* * *
- В дверь звонить будем? - натянув поглубже шляпу, взглянул на командира Забота.
- Звони, - кивнул Молодец. - Палыч, ты давай вперед. Ты все-таки в жилете…
Забота нажал на кнопку дверного звонка и встал сбоку от двери.
В прихожей раздались чьи-то осторожные шаги, и кто-то негромко спросил робким хриплым голосом:
- Кто там?
- Телеграмма! - рявкнул Сан Паулыч. Дверь щелкнула замком и чуть приоткрылась.
Этого оказалось достаточно.
Молодец и Калинин что было дури толкнули в спину Сан Паулыча, тот со страшной силой врезался в приоткрытую дверь, а уже она, в свою очередь, шарахнула того, кто был в квартире, в лоб, да так, что он отлетел, перевернулся в воздухе и рухнул на пол прихожей носом в пол. Влетевший в переднюю старшина добавил лежащему на полу прикладом по затылку и навалился всей массой, заламывая бесчувственному телу руки за спину и защелкивая на них наручники.
Оперативники со стволами наголо ворвались в квартиру.
- На пол!!! Всем на пол!!! Лежать!!! - ревели они в три глотки и метались по жилой площади, натыкаясь друг на друга.
Наконец они осмотрелись и немного успокоились.
- Слышь, Петрович, - Забота сдвинул стволом пистолета шляпу на затылок. - А тут и нету никого. Оказывается.
- Только вот этот, - кивнул Калинин на лежащее носом в пол неподвижное тело со скованными за спиной руками.
- А где Мудрик? - недоуменно перевел взгляд с одного на другого Молодец.
- А хрен его знает, - Калинин засунул ПМ за пояс брюк.
- Может, это квартира не та? - предположил Забота. - Может, Висюльцев чего-то там с адресом напутал?
- Может, этот чего знает? - посмотрел Калинин на лежащего. - Надо бы спросить…
- Если мы его совсем не ухайдокали на хрен… - задумчиво произнес Сан Паулыч.
- Ну-ка, - Молодец присел на корточки и перевернул тело. - Опаньки! Да это ж и есть наш Мудрик!
- О как… - выдохнул Калинин.
Все с изумлением уставились на пропавшего криминалиста.
* * *
- Ну, где он? - раздувая от возбуждения ноздри, подполковник Дубов ворвался в кабинет Молодца. - Отбили, значит?
Еле успевший забросить в ящик стола пустой стакан Молодец вскинул на начальника взгляд и нахмурился.
- Странная история, Николай Потапыч…
- Докладывай! - Дубов уселся на стул.
- На момент нашего приезда Мудрик находился на указанном адресе один.
- Как это один? - недоверчиво переспросил начальник РУВД.
- Один и без охраны, - подтвердил Калинин.
- И дверь нам он сам открыл, - добавил свое слово Заботин.
- Как так получилось? - обернулся Дубов к Мудрику.
- Да я и сам не знаю, товарищ подполковник, - Мудрик говорил негромко и, морщась от боли, держался за затылок. - Они меня привезли в эту квартиру. Глаза не развязывали. Сразу стали допрашивать.
- Что их интересовало?
- Ну что… Их интересовало общее количество сотрудников нашего управления. Количество единиц автотехники, которая на ходу. И это… - Мудрик задумался, чего врать дальше. - О! И еще поэтажный план служебных кабинетов.
- А ты?
- А я им сказал, что этими сведениями не располагаю. Откуда, мол, мне все это знать?
- Действительно… - глядя себе под ноги, вскинул брови Забота.
- Правильно вел себя, - одобрил Дубов. - Молодца. Вот все бы так! А то… молотят языком на каждом углу черт-те что. А того понимания нет, что это служебная тайна. Чего еще они хотели у тебя выведать?
- Да, вроде… - криминалист приложил руку к затылку и сморщился от боли. - Вроде больше ничего.
- Мучили? - сочувственно глядя на него, поинтересовался Дубов.
- По голове били, - пожаловался Мудрик.
- Это ничего, - со знанием дела успокоил его Дубов. - Главное, что не по почкам.
