6
Галя сидела на кухне. На столе стояли три тарелки с давно остывшим ужином.
– Есть будешь? – не глядя на мужа, спросила она.
– Нет…
Мишка вдруг понял, что страстно хочет только одного – еще выпить. Страх жег изнутри как раскаленные угли.
– Водка в холодильнике, – тихо сказала Галя.
Мишка открыл дверцу холодильника и взял бутылку. Отпив прямо из горлышка, он показал Гале повестку в ФСБ.
Та только пожала плечами.
– Ну, мало ли что? – спросила она. – Миша, ты же работаешь в секретном институте.
– Да пусть провалится он, этот институт, елки-палки! – вдруг взорвался Мишка. Он крикнул еще что-то, но злость быстро кончилась, и Мишка осел на стул. – Господи, как же мне плохо!..
– Тошнит? – спросила Галя.
У нее было удивительно спокойное лицо, которое казалось от этого еще более красивым.
"И что я, дурак в Джоан нашел? – подумал Мишка. – Я осел, кретин и идиот!"
– Спать буду один, – сказал он вслух.
Мишка отхлебнул из булки еще и пошел в спальню. Как только дверь за ним закрылась, Галя сняла телефонную трубку и набрала номер.
– Я могу поговорить с капитаном Решетниковым? – твердо спросила она.
– Да, конечно, я слушаю, – голос в трубке казался довольно приятным. – Простите, а кто вы?
– Галя Голубева.
– Да, да, мне уже говорили о вас.
Гале стало немного легче.
– Скажите, пожалуйста… – она, конечно же, хотела спросить о Мишке.
– Простите, но наш разговор будет очень коротким, – оборвал ее голос в телефонной трубке. – Приходите завтра, в двенадцать часов в парк Горького. К вам подойдет наш человек и передаст привет от Николая Александровича.
– От какого Николая Александровича? – удивилась Галя.
– От нашего общего знакомого. Не так давно вы сидели с ним на лавочке. Он кормил голубей, а вы плакали. До свидания.
Голос в трубке исчез.
"Как шпионы говорили", – вдруг подумала Галя.
Она грустно улыбнулась.
7
Старший лейтенант Коля Никитин дежурил в аэропорту "Шереметьево" уже шесть часов. Заняв самую удобную позицию в кресле у таможни, он рассматривал лица пассажиров из-под надвинутой на глаза шляпы. Лиц было очень много… Они шли то сплошным потоком, то поодиночке.
"Нас интересует только один человек – Фил Андерсен, – вспомнил Коля приказ капитана Решетникова. – Он может прилететь в Москву, откуда угодно и под любым именем".
"Ну, и сколько мне тут сидеть? – с грустью подумал Коля. – И так Маринка пилит, что дома почти не бываю".
За то время, что он был в аэропорту, Коля успел заметить несколько лиц знакомых ему по спецкартотеке. Одним из гостей, прибывших а Москву, был знаменитый Альфред Миллс по кличке "Цезарь". Коля позвонил Решетникову, но тот не придал сообщению никакого значения.
– Им без тебя займутся, – сухо сказал капитан. – Жди Фила Андерсена.
Коля вздохнул и выключил телефон. Альфред Миллс был знаменит тем, что его арестовывали в России шесть раз, при чем трижды с перестрелкой и погоней. Иметь дело с таким шпионом было просто и интересно, как с хорошо знакомой компьютерной игрой.
Коля снова скользнул взглядом по лицам пассажиров.
– Господина Фила Фредерика Андерсена, потерявшего паспорт, просим срочно обратиться в справочное бюро, – громко объявило радио. – Повторяю…
Сообщение повторялось каждые три минуты. Разумеется, никакого паспорта в справочном бюро не было – сообщение звучало по просьбе старшего лейтенанта Никитина.
"Бесполезно!" – в конце концов, решил Коля.
Он встал и неторопливо направился на улицу.
8
…Фил Андерсен прилетел из Афин. В самолете он с интересом рассматривал Москву. С высоты город казался огромным, но среди тысяч домов было мало небоскребов.
