– Прошел слушок, что это твоя работа. Видели ребята тебя вместе с ним на пляже. А часа через два на том самом месте, где вы с ним стояли, лежал один Сашка. Мертвый.
– Да, – заторопился Анатолий Николаевич, – все верно. Я был на пляже. И разговаривали с ним. Ты же знаешь, по какому делу мы встречались. Но я ушел, а он остался.
– Лежать мертвым, – перебил его Егор.
– Нет, – Векшин присел рядом с ним на постель, – нет, это сплетни. Кому-то на руку такие слухи. Как ты мог подумать? Чтобы я такое? У нас дело миллионное! Я не могу ставить под удар… От меня много людей зависит…
– Ничего от тебя не зависит. Подумаешь, мафиози! Ты рядовой курьер. Не будет тебя, найдется другой. Ну, скажи, какое-такое миллионное дело у тебя? Привез товар, передал по цепочке, получил свою долю – и в сторону.
– Ты забываешь об опасности…
– Где она – опасность? – Егор дотянулся до стола, взял стоявшую бутылку коньяка, открыл зубами пробку и глотнул прямо из горлышка.
– Как ловко ты зубами отвинчиваешь пробку…
– Не сори впустую. Отвечай прямо – твоя работа?
– Егор, – Анатолий Николаевич взял у него бутылку и тоже хлебнул. – Ты меня знаешь еще со студенческих лет. Скажи, похож я на убийцу? Наркота, валюта – мои дела. А на мокруху я никогда не пойду. Я не дурак, уголовный кодекс знаю, изучал.
– В зоне изучал, – поддакнул Егор.
– Н е всем так везет, как тебе. А ведь в одной упряжке скакали. Но я на суде твоего имени ни разу не произнес. Все на себя взял.
– Потому и взял на себя, что за групповуху больше лепят.
– Потому что друзей не предаю, Егор, – Анатолий Николаевич снова сделал глоток, – только поэтому. Не трогал я твоего брата.
– Не верю.
– Твое дело.
– Чем докажешь, что ты к убийству Сашки не имеешь отношения.
– Ничем. Но и ты не докажешь свое. Я не отрицаю: встречались, разговаривали. Потом я ушел.
– А почему на пляже?
– Сашка там с кем-то встречу назначил.
– Чушь! Все серьезные разговоры он любил вести за кружкой пива. Я-то знаю его привычки.
– Тебе виднее. Но только так все и было. А кто разносит эту пакость по свету? Все эти сплетни-слухи мне ни к чему. Только подрывают мой авторитет у братвы.
– Точно, – кивнул головой Егор. – Никто не захочет иметь дело с убийцей. Опасно для здоровья. Одевайся, поехали комне на дачу. Там тебя ждет питерский дружок.
– Кто?
– Илья Муромец.
– Илюха прикатил? Зачем? Он должен был ехать в Киев.
– Не знаю. На заседании совета решено тебя Муромцем заменить. Где-то ты, друган, нагад и л.
– Да ты что! Я чист!
– Это ты на совете скажешь. А сейчас поехали. Машина у подъезда.
– Ты с водилой? А то мне светиться лишний раз не с руки.
– Мне моя карьера дорога. Мне тоже не с руки, как ты выражаешься, рядом с тобой светиться. Жду тебя в машине, – Егор встал и молча вышел из комнаты, прихватив с собой недопитую бутылку с коньяком.
– Скот, – прошипел ему вслед Векшин. – С дерьмом не расстанешься…
Радужное настроение испарилось. Анатолий Николаевич тщательно оделся, прихватил с собой дипломат и тоскливо осмотрел комнату. Ему так не хотелось выходить на улицу, что даже засосало под ложечкой.
– Ничего, Толян, – сказал он себе вслух, – авось еще выкручусь. С Муромцем – нет, я не дурак, чтобы с ним встречаться.
Он быстро спустился вниз и подошел к машине.
– Ты подожди меня, Егор, я только сигарет куплю.
– Садись, – строго сказал ему Егор.
– Да в этом доме с торца магазин…
– Есть у меня сигареты, – разозлился вдруг Егор. -
Сколько тебя ждать?
Векшин уселся рядом и положил на колени дипломат. Машина долго петляла по закоулкам, потом вырвалась на
трассу.
– Егор, – заволновался Векшин. – Я не врубился! Дача у тебя на Волге. А мы куда едем?
– В одно место заехать надо.
– А как же Муромец?
– Муромец? А никак. О н уже улетел в Питер. Оставил мне товар и улетел.
– Так. Значит, Муромец теперь будет вместо меня?