- Ну вот, - продолжил Мудрик. - А потом они все уехали. Только одного оставили, чтобы меня охранять. А потом, вот прямо перед приездом ребят, и этот куда-то делся. Вот и все.
- Ну, - Дубов обвел взглядом оперативников. - Что думаете?
- Нелогично, Николай Потапыч, - потер лоб Молодец. - Если у них здесь, в нашей управе, казачок засланный имеется, зачем им Мудрика похищать и допрашивать? Они и так все прекрасно знать должны. А они его про поэтажный план кабинетов пытают…
- Не понимаешь?! - Дубов порывисто вскочил со стула и устремил на подчиненного горящий взгляд. - Да именно затем! Затем, чтобы бдительность нашу притупить! И от казачка этого своего внимание наше отвлечь! Якобы нету его! Ох, и хитры-ы…
- А зачем же он тогда документы крадет и на дверце сейфа кошку малюет?
- Тоже не понимаешь?!
- Нет, - покачал головой Молодец.
- Ну никакой у тебя оперативной смекалки, - вздохнул Дубов. - Да затем, чтобы еще больше нас запутать! Чтобы мы, понимаешь… разбираясь в этом, окончательно тут с ума сошли и вообще перестали что-нибудь соображать! Теперь тебе ясно? Ясно тебе, что они задумали?
- Ну… если так, то…
- Они хотят мозги нам до такой степени замотать, чтобы мы совершенно недееспособными стали, - продолжал развивать свою мысль подполковник Дубов. - И тогда им лафа! Мы тут сборищем клинических идиотов будем сидеть, а они дела свои черные безнаказанно творить! Кто их ловить будет? Если у всех у нас мозги набекрень сдвинутся? Согласен со мной?
- В этом смысле, да. Согласен.
- И вот поэтому, чтобы мне больше никакой пьянки на работе! И чтобы мне каждое утро ровно… в ноль-ноль! Чтобы мне каждый на своем рабочем месте… как штык из носу! Понятно?
- Так точно! - все встали и даже попытались вытянуться по стойке смирно, но это уже было явно лишним, потому что Забота пошатнулся и чуть не упал.
* * *
- И где же это можно использовать "в частности"? - продолжал любопытствовать Трофим Мышкин. - Вы собирались сказать, помните?
- Да, - внутренне решившись, кивнул Леонард Новодельский. - Я вам ее покажу.
- Ой… - прислушался к процессам, происходящим в собственном организме, Мышкин. - А мне вроде тоже в кабинку бы надо.
- Прошу вас, - Новодельский сделал широкий жест рукой. - Аппаратура включена.
- А вам? - посмотрел он на Лобова. - Еще… нет?
- Да вообще-то я бы тоже уже не против, - признался Виктор.
- Ну так и милости прошу. Чего тянуть-то?
- А как же разговор наш?
- А я ее на тележке прямо сюда подвезу. Я буду рассказывать, а вы из-за занавесочки смотреть. Если меня смущаетесь.
- Кого ее-то? - направился к кабинке Лобов.
- А сейчас увидите…
* * *
- Вот, пожалуйста! - торжественным голосом произнес Новодельцев.
Сидя на газовсасывающих агрегатах, оба оперативника и стажер одновременно приоткрыли края занавесок и выглянули из кабинок.
Посреди комнаты на небольшой тележке стоял чудовищных размеров фаллоимитатор. В длину (или в высоту?) он имел метра полтора, а в толщину (или в диаметре?) сантиметров тридцать.
Кроме того, в… корневой, скажем так, своей части к предмету были прилажены ракетные стабилизаторы.
- Вот она, красавица, - с любовью во взоре смотрел на предмет Новодельский.
- Что это?.. - судорожно сглотнув от изумления, тихо спросил Юрий Страхов.
- Принципиально новая модель ракетного вооружения нашей родины. Я понимаю, что кого-то может поразить и даже шокировать ее форма. Но, поверьте мне, результаты моих исследований исчерпывающе доказывают тот факт, что именно такая форма - а в особенности аэродинамические свойства боеголовки - позволяет этой модификации с максимально незначительным усилием преодолевать сопротивление окружающей среды. Будь это плотные слои атмосферы или водная среда. Да-да! Моя ракета будет и подводным оружием! Мощным и стремительным, как удар молнии! И не нужно ничего придумывать, изобретать велосипед. Природа сама уже изобрела идеальные формы. Их необходимо только разглядеть! Да-с! - Леонард Новодельский гордо подбоченился. - Ну, я надеюсь, вы понимаете, что это очень и очень уменьшенная модель. Но действующая.
