* * *
Будильник звонил, звонил и звонил… отбойный молоток… зверская пытка… сволочь квадратная… мерзавец с кнопочками…
– Тая, выключи его! – застонала я, но ответом мне был все тот же неугомонный звон, хорошо, хоть собака не сопит, как обычно, в ухо… Кстати, почему он не сопит? Я открыла глаза и посмотрела по сторонам. Где моя собака? И где моя подруга? Похоже, ушли гулять, великодушно позволив мне поспать чуточку дольше. Выбравшись из теплой кровати, я поплелась в ванную. Странно, будильник я выключила, но трезвон все равно продолжался… С утра я довольно туго соображаю, поэтому только под душем поняла, что это звонят в дверь.
– Сейчас открою! – крикнула я и, быстренько замотавшись в полотенце, бросилась в прихожую. Это оказались не Лаврик с Таей, а Влад – наш внештатник.
– Привет, сонное царство, я за статьей.
– Проходи на кухню, я сейчас.
– Можно я сварю кофе?
– И на мою долю тоже.
Пока я приводила себя в божеский вид, явилась Тая и сладкий. Она тут же проникла ко мне в ванную и зашептала:
– Слушай, Сена, это кто?
– Где?
– У тебя на кухне какой-то симпатяга варит кофе! Откуда он взялся, меня же не было всего двадцать минут!
– А, это Влад, наш внештатник, за статьей пришел, совершенно безалаберный тип, уверяю тебя. Он совершенно неорганизованный, никогда не знает, куда что положил, удивляюсь, как он до сих пор помнит, как его зовут.
– Слушай, у вас столько общего, вы же просто идеальная пара!
За это я вытолкала ее в коридор и закрыла дверь на задвижку.
Выпив кофе, вручила Владу статью, выпроводила его, и мы начали собираться в театр. Разумеется, билеты нам достались не на вечерний спектакль, куда ходят все приличные люди, а на дневной. Мы нарядились в длинные юбки, сделали гладкие прически, напустили на себя одухотворенный вид и отправились наслаждаться искусством. Денек выдался солнечным и милым, от метро до храма муз решили пройтись пешком.
– Только бы меня никто из редакции не увидел, – я с опаской озиралась по сторонам, – у меня ведь свинка.
– Твоя редакция вообще-то в другом конце города.
– Ну, мало ли…
– А почему у тебя именно свинка?
– Просто первое, что на ум пришло, кстати, ты не знаешь, что это вообще за болезнь такая? Как она выражается? Пятачок вырастает, что ли?
– Понятия не имею, меня сейчас волнует, будет ли в театре кто-нибудь еще кроме актеров и нас.
– Не надо было брать билеты на дневной спектакль.
– Какие всучили, такие и взяла.
– Да, ты мне так и не сказала, что именно мы идем смотреть?
– "Руслана и Людмилу", это опера.
– Что? Опера? Да ты с ума сошла! Я думала, мы идем на нормальный спектакль! В опере я смысл только по программке и понимаю!
– Сена, у меня нет других билетов. И кроме представления у нас в театре есть и другие важные задачи.
– Уверена, наши судьбы не пойдут среди бела дня слушать оперу!
– А вдруг пойдут? Может, внутренний голос им шепнет, что мы там будем?
– Сильно сомневаюсь.
Оказалось, что пешком идти довольно далеко и ко всему вдобавок, уже у самого театра, выяснилось, что мы перепутали время и идем ко второму акту.
– Ладно, уж, – махнула рукой Тая, – зря, что ли, наряжались? И, как только я повнимательнее на билеты не посмотрела?
Я не стала комментировать, не хотелось портить отношения.
Разумеется, кроме нас в театр больше никто не входил, народ уже давно вникал в суть спектакля. На лице у билетерши ясно читалось: "Вы бы еще позже явились!" Но мы сделали вид, что всегда ходим исключительно ко второму акту и направились в буфет, дожидаться антракта. Он вскоре начался и, выпив по чашке кофе, мы отправились в зал, занимать свои места в четвертом ряду.
