказал официанту, что основной заказ сделает, когда придет его друг.
Официант безмолвно исчез и буквально через несколько секунд снова возник, чтобы поставить перед Маркизом тяжелый бокал из толстого зеленоватого стекла, в котором плескался ароматный голубоватый напиток.
Леня понемногу потягивал коктейль, который оказался очень хорош, и поджидал своего заказчика.
Прошло уже четверть часа, и он начал беспокоиться, не случилось ли чего-нибудь и с этим человеком, но тут в дверях ресторана появился сутулый мужчина с заметными залысинами. Метрдотель переговорил с ним и подвел посетителя к Лениному столу.
– Вы Леонид? – осведомился мужчина, когда метрдотель тактично удалился. – Мы с вами разговаривали по телефону…
Леня внимательно пригляделся к своему собеседнику.
На вид тому было не больше тридцати, но бледное лицо, тусклая кожа и тени под глазами говорили о слабом здоровье. И еще этого человека явно мучила какая-то постоянная забота или, возможно, какой-то страх. Он ни на секунду не оставался неподвижен – то выстукивал пальцами по столу какой-то мотив, то теребил мочку своего уха, то нервно сжимал руки, то поправлял редеющие волосы…
Рядом со столиком материализовался официант и положил перед клиентом второй экземпляр меню. Тот открыл его, и вдруг бледное лицо перекосилось от ужаса.
– Что это? – пробормотал он. – "Змеиный суп"? Только не это! Никаких змей! – И он отбросил меню, как будто в нем действительно пряталась ядовитая змея.
– Может быть, тогда выпьете чего-нибудь? – осведомился тактичный Маркиз, чтобы сгладить неприятное впечатление от этой вспышки. – Здесь готовят отличные коктейли.
Заказчик провел рукой по лицу и кивнул, нервно сглотнув, отчего у него в горле перекатился невидимый шарик. Безмолвный официант принял заказ и быстро принес второй коктейль.
Отпив одним глотком почти половину бокала, заказчик немного успокоился, сложил руки и заговорил:
– Меня зовут Евгений… Евгений Косарев.
– Фамилия у вас одна с Андреем Ивановичем, – вставил Леня, чтобы поощрить собеседника.
– Да, конечно, – кивнул тот. – Прямо не знаю, как начать… боюсь, вы примете меня за сумасшедшего…
– Ну что вы! – возразил Маркиз. – Я здесь для того, чтобы выслушать вас и помочь… если это возможно.
Он подумал, что если Евгений и не сумасшедший, то по крайней мере законченный неврастеник.
– Если возможно… – как эхо повторил Евгений. – Боюсь, я зря пришел… наверное, мне действительно невозможно помочь… в этом деле замешаны такие силы, с которыми… ну, раз уж пришел, я расскажу вам… хотя бы выговорюсь…
– Расскажите, – поддержал его Маркиз. – Многие проблемы перестают быть серьезными, достаточно рассказать о них вслух!
– В моем случае это не так… – вздохнул Евгений. – Это действительно серьезно… вы знаете, что мой дядя погиб…
– Да, – подтвердил Леня. – Он как раз ехал на встречу со мной, когда с ним случилось это несчастье.
– Это не несчастье! – перебил его Евгений. – То есть, конечно, я не то хотел сказать… это, конечно, несчастье… это большое несчастье, но не несчастный случай!
– Вы хотите сказать, это убийство? – спросил Маркиз, невольно понизив голос.
Впрочем, в этом зале, напоминающем пиратский притон, слово "убийство" прозвучало вполне естественно.
– Нет! Я не это имел в виду! – воскликнул Евгений, подскочив на стуле. – Это что-то еще более ужасное!
– Что может быть ужаснее убийства? – возразил Леня.
– Вы не знаете… – отмахнулся Евгений. – И боюсь, вы мне не поверите… никто не поверит…
– Попробуйте рассказать мне, – не сдавался Маркиз. – В конце концов, мы с вами встретились именно для этого…
– Да, конечно… – Евгений допил свой коктейль и завертел головой. Рядом с ним тут же появился официант. Евгений заказал еще один коктейль и, отпив приличный глоток, продолжил: – Вы знаете, как погиб мой дядя?
– Да… автомобильная авария…
– Нет, не то! Вы знаете про… змею? – Последнее слово он произнес едва слышно и с таким ужасом, что Леня невольно поежился.