- Хотите сказать, что он… то есть она… у вас уже летала? - не сводил вытаращенных глаз с изделия Мышкин.
- Нет. Необходимы были некоторые доработки в маршевом двигателе.
- А теперь? - вновь сглотнув, спросил Страхов.
- Теперь практически все готово. Так… кое-какая мелкая наладка. Но в принципе… мой газотурбинный двигатель прошел стендовые испытания и установлен на этой модели. Теперь необходимо подкопить горючего, и можно вывозить на полигон. В совершенстве конструкции я полностью уверен и не сомневаюсь, но… - так, из суеверных соображений, если угодно - все свои чертежи и расчеты передам в соответствующие ведомства только после успешного запуска.
- А в боеголовке у вас что? - поинтересовался Страхов. - Не взрывчатка?
- Да господь с вами! - отмахнулся Новодельский. - Откуда у меня взрывчатка? Я что, террорист? Там инертный наполнитель. Так… для балансировки в полете.
- Вот тебе и здрассьте… - уставясь на "боеголовку", только и смог тихонько вымолвить Лобов.
Выйдя из квартиры Леонарда Амбросиевича Новодельского, опера вместе со стажером спускались по лестнице. Навстречу им поднимался одетый в черкесскую бурку и мохнатую папаху мужчина с густыми черными усами, закрывавшими ровно половину лица. Повстречавшись с оперативниками, мужчина бдительно окинул их горящим взором, подкрутил ус и продолжил свое восхождение наверх.
- Надо бы у него документы проверить, - робко предложил Мышкин. - Ведь явно же… кавказской национальности у него лицо.
- Тебе надо, ты и проверяй, - нелюбезно буркнул Страхов. - Очень это тебе надо?
- Вообще-то нет, - признался Трофим.
- Вот и не суйся с инициативой, пока приказа нету. Целее будешь и дольше проживешь. Проверено, - снисходительно поделился с ним ценным жизненным наблюдением Витя Лобов.
* * *
И Лобов был прав. Ибо попроси они у этого мужчины в бурке предъявить документы, он бы сунул им под нос книжицу в зловеще-черной обложке с золотым тиснением, из которой следовало, что "предъявитель сего" Павел Пончиков является агентом Федерального бюро национальной безопасности России. И теперь, за то, что они этот его тайный статус - в ущерб интересам национальной безопасности страны - дезавуировали, он… ну, например, вынужден их всех немедленно физически устранить на месте. Ничего, дескать, личного, ребята! Просто работа такая…
И что тогда, спрашивается, было бы делать? Дать по башке и арестовать? Глупо. Не за что больного человека арестовывать. Опять же, дать по башке и сдать санитарам? Так этих санитаров еще вызывать нужно, потом дожидаться. Это хлопотно. Можно было бы, конечно, просто отлупить и на этой лестнице и бросить. Но и это утомительно. Тем более что били Пашку Попчикова (практически ежедневно) все кому не лень, и от этого у него в организме - в качестве защитной реакции на побои - образовалась полная нечувствительность к физической боли. И лупить бы его пришлось очень долго, вплоть до полной отключки его больного сознания от окружающего мира. Ну а кому, спрашивается, это надо? Вот и выходит, что прав был Виктор.
А дело вот в чем. Нанятый в одной из охранных фирм за немалые деньги родителями Пончикова телохранитель (который, исходя из условий подписанного им контракта, был обязан, подыгрывая съехавшему с ума на почве просмотра детективных сериалов и вообразившему себя невесть кем Павлу, изображать его "боевого напарника" и одновременно за ним присматривать) не выдержал психической - да и физической тоже - нагрузки и с этой должности сбежал. Благо в контракте, который он заключил с родителями Пашки, был пункт о "форс-мажорных обстоятельствах". И вот этим-то пунктом, избежав очень серьезных выплат по неустойке, наш телохранитель и воспользовался.