– Нет, все-таки театр это особенное место, – сказала Тая, глядя по сторонам – особая атмосфера, значит, и люди тут тоже должны быть особенными…
– Ага, например как мы.
– А почему бы и нет? Чем мы тебе не нравимся?
Антракт подходил к концу, зрители возвращались, рассаживались на свои места, а мы украдкой разглядывали соседей: преимущественно девушек и старушек. Погас свет, поднялся занавес, заиграла музыка, и на сцену вышел пожилой, совершенно квадратный господин с рыжей бородой из мочала и запел жутким басом.
– Кто это? – шепотом спросила Тая, отчего-то решив, что я должна быть в курсе всех деталей.
– Руслан, – предположила я.
– Это? – искренне удивилась она. – Насколько я помню, Руслан красивый молодой человек.
– Наверное, в опере главное не внешность, а голос.
– Очень жаль.
Квадратный Руслан пел долго и совершенно неразборчиво, но я все-таки уловила суть: он собирался спасать Людмилу от Черномора. Закончив, певун ушел и его сменил точно такой же квадратный господин, но поменьше ростом, без бороды, но в шляпе, из-под которой в разные стороны торчали желтые соломенные лохмы. Он запел немного потише, но при этом приседал от усердия. Мне он напомнил персонажа из моей любимой книжки детства "Волшебник Изумрудного города" – Страшилу. Сходство было настолько сильным, что во мне очень некстати начал образовываться смех. Такое у меня иногда бывает, хохот вдруг распирает изнутри в самый неподходящий момент и ничего нельзя с этим поделать.
Как-то раз со мной такое приключилось в школе, на контрольном зачете по алгебре. Из-за какого-то пустяка, сказанного соседом по парте, у меня началась самая настоящая смеховая истерика. В аудитории царила гробовая тишина – этого преподавателя все панически боялись, – препод смотрел на меня в упор, а я билась в натуральных конвульсиях и молила Бога только о том, чтобы громогласно не расхохотаться во все горло. Теперь, кажется, со мною начинало происходить то же самое и опять в крайне неподходящее время.
К счастью, "Страшила" всем сообщил, что он тоже отправляется за Людмилой, и убрался со сцены.
– Слушай, Сена, – шепнула мне на ухо Тая, – на месте Людмилы, я бы осталась с богатеньким Черномором, если б меня взялись окучивать такие соломенные квадраты.
Зря она это сказала. Меня прорвало, и я начала смеяться, правда пока умудрялась делать это беззвучно.
Следующим номером выступала какая-то дама странной конфигурации: там, где у нее заканчивался головной убор, сразу же начинался бюст. Дама выдвинулась на середину сцены, вытянула перед собою руки и, размахивая ими в разные стороны, заголосила.
– Слушай, – сквозь смех выдавила я, – как ты думаешь, а это кто?
– Может Людмила? – неуверенно предположила Тая.
– Да? – ужаснулась я. – Если это она, то мы немедленно уходим, какая же может быть Людмила без шеи?
Тут засмеялась и Тая. К счастью выяснилось, что это не Людмила, и нам стало немного легче, хотя смеяться я не прекратила, я уже не могла остановиться. Умом я понимала, что мы сидим почти у самой сцены и нас, не дай Господь, видят актеры, но ничего не могла с собой поделать.
Потом занавес ненадолго опустили, а когда его снова подняли, на сцене стояла громадная голова в шлеме. Вышел Руслан и минут пятнадцать распевал песни, не обращая внимания на то, что в двух шагах от него стоит трехметровая башка, и только когда у нее загорелись глаза, а изо рта повалил дым, он ее вдруг заметил! Руслан взмахнул руками, будто собирался улететь, что должно было означать удивление, а голова вдруг, ни с того ни с сего, запела тихим, жалобным хором. Это, конечно, не могла не заметить Таисия.
– Сена, – прошептала она, – а почему голова поет хором? Что с ней? Ей плохо?
У меня начался самый настоящий приступ. Я поняла, что если она скажет еще хоть слово, меня придется выносить отсюда.
– Замолчи, пожалуйста! – проскрипела я. – Я никак не могу успокоиться!
