21
Уверенная рука взяла Марину под локоть и мягкий, приятный женский голос вежливо сказал:
– Добрый день, Марина.
Девушка удивленно взглянула на идущую рядом с ней красивую женщину:
– Здравствуйте… – неуверенно ответила она.
Незнакомка улыбнулась:
– Меня зовут Эли Форстер. И, пожалуйста, не удивляйтесь, Марина, но я самая настоящая шпионка. Кстати, ваш бывший жених Коля Никитин работает в ФСБ и следит за мной. Я живу в "Славянской-люкс" и уже достаточно долго наблюдаю за вами обоими…
Прежде, чем снова заговорить, Эли грустно вздохнула и не без сочувствия посмотрела на девушку:
– Вы плохо знаете мужчин, Марина. Впрочем, в вашем возрасте это скорее достоинство, чем недостаток. Поверьте мне на слово, со временем вы станете более опытной, но это не прибавит вам счастья…
– Знания умножают скорбь, что ли? – попыталась пошутить Марина.
– Именно это я и хотела сказать. Например, я знаю, что у вас сейчас есть еще один молодой человек, – Эли снова улыбнулась. – Его зовут Борис и он сын очень богатых родителей. Борис нагл и не очень умен. Он нравится вам значительно меньше, чем Коля. Но, тем не менее, вы хотите выйти замуж за него, а не за Колю.
– Откуда вы все это знаете?!
Марина замерла.
– О, это же так просто, – Эли потянула девушку за собой. – Идемте!.. Я слишком долго сидела в своем номере и теперь хочу немного погулять. Что касается вашего вопроса, то я отлично знаю, что любая несчастная девушка хочет забыться после неудачной любви в пышной роскоши достойной самой Клеопатры. Вам нужны настоящие друзья, Марина, иначе вы сделаете очередную ошибку.
Марина и Эли неторопливо шли по тротуару уже слегка присыпанному желтой листвой. Возле огромного салона женской одежды Эли остановилась и критически осмотрела девушку.
– Вот что, Марина, хотите, я научу вас одеваться, как одеваются настоящие шпионки? То есть быть неотразимой, когда надо, незаметной, когда нужно и суперсексуальной, когда решается ваша судьба?
– Хочу! – почти не думая, выпалила девушка.
– Тогда вперед, – Эли показала на вход в магазин. – И не бойтесь. Грабеж этого шикарного заведения займет у нас всего пару часов. А забываться в роскоши на большее время, дорогая Марина, я вам пока не рекомендую.
22
Секретарша Верочка осторожно приоткрыла дверь и заглянула в кабинет генерала Кошкина. Там плавали клубы густейшего табачного дыма, а за ними, возвышалась за столом смутная, но довольно представительная фигура хозяина кабинета.
– Николай Александрович, – позвала Верочка.
– Да, Верочка? – откликнулся из-за дымовой завесы генерал Кошкин.
Секретарша громко чхнула.
– Я вам телеграмму принесла по делу Эли Форстер.
– Сейчас выйду.
Вера закрыла дверь и не без труда перевела дух. Девушка потерла слезящиеся глаза и снова громко чхнула.
Через минуту, вместе с клубами дыма, вышел генерал Кошкин. Девушка отошла от двери подальше и протянула генералу листок бумаги.
"Уверен в причастности Эли Форстер в убийстве своего мужа. Джек Делоу", – прочитал генерал Кошкин.
Верочка чхнула третий раз – дым тонкой струйкой тек из кабинетной щели.
– Да-да, знаю, Верочка, проветрить кабинет пора, – задумчиво сказал генерал Кошкин, все еще рассматривая листок с донесением. – Спасибо, что напоминаете.
Он снял телефонную трубку на столе секретарши и набрал короткий номер.
– Михаил Игоревич?.. Это я, – генерал улыбнулся. – В общем, я снимаю свой заказ насчет погоды… Да-да… Пусть идет дождь, если ему так уж хочется. Да, и вам спасибо!
Кошкин посмотрел на Верочку и весело подмигнул ей.
– Начинается, Верочка, – бодро сказал он.
– Что начинается, Николай Александрович? – удивилась Вера.
– Все начинается, детка. Простая истина "Все пройдет" – не конец мира. А теперь уходи из приемной, я свой кабинет проветривать буду.