Правда, сначала, после очередной акции по спасению "национальной безопасности", он все-таки отлежал изрядный срок в двух больничках. Сначала в одной - на травматологии, а уже потом в другой - с острым нервным срывом. И вот теперь надзору за Павлом не было. Раньше-то хоть кто-то Пашку денно и нощно заботливо прикрывал - вовремя отзванивался в случае возникновения крайних ситуаций на мобилу папане (очень крупному бизнесмену), вел разъяснительную работу непосредственно на месте - и тем самым оборонял своего подопечного от стихийного самосуда граждан и уж очень жесткого обращения с ним милиционеров и возмущенных представителей иных правоохранительных органов.
А теперь Пашка Пончиков был предоставлен сам себе. В городе о нем уже были наслышаны, и (как ни разыскивали его родители добровольцев) никто в его "напарники" идти не соглашался. Ну ни за какие деньги!
И приходилось Пашке Пончикову спасать "национальную безопасность" в одиночку.
Вот и в данный момент, переодевшись и загримировавшись до полной - как ему казалось - неузнаваемости, он шел на один из объектов, которые были под его постоянным тайным, но бдительным наблюдением. Таких объектов, представлявшихся ему подозрительными, по всему городу было множество. Но все они были под неусыпным контролем "агента национальной безопасности". Родина может спать спокойно. Пашка Пончиков на страже, и он не дремлет!
Мужчина в бурке позвонил в дверь Леонарда Новодельского.
* * *
Опера со стажером вышли на улицу. Короткий февральский день угасал.
- Мужики, - остановил товарищей Лобов. - Я вот что думаю…
- Что? - поинтересовался Юрий Страхов.
- Он террорист? - взглянул на Страхова Виктор. - Новодельский этот? Ведь никакой он не террорист, верно?
- Да вроде нет. Не террорист, - согласился с ним Юрий.
- Бомбу, как было заявлено, он собирает?
- Нет. Бомбу он не собирает.
- Ну и вот, - продолжал рассудительный Виктор. - Никакой бомбы он не собирает. Ну, мастерит чего-то и мастерит. Никакой опасности в этом нету. Так мы по начальству и доложимся, А? И все.
- Он ракету собирает, - подал голос стажер Трофим Мышкин. - Об этом тоже не докладывать?
- Ага, - кивнув, взглянул на него Лобов. - Доложим мы про ракету. А дальше?
- Что дальше? - не понял хода его мысли стажер.
- А то! Если про ракету докладывать, то и про двигатель ее газотурбинный. А значит, и про то, как мы все вместе, втроем, сидели и это… сырье для горючего вырабатывали. Так, что ли? Да после этого вся управа будет впокатушку лежать! Нам же проходу потом не будет! Ты сам-то подумай.
- Да, - согласился с товарищем Страхов. - Лучше об этом не распространяться. Нас со свету сживут. Точно.
- А я что говорю? - Лобов прикурил сигарету. - И что такое эта его ракета? Что в ней опасного? Так, пустышка и больше ничего. Может, она еще и не полетит.
- А если полетит? - Мышкин тоже достал сигарету и прикурил у Лобова.
- Ну и хрен с ней. Нам-то какое дело?
- Ну как, - Трофим сделал глубокую затяжку. - Интересно…
- Вот! - ткнул в него пальцем Лобов. - Вот и давай… топай сейчас домой, а утречком не в управу, а сюда загляни. Посмотри, послушай… к тем, кто сюда похаживает, присмотрись. Он говорит, следит за ним кто-то. Вот и вникни. Может, и на самом деле злодеи какие-нибудь его изобретение к своим злым умыслам приспособить хотят.
- Но обо всем, что этого дела касается, докладывать только нам, - сурово посмотрел на стажера Страхов. - Лично! И больше никому. Понял?
- Понял, - вздохнул все еще испытывающий перед Страховым чувство вины стажер.
- Ну и все, - протянул Трофиму руку Витя Лобов. - Бывай. До завтра.
- До завтра, - Мышкин пожал его руку, кивнул Страхову и направился в сторону метро.
