Василий жадно набросился на еду, и дурнота отступила, страх разжал свои липкие руки.
В конце концов, почему он так распсиховался? Что произошло? Все под контролем, все так толково придумано и так тщательно выполнено… У него все получится, обязательно получится! Главное - не распускаться, держать себя в руках!
Он не заметил, как прикончил всю заказанную еду.
Заказать еще что-нибудь? Да нет, пожалуй, хватит, а то придется снова менять весь гардероб…
Он сыто откинулся на спинку стула, поискал глазами официанта.
Тот мгновенно возник, положил на стол счет, поблагодарил за щедрые чаевые.
Василий покинул ресторан совсем другим человеком: спокойным, решительным, уверенным в себе.
Через двадцать минут он подъехал к дому, загнал машину на стоянку, поднялся в квартиру.
После смерти Маргариты он чувствовал себя здесь неуютно, но что поделаешь, нужно держать себя в руках.
Он переоделся, машинально включил телевизор.
Просто для того, чтобы разрушить гнетущую тишину пустой квартиры, чтобы не чувствовать себя одиноким и беззащитным.
По телевизору шел какой-то бесконечный криминальный сериал, бандиты и милиционеры гонялись друг за другом, как будто играли в казаки-разбойники, те и другие непрерывно стреляли, визжали женщины, визжали тормоза машин, и поэтому Василий не сразу расслышал дверной звонок.
Расслышав же, не на шутку испугался.
Он сегодня никого не ждал, а всякие неожиданные визитеры могли принести только неприятности. Хватит уже, побеседовали нынче в офисе с Иваном, час после этого руки дрожали и сердце колотилось!
Василий подошел к двери, выглянул в глазок, раздраженно осведомился:
- Кто здесь?
- Милиция! - послышался голос за дверью, и к глазку поднесли развернутое удостоверение.
- Я вашим уже все рассказал… - недовольно пробормотал Василий, но повернул головку замка и открыл дверь.
На пороге появился мужчина лет сорока, с приятной, но незапоминающейся наружностью.
- Капитан Несгибайло! - представился он, снова показывая удостоверение.
- Я рассказал все, что мог… - повторил Василий, пропуская капитана в прихожую.
- Совершенно верно! - Капитан улыбнулся открытой и просветленной улыбкой законченного идиота. - Но мои коллеги забыли о кое-каких существенных формальностях. Вы должны были расписаться в приложениях к протоколу.
- Каких еще приложениях? - поморщился Окунь. - Я же где-то расписывался…
- Совершенно верно! - подтвердил капитан. - Вы расписались в протоколах, но к каждому протоколу полагается приложение по форме "А-4", а к каждому приложению еще дополнительный акт по форме "Б-8"… Без этого начальство не примет протоколы… - И он жестом циркового фокусника вытащил из крошечного детского портфельчика огромную пачку разграфленных бумаг. - Я вас не задержу, - пообещал он с приветливой улыбкой, - здесь нужно расписаться всего в ста сорока семи местах…
- Кошмар! - вздохнул Окунь.
Он огляделся.
В прихожей негде было пристроиться с такой кипой бумаг, и он прошел на кухню.
Жизнерадостный капитан разложил бумаги на столе и принялся подкладывать их Василию, громко и многословно объясняя:
- Вот это - приложение по форме "А-4"… Здесь нужно расписаться в семи местах - тут, тут, тут и еще тут…
За его объяснениями Василий не расслышал крадущихся шагов в прихожей.
Наконец он расписался везде, где только можно, капитан Несгибайло многословно поблагодарил его, собрал бумаги и покинул квартиру.
Василий перевел дыхание и выключил телевизор: он больше не мог видеть милиционеров. В квартире сразу стало тихо и пусто, и Василий отправился в ванную комнату, чтобы вымыть руки после милицейских протоколов.
Он тщательно намыливал руки, перебирая в памяти события прошедшего дня, как вдруг за спиной раздался какой-то подозрительный шорох.