"Впрочем, пока мало, – решил Фил. – Русские торопятся".
Москва никогда не нравилась Андерсену. Это город всегда был чужим и слишком холодным и неуютным для ухоженного европейца.
Уже в аэропорту его позабавило сообщение о том, что он, Фил Фредерик Андерсен, потерял свой паспорт.
"Генерал Кошкин, наверное, прислал в аэропорт, какого-нибудь засидевшегося без дела лейтенанта, – решил он. – Боже, как глупо!"
Он снисходительно улыбнулся. Но происходящее возле окошка справочной, тут же погасило его улыбку – там стоял высокий, широкоплечий человек и что-то говорил девушке.
– Вы Фил Андерсен? – переспросила та.
– Да, да!.. – незнакомец улыбнулся и стал удивительно похож на другого Фила – только что прилетевшего из Афин под именем Мориса Риверы.
– А вы точно Фредерик? – настаивала девушка за окошком.
Широкоплечий незнакомец подтвердил.
У "Мориса Риверы" вдруг екнуло под сердцем. Он ничем не выдал своего волнения и быстро прошел мимо.
"Что ни говори, "повезло"!.. Теперь русские благодаря дурацкому совпадению будут знать, что я в Москве, – пронеслось в голове Фила. – Хорошенькое начало, ничего не скажешь".
Им вдруг овладело раздражение.
"Я плохо начинаю большое дело, – Фил спохватился и постарался взять себя в руки. – Да плевать мне на русскую контрразведку и на этого идиотского однофамильца!.. – решил он. – Пока всемогущий доктор Хартли соблюдает некое подобие перемирия с русскими из-за "Януса", они поневоле закрывают глаза на мелкие детали. А кто сказал, что мы вообще перестали работать друг против друга?! Подумаешь, Фил Андерсен прилетел в Москву. А может быть, я просто соскучился по этому городу".
На улице курил молодой человек в надвинутой на глаза шляпе. Он сосредоточено рассматривал лица выходящих пассажиров.
"А вот и "пастух"!" – сразу понял Фил.
Он вразвалочку подошел к Коле Никитину.
– Разрешите прикурить, молодой человек, – с большой долей иронии сказал Фил.
– Пожалуйста, – Коля протянул зажигалку.
Старший лейтенант с интересом рассматривал "на зубок" выученное по фотографиям лицо мистера Андерсена.
"Только борода ему не идет, – решил Коля. – И брови слишком густыми сделали… Европейцев с такими "турецкими" бровями не бывает".
Фил прикурил и неторопливо направился к стоянке такси.
К Коле Никитину подошел лейтенант Витя Иванов.
– Ну, нашел, наконец, своего Андерсена? – тихо спросил он.
Коля кинул.
– Сам ко мне подошел. Я его провожу, а ты Сашке Добрынину скажи, чтобы прекращал свой "концерт" у окошка справочной. Скажи ему, пусть смывает грим и идет обедать.
9
Галя Голубева и Елена Васильевна Петрова не спеша прогуливались по парку Горького… Галя рассчитывала, что "привет от Николая Александровича" ей передаст мужчина с лицом Штирлица, но к ней подошла красивая женщина чуть старше средних лет, похожая на француженку. У нее были умные и веселые глаза.
С самого начала их разговор получился чисто женским. Он начался с самого заурядного "какая прекрасная сегодня погода", а потом часто перескакивал с одной тему на другую. К удивлению Гали, они успели поговорить даже о детском театре кукол, в котором она работала. Елена Васильевна внимательно рассматривал лицо собеседницы, словно старалась найти в нем что-то знакомое. Иногда в этом взгляде загоралась надежда, но чаще появлялось разочарование.
Галя несколько раз хотела спросить о будущем Миши, но Елена Васильевна умело уходила от этой темы.
– Больше всего я люблю осень в Париже, – она улыбнулась. – Галя, вы когда-нибудь были в Париже?
Галя отрицательно покачала головой.
– А где бы вы хотели побывать? Может быть, в Берлине или Мадриде?
– В деревне у бабушки, – не думая, сказала Галя.