– Да, – подтвердил он, – я слышал, что в его машине нашли змею. Непонятно, откуда она взялась…
– Непонятно? – повторил Евгений. – Непонятно! – И он внезапно рассмеялся, как будто Леня рассказал ему замечательный анекдот. – Вот именно – непонятно!
Смех перешел в мучительное истеричное всхлипывание, потом Евгений замолчал.
Леня уже подумал, что не дождется от него вразумительного рассказа, и решил распрощаться с этим странным заказчиком, но вдруг тот снова заговорил. На этот раз его голос звучал вполне нормально, казалось, он наконец взял себя в руки.
– Но вы не знаете, почему мой дядя хотел встретиться с вами. Дело в том, что совсем недавно умерла его жена. У нее была астма, и она умерла во время приступа. Задохнулась. В руке у нее был ингалятор от лекарства. Пустой ингалятор. Милиция не стала заводить дело, в документах написали: "Смерть от естественных причин". – Евгений сделал довольно большую паузу и продолжил, таинственно понизив голос: – Но дядя перед уходом принес ей новый ингалятор! Полный флакон лекарства! А старый выкинул… Он сказал это милиции, но они не стали его слушать. Решили, что он все перепутал от расстройства.
– То есть ваш дядя считал, что это было убийство? – проговорил Маркиз, чтобы заполнить очередную паузу.
– Если бы все было так просто! – Евгений еще понизил голос, так что Лене пришлось перегнуться через стол, чтобы не пропустить ни слова. – Если бы все было так просто! Я видел дядину жену в гробу… даже там на ее лице был страх! А ведь ее тщательно гримировали, приводили в порядок и все равно не смогли до конца убрать это выражение… до этого же… дядя сказал, что ее лицо было искажено таким ужасом… таким ужасом, как будто она увидела дьявола!
"Точно, товарищ не в себе! – подумал Маркиз. – Как бы поделикатнее с ним расстаться?.."
– И это еще не все! – продолжал Евгений. – Ее нашли на ковре в спальне. А рядом, возле ее правой руки, в пыли был выведен такой значок…
Заказчик схватил со стола салфетку и торопливо нацарапал на ней кружок, разорванный в одном месте. В месте разрыва одна сторона кольца раздваивалась, как змеиный язык.
– Вы знаете, что это такое? – прошептал Евгений, схватив Маркиза за руку.
– Что? – переспросил Леня, осторожно высвобождаясь.
– Уроборос, древний символ змеиного божества! Змея, кусающая себя за хвост!
– Я не понял… – проговорил Леня, на всякий случай немного отодвинувшись от своего чересчур экспансивного собеседника.
– Я сначала тоже не понял! – подхватил Евгений. – То есть понятно, что она перед смертью начертила этот значок, чтобы что-то нам сообщить. Но только теперь, после дядиной смерти, все окончательно встало на свои места. Там тоже была змея!
– Где? – растерянно переспросил Маркиз.
– Там, у нее в спальне! Представьте, что немолодая и тяжелобольная женщина вдруг видит в собственной спальне змею! Неудивительно, что у нее начался приступ, который оказался роковым!
– Но это только предположение! – Маркиз невольно тоже понизил голос.
– Предположение? – Евгений внимательно посмотрел на него и продолжил: – Но это еще не все. Можно сказать, это только начало. Правда, получается, что я рассказываю вам историю в обратном порядке, с конца, но я и сам знакомился с ней задом наперед. Дядина смерть заставила меня взглянуть на многие события по-другому… совсем по-другому. Дядина смерть и… и кое-что еще.
– Что именно? – переспросил Маркиз.
– Подождите… всему свое время. Буду рассказывать в том порядке, в каком я сам узнавал эту историю. – Евгений глубоко вздохнул и продолжил: – Разбирая дядины бумаги, я нашел там вот это… – И он положил на стол перед Маркизом газетную вырезку.
"Новый виток "змеиного дела"", – прочел Леня заголовок.
