- Я тебе только что говорил, что наше общество очень напоминает этот бассейн с крокодилами, - заговорил Рудик, сцепив пальцы и оперев на них подбородок. - Все обитатели бассейна норовят вцепиться в горло соседу. И по возможности откусить от него жирный кусок. - Он бросил мимолетный взгляд на бассейн. - И ведь что интересно - в этой схватке не всегда побеждают самые крупные… крокодилы. Размеры, конечно, тоже играют роль, но еще важнее - агрессивность, беспощадность, беспринципность! И вот в настоящий момент в бассейне, которым является наш прекрасный город, завелись два не слишком крупных, но невероятно жестоких и зубастых крокодила. Один - это упомянутый тобой Иван Терентьевич Дребноход, - произнося это имя, Рудик понизил голос, - и второй - его давний конкурент и соперник Кондратий Матерых…
Эта парочка когда-то начинала восхождение к вершинам власти и богатства в одном небольшом сибирском городке, в ближайшем окружении известного криминального авторитета Мотыги. Говорят, Мотыга умер очень странной смертью, и к его безвременной кончине причастен один из наших зубастых крокодилов. Кто именно - неизвестно, они оба оказались под подозрением, но смогли оправдаться перед… коллегами по бизнесу. Валили все друг на друга, и это каким-то образом сошло им с рук. После этого их пути надолго разошлись, но они ревниво следили друг за другом. И больше всего на свете мечтали друг другу как следует напакостить. Лучше всего - со смертельным исходом. И вот наконец после нескольких лет успешной карьеры оба оказались в Петербурге. Оба они сидели, и по нескольку раз, но Кондратий вышел раньше. Откровенно говоря, про Дребнохода никто и не знал, что он вышел.
- Точно тебе говорю, здесь он, - вставил Маркиз.
- Тебе верю. - Рудик отхлебнул вина и продолжил: - Денег у них не очень много, - то есть, по нашим с тобой меркам, уйма, - но крокодилья хватка и предельная беспощадность выдвинули их на заметные позиции в городском бизнес-сообществе… - Рудик перевел дыхание, снова взглянул на бассейн с рептилиями и продолжил: - Их не то чтобы уважают, но очень боятся. Потому что у этих людей весьма своеобразные представления о деловой этике. Например, закатать конкурента в бетон или скормить его собакам для них ничего не стоит. Они как будто застряли в середине девяностых годов, со всеми этими стрелками, терками и разборками… Многие заметные в городе люди просто мечтают от них избавиться, но это, к сожалению, пока только мечты! Единственная их слабость - это застарелая ненависть друг к другу. Поэтому если бы их удалось стравить друг с другом, многие вздохнули бы свободно… - Рудик сделал небольшую паузу. - Если ты говоришь, что Иван Дребноход всерьез нацелился на Шуваловский парк - Кондратий Матерых наверняка не упустит возможности насолить конкуренту… И мы это очень скоро узнаем, не позднее чем через два дня!
- Через два дня? Именно через два дня? - заинтересованно переспросил Маркиз. Он вспомнил разговор с Людочкой, секретаршей из фирмы "Бестинвест".
- Ну да, - подтвердил Рудик, - через два дня должны быть подведены итоги закрытого тендера по объекту "Шувалово". Должен быть назван победитель конкурса. Одно непонятно: откуда у Ивана Дребнохода такие деньги? Цена вопроса очень высока. Хотя, возможно, он надеется решить дело в своем обычном стиле - силовым методом. Шантаж, угрозы, убийства…
Рудик замолчал, с любопытством глядя в сторону бассейна. Маркиз заметил его интерес и повернулся в ту же сторону.
К бассейну подошли две дамы того неопределенного возраста, который сейчас считается второй молодостью и растягивается на промежуток от сорока до шестидесяти лет с учетом диет, фитнеса и регулярных пластических операций. Дамы были дорого, модно, но безвкусно одеты и явно перебрали спиртного, а может быть, и чего-нибудь посильнее. Это проявлялось в их неестественно громких голосах, нетвердой походке и резком, лающем смехе.