– Вы не любите путешествия и приключения?
– Нет.
– И вы без удовольствия следили за своим мужем?
– Знаете, мне даже противно было, – честно призналась молодая женщина. – Скажите, а Мишку надолго посадят?
– Вашего мужа? – Елена Васильевна нахмурилась. – Простите, но боюсь что да… Впрочем, многое будет зависеть от вас.
– Но это же нечестно! – закричала Галя. – Я сама к вам пришла, понимаете, сама!
– Еще раз простите, Галя, но рано или поздно мы вышли бы на вашего мужа и без вашей помощи. Правда, в этом случае его дела выглядели гораздо хуже.
– А что же мне теперь делать?
– Нас интересуют материалы, которые ваш муж передает "Куколке".
– И все?
– Пока все… Это хоть в какой-то степени уменьшит вину вашего мужа.
– А оправдать Мишку полностью уже невозможно?
– Галя, поймите, судя по всему, ваш муж передал слишком много информации. Если бы нам удалось свести потери от этого к нулю, тогда… – Елена Васильевна немного подумала. – Впрочем, такой вариант развития событий похож на чудо.
Две женщины некоторое время шли молча и рассматривали асфальт под ногами.
Галя вдруг поймала себя на мысли, что она очень хочет быть похожа на Елену Васильевну.
"Она сильная и умная, а, кроме того, умеет думать, а мне просто хочется плакать…"
Горе с Мишкой сделало чувства Гали огромными и немножко страшными, похожими на незнакомые, большие игрушки в темной комнате.
"И ты просто растерялась!" – подумала о себе Галя.
Пришла обида на собственное бессилие.
Вскоре женщины попрощались.
– Знаете, Галя, жизнь все-таки удивительная штука, – снова улыбаясь и снова не без интереса рассматривая лицо Гали, сказала Елена Васильевна. – Иногда в ней случаются удивительные вещи. Как я понимаю, вы уже что-то решили про себя… Но пока не говорите об этом мне.
– Почему? – удивилась Галя.
– Всему свое время.
10
Телефон зазвонил ровно в девять вечера. Генерал Кошкин кивнул на него, и капитан Решетников поднял трубку.
– Фил Андерсен минут назад он оторвался от слежки, – коротко доложил он генералу.
Совещание подходило к концу. По генеральскому кабинету стелился густой табачный дым, два десятка кофейных чашек уже давно опустели.
– То, что Фил Андерсен ушел от нас, это неплохо, – немного подумав, сказал Кошкин. – Он явно спешит и нервничает, а значит рано или поздно он начнет мешать Джоан Макенрой.
– А та будет вынуждена надавить на Михаила Голубева? – спросил капитан Решетников.
– Точно! – генерал кивнул. – И тогда может возникнуть очень интересная ситуация. Что у нас с Галей Голубевой?
Кошкин вопросительно взглянул на Елену Васильевну.
Та неопределенно пожала плечами и промолчала.
– Арестовать бы всех шпионов и дело с концом, – буркнул мрачный майор Дубов.
– Виктор Палыч, скажите, пожалуйста, что важнее, человек или дело? – спросил генерал.
– Конечно, человек, – не без доли удивления ответил Дубов. – Например, любой человек всегда под рукой и его можно арестовать, а дела… Они ведь разными бывают. В том числе и запутанными.
Капитан Решетников и Елена Васильевна улыбнулись. Решетников что-то зашептал женщине, и ее улыбка стала еще шире. Генерал Кошкин постучал карандашом по столу.
– Тише, товарищи. Итак, формулируем нашу задачу. Главное, в нашей операции нужно постараться вывести из игры Фила Андерсена и Джоан Макенрой. Эта парочка очень опасна, но в случае провала операции "Елка" их руководство отодвинет Андерсена и Макенрой на второй или даже третий план. Не менее важно обезопасить тот материал, который Михаил Голубев уже передал за рубеж. И третье… – генерал немного помолчал. – Нужно заинтересовать своих… – Кошкин кивнул на потолок, – судьбой Михаила Голубева и его проектом. Необходимо найти деньги и обеспечить ему условия работы. Впрочем, это самое трудное и я займусь этим сам.
