От этих слов мы с Купером разом замолчали и, моргая, уставились друг на друга. Родители?
- Нет, я не была с ним все это время, - сказана Сара. - А чем мы занимались, никого не касается, и…
- Но, Сара, - перебила я. Ее реплику насчет родителей я решила выкинуть из головы. Потому что, если разобраться, это всего лишь ее личное мнение. - Когда ты записываешь какого-то гостя в журнал регистрации, ты за него отвечаешь и должна оставаться с ним все время, пока он…
- Неужели ты думаешь, что можешь явиться в шестой участок и ответить полицейским, что это не их дело? - Купер восхищенно присвистнул. - Здорово, хотел бы я на это посмотреть.
И тут вдруг меня как будто по голове стукнуло.
- Кофеварка! - вскричала я, наставив на Сару палец.
И Сара, и Купер взглянули на меня с таким видом, как будто я вдруг заговорила на неведомом языке. Но Сара при этом слегка занервничала.
- Не понимаю, о чем ты говоришь.
- Понимаешь, понимаешь. - Я все еще показывала на нее пальцем. - О кладовке! В которой мы сидели, пока наш офис был оккупирован полицейскими и медэкспертами. Я тогда подумала, что ее используют уборщики: там лежал спальный мешок. И стояла кофеварка. Комнатой явно кто-то пользовался. Но это вовсе не работники общежития, это Себастьян, да? Ты пропускала Себастьяна в общежитие и позволяла ему незаконно жить там, правда? Это правда?
Сара поежилась и закрыла лицо руками. Она не ответила, но в этом и не было необходимости.
- Неудивительно, что Себастьян не сказал полиции, где он был в момент убийства Оуэна, - продолжала я. - Он не мог сказать, потому что у тебя были бы из-за него неприятности. Тебя бы уволили за то, что ты позволила кому-то нелегально жить в здании. Не понимаю, Сара, о чем ты только думала? Ты что, с ума сошла?
Сара опустила руки и метнула на меня свирепый взгляд.
- Себастьян не виноват! Это была моя идея! А вообще, во всем виноват дурацкий отдел размещения! Себастьян попросил, чтобы его поселили с парнем, который придерживается вегетарианства. А с кем его поселили? С каким-то серфером из Калифорнии! Он даже не знает, что такое вегетарианство! А когда Себастьян пошел к директору общежития и попросил его переселить, ему сказали, что переселять некуда, нет мест. И что ему оставалось делать? Пожертвовать своими убеждениями?
- Нет, - сказал Купер. - Разумеется, он предпочел пожертвовать твоей работой.
Сара вдохнула так резко, что послышался свист. Через секунду у нее закружилась голова от гипервентиляции. К счастью, я нашла поблизости пакет из "Старбакса". Толкнув Сару обратно на диван, я заставила ее несколько минут подышать в этот пакет. Скоро она опять задышала нормально.
Сидя между мной и Купером и глядя застывшим взглядом на последнюю страницу каталога "Секрет Виктории", пока Люси раздирала остальное, Сара сказала:
- Наверное, я самая большая дура на свете, правда?
- Нет, не самая большая, - заверил Купер.
- Не обязательно рассказывать, сколько времени ты разрешала Себастьяну ночевать в кладовке, - предложила я. - Можно сказать, что это было только один раз, на одну ночь.
- Нет! - Сара так яростно замотала головой, что ее густые длинные волосы чуть не хлестнули нас с Купером. - Ведь я была ослеплена любовью. И даже не настоящей любовью, потому что Себастьян видит во мне только друга, не больше. Как будто такой парень, как он, может полюбить такую, как я.
- На свете случаются и более странные вещи, - сухо заметил Купер. - Особенно после одной-двух ночей, проведенных в обезьяннике. Мало ли, вдруг Себастьян выйдет оттуда другим человеком в том, что касается отношения к прекрасному полу в целом.
Мне хотелось ткнуть Купера локтем в бок, но мешала Сара. Впрочем, я зря волновалась: Сара все равно его не слушала.
- Я воспользовалась своим служебным положением, - сказала она. - Я пошла на обман и злоупотребила своим правом регистрировать гостей и правом доступа к ключам. Я во всем признаюсь.
