* * *
К вечеру единственным признаком Рождества были пакет со сладостями от мисс Дэрроу, да букет еловых веток, который миссис Кистенмахер поставила вчера на подоконник. Стояла тишина. В приглушенном свете лампы на ветках мерцала мишура. Двое джентльменов молчали: их невозмутимая надсмотрщица сидела на табурете у окна и читала.
- Кстати, мистер Саммерс, у меня к вам просьба, - сказала она и перевернула страницу журнала. - Завтра у нас должен быть… визитер. Я вас очень попрошу не отпускать в его присутствии никаких замечаний. В качестве рождественского подарка мне, если это поможет.
- О, даже так? - прищурился Д.Э. - Кто же этот визитер?
- Мистер Роблин.
- Санитарный инспектор? - удивился коммерсант. - Что это ему неймется в Рождество?
- Для болезней не существует праздников. В городе два случая заболевания оспой.
- Допрыгались, - усмехнулся Саммерс. - И кто?
Доктор Бэнкс помедлила.
- Мисс Сэндфорд и… и Клей, джентльмены. Я прошу вас не волноваться. Инспектор здоровья прибудет, чтобы установить в городе карантин.
Маллоу вскочил. Он уставился на компаньона. Саммерс тоже сел, но был вынужден опуститься на подушку: сломанные ребра решительно протестовали.
- Это значит, - справившись с болью, произнес он, - это значит, что на каждом доме повесят табличку "Карантин" и никто не въедет или не выедет из города без разрешения инспектора?
- Да, именно. Держите себя в руках, пожалуйста.
- Да держу я, держу. Так, подождите. Значит, никто не сможет посетить нашу станцию?
- Ни в коем случае. Мне очень жаль.
- Но тогда, - коммерсант охрип от волнения, - и комиссия Форда не сможет этого сделать?
- Никто не сможет этого сделать, карантин запрещает любые посещения, - отмахнулась доктор. - Пожалуйста, если мистер Роблин попросит вас дать себя осмотреть, или рассказать о своем самочувствии, или…
- И также Клею никто не сможет задать ни одного вопроса? Нет, стоп, телефон.
Доктор вздохнула.
- Я боюсь, что мистер Клей в ближайшую неделю вряд ли сможет отвечать на вопросы, даже по телефону.
- Станция останется без клиентов, - не веря своим ушам, произнес Маллоу, - но мы в этом не виноваты…
- Разумеется, не виноваты.
- Причина вполне официальная.
- Да, безусловно, официальная.
- Бог мой, - выговорил Саммерс. - Доктор, с Рождеством. Вы нам сделали сейчас такой подарок, которого и представить себе невозможно!
- Тише, пожалуйста. С Рождеством, джентльмены.
3 января 1912 года, утро
- Здесь?
- Тогда, может быть, вон там?
Доктор даже заглянула в прорезь пододеяльника.
- Не угадали, доктор.
- Карман?
Саммерс (он был в палате один) вывернул карман: носовой платок, исписанная бумажка, которую он тоже развернул, фантик от конфеты.
Но провести доктора Бэнкс было не так-то просто.
- Раскройте ладонь, - потребовала она - Правую. Левую. Поднимите подушку. Теперь встаньте и снимите простыню.
Но ни под простыней, ни в наволочке, ни даже в матрасе ничего не оказалось. Штопка мисссис Кистенмахер осталась нетронутой, все тридцать пять веревочек, заставляющих матрас сохранять форму, были на месте.
- Гм, - удивилась доктор Бэнкс. - Вы что же, хотите сказать, что выпили?
Ее пациент обреченно пожал плечами.
- Ну, хорошо, - подумав, сказала доктор, и достала из кармана своего белого халата карандаш. - Теперь встаньте прямо. Посмотрите туда. Сюда. Теперь вытяните руки…
Что бы ни делал пациент, лицо ее выражало скепсис.
- Я бы хотела вас предупредить, мистер Саммерс, - сказала она, - вы не сможете водить машину.
- Почему? - испугался коммерсант.
Доктор Бэнкс вздохнула.
- Потому что вам будет больно. Заводить стартер, удерживать руль и переключать рычаги. Любое значительное усилие рук приведет к напряжению мышц груди - вам будет больно. О бильярде вам придется забыть. Мало того. Если вы захотите сесть, встать или лечь, если кто-нибудь захочет дружески ткнуть вас под ребра или похлопать по спине - все это будет больно.
- Подождите, - медленно произнес коммерсант, - что вы хотите этим сказать?
- Я хочу сказать, первые несколько месяцев, - поправилась доктор. - Когда мистер Маллоу закончит читать в уборной, передайте ему, пожалуйста, чтобы спустился ко мне в кабинет. После этого мисс Дэрроу принесет вашу одежду и можете отправляться домой.