– А что я такого сказала? Кстати, отодвинься от спинки кресла, иначе из-за тебя трясется весь ряд, и на нас обращают внимание.
Я согнулась в три погибели и тихо вздрагивала, стараясь думать о чем-нибудь неприятном, в надежде остановить смеховую истерику, но, по всей видимости, она была заразной – глядя на меня, стала трястись и Тая. На сцену мы старались не смотреть, дабы не сделалось еще хуже. Во что бы то ни стало, требовалось продержаться до антракта… Мы почти взяли уже себя в руки и немного успокоились, как вдруг на сцену вышел худенький мужчина в длинном кафтане и неожиданно запел женским голосом. Мы в недоумении уставились на это явление.
– Тая, почему он женским голосом поет? – спросила я.
– Потому что это женщина.
– Но одежда-то мужская, – продолжала недоумевать я.
– Правильно, потому что это мужчина.
– Я тебя что-то не понимаю, так это мужчина или женщина?
– Мужчина, видишь, усы нарисованы.
– Да? – я присмотрелась повнимательнее. – Действительно, но почему он поет женским голосом?
– Потому что это женщина! Господи, ты что, тупая или притворяешься? – Тая с трудом говорила сквозь смех, и ее шепот то и дело срывался на визгливые нотки.
– Тупая, – вздохнула я. – Объясни мне популярнее, что происходит?
Тая глубоко вздохнула и на выдохе произнесла скороговоркой:
– Это женщина, которая играет мужчину, черт побери!
– Так что, у них мужчины на эту роль не нашлось что ли?
– Не зна-а-а-а-аю! – едва слышно простонала Тая.
Уткнувшись в мое плечо, она всхлипывала от смеха, вытирая слезы о мою кофту, я же, за неимением платка или чьего-нибудь плеча, вытирала слезы руками. Может со стороны могло показаться странным, что мы так рыдаем над сюжетом, но мне было уже все равно, что во всем зрительном зале нашлось только двое таких психических.
Удивительно, но мы все же дожили до антракта, и как только зажегся свет, бросились на выход.
Глава пятая
Отсмеявшись, мы уселись на скамейку в лысеньком скверике у театра, и я сказала, качая головой:
– Наверное, мы с тобой дуры набитые, ничего в искусстве не соображающие.
– Я так не думаю, – глядя в зеркальце, Тая осторожно вытирала потекшую тушь. – Мы с тобой самые умные и самые соображающие.
– Тогда почему все люди как люди, сидели спокойно, смотрели, а только мы одни хохотали, как ненормальные?
– Просто мы попали на плохой спектакль, вот и все, а мы-то с тобой умеем отличить халтуру от истинного творчества.
– Ты так думаешь?
– Уверена.
Это меня немного успокоило.
Давай немного прогуляемся? – предложила Тая.
Не спеша, мы направились по аллее. Деревья уже были забрызганы яркими каплями первой зеленой листвы, конец апреля, как-никак. Не запыленные, пахнущие восторженными надеждами листочки и яркая проклюнувшаяся травка так и провоцировали на безумные поступки… Тая вмиг попала под влияние этого пейзажа, и ей в голову снова начали приходить разнообразные идеи.
– Сена, а давай попробуем почитать брачные объявления, вдруг что-нибудь интересное попадется? Люди и таким способом друг друга находят. Вдруг – судьба?
И я, как идиотка, согласилась. Незамедлительно причалив к ближайшему киоску купили целый ворох газет-журналов с этим добром и довольные собой, поспешили домой, дабы немедленно приступить к тщательному поиску кандидатов в женихи. Лаврентий сразу же усек, что мамочки опять задумали что-то страшное, и благоразумно убрался в свою "будку" – под письменный стол. Мы же вооружились фломастерами, уселись на диван и взялись за первую газету.
– Так, так, – почесала нос Тая, – приступим, пожалуй. Слушай: "Простой, одинокий парень…" Что-то не вдохновляет, да?
– Да, не вдохновляет, – согласилась я, – давай дальше.
– "Сильно хромающий, курящий волк-одиночка…" Ой! "Симпатичный парень, бизнесмен, автолюбитель…" Автолюбитель, слышишь? "…познакомится с симпатичной девушкой, имеющей красивую фигуру и бюст размером…" Как-то не очень, да?