Василий замер, опустил ручку крана, выключив струю воды.
Шорох за спиной повторился.
Василий медленно, задержав дыхание, повернулся.
У него за спиной была ванна, закрытая нарядной светло-голубой занавеской.
За занавеской явно кто-то был.
Да нет, что за чушь! Откуда там кто-то мог взяться?
Василий постарался взять себя в руки.
Ну как можно до такой степени себя распустить?
Он шагнул вперед и протянул руку, чтобы отдернуть занавеску.
Но рука словно налилась свинцом.
Она не хотела выполнять его приказ.
И все тело Василия хотело стремглав броситься прочь отсюда, спрятаться в спальне, в платяном шкафу, как прятался он в детстве, когда еще был маленьким мальчиком Васей, который ничего не знал о безжалостных интересах бизнеса, которые иногда требуют от человека совершенно ужасных вещей…
Что за детство!
Василий сжал зубы, взял себя в руки и резким движением отдернул чертову занавеску.
Ну разумеется, за ней никого не было…
Но это только в первое мгновение никого не было за голубой занавеской. В следующую секунду из ванны, наполненной водой, поднялся человек…
Это был Сергей. Сергей Евсюков, компаньон и приятель, почти друг, которым пришлось пожертвовать ради интересов бизнеса. Проще говоря - ради денег.
Да нет, это был, конечно, не Сергей.
Это было жуткое существо с зеленоватым лицом, которое когда-то было лицом Сергея, но по которому теперь тут и там были разбросаны страшные глубокие укусы.
Его объели рыбы, понял Василий.
У него предательски закружилась голова, затряслись руки, ноги ослабели и подкосились. Он хотел убежать, но вместо этого плавно сполз по стене и застыл на холодном кафельном полу, не сводя глаз с ужасного создания, которое переступило край ванны.
С утопленника, как и положено, ручьями стекала вода, и в глубине сознания Василия, где-то даже не на втором, а на пятом или шестом плане, промелькнула мысль, что вода протечет к соседу ниже этажом - злобному и истеричному директору охранного предприятия…
Впрочем, сейчас это не имело никакого значения.
Сейчас ничто не имело значения, кроме существа с зеленоватым, объеденным рыбами лицом, которое медленно, но неотвратимо приближалось к Василию, оставляя на кафельном полу мокрые следы.
- Я не виноват… - едва слышно проговорил Окунь, не сводя взгляда с мертвого компаньона.
- А кто виноват? - спросил тот загробным голосом. - Пушкин? Или Панаев?
- Ка… какой еще Панаев? - пискнул Василий, вжимаясь в стену. - Не знаю никакого Панаева!
- Не важно! - Утопленник сделал еще один шаг и грозно навис над Василием. - Покайся, убийца!
- Я… я не хотел! - выдавил из себя Окунь жалкие слова, как выдавливают остатки зубной пасты из полупустого тюбика. - Я был в безвыходном положении!
- Нет, Вася! - перебил его мертвец. - Вот сейчас ты действительно в безвыходном положении!
- Про… прости меня! - Василий попытался отползти в сторону, но тело не слушалось.
- Покайся, негодяй! - повторил утопленник с театральными подвываниями. - Покайся в злодейском убийстве лучшего друга и собственной жены!
- Жены? - переспросил Василий. - Но я не убивал Маргариту! Это не я… это кто-то другой! Когда я вернулся, она была уже мертва! Ты не представляешь, как я испугался! Кто-то другой, клянусь тебе! Меня здесь не было…
- Только не говори мне, что у тебя алиби! - замогильным голосом воскликнул мертвец. - Меня ты не обманешь! Я знаю, что вместо тебя на презентации был другой человек!
- Я и не обманываю! - выдохнул Василий. - Алиби мне нужно было для другого… Для того чтобы забрать из сейфа конверт и потом избавиться… избавиться от… тебя! - Последние слова он произнес едва слышно. - Я был в безвыходном положении! Ты просто не понимаешь!
