Савелий домчался до ГУМа за какие-то восемнадцать минут. Использовав свое новое умение казаться другим человеком, он беспрепятственно прошел мимо обалдевших охранников, на этот раз явившись им в образе Михаила Горбачева. Весь свой путь Савелий не переставал размышлять о дальнейших действиях.
Он был уверен почти на все сто, что взрывчатку завезли непосредственно перед самим взрывом: в ГУМе наверняка приняты все необходимые меры по безопасности столь огромного и людного магазина.
Ему пришло в голову, что фарс в Президент-отеле устроен специально, чтобы отвлечь все профессиональные силы охраны правопорядка и облегчить задачу террористам именно в ГУМе. Проверяя свои предположения, он спросил у старшего охранника:
- Много народу уехало в Президент-отель?
- Пятнадцать человек с двумя овчарками, Михаил Сергеевич! - Мужчина был явным поклонником первого и последнего Президента Советского Союза и буквально пожирал его глазами.
- А сколько осталось на посту?
- Нас двое, на центральном двое и по одному на каждом выходе!
- Что и является характерной деталью сегодняшнего положения, - не удержался Савелий, произнеся эту фразу точным голосом Горбачева: - Связь со всеми имеешь?
- Да, я старший, Михаил Сергеевич! - самодовольно ответил тот.
- Предупреди, чтобы все были максимально внимательны! Понимаешь, максимально внимательны! - Савелий не мог посвятить его в самую суть дела, чтобы тот не проговорился и не вызвал паники в магазине, но на всякий случай спросил: - За последний Час кто-нибудь въезжал-выезжал отсюда?
- Для точности нужно заглянуть в журнал. Валентин, дай-ка сюда журнал. Нужно проверить, кто заезжал-выезжал с подсобных территорий ГУМа!
- Так я и так могу сказать, Анатолий Григорьевич, - сказал моложавый парень килограммов под сто двадцать весом, подходя к ним с журналам. - Приезжал только микроавтобус наш, а уезжали двое - наш генеральный на своем "Мерседесе", да тот же микроавтобус…
- Микроавтобус Гельдфельда, что ли? - переспросил старший. - А разве он не с утра был?
Что-то я не видел, как он приезжал, - задумчиво проговорил он. - Как выезжал - видел, а как заезжал - нет… странно…
- Так вы ж отходили как раз тогда, когда он въезжал. Его еще Мишка Гельдфельд у ворот встречал.
- А что у них было в салоне? - спросил между прочим Савелий.
- Не знаю, - смутился парень.
- Разве у вас нет приказа досматривать все автомашины?! - недовольно воскликнул Савелий.
- Так его ж сам начальник отдела перевозок встречал, - оправдывался крупногабаритный Валентин.
- Кто за рулем был?
- Так это… как его… фамилию не помню: он у нас только пятый день работает.
- А выезжали они тоже вдвоем? - спросил Савелий, видя, что выбить из парня нечто толковое вовсе бесполезно.
- Нет, только водитель.
- Ясно… - Савелий уже направился в глубь территории, как его вдруг осенило: - А куда они подъезжали, к какому складу?
- К какому? - Старший охранник наморщил лоб, явно не зная, что ответить: то ли не видел, то ли не запомнил.
- Вон туда они подъехали! - указал напарник в сторону железных дверей.
- Ты ничего не путаешь, Валентин? - спросил Анатолий Григорьевич. - Там же никакого склада нет, там вход в подсобные помещения подвала!
- Ничего я не путаю, Анатолий Григорьевич, они вдвоем разгружали какие-то коробки.
- Как, и сам начальник отдела разгружал? - удивился Савелий.
- Точно! - воскликнул вдруг старший охраны. - Я ж проходил мимо этих дверей, когда из них выходил тот водитель. - Он даже довольно расплылся в улыбке: вот, мол, какая у него память. - А Михаил нередко помогает с разгрузкой: рук-то не хватает, чего машину задерживать.
- Понятно. Ладно, спасибо за информацию.
- Не за что, Михаил Сергеевич, всегда рад вам помочь! - сказал старший и радушно пригласил: - Приходите еще!
Савелий кивнул на прощание и направился к указанным ему дверям. Его смутило, что Гельдфельд не выехал вместе с тем типом, которого он встречал у проходной, но на всякий случай проверить стоило. К его удивлению, двери были не заперты, хотя ключ и торчал в замке, но это не был промах такого опытного профессионала, как Рассказов, все оказалось много проще.
Помните, когда Рассказов выходил из дверей, он увидел проходящего мимо начальника охраны, а запирать двери подсобного помещения ему, как водителю, было совсем не по чину и могло вызвать ненужные подозрения, именно поэтому он, мгновенно оценив ситуацию, нашел единственный выход.