- Мысль хорошая, - согласился Купер. - Но кому? Твой начальник мертв.
- Да, - кивнула я. - И лично мне кажется, что надо просто списать это дело на временное помрачение рассудка. Считай, что это была весенняя лихорадка.
- Я никогда больше не буду разговаривать с Себастьяном! - сказала Сара. - После того как мы решим вопрос с журналом регистрации. И после того как администрация президента удовлетворит все требования КРА. И после того как я найду для него другой вариант размещения, безопасный, но не дорогой. И после того как он получит психологическую консультацию по поводу посттравматического стресса.
- Вот это характер! - одобрительно заметил Купер.
Мы втроем двинулись обратно в Фишер-холл взять страницы из журнала регистрации и передать их детективу Канавану, чтобы ускорить освобождение человека, которого Сара, как она горячо заявляла, больше не любит. По дороге Сара сказала:
- Конечно, было бы лучше, если бы мы могли просто выяснить, кто на самом деле убил Оуэна. Не только ради Себастьяна, - поспешно добавила она. - Просто чтобы все поскорее смогли вернуться к нормальной жизни.
Мы с Купером переглянулись.
- Да, - согласилась я, - так было бы лучше.
11
Проходя с малышкой по парку,
Гуляя по собачьей тропинке,
Я чувствую юность жаркую,
Я снова готова к разминке.
"Песня Люси"
Автор Хизер Уэллс
На детектива Канавана записи в журнале регистрации, которые мы предъявили ему спустя сорок пять минут, произвели не особо сильное впечатление. Возможно, потому, что за долгий рабочий день он устал, и ему хотелось только одного - уйти домой.
А еще потому, что, как он заметил, эти записи не такое уж надежное алиби: кто угодно мог проскользнуть мимо охраны колледжа, выстрелить в голову временно исполняющему обязанности директора Фишер-холла и выскользнуть обратно.
Я заявила, что мне неприятно подобное неверие в надежность охраны Нью-Йорк-колледжа. На это замечание он вообще никак не прореагировал, только упомянул о пистолете, который нашли в барсетке у Себастьяна.
- Пистолет? - Сара фыркнула. - Какая ерунда! У Себастьяна нет оружия, он пацифист. Он считает, что насилие - это не метод, оно не решает никаких проблем.
На это детектив Канаван хмыкнул.
- Пацифист с револьвером тридцать восьмого калибра без разрешения на ношение оружия.
Поскольку пуля, пробившая череп Оуэна Витча в то время, на которое у Себастьяна не было надежного алиби, имела именно такой калибр, Сарин возлюбленный оставался главным и пока единственным подозреваемым в убийстве. Из его ли пистолета была выпущена пуля, убившая моего босса, покажет баллистическая экспертиза. А записи в журнале регистрации, если вообще имеют какой-то вес, то свидетельствуют скорее против Себастьяна - они дают полицейским первое убедительное подтверждение того, что Себастьян в момент убийства действительно находился в районе Фишер-холла.
Вот тебе и раз.
Все это очень плохо подействовала на Сару. Когда мы вышли из полицейского участка на Десятую Западную улицу, Сара едва держалась на ногах.
- Послушай, Сара. - Я испугалась, что ей опять станет плохо от гипервентиляции, и принялась лихорадочно искать взглядом какой-нибудь выброшенный бумажный пакет, чтобы заставить ее дышать. - Все будет хорошо. Уверена, Себастьян уже успел связаться с родителями. Они наймут хорошего адвоката. Себастьяну предъявят обвинение, выпустят под залог, и к утру он выйдет из тюрьмы.
Когда я это сказала, Купер издал какой-то звук, но я выразительно посмотрела на него, и он промолчал.
- Я знаю, - тихо сказала Сара.
- И ничего страшного, если Себастьян переночует в обезьяннике, - заверила я. - Детектив Канаван позаботится о том, чтобы ему предоставили ингалятор и лекарство от астмы.
- Я знаю, - снова сказала Сара. И снова тихо. Слишком тихо.