11
…Последний выстрел из пистолета так сильно рванул отдачей уставшую руку Галины, что ее пришлось удерживать другой рукой. В гулком помещении длинного, низкого тира звук многократно отражался от стен и угасал долго, как эхо в горах.
Елена Васильевна, не отрываясь, смотрела в стационарный видоискатель.
– Ни одной… – она прикусила губу. – Там на столе еще одна обойма, Галя.
– Уже нет, – Галя криво улыбнулась. – Я расстреляла все… Дайте закурить, пожалуйста!
– Вы не курите.
– Пора привыкать.
– Шпионки курят только в кино, – улыбнулась Елена Васильевна.
Дверь в тир тихо скрипнула.
– Товарищ подполковник, разрешите доложить! – раздался громкий голос. – Привели всех пятерых.
Прапорщик у двери смотрел на Елену Васильевну.
– Давайте туда, – та махнула рукой в сторону стены за грудой старых мишеней. – Расставляйте ребят.
В тир вошли пятеро мужчин. Два рослых прапорщиков выстроили их у стены. Крайний справа, – мелкий рыжеватый типчик в мятом пиджаке – так низко опустил голову, словно боялся смотреть в глаза людям.
Галя взглянула на пистолет в своей руке.
"Я не смогу!" – вдруг промелькнула в ее голове отчаянная, болезненная мысль.
– Галя, все гораздо проще, – сказала Елена Васильевна. – Это обычное опознание по делу Вильяма Картрайта.
"Не понимаю, – подумала Галя. – Какого еще Картрайта?!"
– Нас уже опознавали в кабинете генерала Кошкина, – громко сказал рыжий типчик. Его лицо сморщилось как вареная картофелина. – Сколько можно?!
Елена Васильевна не обратила внимания на замечание рыжего.
– Галя, ваша задача интуитивно найти нужного человека. В данном случае иностранного разведчика мистера Картрайта… Понимаете?
– Нет, – честно призналась Галя. – Как же я найду этого мистера, если я его не знаю?
– А вы постарайтесь. Кстати, я не зря говорила об интуиции.
– Мне домой надо! – снова крикнул рыжий. – Меня жена с борщом ждет.
Галя показала на громкоголосого рыжего.
– Он? – не уверенно спросила она.
– Че?!.. – удивился рыжий.
Третий справа мужчина – голубоглазый гигант с двумя шрамами на лице – улыбнулся и сказал по-английски сквозь зубы:
– Как жаль, что ты не также глупа, Лена.
Елена Васильевна не обратила на слова красавца ни малейшего внимания.
– А вы где работаете? – спросила она рыжего.
– Прапорщик Василий Вешкин с продовольственного склада, – рыжий нехотя козырнул. – Товарищ подполковник, разрешите идти обедать, а то борщ стынет.
– Идите… – отмахнулась Елена Васильевна. – Все свободны, кроме мистера Картрайта.
Галя опустила голову и покраснела.
– По три опознания в день проводят, – проворчал прапорщик Вешкин, направляясь к двери тира. – А кто за бардак на складе отвечать будет?.. Я, что ли?!
Оставшись втроем, задумавшаяся было Елена Васильевна наконец вспомнила о красавце Картрайте. Она перезарядила пистолет и протянула его бывшему шпиону.
– Вильям, пожалуйста, покажи, как ты стреляешь, – попросила она.
Картрайт хмыкнул, взял пистолет и осмотрел его.
– Мне больше нравится "Берета‑777", – сказал он. – У русских моделей, даже последних, слишком сильная отдача.
– Не преувеличивай, Вильям, при обыске у тебя нашли самый обыкновенный старый "ТТ".
– Ему не нужны динамические пули, чтобы пробить легкий бронежилет, – мистер Картрайт медленно поднял пистолет и прицелился. – В общем, неплохая модель, но слишком мало патронов в магазине…
Один за другим ударило пять выстрелов. Центральная мишень в двадцати метрах вдруг "отлепилась" от стены и упала на покрытый опилками пол.