– Ну! А тебя все! С хвоста бросили. Теперь тебе надо залечь на дно, чтобы с вои же не достали.
– А какой резон тебе меня спасать? – поинтересовался бледный, как полотно, Векшин.
– А мне приятно иметь старого приятеля в шестерках. Ты мне обязан жизнью, понял?
– Понял. Теперь я твой раб.
– Правильно мыслишь. Будешь мою дачу охранять, собаку выгуливать, когда я занят – тебе придется телок моих развлекать. Работа не пыльная.
– Спасибо, – Векшин усмехнулся и устремил взгляд вперед, – тормозни на минуту, я не успел в туалет сходить. Ты так напугал меня Муромцем, что я вот-вот штаны намочу.
Егор свернул с шоссе к обочине, остановил машину и ступил ногой в лужу.
– Приспичило тебя не вовремя, – выругался он, – тут не пройдешь.
– А ты бы тормознул где посуше.
– Давай шустро делай свои дела и поехали.
Векшин спустился в кювет и вернулся через несколько минут.
– Поехали, – он захлопнул дверцу машины, – сразу легче стало. Я с утра пива нахлестался, вот и раздувает мочевой пузырь.
– У меня на даче два ящика "Портера". Напьешься… – Егор протянул руку вперед, взялся за ключ зажигания, но повернуть не успел, что-то сильно вонзилось ему в бок. Он недоуменно посмотрел на Векшина, схватился за бок и увидел, как сквозь растопыренные пальцы выступила кровь.
– Значит правда, – прошептал он, – ты и братана моего Сашку… а я не верил… – и уронил голову на руль.
Векшин вытащил из кармана носовой платок, тщательно вытер лезвие ножа, потом вы тер дверную ручку, взял дипломат, бутылку с коньяком и вылез из машины. Оглядевшись по сторонам и не заметив ничего подозрительного, бросил в кабину грязный платок и зашагал в сторону переезда. Он был спокоен, шел твердой походкой и снова стал бормотать навязчивый мотив:
И мне все кажется, все кажется,
Налью сто грамм – и свяжутся
Две жизни, как две нити, в узелок…
" Две жизни, – усмехнулся Векшин песенным словам, -
вот тебе и две жизни …" Не стояли бы у него на пути братья,
так и не тронул бы их. Егора правильно убрал, это та еще
сволочь! Раба из него, из Толяна, хотел сделать? Шестерку?
Чтобы ему выгуливать собаку? Не на того напал !А вот Сашку
– того, дурака, жалко. Сам на перо напросился. И получил. А
кто докажет, что Векшин причастен к убийствам? Нет человека
– нет проблем.
Теперь надо выяснить, какая сорока по свету злые вести разносит. И к ак он внимания не обратил на каких-то сопляков на пляже? Все правильно, не обратил, потому и не думал, что придется Зубкова-младшего пришить. Кстати, надо сегодня местный канал посмотреть. Наверняка по телевизору сообщат, что совершено очередное заказное убийство. Обязательно прилепят политику. Как же! Большая фигура для провинциального города Тарасова. С этими журналистами смех – да только! Везде им мерещатся политические убийства, причем заказные. А о том, что вице-мэр сколотил себе приличное состояние на взятках и наркотиках – это не политика, об этом никто не знает.
Ему, Егору Ивановичу Зубкову, поди менты всего города в глаза, как провинившиеся собаки заглядывают. Не пришел бы он к Векшину, а позвонил ментам и передал им слухи, они бы землю рыли. Кто для Зубкова какой-то Толян? Бывший зэк. Конечно, его Егору ментам сдавать невыгодно. Как-никак, в студенческие годы вместе вляпались в одно дельце, за что Толян и схлопотал восемь лет. Правда, в те времена он еще не был Толяном. Его Анатолием звали, кликуха прилипла в зоне и на волю вышла вместе с ним. Анатолий Векшин стерпел все допросы с побоями по почкам и выворачиванием рук, но не назвал Егора. И в зоне никому не обмолвился о нем. А вернулся домой – податься некуда. Егор смылся на Волгу. Пришлось разыскать. Совместные дела позже завертелись, когда Егор уже работал в городской администрации.
Векшин перелеском благополучно добрался до переезда и благополучно на электричке добрался до города.
Вечером он с удовольствием слушал, как диктор местного телевидения излагал версию громкого политического убийства. Ну, разумеется, убийство заказное. И убрали с поста вице-мэра враги, а их у прекрасного и честного человека было много.