5 января 1912 года. Дом Клея
- Что? - круглое, мягкое лицо директора покрывали крупные капли пота. - Да, мистер Форд.
Клей лежал в постели. Чтобы попасть к нему в дом, пришлось получать свидетельство о вакцинации у доктора и специальное разрешение у санитарного инспектора. На Клее была ночная рубашка, кожа покрыта струпьями, он сильно похудел, и вид имел до того жалкий, что делалось совестно.
- Вакцинация? - с некоторым напряжением бормотал в трубку директор. - Мне очень жаль. Да. Да, я не вакцинировался.
Клей вытер лоб. Он телефонировал на "Форд Мотор" уже в седьмой раз. Компаньоны ободряюще покивали. Директор сделал глубокий вдох и продолжал, глядя в исписанный лист, который держал в руках:
- Я решился обеспокоить вас вот по какому поводу. Это очень способные молодые люди, очень. Незаурядная находчивость, универсальность мышления, умение налаживать связи… Я… да, безусловно, это не отменяет моей вины. Я как раз… Я весьма сожалею. Объяснительное письмо? Так вот… да-да… видите ли, в чем дело, мистер Саммерс и мистер Маллоу убедили меня в том, что пока наш филиал не может функционировать, отчего бы им не принести пользу компании по-другому?
Д.Э. протянул ему стакан воды.
- Я прошу прощения… - директор прокашлялся. - Да, конечно, объяснительное письмо. Я немедленно займусь этим делом. Так вот, как я уже сказал, я хотел бы обсудить командировку этих молодых людей в Россию. Соединить меня с личным секретарем мистера Форда? Да, благодарю вас.
Разговор с секретарем тоже занял довольно продолжительное время, прежде, чем было решено, что дело слишком сложное и требует личного рассмотрения.
Пауза длилась целую минуту. Компаньоны едва не поседели. Они понятия не имели, каким образом посодействовать продажам этой дешевой дряни в России. Все, что им было нужно - это уехать. И неужели же два человека, которым до смерти нужно поправить свои дела, не могут даже… Наконец, Клей, которого оборвали при попытке представиться, заговорил.
- Я знаю о положении дел Форд-Мотор" в России. Русские пока не готовы воспринять принять несложную истину о том, что предназначение автомобиля - не быть средством роскоши, а служить человеку. Мое предложение в следующем: отправить молодых людей… Да, Санкт-Петербург. По моему глубокому убеждению, эти двое смогут очень успешно поспособствовать расширению влияния компании. Да, безусловно, понимаю.
И тем не менее, я хотел бы довести до вашего сведения: они настаивают, что смогут серьезно увеличить продажи в России. Да, именно настаивают.
В трубке молчали. Клей немного подождал и продолжил:
- Поэтому я прошу командировать их в Петербург, в помощь представительству компании. И сделать это возможно быстрее, поскольку карантин…
Похоже было, что его грубо прервали. Директор страшно побледнел, но произнес:
- Мы не можем себе позволить бездействия - даже в безвыходной ситуации.
Эту фразу он произнес решительно и твердо.
- Ну? - спросил Д.Э. Саммерс, когда Клей повесил трубку.
- Он сказал, - проговорил директор, - что вы можете отправляться. На собственные средства.
Тем же вечером двое джентльменов отправились на станцию. Они собирались как следует запастись топливом, чтобы покинуть Блинвилль и попасть в порт Нью-Йорк. На станции они встретили доктора Бэнкс. Это была короткая встреча.
- Кстати, а что, ты опять в немилости? - спросил Дюк, глядя, как машина доктора скрывается из вида. - Или мне показалось?
- Не показалось, - усмехнулся Джейк. - Я забыл вытащить таблетки из шаров.
- Из шаров? - оторопел Дюк. - Из каких шаров?
- Что? - Д.Э. сосредоточенно что-то прикидывал. - А. Обыкновенных, никелированных.
- Где? Где ты взял шары? Какие, к чертям, шары? Ты еще и с шарами что-то затеял? Д.Э. тем временем снял шляпу и пытался, согнувшись, рассмотреть свое отражение в стекле автомобиля.
- Что ты прицепился со всякой чепухой? - взвился он. - Обыкновенные шары, на спинке кровати…
Он показал руками, как будто что-то завинчивает. Только тут М.Р. и понял, что имеется в виду больничная койка, спинку которой в самом деле украшали никелированные шары.
- Ничего себе! - воскликнул он не без досады. - Никогда бы и внимания не обратил!
- "Никогда"! - Саммерс швырнул саквояж на заднее сиденье. - Шесть недель, как эквилибрист-престидижитатор, верхом на болонке прыгающий через горящий обруч в пасть льву. Тут и не такое придумаешь. И вообще. Я еду в Россию. Мне нужно быть в форме. А он мне про какие-то шары!
Конец четвертой книги.