23
– Джон, уверяю тебя, что ты – очень умный человек, – Эли едва сдерживала смех.
– Нет, я – "Дубина" Рискин.
– Джон, ты – гений! – Эли все-таки засмеялась. – Джон, ты мне нужен ради твоего собственного спасения. Ну, соглашайся.
Джон поморщился.
– Поймите, Эли, как и чем я могу помочь русской девчонке, если знаю по-русски только "руки вверх!" и "стой, а то стрелять буду"?
– Не прибедняйся, ты наверняка знаешь еще пару десятков слов.
К столику, за которым сидели Эли и Джон, наконец, подошел официант.
– Итак, Джон, приступай, – Эли показала глазами на меню. – И не прибедняйся, пожалуйста.
Уткнувшись в меню, Джон Рискин почти не смотрел на названия блюд, а только на их цену.
"Я тебя сейчас достану, Эли!" – решил он.
– Фазана под золотым соусом, пожалуйста, – Джон ткнул пальцем в нужную строку меню и посмотрел на официанта. – Вы меня понимаете?
– Yes, sir, – кивнул тот.
– Трюфели "Русская Венера"
– Yes, sir…
Официант растянул рот в подобострастной улыбке – сумма чаевых от этого супербогача обещала быть астрономической.
– Ты решил меня ограбить, Джон? – насмешливо спросила Эли. – Но ты забыл, что грабишь вдову миллиардера. Тебе придется очень постараться, чтобы облегчить мои карманы на значимую для меня сумму.
Официант ушел.
– Кстати, Джон, что это такое, трюфеля "Русская Венера"?
– Черт знает этих русских, – отмахнулся Джон. – Надо быть полным идиотом, чтобы платить за грибы, которые ищут в лесу тренированные свиньи, такие сумасшедшие деньги. Не сомневаюсь, что в недрах русских золотых гор текут нефтяные реки по бриллиантовым трубам.
Пауза получилась короткой, но достаточной для того, чтобы Джон Рискин немного успокоился и, наконец, расслабился.
– Итак, ты согласен поработать на меня завтра, Джон? – спросила Эли. – Но, главное, поработать так, чтобы об этом не знал Фил Андерсен?
– Ради той чертовой пропавшей папки я готов на все, Эли. Я бы согласился и без этого визита в ресторан.
– Мне просто немного скучно, Джон. А у тебя вот уже второй день очень хмурая физиономия. Если бы ты был женщиной, я бы пригласила тебя в магазин модной одежды.
– Зачем?..
– Чтобы просто немного порадоваться жизни, Джон!
24
Дом номер восемь по улице Серова оказался крепкой "сталинкой" с высокими, готическими окнами. Дом был похож на стену замка покинутого вассалом. Оставшаяся в замке челядь пробила в стене замка окна и украсила фронтон бежевой штукатуркой.
Джон Рискин поднялся на площадку второго этажа. Из-за двери шестой квартиры доносилась громкая музыка. Джон остановился и, достав из кармана записку, еще раз перечитал адрес.
Скрипнула дверь соседней "пятой" квартиры и оттуда высунулась старушка в махровом халате.
– Второй день там гуляют, – обиженно сказала старушка. Она показала на дверь соседей. – Простите, вы из милиции?
Джон Рискин хорошо знал слово "милиция". Он отрицательно покачал головой. Старушка разочарованно вздохнула и исчезла.
Джон позвонил в дверь шестой квартиры. Реакция на звонок оказалась довольно странной – музыка стала громче. Джон постучал в дверь ногой. Звуки музыки внутри стали еще примитивнее и злее. Джон стал к двери спиной и лягнул ее так, что с потолка посыпалась штукатурка. Дверь открылась – на Джона обрушилась целая лавина звуков, причем ее почти заглушал веселый женский многоголосый хохот и визг где-то в глубине квартиры.
На пороге стоял высокий молодой человек и холодно рассматривал незваного гостя.
– Что надо? – довольно грубо спросил он.
Джон протянул хозяину квартиры записку.
"Я глухонемой дядя вашей невесты Марины, – прочитал молодой человек. Строчки были написаны аккуратным женским подчерком. – Простите, вы Борис?"