- Вероника Розовская с подругой Марией, - вполголоса пояснил Рудик. - Вероника удачно развелась со своим мужем, владельцем нескольких мукомольных комбинатов, и второй год празднует развод, параллельно присматривая новую жертву. Маша пока не развелась, но, судя по ее поведению, скоро последует примеру Вероники.
Подруги остановились на краю бассейна и принялись кормить крокодилов, то и дело заливаясь оглушительным хохотом и обмениваясь громкими репликами.
- Нет, Машка, ты только посмотри на того, зеленого! Только посмотри на его морду! Точь-в-точь как у моего Артура, когда он застукал меня с шофером! - И Вероника хрипло захохотала. - Видела бы ты его физиономию в тот момент!
- А вот этот… Он тебе никого не напоминает? - попыталась перекричать ее подруга.
- Который? - Вероника перегнулась через перила, разглядывая беснующихся в воде рептилий. - Вон тот, коричневенький? Какой лапочка! Вылитый Борюсик!
Она потянулась вперед, размахивая руками, и в какое-то мгновение передняя часть, оснащенная массивным силиконовым бюстом, перевесила, и веселая вдова с визгом полетела в бассейн.
На мгновение в зале наступила жуткая тишина.
В следующую секунду эта тишина буквально взорвалась - из бассейна несся ужасный визг Вероники, ее подруга, прыгая перед решеткой, крутила головой и оглушительно кричала:
- Кто-нибудь! Да сделайте же вы хоть что-то! Помогите!
К ее воплям присоединились истеричные крики прочих женщин.
Какая-то дама за соседним столиком забилась в истерике.
К бассейну с разных сторон неслись, расталкивая привставших посетителей, импозантный метрдотель, менее импозантный, но рослый и очень внушительный охранник и совсем не импозантный и не внушительный мужчина небольшого роста, который, однако, проявлял гораздо большую решительность и властность, чем остальные участники инцидента.
Однако пока все трое добежали до бассейна, крик жертвы перешел в резкий, на грани ультразвука, визг и внезапно смолк.
Вода в бассейне окрасилась в темно-красный цвет.
Невысокий мужчина, первым подбежавший к месту трагедии, перегнулся через ограждение, вгляделся в бассейн и, медленно распрямившись, проговорил:
- Поздно. Мы ей уже ничем не поможем. Ее больше нет. Совсем нет.
Подруга Вероники истерично захохотала.
Решительный мужчина влепил ей пару звонких пощечин. Это подействовало.
Мария изумленно огляделась по сторонам, сгорбилась и поплелась обратно к своему столику.
Через минуту все немного успокоились, только невысокий мужчина с кем-то вполголоса разговаривал по мобильному телефону.
По его безмолвной команде один из официантов поспешно принес Марии бутылку коньяку и наполнил бокал. Мария залпом выпила коньяк, и ее взгляд стал более осмысленным.
- Ну что ж, - проговорил философским тоном Рудик, - надо сказать, что все, кроме покойной Вероники, только выиграли. Артур Розовский получит обратно все то, что Вероника отсудила у него при разводе. Ресторан станет вдесятеро популярнее - все будут надеяться на повторение такого потрясающего шоу. Крокодилы получили сверхплановую высококалорийную кормежку. И даже Мария, лучшая подруга покойной, станет теперь невероятно популярной - ее будет осаждать весь городской свет, чтобы из первых рук получить информацию о таком потрясающем событии! Так что тема для разговоров у нее на ближайшие недели обеспечена!
- Да! - Маркиз тряхнул головой, пытаясь отделаться от ужасной картины, все еще стоявшей перед его глазами. - Уж я-то точно в этот ресторан больше не пойду…
- Зря, - Рудик подцепил на вилку последний кусочек мяса, - стейки у них очень вкусные…
- А если тот крокодил, из которого приготовили твой стейк, тоже кого-то… того?
- Старик, - Рудик поморщился, - у тебя слишком богатое воображение. В бизнесе это вредно.