* * *
Весть об очередном заказном убийстве потрясла город. Уже вечером об убийстве Егора Ивановича Зубкова говорили на всех углах и во всех кварталах Тарасова. Зубкова знали горожане. Он часто мелькал на экране телевизора, всегда что-то кому-то обещал, о чем-то громко заявлял, с кем-то собирался вести ожесточенную борьбу. Словом, фигура заметная, а в глазах части горожан – незаменимая.
Метелкин смотрел на экран с безразличием. Что ему какой-то Зубков? Ему было до неприличия жалко себя. А этих политиков, всю эту верхушку власти он давно перестал уважать, потому что потерял к ним доверие.
– Что делается! – возмущалась Людмила Шитикова, вытирая полотенцем свои роскошные волосы – она только что приняла душ, – ты посмотри, Витек! Каких людей убивают, гады! Я была на встрече с Зубковым. Такой уважительный и заботливый мужик.
– Да? О н позаботился о снижении квартплаты? Или дал горячую воду? – усмехнулся Виктор Григорьевич. – В чем проявилась его забота?
– Ну как же! – несколько растерялась Людмила. – О б ещали… вот, уже воду горячую дали, можешь искупаться.
– За подачу горячей воды ты вносишь ежемесячно плату. Подача горячей воды в вашем доме заложена по проекту, и ее обязаны подавать. Это не забота, это будничная повседневная работа, за которую определенные работники коммунального хозяйства получают зарплату. И заместитель мэра к коммунальному хозяйству имеет весьма отдаленное отношение.
– Все ясно, товарищ полковник, – язвительно заговорила Людмила. – Спасибо за лекцию. А только мне мужика жалко, даже если он и не имеет никакого отношения к коммунальному хозяйству. За что его убили?
– Наверное, было за что, – вступил в разговор Валентин. – Смерть без причины не бывает.
– А "Гангрену" – тоже по причине убили?
– Конечно, – кивнул муж. – Деньги – вот причина.
– Да какие это деньги? – поморщился Метелкин. – Копейки.
– Для кого копейки, а вот для нас – большие деньги, – Людмила присела на кресло и нажав на кнопку пульта, переключила канал. – Устала я слушать одно и то же: убийство, убийство… Отупела уже от страстей и переживаний. Комедию лучше какую посмотреть для души…
* * *
Костиков встрепенулся и уставился на Ирину:
– Слышишь? Вице-мэра грохнули.
– Вице-мэра? Да я его и не знала, – Ирина была немного пьяна.
– Егор Иванович Зубков. Странно все это…
– Что странно? Снова заказное убийство? Первое что ли? Сейчас то и дело передают: там того убили, там того… Мне Галину Старовойтову жалко. Как думаешь, Игорь, убийц Старовойтовой найдут?
– Любое преступление можно раскрыть. И все-таки, странно.
– Да чего тебе странно? – удивилась Ирина.
– Да то, что сегодня убили сразу двух Зубковых. Александра и Егора. И, заметь, проникающее в брюшную полость ножевое ранение.
– Зубков? Это тот, что ключи у Шмагина выкрал? – заволновалась Ирина
– Именно тот. И убил его некто Толян, тот самый, которого мы с бабой Дусей упустили у гаража профессора. А Шмагин говорил, что Егор Иванович Зубков с этим Толяном встречался в ресторане "Тройка". Вопрос: что могло связывать уголовника Толяна с заместителем мэра?
– Может этот уголовник у начальника квартиру требовал, – встряла в разговор баба Дуся, убиравшая со стола грязную посуду после праздничного ужина.
– В ресторане квартиры не дают, – резко ответила старушка Ирина.
– Зато там за стаканом водки договариваются, – сверкнула баба Дуся свирепым взглядом в сторону Ирины, – а вот об чем договариваются – можно и узнать.
– Как? – изрек вопрос Игорь.
– Узнать, кто рядом был, выпытать, что он слышал, – старушка унесла посуду на кухню.
– Хороший совет, – вздохнул Игорь. – Жаль, что невыполнимый.
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
" Сегодня Ирине надо позвонить, – подумал Малышев, -
п оздравить с днем рождения " . Он этот день держ ал в памяти
вот уже несколько лет. Тогда, шесть лет назад, Олег Павлович, еще будучи в звании старшего лейтенанта, был приглашен, как друг его приятеля, на вечеринку. Он и не подозревал, что этот осенний день принесет ему столько разочарований. Шел с букетом прекрасных цветов и с мечтой в сердце: будет, будет его любимая девушка с ним навсегда!
Но Ирина, выслушав его предложение, с легкой насмешкой, впрочем, совсем не обидной, тактично и мягко указала ему его место.