– Ну, Борис… – согласился молодой человек.
"Глухонемой" Джон вопросительно смотрел на Бориса до тех пор, пока тот не догадался кивнуть головой.
Джон протянул вторую записку.
"Боря, детка, в глаз хочешь? – прочитал молодой человек. – Еще раз увижу тебя рядом с Мариной, я тебе оторву голову".
Борис хмыкнул и положил руку на лысую голову Джона. Но все его попытки развернуть коренастого, широкоплечего гостя и дать ему пинка, закончились ничем. Более того, Джон легко втолкнул молодого человека в квартиру и шагнул туда сам.
В коридоре было довольно тесно. Джон на глаз прикинул объем коридора и острые углы, о которые легко можно было разбить кулак.
– А это кто? – из кухни вышел рыжеволосый верзила.
Он ел ножку курицы и с удивлением смотрел то на гостя, то на хозяина квартиры. Лежащий на полу Боря издал неразборчивые, но явно обиженные вопли.
Джон протянул рыжеволосому записку.
"Я глухонемой дядя Марины, – прочитал тот. – Я пришел к вам в гости".
– Что стоишь, идиот?! – взвыл Борис. – Бей, гада!
Рыжий на мгновение растерялся, но потом все-таки протянул руку, чтобы схватить Джона… Гость боднул рыжеволосого головой в грудь.
Разборка в шестой квартире заняла у Джона не больше пяти минут. В ее финале вдруг стихла музыка, завершившись грохотом чего-то тяжелого о стену. Когда Джон выходил из квартиры, чья-то нога на полу долго мешала ему закрыть дверь. Она исчезла только тогда, когда Джон дал пинка лежащему на полу рыжеволосому верзиле.
На лестничной клетке стояла старушка в махровом халате.
– Спасибо большое, – улыбнулась она Джону.
Джон улыбнулся в ответ и протянул записку старушке.
"Я глухонемой дядя Марины, – прочитала она. – Я пришел поговорить с Борисом о его плохом поведении с девушками".
– Давно пора, – сказала старушка.
25
Уже через час Джон Рискин провожал Марину. Больше всего на свете "Дубина" не любил работу грузчика. Тяжелый узел с теплыми вещами, мягкое кресло и сумка с продуктами весили не меньше двух пудов. Джон плелся следом за девушкой и проклинал все на свете. Наконец добравшись до угла улиц возле "Славянской-люкс", девушка попросила Джона подождать. Он с удовольствием обрушил свою поклажу на землю и сел на нее.
Марина решительно направилась в сторону "нищего" Коли. Ссору влюбленной парочки то и дело перебивал надрывный кашель лейтенанта Никитина.
Джон сидел на узлах и вытирал мокрое от пота лицо. Иногда он посматривал на стоящую неподалеку серую "Волгу" с двумя пассажирами в нахлобученных на глаза шляпах и ощущал хорошо знакомый каждому шпиону зуд в пятках.
– Ты – хитрый! – кричала обиженная Марина. – Ты делаешь все специально, чтобы позлить меня.
– Нужна ты мне, – отбивался Коля. – И вообще, я тебя ни о чем не просил.
– А меня не нужно просить. Я всегда подаю нищим идиотам!
Услышав хорошо знакомое слово "идиот" Джон вздохнул и подумал о далекой пенсии. В зависимости от исхода операции "Возвращение утерянной папки", остаток жизни можно было провести либо в теплой Калифорнии, либо на нарах в Сибири.
Джон закрыл глаза… В темноте порхали папки, похожие на сказочных Синих птиц и весело сыпали бумагами с грифом "совершенно секретно".
26
Генерал Кошкин вел машину сам. Он часто посматривал в зеркало заднего вида, но "хвоста" не было.
"Как в старые добрые времена…", – подумал генерал и улыбнулся своим мыслям.
Остановившись возле крохотного кафе-подвальчика со странным названием "Двое в пути", генерал посмотрел на часы. Стрелки показывали тринадцать часов десять минут. Кошкин не спеша закурил.
Через пару минут из дверей кафе вышел майор Константин Митрохин. Майор был в штатском и нервно оглядывался по сторонам.
