- Не мог же я себя любимого оставить без завтрака, - наконец, ответил Жорик.
И действительно! Чего это я сопли распустила: "Ах, для меня то, для меня это!". Ничего это не для меня. Просто человек привык есть по утрам яичницу с колбасой и от своих привычек отступать не собирается. А на одного себя приготовить ему обычная вежливость не позволяет.
- Кстати, я хочу извиниться, - я старалась говорить, как можно безразличнее. Не хватало еще, перезнакомить всех окружающих с моими безмозглыми Угрызениями Совести, - Уж не знаю, что на меня нашло ночью. Сейчас понимаю, что ничего страшного, вроде, и не произошло… Я вела себя, как истеричка.
- Ничего. Быть истеричкой ничем не хуже, чем кем бы то ни было другим, - вместо ожидаемого "нет, что ты, ты вела себя совершенно нормально", ответил Жорик.
Мда… Общаться с этим человеком определенно сложновато. Я сделала первый глоток кофе и почувствовала, как жизненные силы вливаются в меня вместе с ним.
- Какие у нас планы на сегодня? - решив пустить свое общение с охранником в сугубо деловое русло, я сразу почувствовала себя увереннее.
- Прежде всего, надо поговорить с этим твоим Николаем, - Жорик тоже пил кофе с наслаждением. Отчего-то было очень приятно наблюдать, как он сначала осторожно втягивает запах, потом слегка прикрывает глаза ресницами и делает маленький глоток, - Я проверил номер телефона, который ты вчера записала.
И когда этот Жорик всё успевает!
- Ты что, осматривал мои руки, пока я спала? - недоверчиво спросила я, демонстрируя записанный вчера на ладони номер телефона.
- Упаси Боже! - громко воскликнул Жорик, отчего мне почему-то стало до крайности грустно, - Рассматривать спящих… Вот еще… Просто проверил твой определитель номера, он ведь все запоминает. Так вот, звонили из офиса Николая.
- Откуда звонили?! Ты хочешь сказать, что Клюшка просто обвел меня вокруг пальца?! Думаешь, он и этот Александр таки сообщники?!
- Ничего пока не думаю.
Я не спускала с Жорика вопросительно прищуренного взгляда. Охранник, наконец, сжалился и снизошел до посвящения меня в свои мысли.
- Смотри, - Жорик схватил салфетку и принялся бессмысленно черкать по ней карандашом, - Картина вырисовывается довольно четкая. Итак, наш преступник промышляет пикантными ограблениями. Он своим обаянием заманивает женщину в сомнительную ситуацию и, подсыпая ей снотворное в шампанское, вытаскивает бумажник, забирает сотовый телефон и даже снимает с неё все более или менее стоящие вещи. Совершенно не Клюшкин уровень. Твой Николай ворочает совсем другими делами… Александр - просто мелкий воришка-альфонс, уверенный в собственной безнаказанности, потому что ни одна жертва не захочет гробить репутацию и не станет обращаться за помощью в милицию или какие другие структуры.
- Ничего себе, мелкий воришка! Вика могла умереть!
- Думаю, все не настолько критично. Скорее всего, Виктория просто не заметила щеколду на двери или еще что-то в этом роде. Преступник не похож на убийцу…
- Но ночью… Он ведь звонил мне и угрожал убить!
- Думаю пустые угрозы, не более. Продолжаем исследовать картину действий. У преступника есть сообщник. Этот сообщник узнал, что ты занимаешься расследованием. Этот сообщник имеет доступ к офису Клюшки и может делать оттуда ночные звонки. Этот сообщник делал фотографии Виктории. Сообщник, а точнее сообщница! - Жорик перешел на многозначительный шепот, - Знаешь, кто она?
- Не я! - таким же многозначительным шепотом произнесла я.
- Ты что, правда, не догадалась? - уже с нормальным уровнем громкости, но почему-то с детской обидой в голосе, спросил охранник.
- Ты хочешь сказать, что это Кошка, - в качестве подтверждения своих умственных способностей проговорила я.
- В каком смысле? - реакция оказалась противоположной ожидаемой. Жорик посмотрел на меня, как на абсолютную дуру, - Я хочу сказать, что сообщница Александра - секретарша Николая.