- Михаил Яковлевич! - крикнул он в дверь, словно обращаясь к Гельдфельду.
- Пока вы считаете привезенный товар, я поеду за другой партией! - И, выждав пару секунд, словно получив ответ, вновь крикнул: - Хорошо, я быстро!
- Он кивнул начальнику охраны и спокойно направился к микроавтобусу…
Если бы начальник охраны не проходил в эту секунду мимо, Рассказов спокойненько запер бы дверь, забрал бы с собой ключ и Савелий потерял бы несколько драгоценных мгновений. И неизвестно, успел бы он обезвредить хитроумное рассказовское устройство.
Но фортуна в этом случае повернулась к Аркадию Сергеевичу спиной.
Не успел Савелий войти в подвал, как его тело обожгло так же, как и в Президент-отеле. Если и были до этого какие-то сомнения, то они сразу улетучились. Теперь он точно был уверен, что именно здесь находится смертоносная закладка взрывчатки.
Первым желанием Савелия было позвонить Воронову, чтобы тот прислал специалистов по взрывным устройствам, но этот ход пришлось сразу отвергнуть: никто не знал, сколько времени оставалось до взрыва, и специалисты могли опоздать. Поэтому Говорков сам стал искать заряд.
Удача вскоре улыбнулась ему: в одной из комнат Савелий обнаружил штабель коробок и неподалеку скрюченный труп какого-то мужчины средних лет и без труда догадался, что это и есть Михаил Гельдфельд. Бегло осмотрев труп, он не обнаружил никаких ран или иных внешних повреждений. Однако выяснять детали возможного убийства было некогда, так как вся эта история могла закончиться огромным количеством трупов, причем в любой ближайший момент.
Не обращая больше .внимания на труп, Савелий принялся делать пассы руками над коробками. Ему с огромным трудом удавалось терпеть страшную боль: казалось, он висит над огромным костром и длинные языки пламени уже вовсю лижут его тело.
Часовой механизм Савелий обнаружил за нескольких секунд, но отключать его не торопился, тем более что рассмотрел бегущие цифры: времени до взрыва оставалось немногим более двадцати пяти минут.
Двадцать пять минут! Много это или мало? Если через двадцать пять минут прогремит мощный взрыв, который унесет сотни, а может, и тысячи жизней, эта страшная утрата во многом изменит дальнейшую жизнь их родных и близких, оставшихся в живых. И кто может с уверенностью сказать, что живым будет легче, чем погибшим?..
Савелий склонился над взрывным устройством, простер над ним ладони и прикрыл глаза. Ладони ожгло огнем, пот выступил по всему телу, одежда мгновенно намокла, а он все еще не знал, с чего начать.
Время стремительно шло, и оставалось все меньше и меньше секунд до взрыва, однако в Савелии жила твердая уверенность, что он справится, разгадает хитроумную загадку той сволочи, которая решилась на такое страшное злодеяние.
Постепенно перед ним предстали руки злодея, готовящие ловушку. Это были отрывочные видения, но именно они и подтолкнули Савелия к пониманию того, как следует выстроить их последовательность, и тогда он начал медленно, словно по слогам, читать мысли хозяина этих рук: "Попробуй реши мою загадку! Найди мою ловушку! Найдешь одну, а за ней тебя ожидает другая, третья…" - этот внутренний голос подлеца будто издевался над ним.
Казалось, Савелий вошел в душу злодея, стал думать, как он, жить его ощущениями…
В какой-то миг ему показалось, что он ненавидит самого .себя, готов разорвать себя на куски, появилась ненависть даже к своему названому брату Андрею Воронову, которого он так любит! Тем не менее даже промелькнула мысль: вызвать его сюда, чтобы погиб и он при этом адском взрыве…
- БОРИСЬ, БРАТ МОЙ… БОРИСЬ С ЭТИМ ЗЛОМ! ТЫ ДОЛЖЕН ПОБЕДИТЬ! - неожиданно послышался Савелию голос Учителя. - СОСРЕДОТОЧЬСЯ ТОЛЬКО НА УСТРАНЕНИИ ЗЛА!
"Господи, Учитель, помоги мне!" - мысленно воскликнул Савелий.
И в тот же момент на душе его стало спокойно, а мысли вновь обрели стройность и последовательность, к Савелию пришла уверенность, и он принялся активно действовать. Его пальцы принялись быстро прикасаться то к одному контакту, то к другому… Их то обжигало огнем, то они ощущали приятную прохладу…
Через несколько минут все было кончено. Савелий медленно открыл глаза и увидел, что таймер остановился за девять секунд до взрыва…
VIII. Ультиматум Президента
Хотя Виктор Илларионович Фадеев занимал должность заместителя начальника Службы безопасности Президента и почти ежедневно находился рядом с главой государства, поговорить им с глазу на глаз было делом весьма трудно осуществимым.