* * *
Опера шагали в родную управу.
- Отписаться как-то надо, - сказал на ходу Страхов. - Сигнал в дежурке зарегистрирован.
- Отпишемся уж как-нибудь, - Лобов выбросил окурок. - Не впервой.
- Тоже, верно.
* * *
К тому моменту, когда молоденький кореец вернулся в салатопроизводящий цех вместе с хозяйкой, выпивший водки и закусивший тушеным мясом под пряным соусом Моргулис взирал на мир относительно благодушно.
Он расстегнул куртку, закурил и, стряхивая пепел в пустую тарелку, осоловело глядел на старика.
- Я все понимаю, - втолковывал он ему. - И про то, что у вас там социализм до сих пор строят, и что голодаете вы, все понимаю. Но… а у нас? У нас-то? Вот взять, к примеру, меня. Думаешь, у меня жизнь сахарная? Сахарная, думаешь? Не-а. Говно, а не жизнь. Одна работа чего стоит. Мент я. Ментяра. Понимаешь? Нет, ты меня понимаешь?
Старик внимательно его слушал и кротко кивал.
- Ну вот. А ты говоришь…
Старик кивал. Моргулис благодушно, с хитринкой, прищурился:
- А вот документов-то у тебя, поди, и нету, а? И мне бы надо взять тебя за шкварник, да и на цугундер! А? Вот что мне нужно бы сделать. Поскольку я ментяра, и такая моя профессия. Как, понравилось бы тебе такое, а? А вот я сижу с тобой и водку пью. А почему? А потому что - ты ко мне с душой, и я к тебе аналогично. Хоть… я и мент. Понимаешь?
Старик кивал.
- Ни хрена ты не понимаешь, пень старый… Давай еще по грамульке.
Дверь каморки открылась, и в нее вошла пожилая круглолицая кореянка.
- Здравствуйте, - кивнула она Моргулису.
Тот раздавил окурок в тарелке, кашлянул, нахмурился и, вновь ощутив себя "при исполнении", официальным тоном представился:
- Старший лейтенант Моргулис, уголовный розыск.
- Светлана Витальевна, - представилась в свою очередь кореянка. - Ким.
- Светлана Витальевна, у меня к вам вот какое дело… Вы спросите его, - кивнул Николай на старика. - Предлагал ему вчера рано утром какой-нибудь мужчина мясо?
Кореянка повернулась к деду, что-то ему промяукала, затем выслушала ответ.
- Да, - перевела она Моргулису. - Он говорит, что предлагал.
- Ну? А он что?
- Он его на бутылку водки выменял.
- Так. Уже хорошо. А где оно, мясо это?
Кореянка задала старику вопрос, выслушала ответ, повернулась к Моргулису и улыбнулась:
- Он говорит, что вы его только что скушали. Оба. Спрашивает, вам понравилось?
- Так, выходит дело… - тупо уставившись в свою пустую тарелку, из которой даже соус был подчистую выбран кусочком хлеба, пробормотал Николай. - Это… вот оно и было… Да? Я правильно понял?
Старый кореец смотрел на Моргулиса ласковым взглядом и добродушно кивал.
- Ну да, - подтвердила Светлана Витильевна. - Видите ли, он говорит, что Виктор, ну… тот молодой человек, которого вы за мной послали… он вас к нему привел, на вас указал и что-то про мясо сказал. Дед решил, что вы приятель Виктора. Голодный. Он вас и накормил. А что?
- Ну, ешкин корень… - потерянным взглядом Моргулис подавленно смотрел в пол. - Ну что за дела…
- А что, что-то случилось?
- Вы его хоть спросите, что это за мясо-то было? Вдруг человечина…
- Да что вы такое говорите, - округлила глаза пожилая кореянка и, обернувшись к старику, что-то быстро залопотала.
Выслушав, дед ошарашенно взглянул на нее, потом на гостя, а потом, качая головой, что-то так же быстро залопотал в ответ.
- Нет, что вы! - перевела Светлана Витальевна. - Он говорит, что, может быть, вам и кажется, что он… ну, дикарь в общем, какой-то, но там, откуда он приехал, людей не едят. И что Корея - страна очень древней культуры.