- Ну да, - я изо всех сил старалась сдержать смех, - Я и говорю - Кошка. Это я её так прозвала.
- Почему?
- Увидишь, поймешь, - не терпящим возражений тоном ответила я и принялась мыть посуду, - Просто странно, что у Клюшки под носом творятся такие дела, а он и ведать не ведает…
- Не вижу ничего странного! Он занят своим, ничего кроме этого не замечает…
- Знаешь, - на этот раз я была искренне благодарна Жорику, - Я тоже в этом уверена. И рада, что ты думаешь так же. Мне очень важно понимать, что Николай не виновен. Спасибо, что помогаешь мне остаться при этом мнении. Всё-таки, он друг моей юности…
- А сейчас у тебя уже глубокая старость! - не оценив моих чувств, усмехнулся Жорик, - Меня здесь благодарить абсолютно не за что. Клюшка, похоже, чист. Скорее всего, мы имеем дело с преступниками очень мелкого калибра. Вот если бы речь шла о сумме на порядок большей…
- Считаешь, десять тысяч маленькой суммой? - во мне назревало раздражение, - Часто тебе приходилось с такими суммами в жизни сталкиваться?
- Знаешь, когда я подвергаюсь подобной по серьезности опасности, я прошу больше.
Его слова показались мне пустым пафосом.
- Может преступник гуманист? - решила повредничать я, - Как бы, ни себе, ни людям…
- Скорее всего, у него просто не умещается в голове сумма больше десяти кусков. Или, возможно, все не так просто.
- В смысле?
- Боюсь, что этой десяткой преступник ограничиваться не собирается. Возьмет эти деньги, потом попросит еще… К примеру, заснимет на пленку момент передачи денег и станет угрожать публикацией фото под названием "Силенская подчиняется шантажисту". В общем, Виктории следует быть очень осторожной. За этим тебя, кстати, и наняли. Чтоб никаких личных контактов с шантажистом у Силенской не было.
- А ты на что? - меня возмутила формулировка. Я, между прочим, знала Викторию почти 25 лет и могла рассчитывать на что-то, кроме "за тем тебя и наняли"…
- А я шантажисту в собеседники не гожусь, - этот факт Жорика явно совершенно не расстраивал, - Полом не выдался. У меня ж нет такой женской шкурки…
На этот раз взгляд охранника показался мне откровенно наглым.
- Боюсь, что даже если б была, ты бы всё равно не сгодился для ведения переговоров. Отсутствие дипломатических способностей на лицо, - я тоже позволила себе откровенное хамство, - И, кстати, если ты еще хоть раз дашь мне понять, что привлек меня к этому делу исключительно из-за моей принадлежности к женскому полу, я буду вынуждена отказаться от участия. Привыкла, знаешь ли, что во мне видят личность…
Жорик ошарашено выслушал мой монолог. Ему возможность подобной реакции и в голову не приходила. Видимо, он считал, что женщины для того и существуют, чтоб тешить глаз, и должны относиться к этому, как к профессиональным обязанностям. Я хотела наговорить еще кучу гадостей, но в этот момент заскрипел телефон. Я недоверчиво глянула на аппарат, обычно он пищал очень громко и бодро.
- Охрип, - я нежно погладила аппарат по корпусу, тот продолжал истерически хрипеть.
- Мне просто должны были звонить утром, я убавил громкость звонка, чтоб тебя не будить…
Жорик что-то подкрутил, и телефон снова заверещал звонким и убедительным тоном здорового аппарата.
- Алло!
- Гражданка Кроль?
- У аппарата! - я дико обрадовалась Клюшкиному звонку.
- Есть новости. Жажду созерцать Вас в своих скромных апартаментах.
- Это в офисе, что ль?
- Ну да, в офисе. Я здесь до двух, потом после пяти. Подъезжайте.
- Я буду не одна, - осторожно проговорила я.
- Очень плохо. С кем?
- С коллегой по расследованию, господин Клюшка, - я пыталась вести максимально честную игру. Раз Клюшка не виновен в ограблении Виктории, то незачем приносить ему неприятности. Если у него есть что скрывать от посторонних частных детективов, он в праве заранее знать об их приходе, - Это детектив, которого наняла моя пострадавшая подруга.