– Это называется "вытащить четыре гвоздя" на самой мишени, – самодовольно заметил мистер Картрайт.
– Но выстрелов было все-таки пять, – заметила Елена Васильевна.
Она внимательно смотрела на оружие в руках бывшего шпиона.
– Один – контрольный, – пояснил мистер Картрайт. Он вернул пистолет Елене Васильевне. – И не надейся, пожалуйста! Свои приемы самбо будешь отрабатывать на скучающих прапорщиках.
– Я ничего такого не думала, – пожала плечами Елена Васильевна.
Пистолет лег на столик.
– Кстати, что за девчонка? – спросил Картрайт и кивнул на Галю. – Готовишь очередную "красотку"?
– Может быть… Что скажешь?
– Милая, интеллигентная девушка, – Картрайт подошел к Гале и галантно поцеловал ей руку. – Мой вам добрый совет, не связывайтесь с Еленой Васильевной. То, что может сам дьявол, вряд ли сумеет сделать симпатичный, но обыкновенный чертик.
Повернувшись к Елене Васильевне, он спросил:
– Когда меня отпустят домой?
– Обмен через три недели, Вильям.
– На том же мосту?.. На кого меня меняют?
– На Сережу Сотникова.
– Этот парень все-таки прокололся на институте профессора Тиммана? – Картрайт снисходительно улыбнулся. – Вы упрямы, но Ганс Вейд и его "правая рука" Отто Мюллер не подпустят вас к институту Тиммана ближе, чем на пушечный выстрел. А теперь я могу идти?
Елена Васильевна кивнула.
Во дворе Вильяма Картрайта ждала черная "Волга"… Последние пять дней бывший шпион жил не в камере, а за городом в тихом домике у пруда. Немного расстроенная провалом нервная система мистера Картрайта требовала усиленного отдыха, хорошего питания и тишины. Вскоре ему предстояла встреча с общим врагом – террористической организацией "Янус".
12
Елена Васильевна с нескрываемым сожалением рассматривала потупленное и смущенное лицо Гали.
– Галя, кофе хотите?
Обстановка небольшого кабинета на третьем этаже управления была почти домашней. На окнах висели шторы в голубоватых цветочках.
– Ja, nur mit der milch, (Да, только с молоком) – сказала Галя по-немецки.
– Переживаете за цвет лица? – быстро и тоже по-немецки, спросила Елена Васильевна.
– Нет, но просто… – Галя запнулась. Она уже с трудом подбирала нужные слова. – Просто я стала немного нервной за последнее… (Пауза) За последнюю неделю.
– У вас великолепное баварское произношение, Галочка. Но словарный запас как у туристки. Точнее, как у ребенка, – Елена Васильевна придвинула Гале чашку кофе. – Давайте я попробую угадать, в вашем детском садике или в школе с первого класса учили немецкий язык?
– Русский, – улыбнулась Галя. Она подняла глаза. – Мой дедушка был дипломатом. Когда мама развелась с папой, я поехала в ГДР на целых пять лет. Дед был очень занятым человеком и когда он спохватился, мне пришлось заново учить уже русский язык.
– Это неплохо, – Елена Васильевна кивнула. – Но знать язык, к сожалению, это еще не все… Давайте проведем с вами маленький экзамен на "шпионскую" сообразительность, – Елена Васильевна разложила на столе несколько десятков листков. – Выбирайте любой.
– А что это? – Галя смотрела на листки на столе.
– Обычные экзаменационные билеты из необычного курса для симпатичных девушек.
Галя нерешительно взяла крайний билет… Она прочитала вопрос и почти тут же пожала плечами.
– Я не знаю…
– А что за вопрос? – Елена Васильевна вытянула шею, пытаясь заглянуть в листок.
– "Что больше всего меняет облик женщины?"
– Прическа! Господи, это же очень просто и это знает любая женщина. Хорошо, Галочка, берите другой билет.
Но Галя не знала ответа ни на второй, ни на третий, ни даже на шестой вопрос…