Он помахал рукой официанту и попросил принести десерт. Маркиз ограничился кофе.
- Стало быть, лакомый кусочек в виде Шуваловского парка разыгрывается между этими двоими, - медленно проговорил он.
- Ну, как ты сам понимаешь, Управление садово-паркового хозяйства в данном случае никакой роли не играет. Там сидят такие же чиновники, все делают по указке, - ответил Рудик. - Однако есть такая частная фирма "ООО "Дриада"". Они выходили к руководству со своим проектом - восстановить парк, все его зеленые насаждения и скульптуры, как было в восемнадцатом веке, при знаменитом меценате, екатерининском вельможе графе Иване Шувалове, придать парку статус заповедника, на горе Парнас устраивать поэтические фестивали и оперные спектакли под открытым небом.
- Пруд "Шляпа Наполеона" почистить… - мечтательно протянул Маркиз, - карасей туда запустить… или русалку… Дриад опять же… на каждое дерево… Пускай себе смеются…
- Точно! - оживился Рудик. - Причем все будет сделано исключительно на деньги спонсоров, от города ничего не возьмут. Но сам понимаешь, что у этой "Дриады" шансов выиграть тендер совсем никаких нету. Не их уровень…
- Понял. - Маркиз допил кофе, попрощался с приятелем и ушел, сохраняя на лице задумчивое выражение.
Вернувшись домой, он застал на кухне совершенно идиллическую сцену.
Анатолий Зевако сидел на любимом месте самого Маркиза и неторопливо попивал кофе, опять-таки из любимой Лениной кружки - с портретом кота. При этом сам кот сидел у него на коленях, очень благосклонно разрешал Анатолию чесать себя за ухом и, мало того, громко мурлыкал.
Такой фамильярности с малознакомыми людьми Аскольд никогда себе не позволял.
- А еще я один раз во время гастролей изображал покойную Индиру Ганди, - рассказывал Анатолий Лоле очередную байку из своего славного циркового прошлого. - Так местный городской начальник ужасно перепугался и распорядился, чтобы мне выделили номер "люкс" как важному зарубежному представителю. Я понял, что мне козырная карта пошла, и потребовал, чтобы он на всю нашу труппу коньяку выставил. Из расчета литр на рыло. Правда, этот номер не прошел, поскольку у них в городе коньяка не оказалось.
- А я один раз играла в экспериментальном спектакле по роману "Сага о Форсайтах", так спектакль продолжался трое суток с небольшими перерывами на сон и обед… Ой, Ленечка, ты уже вернулся? - Лола наконец заметила появление своего компаньона. - Ты так быстро? А мы с Толиком кофе пьем…
Леня хотел было возмутиться той бесцеремонностью, с которой Анатолий занял его место, но вовремя спохватился - ведь он сам с трудом добился того, чтобы Лола приняла в дом его старинного знакомого… Поэтому вместо едва не сорвавшейся с губ ревнивой реплики он благосклонно произнес:
- Бойцы вспоминают минувшие дни? А мне, Лолочка, ты не нальешь кофейку?
- Сейчас, - отозвалась Лола, но даже пальцем не шевельнула. - Так вот, главная трудность, само собой, - продолжила она, - главная трудность заключалась в том, чтобы запомнить весь текст роли. Целый роман все-таки… Конечно, у нас был суфлер, но какой же настоящий артист полагается на суфлера? У меня, между прочим, всегда была отличная память, что очень ценили режиссеры…
- У меня раньше память тоже хорошая была, - вздохнул Анатолий. - Телефоны всех знакомых девушек наизусть помнил! Без записной книжки! А это, доложу вам, немало!
Он протянул Лоле опустевшую чашку, и та моментально ее наполнила. Маркиз удивленно проследил за ней, но его не замечали, как будто он стал человеком-невидимкой.
- А теперь-то память совсем никакая стала! - пожаловался Анатолий, шумно отпив кофе. - Вон, стишок маленький, и то никак вспомнить не могу! Одно слово - возраст!
- Ну какой там возраст! - поощрительно улыбнулась ему Лола. - А какой стишок?