Жорик, услышав такое мое откровение, начал зачем-то скакать по кухне, стучать себя кулаком по лбу и корчить странные рожи.
- Тебе плохо? Попей водички! - урезонила я его, прикрыв трубку ладонью, и вернулась к телефонному разговору, - Это ограничит Ваши возможности, господин Клюшка? Качество новостей от этого пострадает?
В разговоре образовалась напряженная пауза. Видимо, Клюшка обдумывал ситуацию.
- А он наш? - спросил Николай, наконец.
На этот раз пауза образовалась из-за меня. Со снисходительной полуулыбкой я рассматривала Жорика, нервно протыкающего салфетку карандашом. Надо же, еще и обидчивый…
- Наш, господин Клюшка, стопроцентно наш. Никаких других желаний, кроме как оградить мою подругу от неприятностей, он в отношении вас испытывать не станет.
- Я понимаю, - Клюшка расслабился и решил пошутить, - В Вашем присутствии ни один здоровый мужчина не сможет испытывать никакие желания в отношении меня…
- Гм… А если я отлучусь?
- Впрочем, и без Вашего присутствия тоже, - ловко выкрутившись, закончил фразу Клюшка, - Что ж, подъезжайте.
Я положила трубку и оттащила телефон в коридор. Жорик демонстративно молчал.
- Нас ждут у Николая в офисе, - безразлично проговорила я и отправилась одеваться.
От обиды охранника остался неприятный осадок. Мда… Я и сама не подарок, а тут еще этот Жорик. Боюсь, мы никак не сработаемся.
- Послушай, - я заговорила первая, - Я понимаю, ты на меня обижаешься… Но надо же как-то управлять собой. Раз нам нужно вместе работать, значит, мы должны подстраиваться друг под друга…
- Я не обижаюсь, - Жорик вызвал лифт, - Просто лишний раз убеждаюсь, что женщина на корабле приносит сплошные несчастья. Кто тебя за язык тянул? Никак нельзя было сказать, что я там твой друг, или еще что-то.
- Что именно? И с какой, тогда, стати я взяла тебя в столь личное и не нуждающееся в "лишних ушах" дело? Любая ложь в данной ситуации выглядела бы подозрительной.
- Всё равно! Хорошо еще, что ты имени моего не назвала…Ни один нормальный человек в присутствии детектива себя спокойно чувствовать не будет.
- Заметила по себе, - огрызнулась я.
- Ни одной мыслью больше с тобой не поделюсь! - продолжал Жорик, - Ни одним открытием! Будешь получать только конкретные указания к конкретным действиям.
Я аж поперхнулась от такой наглости.
- Отлично! В таком случае я буду действовать так же. Посмотрим, кому быстрее удастся найти этого Александра. Не забывай, Кошку ты без меня в жизни бы не нашел!
- Тебе просто повезло! - отмахнулся Жорик, - Стечение обстоятельств…
На этот раз инициатором полного игнорирования друг друга стала я. Молчать, как выяснилось уже через пять минут, оказалось занятием скучным и тяжелым.
- А где машина? Ты же говорил "я за тобой заеду!" и "я к тебе приеду!"? - тоном не ведающей, как выглядят поезда в метро, дамы, поинтересовалась я.
- "Заеду" - относилось к общественному транспорту. А ночью я приехал на такси, - сухо ответил Жорик.
- Ах, такие расходы… Я тебе что-то должна? - ехидно поинтересовалась я.
- Хочешь, компенсируй стоимость такси. Не откажусь, - несмотря на серьезность тона, глаза охранника откровенно смеялись.
Эх, как красиво сейчас было бы вытащить из набитого бумажника несколько крупных купюр, вложить их в руки охранника и пожелать, чтобы он "ни в чем себе не отказывал".
- Виктория компенсирует, - пришлось сдавать позиции, - Она обещала оплачивать текущие расходы.
- Катя, у тебя невыносимый характер! - на этот раз глаза Жорика не смеялись, и мне стало как-то не по себе.
- Ты чего, я ж шучу…
- Невыносимый характер и дурацкое чувство юмора!