– Ага, как будто корову выбирает. Вычеркиваем.
– Так… "стрелец неприкаян., симп., голубогл., в/о, предпр., обесп., слегка женат…" Ничего себе, да? Он значит, "женат слегка", каков гусь!
– А что такое в/о и предпр?
– А пес его знает, вычеркиваем. "Умный, обаятельный, в/о, без мат. проблем…"
– Матом не ругается, что ли?
– Нет, наверное, имеются в виду материальные проблемы, а не его интеллектуальный уровень. Смотрим дальше. "Если вы стройная, в меру скромна и вам немн. одиноко с дочерью, то вам обязательно позвонит норм. Козерог в ботинках, четко без в/п, ж/п и лысины, но с серо-голубыми глазами…" Бред какой-то. Почему он именно в ботинках?
– Но зато у него нет в/п. ж/п и лысины, кстати, что такое ж/п?
– Наверняка не то, о чем ты подумала. Так, что тут еще… "…искренний, романтичный, заботливый, финансово независимый, ищет красивую, уверенную в себе женщину, которая войдет в мою жизнь, как королева…" Во как! Может, войдем?
– Пусть краска с волос сначала смоется, потом посмотрим, давай дальше.
Увлекшись чтением этих нетленок, мы просидели за газетами до вечера и отобрали около пяти кандидатур без явных психических отклонений и фантастических запросов. Начитавшись объявлений, мы поразились нашей сильной половине человечества. Если женщины поголовно разыскивали добрых, непьющих мужей и были согласны на переезд хоть в тайгу, то мужчины искали либо богатых дам с жилплощадью в Москве или Подмосковье, либо любовниц с сумасшедшими сексуальными дарованиями, либо первое плюс второе и желательно чтоб блондинка не старше 21.
Обзванивать кандидатов в судьбу решили с утречка пораньше, благо наступала суббота.
Мы с Лаврентием проводили Таю до автобусной остановки, немного прогулялись и вернулись домой. Нехорошие предчувствия относительно знакомств по объявлениям уже начали закрадываться в мою еще не окончательно поглупевшую голову, но весна сделала свое черное дело и подозрения заглохли под натиском безудержной романтики. Очень уж хотелось верить в чудо! Так хотелось, прямо сил никаких…
* * *
Ни свет, ни заря меня разбудил телефонный звонок. Держать трубку около уха в течение десяти минут могла только моя дорогая Таисия Михална. Волей неволей пришлось выковыриваться из-под одеяла и ползти к надрывно звонящему аппарату.
– Чего в такую рань? – вежливо поинтересовалась я.
– Хотела пожелать тебе доброго утра, сообщить, что я уже выхожу, скоро буду у тебя! Не терпится приступить к делу!
– Слушай, вот что я думаю про эти объявления… – поведать о своих соображениях я не успела, зазвонил будильник и этот гадкий грохот прервал ход моих мыслей.
– Ладно, – выкрикнула я, – приезжай, на месте разберемся!
Повесив трубку, я подбежала к будильнику и с наслаждением врезала ему по физиономии. Главное хорошо начать утро и тогда весь день будет как по маслу.
Прогулка с Лавриком далась мне тяжело. Честно признаться, иметь большую собаку это ох как не просто… да вообще иметь любую собаку – праздник еще тот. Хотя с маленькой шавочкой на улице все-таки проще, ее можно взять подмышку и унести подальше от собачьей своры, а вот сладить с девяносто шести килограммовым пупсиком – это отдельный разговор. По сути, мой обожаемый Лаврентий обладал добрейшим и благороднейшим нравом. Дома он отличный покладистый парень, а вот на улице его порой обуревал какой-то жизнерадостный кретинизм, и моя лохматая "тумбочка на ножках" принималась развлекаться по полной программе так, будто эта прогулка первая и последняя в его жизни, зачастую напрочь забывая, что я его хозяйка и меня надобно хоть чуточку слушаться. Иными словами, три раза в день я выхожу на улицу как в боевую разведку – никогда не знаю, чем все дело закончится, и сколько нервов в очередной раз оставлю на природе. На этот раз мой пупсик вместе со своим закадычным приятелем ротвейлером Митрохой решили надавать в бубен какому-то случайно зашедшему в наш двор серому догу. Покуда мы, хозяева, страшно сквернословя, пытались разнять наших драгоценных питомцев, незаметно промелькнуло прогулочное время. Застегнув карабин поводка на кольце ошейника, я поволокла свое расшалившееся сокровище в сторону дома. Сокровище упиралось, садилось на задницу и мотало головой, пытаясь высвободиться из ошейника и ввернуться на поле брани. Я и визжала, и сыпала проклятиями, и уговаривала, и умоляла, и снова визжала – бесполезно, сладкий во что бы то ни стало желал мчаться назад и продолжать фиесту.