Близость к Президенту и возможность видеть его, минуя многочисленных референтов и помощников, была не просто проявлением его доверия, а большим политическим капиталом, из которого извлекались весьма солидные дивиденды, выражающиеся в цифрах с многими нулями. Именно поэтому члены его большой "семьи" и их близкие друзья обладали влиянием куда большим, чем многие министры или влиятельные политики-депутаты.
Эти люди, составлявшие сплоченную едиными интересами группу (в газетах ее открыто нарекли "семьей") из пятнадцати - двадцати человек, ревниво оберегали Президента от постороннего влияния и делали все, чтобы тот получал информацию только через них.
Наверняка многие помнят, каким был первый Президент России в начале своей деятельности: азартно играл в волейбол и теннис, был весельчаком и балагуром. Постепенно поднимаясь все выше и выше по служебной лестнице, он оставался простым и доступным, любил общаться с обычными людьми, умел выслушивать их, а возглавив партийную организацию Москвы, не гнушался самолично пройтись по магазинам, проехаться в общественном транспорте. Причем его никогда не сопровождали толпы телохранителей.
Известно, что "короля играет свита". Когда Борис Николаевич стал Президентом, его ближайшее окружение, которое он сам лично и подбирал, постепенно начало оттеснять от сановного тела посторонних, не входящих в "ближний круг" людей.
В этом "круге", то есть вокруг Президента, идет такая подковерная борьба за каждый шаг, приближающий к Самому, что соваться туда простому смертному бесполезно да и опасно.
Президент, естественно, знал об этой борьбе и часто нервничал, понимая двусмысленность своего положения, однако ничего поделать не мог: правила власти таковы, что малознакомому, непроверенному человеку высшие государственные рычаги доверить так, с кондачка, не дозволялось. А всех членов "семьи" Президент видел, как он считал, насквозь и верил, что имеет еще достаточно сил и волю, чтобы обуздать зарвавшихся "родственничков".
Конечно, притчей во языцех была младшая дочь Президента: во время предыдущих выборов он приблизил ее к себе, назначил на официальную должность в свою администрацию, прислушивался к ее советам…
Но, как чаще всего бывает, главный не тот, кто чаще других попадает в объективы фото - и телекамер. Как в свое время кардинал Ришелье правил Францией из-за спины своего короля Людовика (за это и прозвали всех дальнейших тайных властителей "серыми кардиналами"), так и сейчас основное влияние на Президента имела вовсе не его младшая дочь, а мало кому заметный, занимавший скромную должность председателя совета директоров некой государственной фирмы, муж младшей дочери Президента - Алексей Бакурин.
Влияние его выросло не сразу, но теперь и глава президентской администрации Валентин Николаевич Щенников, и начальник Службы безопасности генерал Скворцов, и банкир Долонович, и управделами Петр Петрович Можаев, не говоря уж о персонах помельче, - все эти люди, входящие в костяк "семьи", так или иначе прислушивались к мнению Бакурина и старались ему поддакивать, когда тот отстаивал у Президента тот или иной выгодный ему вариант очередной кадровой "рокировочки" или проекта нового президентского указа.
Однако теперь над головой Бакурина начали сгущаться тучи. Как только начальник охраны генерал Скворцов рассказал ему, что Президент случайно услышал радиопередачу, в которой особенно зло громили "семью", он немедленно насторожился. Они оба досконально изучили характер Президента и теперь готовились к тому, что тот попробует самостоятельно получить правдивую информацию, минуя обычные каналы "семьи".
- Думай, Семен Макарович, сейчас все от тебя зависит, - внушал генералу-охраннику Бакурин, - чтобы и муха к Президенту не пролетела без твоего ведома! Ты понимаешь это? Иначе всем нам не сносить головы.
- Дерьмо вопрос, Леха! - успокоил его Скворцов. - Ты же знаешь, у меня все схвачено, комар носа не подточит! Давай лучше еще по рюмашке…
Бакурина коробило от генеральского самодовольства, но он, не возражая, подчинился, понимая, что в данной ситуации вынужден во всем положиться на этого краснорожего, туповатого, но хитрого солдафона, которого, кроме водки и баб, ничего и никогда в сущности не интересовало.
Несмотря на хроническое пьянство и стабильное желание трахать все, что шевелится, Скворцов свое дело знал отменно. Он подвернул, где надо, расшатавшиеся было гайки, и правила личного приема у Президента стали еще более строгими. Фактически тот вообще перестал наедине принимать посетителей: на всех запланированных встречах - будь то Премьер-министр или генерал-силовик - всегда в президентском кабинет находился или сам Скворцов, или его доверенный сотрудник.