После этого мы еще двадцать минут спорили, по какой линии метро быстрее ехать, и где удобнее делать пересадку.
13. Глава тринадцатая, в которой что не действующее лицо, то преступник или просто злодей
Буквально через час я прижималась лбом к прохладной обивке кожаного кресла в Клюшкином кабинете, сгорала от стыда, с трудом сдерживала слезы и жалела, что вообще знакома с Георгием Собаневским. Клюшка кусал губы и, превратившись весь в комок нервов, следил глазами за передвижениями Жорика. Тот размахивал корочкой оперативника, расхаживал, переполненный чувством собственной вседозволенности, по Клюшкиному кабинету, по-хозяйски заглядывал в ящики шкафа и сыпал бесконечным потоком обвинений, фактов, имен, дат, нецензурных выражений и угроз.
- Ты кому, падла, яйца морочишь?! - Жорик вдруг перестал расхаживать. Выставив вперед челюсть и гневно сверкая глазами, он надвигался на Николая, - С тобой по-хорошему пока разговаривают, а ты, скотина, понты колотишь? Я к тебе со всей душой, а ты?! Да я тебя и весь этот твой гадюшник в порошок сотру! - угрозы эти Жорик выкрикивал, приблизившись почти вплотную к хозяину кабинета.
Брызги чужой агрессивно-ядовитой слюны оседали на аристократичном лице Николая, смешиваясь с мелкими каплями его собственного пота. Бледный от обиды и унижения, не шевелясь, Клюшка смотрел прямо перед собой и ждал, когда опер прекратит кричать. Я совершенно не знала, что мне делать. Было во всей этой сцене, а точнее в поведении Георгия, что-то совершенно неестественное, будто Жорик, фальшивя и переигрывая, исполнял привычную, давно надоевшую роль. Эта театральность настолько сбила меня с толку, что я даже не знала, правильно ли будет пытаться остановить поток выливаемой на Клюшку грязи.
Отчего-то вспомнился вдруг эпизод из книжки Вениамина Клюева. Когда-то он рассказывал крайне положительным, еще совдеповским, верящим в светлое будущее детям о кровожадных и хищных акулах, пожирающих все на своем пути. В рамки розового детского мирка данные особи никак не вписывались, по сему дети, по-взрослому наморщив лбы, упрямо заявляли "Акулов не бывает!". "Акулов не бывает!" - мысленно твердила себе я, находя в этом оправдание своему бездействию, - "Не может человек так хорошо притворяться. Не может быть, чтобы Жорик, которого я в принципе уже считала другом, вдруг оказаться полной сволочью… Видимо, опер просто знает про Клюшку что-то совершенно ужасное, раз позволяет себе так вести себя с ним…Акулов не бывает"
"Ту просто боишься вмешиваться и ищешь этому оправдания!" - безжалостно заявляла мне Совесть.
Начался весь этот цирк, едва мы переступили порог кабинета Клюшки. Выяснилось, что Николай с Георгием прекрасно друг друга знают.
- О, нет! - увидев Жорика, Клюшка закатил глаза и тихо выругался, - И этого субъекта вы, Катерина, называли "нашим" человеком? Разочарован.
Жорик, тогда еще вполне похожий на человека, широко улыбнулся и, не спрашивая разрешения, прошел в кабинет. Я, всем своим видом изображая недоумение, последовала за ним.
- Убирайтесь! - Клюшка тоже улыбнулся, хотя в глазах его при этом мелькали огоньки ярости, - Ликбез отменяется. Тебе, Георгий, я ничего не скажу.
- Скажешь. Иначе говорить начну я. Причем разговаривать буду исключительно с властями и журналистами, - Жорик без разрешения плюхнулся в кресло и, - Причем только о тебе, Николаша.
- Тебе мало неприятностей? - Клюшка даже перестал улыбаться, - Уж не знаю, чем ты занимаешься сейчас, но оттуда тебя тоже выпрут в два счета, стоит мне снять телефонную трубку. Не говоря уже о том, что я могу выставить вас обоих из моего кабинета, пригласив охрану, или даже вызвать милицию.
И вот тут Жорика понесло. То есть буквально после этой фразы Клюшки с лица Георгия сошло все человеческое. Он побелел, нехорошо прищурился и, глядя прямо в глаза Клюшке, тяжело дыша, проговорил.