Ниже было написано:
"Мы уже рассказывали нашим читателям о страшном происшествии в одном из жилых районов на Юго-Западе. Там в подъезде был обнаружен мертвый человек, житель этого дома. Приехавший по вызову врач "скорой помощи" констатировал смерть от сердечного приступа, однако при вскрытии обнаружилось, что причиной смерти стал укус редкой ядовитой змеи. Милиция не могла объяснить, каким образом тропическое пресмыкающееся оказалось в обычном жилом доме, и это дело попало в разряд так называемых глухарей. Однако вчера произошло аналогичное событие. В лифте двенадцатиэтажного жилого дома на углу улицы Сомневающихся и проспекта Удовлетворенных была найдена мертвая женщина. На этот раз причиной смерти действительно послужил сердечный приступ. Однако в кабине лифта рядом с трупом находилась… живая змея! Понятно, что именно она могла послужить причиной сердечного приступа у пожилой женщины.
Итак, когда же милиция положит конец этому змеиному беспределу? Когда будет окончательно поставлена точка в "змеином деле"? Когда мы сможем входить в свои дома, не опасаясь, что на нас набросится ядовитая рептилия?"
– Мало ли на свете бывает случайностей? – проговорил Маркиз, отложив заметку. – Тем более что в такой желтой прессе зачастую пишут то, что не имеет ничего общего с действительностью…
– Это действительно было, – проговорил Евгений очень тихо. – И это не случайное совпадение.
– Почему вы так думаете?
– Насчет того, что это событие имело место, – это абсолютно точно. Есть даже фотография с места происшествия, напечатанная в другой газете… – Он положил на стол вторую вырезку. На нечетком снимке была видна открытая кабина лифта и в ней – скорчившаяся на полу в неудобной, неестественной позе мертвая женщина.
– Змеи здесь не видно, – заметил Маркиз.
– Ее уже забрали… зато посмотрите вот сюда… посмотрите, что нарисовано на стенке лифта!
Он протянул Лене увеличительное стекло. Маркиз поднес стекло к снимку, вгляделся.
Лифт был покрыт обычными картинками и надписями.
– "Ерофеев – козел", – прочитал Леня. – "Кристина – дура", "Глюкоза…" А это… это же вообще неприлично!
– Посмотрите ниже!
Леня сдвинул увеличительное стекло немного в сторону и увидел в самом низу лифта, возле трупа, нарисованное на грязной стене разорванное кольцо. Змея, кусающая себя за хвост. Древний символ уроборос.
– Вы убедились, что эта история не выдумка? А насчет того, что это не случайное событие… – продолжил Евгений. – Дело в том, что эта женщина… женщина, погибшая в кабине лифта… она была связана с дядиной семьей.
– Родственными узами? – уточнил Маркиз.
– Не совсем. Она была близкой подругой… почти всю жизнь была неразлучна с дядиной родственницей… если точнее, с родной тетей дядиной жены.
– Как-то это чересчур сложно, – протянул Леня. – Тетя дядиной жены – это, на мой взгляд, перебор.
– Поэтому милиция и не связала два этих случая!
Евгений глубоко вздохнул и положил руки на стол. Неожиданно он успокоился, как будто принял какое-то решение или сделал то, на что никак не мог решиться. Он потер руки и сказал:
– Знаете что? Я, пожалуй, что-нибудь съем… разговор нам предстоит долгий…
Официант, казалось, только и ждал этих слов: он тут же возник возле стола с выражением почтительного внимания.
Вообще Леня замечал, что хороший ресторан отличается от плохого тем, что официанты там словно носят шапки-невидимки и возникают только в тот момент, когда клиент в них нуждается. В ресторанах низкого пошиба обслуга постоянно вертится перед глазами – то что-то унесет, то вытрет со стола, когда это совсем не нужно, то есть всячески напоминает о своем присутствии.
Евгений уткнулся в меню.
– Нет, только не "Трапеза людоеда"… и не "Жаркое пьяного кока", неизвестно, чего он там намешал… пожалуй, я возьму "Мечту голодного пирата"!
– Прекрасный выбор! – одобрил официант.
Леня заказал блюдо под названием "На абордаж".
Официант исчез так же бесшумно, как появился, и Евгений продолжил свой рассказ:
– В последние дни… после смерти своей жены мой дядя буквально не находил себе места…
– Это неудивительно. – Маркиз пожал плечами. – Смерть близкого человека была для него тяжелым ударом…
– Дело не в этом. Его словно подменили. Он был невероятно напуган. Он пугался каждого звонка, каждого стука в дверь. Прежде чем войти в комнату, долго выжидал на пороге, словно боялся внезапного нападения… и еще… он как-то попросил у меня прощения, не объяснив за что… а потом, сразу после его смерти, мне позвонил адвокат и сообщил, что дядя завещал мне все свое имущество, в том числе дом с участком в поселке Суоярви Выборгского района.