"С "Мустфой" из Тегерана встречался, – подумал Кошкин, провожая Митрохина долгим взглядом. – Опять нервничает. Жена, видите ли, двойню ждет. Эх, вы, профессионалы!"
Кошкин вышел из машины и направился к дверям кафе. По тротуару гуляли непуганые голуби. Штук двадцать крылатой братии кормила улыбчивая девушка с детской коляской.
Генерал невольно вспугнул стаю. Шум крыльев разбудил ребенка и он заплакал. Молодая женщина подняла глаза и строго посмотрела на Кошкина.
– Извините, пожалуйста, – сказал генерал.
В кафе-подвальчике было темно и прохладно. Электрического света не было, горели только свечи.
За угловым столиком, в тени какого-то зеленого тропического чуда, сидел доктор Элоиз Хартли и неторопливо пил сухое вино из высокого бокала.
Генерал Кошкин сел напротив.
– Господин Хартли, вам привет от бабушки Уинстона Черчилля, – весело сказал Кошкин.
Доктор Хартли понимающе улыбнулся и кивнул. Генерал Кошкин положил на стол конверт. Доктор взял конверт и неторопливо вскрыл его.
– Вино будешь? – спросил он, пробегая глазами по бумагам.
– Грузинское?
– Молдавское… Но явно не плохое. Ого!!.. – доктор Хартли оторвал глаза от бумаг и с изумлением посмотрел на Кошкина. – Что, в самом деле, это он?!
– Не сомневайся, – генерал наполнил пустой бокал и слегка прикоснулся к нему губами. – Мои ребята уже три раза этого типа проверяли.
– Пойми, Коля, мы искали этого "крота" "Януса" четыре года. Эндрю Петелли это стоило жизни…
– Жаль парня, – Кошкин кивнул. – Я его во Владивостоке чуть не взял. Но он успел удрать в Японию.
– Лучше бы ты его сцапал, – не без горечи, заметил доктор Хартли. Он вытащил из кармана свой конверт. – На, читай…
Кошкин разложил бумаги на столе.
– Ну, это я уже знаю… – тихо сказал он, пробегая взглядом по строчкам. – Это тоже… А вот это… – генерал поднял глаза. – В это трудно поверить.
– Майкл Райзнер работал, – пояснил доктор Хартли.
– Вот, черт!.. – Кошкин откинулся на спинку кресла. На его лице появилась довольная улыбка. – Слушай, Элоиз, давай я Райзнера орденом награжу?
– Лучше уж меня. Кстати, хочу тебе заметить, что человек, с которым только что встречался твой майор Митрохин, совсем не "Мустафа".
– А кто?.. "Карим"?
– Нет, это Аарон Гольцман из израильского "Моссада". Пока вы будете дурить друг друга, "Мустафа" потихоньку провернет дело "Януса".
Генерал Кошкин задумался.
– Слушай, Элоиз, а почему Эли Форстер и Фил Андерсен теперь работают вместе? – спросил он.
Лицо доктора Хартли стало непроницаемо строгим.
– Без комментариев, – сухо сказал он.
– Я почему-то думаю, что тебе уже порядком надоел Андерсен и ты решил избавиться от него с помощью Эли Форстер, – продолжил Кошкин. – А еще ты хочешь добраться до моих "красоток" или, по крайней мере, заиметь хотя бы парочку своих.
– Снова без комментариев, – доктор Хартли отхлебнул глоток вина. – Но я хочу заметить, что если в наш парламент просочится хоть что-нибудь о нашем с тобой сотрудничестве, мне будет очень плохо, Коля. Ты понимаешь, о чем я говорю?.. Заметь, Коля, я живу в демократическом обществе и у нас не рубят головы на плахе. У нас принято отпиливать их пилочкой для ногтей на страницах прессы, при чем медленно и очень болезненно. А мой старый друг Майкл Кроу припомнит мне все мои прежние грешки и сдаст меня первым.
– Могу предоставить тебе алиби по сегодняшнему визиту.
– Интересно какое?
Кошкин улыбнулся:
– Ну, скажешь, что ездил со мной на рыбалку… Карасей я тебе хоть сто штук дам.
В кармане доктора Хартли зазвонил телефон.
– Майкл Кроу собственной персоной, – сказал доктор Хартли, едва взглянув на дисплей. – Как это по-русски?.. Легок на помине?