- Может быть, и мне тоже нальют кофе? - осведомился Маркиз с нарастающим раздражением.
- Сейчас, Ленечка, - невозмутимо отозвалась Лола. - Так какой же стишок?
И Топтыгина прогнал
Из саней дубиной,
А смотритель обругал
Ямщика скотиной!
- Ты бы еще на стул встала, - ревниво проговорил Маркиз, которого уже всерьез начало раздражать установившееся между Лолой и Анатолием родство душ.
Однако никто не обратил внимания на его эмоции.
- Во-во! - радостно подтвердил Анатолий. - Именно так тот мужик и говорил!
- Это даже в школе проходят, - поучительным тоном продолжила Лола. - Про то, как медведя за генерала приняли…
- Постой! - вскинулся Маркиз, моментально забыв о ревности и обиде. - Медведь, говоришь? Ну точно - медведь! Как же это я сразу не догадался?
- Ленечка, ты только, пожалуйста, не волнуйся! - На этот раз Лола обратила на него внимание. - Ты, главное, так не переживай! Налить тебе кофейку? Сейчас я тебе налью… ты присядь… Анатолий, подвиньтесь, пожалуйста!
Анатолий передвинулся вместе со стулом, чем весьма обеспокоил Аскольда. Кот недовольно фыркнул и соскочил на пол с тяжелым мягким звуком, как будто уронили мешок цемента. При этом на его морде отчетливо читалось следующее: "Некоторые люди совершенно не ценят своего счастья! Я благосклонно оказал ему доверие, забрался на колени и даже немножко помурлыкал, а от него всего-то и требовалось спокойно посидеть, не создавая мне неудобств…"
- Садись, Ленечка! - заботливо проговорила Лола, поставив перед Маркизом чашку кофе. - И главное - не переживай! Нервные клетки не восстанавливаются!
- Да как вы не понимаете? - Маркиз взмахнул рукой, едва не сбросив чашку со стола. - Он потому и прочел перед смертью это стихотворение, что хотел тебе сказать - что-то важное связано с медведем! Что он перед этим тебе сказал?
- Она, говорит, мне это отдала… ты должен его взять и вернуть… и найдешь его там… А где там - не успел сказать, начал бредить… стихи эти начал читать…
- У него в бреду всплыли эти стихи, потому что он хотел тебе сказать, где нужно взять то, что она ему отдала! Он хотел сказать тебе именно про медведя!
- Про какого еще медведя? - удивленно переспросил Анатолий и переглянулся с Лолой. - Что это с ним?
- Про какого медведя? - Маркиз замахал руками. - Про самого обыкновенного медведя! Литературного! То есть музейного! С подносом в лапах!
- Кажется, он тоже бредит! - Анатолий повернулся к Лоле. - У него такое раньше бывало?
- Да вроде нет, - вздохнула Лола. - Но все когда-нибудь случается в первый раз! Ленечка, ты, главное, не волнуйся, мы сейчас вызовем врача, тебе сделают укол, и все будет хорошо… Ты забудешь про всех этих медведей…
- Не надо никакого врача! - возмущенно перебил ее Маркиз. - Не надо никаких уколов! Я не хочу забывать про медведя! Я наконец понял, что имел в виду тот человек… как его звали - Упертый? Не случайно он два раза ходил в Музей-квартиру Панаева! Ведь там, в холле музея, стоит медведь!
С большим трудом Лола поверила, что у Маркиза действительно все в порядке с головой.
- Черт, как неудачно все, и туда надо и сюда, - возбужденно бормотал Леня, - хоть разорвись. Ладно, медведь подождет. Анатолий, собирайся, к Окуню поедем!
Василий Окунь неожиданно почувствовал нестерпимый голод.