- Да где уж мне понять! - насмешливо проговорил покойник. - Где уж мне понять собственного убийцу! Кстати, это ведь ты пытался убить того человека, который обеспечивал тебе алиби?
- Ну да, - недоуменным голосом ответил Василий, как будто его спросили о чем-то совершенно не заслуживающем внимания. - Но какое тебе до него дело?
- Я хочу знать всю правду!
- Ну да… Этот человек мог быть для меня опасен… Он мог выложить все… всю правду…
- Милиции? - осведомился утопленник.
- Какой милиции? - отмахнулся Окунь. - Он мог выложить все Ивану… Тогда мне пришел бы конец! Иван такого не прощает… Ну я нанял киллера, поручил ему эту работу, но киллер попался совершенно бестолковый, дважды промахнулся… в машине взорвал вообще постороннего человека… Тогда я позвонил в агентство, где работал тот человек, который обеспечил мне алиби… хотел подключить их…
- И что, они к тебе прислушались? - В голосе утопленника прозвучало недоверие. - Да кто ты такой!
- Ну понятное дело, я разговаривал не от своего имени. Я сказал, что это личная просьба Ивана, а ты же знаешь - когда Иван кого-то о чем-то просит, ему не отказывают… Но только они тоже сработали впустую, этот человек сумел скрыться. - В голове у Василия мелькнуло какое-то смутное подозрение, и он искоса взглянул на утопленника: - А почему тебя так интересует тот человек?
- Меня интересует все! - провыл тот особенно страшным голосом. - Но на самом деле больше всего меня интересуешь ты, меня интересует твоя черная душа!
- Я был в совершенно безвыходном положении! - повторил Василий. - Кондрат взял меня за горло. А ты знаешь, что это за человек - еще страшнее Ивана… Я должен был Кондрату, должен был очень большие деньги…
- Как тебя угораздило? - спросил утопленник обыкновенным, бытовым голосом.
Василий не обратил внимания на эту странность и пробормотал:
- Я проигрался. Проигрался в казино, которое он контролировал. Он наверняка специально это подстроил. Конечно, если бы мы закончили ту операцию, я смог бы с ним рассчитаться, но Кондрат не соглашался ждать, и тогда мне пришлось… Пришлось все организовать и свалить все на тебя, иначе Иван не оставил бы меня в покое…
- Все равно тебе нет прощения! - выдохнул утопленник. - И будет тебе, как сказано, - око за око, зуб за зуб!
- Ка… какой зуб? - переспросил Окунь. У него сразу заболели все зубы.
- Так говорится, - ответил мертвец. - Каждому воздается по делам его! Ты меня утопил - значит, и сам ты будешь утоплен!
- По… пожалей!
- А ты меня пожалел? - Мертвец страшно заскрежетал зубами. - Ты столкнул меня на верную смерть в ледяную воду… Почему же я должен тебя жалеть? Разве только…
- Разве только… что? - прошептал Василий. Он понял, что есть еще шанс, что где-то вдалеке перед ним забрезжил слабый свет надежды. - Может быть, тебе нужны деньги? У меня их, правда, немного, но я отдам тебе все…
- Зачем мертвым деньги? - простонал утопленник. - Там, на речном дне, от них никакого прока! С кем я буду расплачиваться твоими грязными деньгами - с рыбами? Разве только ты мне отдашь тот конверт! Те бумаги, из-за которых ты меня убил!
- Бумаги? - переспросил Василий, и глазки его воровато забегали. - Но у меня их нет! Я их… я их отдал!
- Ты думаешь, что меня можно обмануть? - проговорил мертвец самым что ни на есть ужасным загробным голосом. - Мы, мертвые, видим вас, живых, насквозь! И никакую тайну от нас утаить невозможно! Даже не пытайся!