- "Мордой в дядю" тыкать вздумал? Ну-ну. А ты знаешь, что ныне власть слегка переменилась. Я снова в седле, - он вдруг перешел на повышенный тон, - Кто будет вызывать милицию? Ты будешь вызывать милицию? Ну-ну! - Жорик усмехнулся и предъявил удостоверение опера.
Мы с Клюшкой одновременно вздрогнули. Мда… Я-то думала, что Георгий уволен из органов.
- А что это значит, знаешь? - продолжал Жорик, - Раз меня, несмотря на твои хлопоты, обратно приняли, значит, грош цена твоим должностным дядям. Понял? Я на тебя дело не завожу, просто потому что руки марать не охота. А охрана твоя ко мне притронуться права не имеет. Я - "лицо при исполнении". Все за решеткой окажутся! Ты мне не молчи, - Жорик перешел на повышенный тон, - Ты мне давай отвечай, если не хочешь, чтоб хуже было.
После чего последовал приведенный выше "Монолог обиженного опера", который окончательно сбил с Клюшки спесь, а с меня - всякое понимание происходящего. Чем больше Жорик говорил, тем менее человеческими становились черты его лица. Похоже, он накручивал сам себя. В какой-то момент Николай исподлобья глянул на меня, и я осознала, как виновата перед товарищем.
- Жорик, - я робко дернула опера за рукав и тут же устыдилась собственного, ставшего вдруг пискляво-заискивающим, голоса, - Это же Клюшка, он же не виновен, ты сам говорил. Чего ты с ним, как с преступником.
- Много разговариваешь! - рявкнул на меня Жорик, и я на какое-то время вообще потеряла способность говорить. Потом Жорик тяжело вздохнул, несколько раз мотнул головой, явно приходя в себя, и заговорил уже более спокойным тоном, - Поверь мне, Катерина, этот тип и есть преступник. По-другому он не понимает.
- Если я преступник, то почему я до сих пор не за решеткой? - язвительно поинтересовался Клюшка, тоже заметивший, что опер начал успокаиваться.
- Вопросы задавать буду я! - профессионально гаркнул Жорик.
Я чувствовала себя полной идиоткой. С одной стороны, я уважала Николая, и подобные методы ведения беседы с ним казались мне неприемлемыми. Причем, судя по бросаемым на меня Клюшкиным взглядам, незнание Жорикиных планов никак не освобождало меня от ответственности за то, что я привела сюда этого хама. С другой стороны, возможно грубость Жорика была единственным методом что-то узнать об Александре в нынешних условиях. Кроме того, меня выводил из себя один замечательный факт: Жорик, имея с Клюшкой какие-то давние счеты и зная, что тот замкнется при встрече с опером, все равно напросился идти сюда со мной. То есть, по всему выходило, что Георгию нравилось устраивать подобные скандалы, и что шел он к Клюшке, прекрасно понимая, во что выльется встреча, и, осознавая, что подставляет всем этим меня. Моё ранимое самолюбие требовало разбирательства.
- Я тебе сейчас кое-что объясню, - как бы в ответ на мои мысли, поспешил сообщить опер, - Твой друг Клюшка на самом деле весьма неоднозначная фигура… Под прикрытием Клуба Знакомств наш любезный Николаша содержит самый настоящий притон. Причем клиентов он дурит нещадно…
Рассказ получился весьма эффектным. Я запуталась окончательно, но некое подобие оправдания поведению Жорика получила. Кстати, казалось нереальным, чтобы Клюшка мог заниматься такой грязью. Хотя, с другой стороны, я была убеждена, что деньги не пахнут. Какая, в сущности, разница. Осуждать Николая я тут же передумала. Что собиралась порекомендовать и Жорику, не понимая, какое вообще ему, нанятому для расследования совсем другого преступления, дело до бизнеса Клюшки.
- Продолжай рассказ сам, Николаша. Не хочу, чтобы девушка подозревала меня в излишней жестокости.
- Вот еще, - Клюшка из последних сил старался не терять чувство собственного достоинства, - Может, объяснишь, почему я должен что-то кому-то рассказывать?