В последнее время с ним часто случались такие приступы зверского голода - от страха, от волнения, просто от усталости на него накатывало неудержимое желание немедленно что-то съесть. Он замечал, что прибавляет в весе, но ничего не мог с собой поделать: если немедленно не утолить этот голод, ему станет совсем худо. Начнут дрожать руки, потемнеет в глазах…
В последнее время все чувства у него обострились - если хотелось есть, то зверски, если он спал - то как убитый, без просыпу, однако чаще всего он совсем не спал, лежал в гостиной на диване, обливаясь потом, хотя в комнате было прохладно: он мучился от духоты, поэтому раскрывал все форточки. В спальню он не заходил с тех самых пор, как нашел там на широкой супружеской постели мертвую Маргариту.
Когда в тот вечер он вошел в квартиру и увидел ее жуткое синее лицо с лиловым вывалившимся языком, он подумал, что все пропало, что это наказание ему за убийство Сергея. Однако тут же опомнился и позвонил Кондрату Матерых. Этого делать ни в коем случае было нельзя, но он растерялся. Кондрат наорал на него и велел затаиться, потому что для милиции он, конечно, будет теперь первым подозреваемым. Василию удалось перевести стрелку на Сергея - все знали, что он был любовником Маргариты. Милиция вроде бы от него отстала, однако сегодня нашли машину Сергея, и, чем черт не шутит, может, и самого его найдут…
Есть хотелось до умопомрачения, желудок сводили спазмы.
Можно, конечно, дотянуть до дома, но там вряд ли найдется какая-то еда. Домработница, как ее… Александра, грубит, смотрит косо, денег каких-то требует…
И вообще, после смерти Маргариты собственная квартира не вызывала у Василия ничего, кроме страха и беспокойства.
Василий затормозил перед японским рестораном на Среднем проспекте Васильевского острова, захлопнул дверцу и шагнул к двери ресторана.
И вдруг в огромном ресторанном окне увидел отражение знакомого лица.
В первое мгновение он просто замер как громом пораженный. Сергей?
Этого не может быть! Он сам, своими глазами видел, как машина компаньона медленно погружалась в темную, ледяную воду… Сергей никак не мог выплыть! Он лежит сейчас на дне реки, и рыбы объедают его лицо…
Василий медленно обернулся, окинул взглядом протекавшую мимо оживленную толпу… Конечно, Сергея здесь не было. Его просто не могло быть среди этих озабоченных, спешащих по делам людей… среди этих живых людей.
Но это скверно, ему начали уже мерещиться призраки. Он не может себе позволить слабости. Он должен быть сильным и собранным, особенно сейчас, когда так много для него решается.
На лбу выступили капли холодного пота, руки дрожали, в горле пересохло.
Надо скорее съесть что-нибудь, иначе станет совсем плохо!
Василий вошел в ресторан, сел за свободный столик.
Расторопный официант положил перед ним меню.
За соседним столиком ужинали две симпатичные девушки. До Василия донесся обрывок их разговора:
- Я никогда не ем сырую рыбу. Ты знаешь, чем питаются рыбы? Они объедают утопленников!
- Ты это нарочно говоришь, чтобы испортить мне аппетит!
- Могу посоветовать вам рыбу дорадо! - проникновенным голосом проговорил официант, склонившись к Василию. - Она сегодня особенно удалась нашему повару…
- Только не рыбу! - выпалил тот, испуганно оттолкнув меню. - Я… я не ем рыбу! Что-нибудь другое…
Василий представил себе мертвого Сергея, застывшего на речном дне, и рыб, объедающих его лицо…
Только не рыбу! Ему показалась отвратительной даже собственная фамилия - Окунь… Говорят, окуни тоже хищники, они тоже едят утопленников…
- Тогда разрешите предложить салат из маринованных водорослей, обжаренные в кляре морские гребешки и копченую курицу под соусом терияки…
- Давайте… - согласился Василий. - Давайте все, и скорее!
Он бросил затравленный взгляд на окно.
На окнах ресторана не было штор, мимо текла вечерняя толпа, и ему снова померещилось среди прохожих лицо Сергея.
Василий закрыл глаза, досчитал до десяти, постарался успокоиться.
Сердце колотилось, перед глазами плыли цветные пятна.
Нельзя так распускаться.
Наконец появился официант, заставил стол тарелками и мисочками.