Произнеся последние слова, Евгений замолк. Его взгляд остановился, казалось, он вглядывается во что-то, чего не видит никто, кроме него. Во что-то, расположенное за спиной Маркиза.
– Что это за дом? – спросил Леня, когда молчание затянулось и стало невыносимым.
– Старая развалюха, – ответил Евгений, словно очнувшись. – Честно говоря, я думал, от него уже ничего не осталось. Я был там двадцать лет назад, совсем ребенком, так он уже тогда казался призраком дома. Замшелый, вросший в землю… это была настоящая избушка бабы-яги. И обитала в нем самая настоящая баба-яга…
Он снова замолчал. Возле стола появился официант, толкая перед собой сервировочный столик. Он поставил перед Маркизом большую тарелку, на которой были тушеные овощи с бараниной, а затем снял крышку с огромной сковороды, в которой шипело и скворчало жареное мясо четырех сортов.
– "Мечта голодного пирата"! – торжественно объявил он и принялся накладывать мясо на тарелку Евгению. Затем он выставил на стол мисочки и бутылочки с соусами и наконец удалился.
– Я был тогда совсем ребенком, – повторил Евгений.
Они долго искали этот дом. В самом поселке его не было, он располагался в лесу, на отшибе от Суоярви. Андрей Иванович спрашивал дорогу у местных жителей, но они, едва услышав, что горожане ищут Варвару Тихоновну, замыкались, словно неожиданно глохли и переставали понимать самые простые вопросы. Одна женщина, узнав, кого они ищут, переспросила:
– Это змеиную матерь, что ли? – и неприязненно сплюнула в дорожную пыль.
В общем, пришлось самим искать дорогу. Андрей Иванович несколько раз выходил, чтобы подтолкнуть машину. При этом он кашлял и вытирал бледный лоб платком. Несколько раз они заезжали в тупик, возвращались в поселок, но наконец выехали на большую поляну, посреди которой стояла приземистая изба, крытая потемневшей дранкой. На покосившемся заборе висели чугунки и глиняные горшки, на крыльце умывался большой черный кот. В стороне от дома паслась на привязи коза, тоже черная.
Андрей Иванович заглушил мотор, и наступила странная, гнетущая тишина. Маленький Женя выскочил из машины и побежал к дому, он хотел поиграть с котом, но дядя окликнул его. И голос его прозвучал так странно, так напряженно, что Женя остановился как вкопанный. И очень вовремя: у него из-под ног с тихим шипением уползла большая серая змея и скрылась в зарослях крапивы…
Через минуту на крыльце показалась маленькая сгорбленная старушонка в сером поношенном ватнике и обвязанном вокруг головы черном ситцевом платке, концы которого торчали в стороны, как кривые рожки.
– Кого черти принесли? – прошамкала эта баба-яга, приложив руку козырьком и вглядываясь в приезжих. – А-а, это ты, Андрюша… а это племянник твой… вырос, вырос…
– Мы вам, Варвара Тихоновна, от Липы лекарства привезли, – сообщил Андрей Иванович с некоторой робостью и опять глухо закашлялся.
– Ах, лекарства… – отозвалась старуха с явной насмешкой. – Ну, вы в дом-то заходите… Вася, принимай гостей!
Черный кот перестал умываться, поднял хвост трубой и вошел в дом, оглядываясь через плечо.
Гости проследовали за ним.
Незадолго перед тем Женя прочел сказку "Волшебник Изумрудного города". И сейчас избушка, куда он попал, напомнила ему жилище злой волшебницы Гингемы. Низкий закопченный потолок, поддерживаемый толстой почерневшей балкой, на которой висели связки сухих трав, кореньев и листьев и какие-то вовсе не понятные предметы, – мальчику показалось, что это дохлые лягушки и летучие мыши. В большой беленой печи, несмотря на теплый день, неярко горел огонь, и от этого в помещении было очень душно.
– Говоришь, лекарства привезли? – повторила старуха, окинув Андрея Ивановича пристальным взглядом.
– Ну да… от радикулита… Липа говорила, что вы на поясницу жалуетесь…
– Ну да, ну да, – закивала Варвара Тихоновна. – Только тебе-то, милый мой, лекарство еще нужней, чем мне…
– Да это я простыл немножко, – отозвался Андрей Иванович, вытирая лоб. – Скоро пройдет.