Я покосилась на Купера. Он поднял брови. Мы оба чувствовали, что что-то не так. Сара должна биться в истерике, почему же она так спокойна?
Мы ждали на углу, когда появится свободное такси, чтобы вернуться на Вашингтон-сквер. Был прекрасный весенний вечер, по улицам гуляло много народу: парочки, мамочки с детскими колясками, одиночки - некоторые с собаками, некоторые без. Все были стильно одеты (как-никак это Вест-Виллидж), и все наслаждались теплой погодой и темнеющим небом. Люди прогуливались мимо открытых кафе с яркими тентами, мимо дорогих магазинов, мимо кондитерских, из которых аппетитно пахло кексами, мимо секс-шопов…
Казалось, Сара ничего этого не замечала. Она с отсутствующим видом смотрела прямо перед собой. Когда Купер сумел поймать такси, и оно затормозило перед нами, а Сара не двинулась с места, я ущипнула ее на манер Маффи Фаулер. Нет, не сильно, просто чтобы добиться от нее хоть какой-то реакции.
- Ой! - вскрикнула Сара. - Зачем ты это сделала?
- Что с тобой происходит? - поинтересовалась я. - Ты только что узнала, что твой любимый Себастьян оказался большим обманщиком. Почему ты не падаешь в обморок, почему не плачешь?
- О чем ты? - Сара сдвинула брови, которые давным-давно пора было выщипать. - Себастьян - вовсе не мой любимый. И НЕ обманщик.
- Пацифист с револьвером тридцать восьмого калибра? - скептически спросил Купер, придерживая для нас заднюю дверцу такси. - Тебе не кажется, что в этом есть некоторое лицемерие?
- Господи, неужели вы не понимаете? - Сара издала горький смешок. - Это же очевидно! Кто-то подбросил ему этот револьвер.
Я села рядом с Сарой и посмотрела на Купера, но тот только плечами пожал. Видно, он, как и я, ничего не понимал.
- Совершенно ясно, что это заговор, - объяснила Сара таким тоном, будто мы бестолковые, если сами не понимаем. - Это подстроено администрацией президента. Не знаю, как им это удалось, но можете не сомневаться, что за этим делом стоят они. Себастьян никогда бы не стал ходить с оружием. Должно быть, кто-то подбросил револьвер в его барсетку.
- Угол Западной Вашингтон-сквер и Уэверли, - сказал Купер таксисту и сел на заднее сиденье рядом со мной.
- Да, надо отдать тебе должное, Сара, это нечто новенькое. Заговор администрации президента Нью-Йорк-колледжа. Очень творческий подход.
- Смейся, сколько хочешь. - Сара решительно отвернулась к окну. - Но они еще об этом пожалеют. Очень пожалеют.
Я посмотрела на ее профиль. За окном темнели, и мне было не очень хорошо видно, поэтому я не могла сказать наверняка, шутит она или говорит всерьез.
Но это же Сара, она никогда не была большой шутницей.
- Очень пожалеют? Что ты хочешь этим сказать? - переспросила я. - Что ты имеешь в виду?
- Ничего, - невинно сказала Сара. - Не волнуйся.
Я посмотрела на Купера: он сдерживал улыбку. Хотя я лично ничего смешного в этой ситуации не видела.
Такси остановилось перед Фишер-холлом. Я пригласила Сару поужинать с нами, но она отказалась. Сказала, что у нее много работы, и ушла. Купер заметил, что оно и к лучшему, потому что он уже изрядно устал от этой ходячей драмы в возрасте двадцати с чем-то лет.
- Интересно, что она имела в виду? - повторила я, пока мы шли к парадному входу в дом. - Что у нее на уме?
- Не знаю. - Купер нашарил в кармане ключи. - Но, по-моему, ты можешь не волноваться. Если она начнет отбиваться от рук, у тебя есть способ на нее воздействовать: тебе известно, что она разрешала тому типу незаконно жить в здании. Просто пригрози, что выдашь ее.
- Ох, Куп, я не могу.
- Почему? - удивился Купер. - Хизер, ты слишком мягкая. Кстати, что это вообще значило: вся эта история с моей машиной? Неужели кому-то могло прийти в голову, что есть хоть малейший шанс получить мою машину?