Это напомнило Василию про Ивана.
Тот тоже сказал, что видит его насквозь… Но Иван - это очень ясная, конкретная опасность, а этот утопленник - что-то таинственное, мистическое, нереальное… А все непонятное всегда кажется нам особенно страшным…
В глубине души Василия Романовича шевельнулось какое-то смутное сомнение.
Вправду ли перед ним Сергей? А если это действительно Сергей - на самом ли деле он умер? Потому что ведет он себя очень подозрительно, говорит театральным голосом. Но с другой стороны, откуда Василий знает, как разговаривают ожившие трупы? Да и не бывает такого, это все в фильмах ужасов. Этот утопленник ведь сам сказал, что деньги мертвым не нужны. А зачем мертвецу бумаги? Какой в них прок на том свете?
И утопленник будто прочел его мысли.
- Ты должен заплатить за свое преступление. Должен отдать мне то, что для тебя особенно дорого. Значит, ты отдашь мне те бумаги, из-за которых пошел на убийство!
Василий хотел что-то ответить, возразить, хотел сказать, что бумаг у него нет, но мертвец склонился над ним и схватил за горло влажной ледяной рукой.
От него потянуло холодом, сыростью, смертью. И в том месте, где мертвая рука прикоснулась к горлу, Василия будто пронзили десятки ледяных игл, и от них холод пополз по всему его телу, проник в каждую его клетку…
Он забыл обо всех своих сомнениях, забыл о прочих страхах - забыл про Ивана, и про Кондратия, и про милицию, которая норовила повесить на него убийство Маргариты.
В его душе остался единственный древний страх - страх перед этим живым трупом, который схватил его за горло и собирается утащить за собой на речное дно…
- Я все отдам! - прошептал Василий едва слышно. - Я отдам тебе этот чертов конверт!
- Давай! - согласился утопленник, и ледяная рука немного ослабила хватку.
Василий попытался встать, но ноги плохо слушались его.
Тогда ледяные руки утопленника подхватили его, дернули кверху и поставили на ноги. Переставлять ноги Василий кое-как мог, и он потащился в сторону гостиной - безвольный, бессильный, как спущенный шарик или тряпичная кукла.
Оказавшись в гостиной, Василий на секунду застыл, словно в его душе опять шевельнулись смутные сомнения. Тогда безжалостный утопленник встряхнул его, как мешок с костями, и снова легонько сдавил горло ледяной рукой.
- Ну, где конверт? - спросил он загробным голосом. - И не хитри, компаньон, со мной такие шутки не проходят!
- Я… я не хитрю… - с трудом выдавил Василий. - Тут он… тут, под паркетом…
Он кивнул в сторону тумбы с телевизором.
- Доставай! - Утопленник подтолкнул его в спину.
Василий сдвинул тумбу в сторону, огляделся, увидел на столе пилочку для ногтей. На секунду в его голове мелькнула мысль: а не ткнуть ли Сергея этой пилочкой в горло?
Но тут же он отбросил ее - один раз он его уже убил, не помогло… А уж сейчас-то вряд ли поможет против этого чудища с зеленым лицом такое хлипкое оружие!
Он опустился на колени, подцепил пилочкой вторую от стены паркетину, вытащил ее. Под полом обнаружилась темная пустота, на дне которой смутно желтел конверт.
Тот самый конверт, за обладание которым сильные и страшные люди рвали друг другу глотки, как бойцовые собаки.
- Вот он! - Василий сунул руку в тайник, вытащил конверт и протянул его покойнику. - Ну что, теперь ты доволен?
Против воли в его голосе прозвучало раздражение.
Сергею хорошо - он уже мертв, а значит, может никого и ничего не бояться…
Да право, мертв ли? Ведь машину нашли, но она была пуста…
Василий снова взглянул на своего страшного гостя.