Все посетители Президента подробно и тщательно инструктировались по поводу того, о чем следует и о чем не стоит с ним говорить. Оправдывались эти меры заботой о его здоровье - якобы его нельзя было излишне беспокоить; а все "щекотливые" вопросы предлагалось решать через членов "семьи".
Прошло уже два дня, а Виктор Илларионович Фадеев все никак не мог выбрать момент и шепнуть Президенту, что Савелий уже вернулся и что ему удалось добыть те материалы, о которых его просил Президент. Фадеев, конечно, же обратил внимание на то, как еще более ужесточилась охрана Президента, практически исключившая любую возможность несанкционированных Скворцовым контактов.
И вот наконец такая возможность подвернулась: Фадеев обеспечивал безопасность на промышленной ярмарке, которую должен был посетить Президент. Скворцов, как всегда, был неотлучно рядом со своим шефом; Фадеев находился чуть поодаль и в соответствии со служебными обязанностями следил за общей обстановкой.
Фадеев стоял в сторонке и смотрел на мелькавшую в толпе свиты седую голову Президента. Он увидел, как тот неожиданно нетерпеливо завертел головой по сторонам и что-то спросил у сопровождавшего его министра.
- Внимание! Вариант пять, - услышал Фадеев голос в миниатюрном динамике в ухе, - обеспечить прикрытие объекта!
Фадеев послал двух человек перекрыть подходы к мужскому туалету (это и был "пятый вариант"), а сам, якобы для того чтобы очистить туалет от посторонних, устремился туда.
Президент и его свита шли медленнее, чем он, поэтому Виктор Илларионович оказался в туалете гораздо быстрее. Он попросил выйти из туалета всех, кто там был, проверил каждую кабинку и, зайдя в ближайшую к входной двери, заперся там.
Через несколько минут он услышал звук шагов. Фадеев узнал походку, это был Президент. Он был один - Виктор Илларионович знал, что Президент откровенно не выносил, когда Скворцов тащился за Ним в туалет, и всякий раз выгонял его.
Вот и выпал тот самый шанс, на который так надеялся Виктор Илларионович!
Фадеев осторожно постучался в дверь кабинки.
- Кто это? - настороженно спросил Президент.
- Не волнуйтесь, это я, Фадеев. Мне нужно сказать вам два слова с глазу на глаз… О том деле…
- Понимаю… А что ж вы здесь-то засаду устроили, как на крупного зверя, Виктор Илларионович? Зашли бы ко мне, доложили бы честь по чести, понимаешь…
- К вам же не пробиться: все перекрыли! - шепнул Фадеев. - Я вас прошу, зайдите в соседнюю кабинку и, пожалуйста, говорите тише, иначе охрана поймет, что тут есть еще кто-то кроме вас…
- Устроили, понимаешь, кремлевские тайны! - заворчал недовольно Президент, однако в кабинку зашел и даже дверцу закрыл за собой на задвижку.
- Ну, говорите, что там у вас? Говорите, меня же люди ждут, понимаешь…
- Наш человек вернулся из Европы. Он привез интересующую вас информацию. Она абсолютно надежна и проверена по разным источникам. Информация уже у меня, она записана на дискете. Если надо, я сделаю ее распечатку и отмечу для вас все самое важное. Доказательства ее правдивости - в целях безопасности - у нашего человека. Если информация вас убедит, я немедленно предоставлю подтверждение ее подлинности. Но нам нужно сохранять секретность, иначе люди, чьи фамилии фигурируют на этой дискете, смогут замести следы и сделать все, чтобы нейтрализовать эту информацию.
- Как это? - удивился Президент. - От фактов же не уйдешь! Не спрячешься, понимаешь!
- Да, конечно. Но эти факты, во-первых, всегда можно извратить, представив их по-другому: перевернуть все с ног на голову, а во-вторых, они могут просто не дойти до адресата, то .есть до вас. Одно ваше неосторожное слово или распоряжение - и я, и наш с вами человек сразу же попадаем в категорию смертников - нас уберут, подстроив аварию или еще что-нибудь в этом роде…
- Вот даже до чего дошло?! Совсем охренели… понимаешь! - искренне удивился Президент, ненадолго задумался, потом сказал: -Ладно, я все понял. Вечером буду в Барвихе, там и поговорим… Я обещаю!
Он вышел из кабинки и направился к терпеливо поджидавшей его свите. Выждав несколько минут, Фадеев выскользнул из туалета. Ему удалось остаться никем не замеченным, и теоретический шанс, который сегодня у него нежданно появился, воплотился в реальность.