- Нет. Но что касается мягкости, не тебе меня упрекать. Вспомни другую историю, в твоем кабинете, когда ты велел Саре убираться к такой-то матери. Можно подумать, ты на самом деле собирался ее вышвырнуть. Да ты отсюда и таракана не вышвырнешь. Это совершенно ясно.
- Хизер, возможно, ты не заметила, но она нам нагло врала. - Купер наконец отпер входную дверь и распахнул ее. - Как ты думаешь, добились бы мы от нее правды, если бы я с ней нянчился, как ты?
У меня зазвонил мобильный. Я его достала, увидела, что звонит Тед, и сразу перевела звонок на голосовую почту. К сожалению, Купер стоял достаточно близко, поэтому мог прочитать, кто звонит. И увидеть, куда я переключила звонок.
- Неприятности в раю? - усмехнулся он.
- Нет, - натянуто сказала я. - Просто у меня сейчас нет настроения с ним разговаривать. - Я вошла вслед за Купером в дом и бросила сумочку и ключи на тот же столик, на который бросил свои ключи и бумажник Купер. - Все-таки тебе необязательно было обращаться с ней так сурово.
Купер повернулся и посмотрел на меня.
- Нет, Хизер, обязательно. Иногда приходится давить на людей, чтобы добиться от них правды. Может, это некрасиво, но зато действенно.
- Значит, мы с тобой расходимся во мнении. Потому что, на мой взгляд, можно достичь тех же самых результатов по-хорошему.
- Ну да, - сказал Купер. - Года за четыре.
- Рано или поздно у Сары проснулась бы совесть, - настаивала я. - И гораздо раньше, чем через четыре года. Скорее, через четыре минуты. Что как раз и произошло. Боже мой, чем это пахнет?
Купер втянул воздух и сказал тоном человека, очень довольного своим открытием:
- О-о, это аппетитный запах тушеных ребрышек, которые приготовил твой отец.
Я была потрясена.
- Боже, до чего же вкусно пахнет!
- Да, наслаждайся этим, пока есть возможность, потому что сегодня такое удовольствие выпадает нам в последний раз.
- Заткнись, - сказала я. - Папа всего лишь переезжает на окраину, а не умирает.
- Это ты была недовольна, что он живет с нами, - напомнил Купер и поспешил в глубину дома, откуда и доносился этот невероятно аппетитный запах. - А меня-то вполне бы устроило, если бы он жил здесь всегда.
Я просто ушам своим не верила.
- Да ладно, - сказала я, семеня рядом с ним. - А как же йога, как же ароматические свечи? Они тебе не мешали? А его игра на флейте?
- Притом что дома меня ждали такие обеды? Вполне простительно.
- Наконец-то! - крикнул из кухни папа.
Я точно знала, что он слышал, как мы идем по коридору, но не слышал, о чем говорили. Слух у него уже не тот, что раньше, а стены в доме Купера толстые. В девятнадцатом веке строили не так, как сейчас.
- Эй, вы, хватит пререкаться, давайте к столу! Обед готов, вы опаздываете!
Мы прибавили шагу. В до нелепого большой (во всяком случае по Манхэттенским меркам) кухне нас ждал накрытый стол, вино разлито по бокалам, свечи зажжены. Папа в бело-голубом фартуке поверх рубашки, в оливково-зеленых вельветовых брюках и мокасинах стоял у разделочного стола и готовил салат. Увидев нас, он просиял. Люси тоже, она стучала хвостом по полу с довольным видом собаки, которая уже совершила вечернюю прогулку.
- Привет, - сказал папа. - Очень рад, что вы все-таки пришли.
- Извини, что опоздали, - начала я. - Нам пришлось везти Сару в полицейский участок. Оказалось, что она…
Я смолкла на полуслове, потому что увидела, что кроме нас с Купером и папы с Люси в кухне есть еще кое-кто. Этот кое-кто сидит за столом, и перед ним уже стоит полная тарелка, хотя он вежливо ждет, когда мы сядем, и не прикасается к еде. Зато про его бокал с вином я лучше промолчу.