Эта мертвенно-зеленоватая кожа в страшных отметинах… этот замогильный голос… Все это было какое-то ненатуральное, как реквизит для фильма ужасов с умеренным бюджетом.
Как он мог поверить в такую инсценировку?
Василий не успел додумать эту мысль до конца.
Подозрительный покойник резко выбросил вперед правую руку, высыпав на паркет перед Василием горстку странного серебристого порошка. Комната тут же наполнилась густым зеленоватым туманом, сквозь который мерцали яркие искры. Василий закашлялся, закрыл руками мгновенно заслезившиеся глаза. У него слегка закружилась голова, показалось, что он вовсе не здесь, не в этой квартире, больше того - он не взрослый, серьезный и, чего уж греха таить, довольно скверный человек, а маленький ребенок, которого родители первый раз привели в цирк, где все такое яркое, удивительное - канатоходцы, летающие гимнасты в блестящей облегающей одежде, клоуны в огромных башмаках, лошади, танцующие вальс, а самое главное - фокусник, у которого из шляпы выскакивают кролики и собачки…
Василий тряхнул головой и пришел в себя.
Зеленоватый туман рассеялся, после него остался только странный, волнующий запах.
И вместе с этим туманом исчез страшный гость с мертвенно-бледным, изъеденным рыбами лицом.
Василий обежал всю квартиру - его нигде не было.
Он застыл на месте, пытаясь собраться с мыслями.
Может быть, посещение утопленника ему только померещилось? Может быть, у него от волнений, страхов и усталости начались галлюцинации?
Эта мысль была очень неприятной, но все же не такой ужасной, как правда.
Потому что правда заключалась в том, что желтый конверт пропал вместе с загадочным гостем.
Василий опустился на колени, пошарил в тайнике и безнадежно застонал.
Вот теперь он действительно оказался в совершенно безвыходном положении. Оказался между молотом и наковальней - между Иваном и Кондратом. Он и сам не знал, кого из них боится больше.
Тем временем в нескольких кварталах от квартиры Василия Романовича Окуня в припаркованной возле обочины машине разговаривали два человека.
Если бы Василий Окунь мог их увидеть, у него, наверное, на многое открылись бы глаза.
В одном из этих людей - мужчине лет сорока с приятной, но незапоминающейся наружностью - он, возможно, узнал бы капитана Несгибайло, который совсем недавно нанес ему визит, заставив расписаться на целой груде документов.
Хотя скорее всего Окунь не узнал бы симпатичного капитана, потому что, как уже было сказано, внешность у того была удивительно незапоминающаяся.
Зато второго мужчину он не смог бы не узнать по мертвенно-зеленоватому лицу, покрытому следами рыбьих укусов.
Правда, это лицо буквально на глазах волшебным образом преображалось, потому что его обладатель снимал грим ватным тампоном со специальным растворителем. Превращаясь в нормального и совершенно живого человека, бывший утопленник, а ныне Анатолий Зевако говорил своему спутнику:
- Нет, ты представляешь, Леня, какой подонок? Мало того что друга своего утопил, так он и меня хотел на тот свет отправить! Это просто везение мое удивительное, что я жив остался! Оба раза буквально чудо меня спасло!
- А Маргариту, выходит, все-таки не он порешил, - задумчиво проговорил Маркиз.
- Забери ты у меня этот конверт! - Зевако бросил на сиденье машины желтый прямоугольник. - Мне его в руках-то держать страшно! Это сколько же на нем крови…
- Ты им не бросайся! - Леня поднял конверт. - В нем такие важные бумаги! Если, конечно, я не ошибаюсь…
Он достал из бардачка складной швейцарский нож с несколькими лезвиями и виртуозно вскрыл драгоценный конверт, не повредив бумажный клапан.
У него на коленях оказалось несколько сшитых и скрепленных солидными печатями листов.
Заголовок документа гласил, что он представляет собой решение государственной оценочной комиссии по определению целевого использования части территории Шуваловского парка.