Генерал Кошкин улыбнулся, показал на телефон доктора, а потом на себя.
– Ты думаешь, это удачная шутка? – спросил доктор, но телефон все-таки протянул.
Кошкин приложил его к уху.
– Послушай, Элоиз, – тотчас раздался в трубке взволнованный голос Майкла Кроу. – Уже не один, а целый десяток журналистов "роют" материал о твоих связях с русскими.
– Yes, – сказал генерал Кошкин.
– Что?.. – удивился Майкл Кроу. – Элоиз, ты меня слышишь?
– Certainly, I hear, my dear friend, (Разумеется, я слышу, мой дорогой друг) – подтвердил Кошкин.
Он протянул телефон доктору Хартли. Тот услышал только чуть шипящую тишину.
– Элоиз?.. – наконец выплыл из тишины вдруг ставший вкрадчивым голос Кроу. – Элоиз, это ты?
– А что случилось, Майкл? – "удивился" доктор Хартли.
В трубке облегченно вздохнули:
– Кажется, у меня легкое дежавю, Элоиз. Мне только что померещилось, что я разговариваю с самим генералом Кошкиным.
– Боюсь, что тоже самое происходит с людьми, которые твердят о моих связях с русскими, – усмехнулся доктор.
– Но, Элоиз, мне уже трудно с ними справляться!
– Труднее и важнее добраться до "Януса", Майкл. И учти, если ты не прикроешь меня в парламенте, я подам в отставку.
– Спасибо, старый друг, – увял Кроу. – Ты хорошая наковальня, а молотков с каждым днем становится все больше.
– Потерпи еще немного, Майкл. Мне, наконец-то, удалось добраться до "крота" "Януса".
– Что-что?! – радостный голос Кроу прозвучал на самой высокой ноте. – Кто этот выродок?!..
– Это не телефонный разговор, Майкл. Приеду завтра и все расскажу.
– Я найму оркестр за свой счет и буду лично им дирижировать в Хитроу. Кстати, где ты сейчас, Элоиз?
– В Москве.
– Опять?!
– Тут сходятся кое-какие ниточки. Мне надо лично все проверить. До свидания, дружище.
Доктор Хартли дал отбой и посмотрел на Кошкина. Тот пил вино и рассматривал посетителей.
– Кажется, в том углу сидит Том Уэсли? – спросил он.
– Он мой личный телохранитель, – пояснил Хартли.
– Тебе что, моих мало?
– Когда вы приезжаете в Лондон, мистер Кошкин, – мягко сказал доктор Хартли. – Я не спрашиваю, сколько ваших людей вас охраняют. Для меня важно лишь то, чтобы до вас не добрались люди "Януса".
27
Эли Форстер и Марина шли впереди. Джон Рискин тащил мягкое кресло, от которого все-таки отказался Коля Никитин и отчаянно потел.
"Чертова погода, – страдал Джон. – Утром холодно, а днем стоит почти летняя жара".
Он остановился и сел в кресло передохнуть. Эли и ее спутница шли довольно медленно – их занимала беседа – и догнать их не составляло большого труда.
Джон знаками и мычанием остановил пожилого, интеллигентного человека и протянул ему записку.
"Я глухонемой инвалид, – прочитал прохожий, – пожалуйста, позвоните по этому номеру и прочитайте записку, которую я вам дам". Дальше был записан номер.
Джон потянул свой сотовый телефон.
– Пожалуйста, – легко согласился интеллигент.
Джон протянул ему вторую записку.
Пожилой интеллигент набрал номер и уткнулся в записку.
– Какого черта нужно?! – рявкнул в трубке грубый и, судя по всему, чем-то сильно обиженный голос.
Интеллигент невольно вздрогнул и поежился.
– Вам просили передать привет, – робко сказал он.
– От кого?
– От глухонемого дяди Марины. Дядя сказал, что вы, наверное, плохо поняли его и он зайдет к вам еще раз.
В трубке коротко запикало. Интеллигент победоносно улыбнулся и посмотрел на Джона. Тот кивнул и протянул ему третью записку с коротким "Спасибо большое".
– Всегда, пожалуйста, – интеллигент приподнял шляпу.
Джон встал, поднял кресло на плечо и пошел дальше.