- Хизер! - заплетающимся голосом сказал Джордан, брат Купера, салютуя нам бокалом. - Слышали новость? Я стану папой!
* * *
- Честное слово, у меня не было выбора, мне пришлось его впустить, - объяснил папа намного позже, после ужина, когда Купер повез брата обратно в его пентхаус в Верхнем Ист-Сайде. - Он очень хотел увидеть тебя. И был в очень праздничном настроении.
Если вы спросите мое мнение, я бы сказала, что настроение у Джордана было, скорее, суицидальное. Но, с другой стороны, так и бывает, когда узнаешь, что твоя жена беременна, а ты не на сто процентов уверен, что готов стать отцом.
Но Джордан попросил, чтобы этот пункт остался между нами, - попросил во время ужина, когда я возвращалась из туалета, а Джордан поймал меня в холле.
- Не надо было мне тебя отпускать, - скорбно сообщил он, прижав меня к стене.
Поскольку такие разговоры происходили у нас регулярно, с интервалом в три-четыре месяца, я хорошо изучила сценарий и свою роль знала заранее. Мне нужно было произнести всего лишь такие слова:
- Джордан, это мы уже проходили. У нас с тобой ничего не получилось, тебе гораздо лучше с Таней. Ты же знаешь, она тебя любит.
Однако на этот раз Джордан ушел в сторону от привычного диалога, сказав:
- В том-то и дело. Думаю, она меня не любит. Я знаю, Хизер, это звучит дико, но мне кажется… мне кажется, что она вышла за меня только потому, что я тот, кто я есть. Из-за того, кто мой отец. Владелец "Картрайт рекорде". Эта история с ребенком… ну, не знаю. Вдруг она затеяла это только затем, чтобы потом получить алименты побольше?
Признаюсь, я была потрясена.
Но это же Джордан. И он пьян. А Джордан и спиртное несовместимы.
- Нет, она не поэтому хочет завести ребенка, - попыталась я его успокоить. - Таня тебя любит.
На самом деле я, конечно, никак не могла этого знать, но не собиралась говорить об этом Джордану.
- Но ребенок… - заскулил Джордан. - Я о детях ничего не знаю. Как я могу быть отцом?
Это было на редкость глубокое и саморазоблачающее заявление, особенно для Джордана. Оно показало, что Джордан заметно повзрослел, стал более зрелой личностью.
- Джордан, сам факт, что ты это понимаешь, - сказала я, - показывает, что теперь ты как никогда готов стать отцом. Серьезно. Коль скоро ты будешь об этом помнить - я имею в виду, помнить, что ты ничего ни о чем не знаешь, - думаю, ты будешь замечательным отцом.
- Правда? - Джордан заметно повеселел, будто мое мнение по этому вопросу имело для него какое-то значение. - Хизер, ты серьезно?
- Да, серьезно. - Я слегка сжала его руку. - А теперь, может, вернемся к столу?
Вскоре после этого Купер убедил брата, что для одного вечера он достаточно напраздновался, и уговорил его позволить отвезти себя домой. В конце концов Джордан согласился, хотя и неохотно и с условием, что по дороге они будут слушать демоверсию его нового диска. Купер принял это условие, но я заметила, как его передернуло от отвращения. После обеда я убедила папу отдохнуть за чашечкой любимого травяного чая, а сама принялась мыть посуду.
- Ну и денек тебе выпал, - заметил папа, пока я оттирала запекшийся жир со стенок кастрюли. - Наверное, ты совсем без сил. Ты ведь еще и бегала сегодня утром?
- Ну да, если это можно так назвать, - пробурчала я. (Спору нет, ребрышки были хороши, но неужели для их приготовления надо было непременно испачкать все кастрюли, какие только есть в доме?)
- Наверное, Тед очень тобой гордится. Для тебя выйти на пробежку - настоящий подвиг. Знаешь, он снова звонил по домашнему телефону, незадолго до того, как вы вернулись. Я бы пригласил его на ужин, но ведь он не ест мяса, а у меня нет ничего другого.
- Все нормально, папа, - сказала я. - Я ему позже перезвоню.
- Так у вас с ним серьезно, да?