Когда я, наконец-то смогла попасть в квартиру, с меня лило в три ручья, а руки тряслись как у алкоголика. Пока мыла Лавруше лапы и пузо, пока вытирала его насухо, успела озвереть от голода. Но первым делом надо было накормить и напоить лапочку, вытереть полотенчиком обсвиняченный лохматый подвес, слюнявую мордаху, и уж после можно было подумать и о себе.
Пока жарилась яичница, приехала готовая рваться в бой Тая.
– Давай приступать немедленно! – выпалила она с порога.
– Таюш, дай мне перекусить маленько…
– Вот ты пока тут лопаешь всякие глупости, лучших женихов расхватают!
– Ты знаешь, – ожесточенно работала я челюстями, выхватывая наилучшие куски прямо со сковородки, – что-то одолевают меня сомнения касательно этих женихов газетных.
– Почему? – Тайка плюхнулась на табурет и огляделась в поисках чего-нибудь вкусненького.
– Навряд ли нормальный мужчина станет давать объявление в газету. По-моему, там одни придурки.
– Да ладно, может людям, как и нам с тобой, негде познакомиться или нет времени из-за работы. Какой-нибудь солидный бизнесмен не пойдет трястись на дискотеку, да и некогда ему заниматься поисками невесты. А некоторые молодые люди хороши собой, психически здоровы, а вот от дамского полу робеют.
– Ладно, убедила, – я поставила сковородку в мойку.
Мы прошли в комнату и устроились на диване со всем комфортом.
– С кого начнем?
– А, давай с самого начала. "Молодой, интеллигентный, образованный, любящий искусство…" и т. д. и т. п. Кто будет звонить?
– Ты.
– Почему это я?
– А почему я?
– Давай монетку подбросим.
– Давай.
Выпало, разумеется, мне. Я вздохнула и набрала указанный номер. Сердце колотилось в ускоренном режиме и, вообще, я ощущала себя человеком, затеявшим телефонное хулиганство.
– Алло, – раздался в трубке приятный баритон.
– Здрасте, – каким-то странным хриплым голосом каркнула я и повесила трубку.
– Ты чего? – удивилась Тая.
– Не могу, – беспомощно развела я руками. – Ну, что я скажу незнакомому человеку?
– Что ты хочешь с ним познакомиться! Давай, звони еще раз!
– Пожалуйста, позвони ты, – взмолилась я. – У меня не получается!
– Ну, хорошо, раз ты такая трусиха, давай я.
Она набрала тот же самый номер и сделала кокетливое лицо. Когда в трубке раздался голос, Тая испуганным козлетоном проблеяла:
– Здравствуйте, меня зовут Тая, а вас?
Ей что-то ответили.
– Очень приятно, – вежливо сказала она и повесила трубку.
– Ты чего? – удивилась я.
– Сама не знаю.
– А как его зовут?
– Не разобрала, кажется, что-то на букву "г".
– Ну, ты даешь!
– А ты? Ты тоже не блеснула эрудицией! Давай попробуем кого-нибудь другого, с этим что-то не заладилось, – она вытерла вспотевший лоб и перевернула газетную страницу. – Здесь у нас любитель животных и песен под гитару.
– Тот, что мечтает подарить своей единственной весь мир?
– Да, звони, мир нам пригодится.