Другому парню, возможно, было бы не обидно. А ему, Малышеву, она загнала в сердце такую занозу, что он вот уже столько лет не может от нее избавиться. Лишь во время работы, когда все мысли заняты делом, заноза не дает о себе знать. Но стоит войти в холостяцкую квартиру, как в сердце начинается легкое покалывание и всплывает в памяти любимое до ненависти лицо…
Малышев ходил своей упругой походкой по квартире, несколько раз поднимал телефонную трубку, набирал номер квартиры Костикова, но всякий раз, услышав голос Игоря, не мог произнести ни слова.
Почему к аппарату не подходила Ирина? Впрочем, это можно понять: вечер для нее праздничный, в доме полной гостей, естественно, не до телефонных разговоров. А, возможно, она с ним больше вообще не захочет разговаривать. Последний разговор у них состоялся как-то неудачно. Не ту тактику он выбрал. Напрасно набросился на Игоря. Надо было вести линию атаки хитрее. А он ринулся в бой, как боевой слон, круша все на своем пути. Вот и сокрушил свои хрупкие надежды на семейное счастье.
– Семейное счастье, – горько произнес он вслух, – не создан, видно, я для семейного счастья, – гнев постепенно вливался в мозг, захлестывая только что виденные перед глазами картины прошлых лет. – Так не будет семейного счастья и у пижона! – он сжал кулак здоровой руки, стукнул по столу и удар тут же острой болью отозвался в больной руке. – У, черт! И почему не звонит Красильников! Обещал же докладывать о ходе расследования через каждые три часа. Где его обещание? Что творится в отделе?
Нет, упускать из-под контроля ничего нельзя. Надо все самому проверять. И направлять в нужное русло ход следствия. Только так он сможет поставить на место этого выскочку К остикова.
Чтобы отвлечься от мрачных дум, Олег Павлович включил телевизор. Сейчас должна быть передача новостей. Надо быть в курсе всех городских событий. Знать все, что происходит вокруг – его обязанность.
Первые слова диктора, такие четкие и бесстрастные, насторожили Малышева, он сразу понял: произошло что-то неординарное.
– Едри его в корень! – зло воскликнул он, услышав о трагической гибели Зубкова. – Что же это такое! Шакалы! У меня под носом – и заказное убийство?
Судорожно рванулся к телефону, быстро забегал пальцем по кнопкам.
– Красильников? Ты на месте? Новости смотришь? Нет? Быстро включи телевизор!
В трубке смолк голос капитана Красильникова, и когда Малышев снова его услышал, то даже вздрогнул, испугавшись за своего подчиненного.
– Ты что? – успокоительно заговорил он. – Красная девица? В обморок упал?
– Нет еще, – выдавил из себя ответ капитан. – Горе какое…
– Не паникуй, – подбодрил он своего подопечного. – Труби сбор, всем на выезд. Работа серьезная предстоит. Срочно выясни, кто нашел труп, где, когда. Ничего не упусти. Н о тебя учить не надо, сам знаешь, что и как делать. И докладывай через каждый час, понял?
– Понял, – в голосе капитана не было четкости и уверенности. – У нас еще один труп. Ребята сейчас занимаются…
– Бросайте все! – закричал Малышев. – Это Зубков, а не какой-то неизвестный труп…
– Товарищ майор! – перебил его вдруг Красильников довольно бесцеремонно, чего раньше себе ник огда не мог позволить. – Убит младший брат Зубкова. Александр, – в трубке что-то зашуршало, – одну минутку, Олег Павлович!
Малышев ждал, когда заговорит капитан, минут пять и все это время его лихорадочно трясло от распиравшей злости. Почему в его отделе не знают о происшествии? Репортеры – эти стервятники – уже показывают место преступления, вот мелькают на экране какие-то незнакомые лица… и ни одного из его команды не видно. Хороши работнички, нечего сказать!
– Олег Павлович, – Красильников снова был у телефона, – я уже в курсе всех событий. Мне только что доложили. На месте преступления следы ботинок зафиксированы. Там работал кинолог с Диком. Но Дик взял след только до переезда. И еще: в машине нашли несколько окурков, отправили в лабораторию. Пока все. Да, еще, – заторопился Красильников, – Беликов был на месте. Звонил из морга. Похоже, обоих братьев убил один и тот же человек. Почерк один и тот же . Остальное узнаем от криминалистов позже.
– А об этом, младшем, информация к журналистам еще не просочилась?
– Мне пока ничего не известно.
– Хорошо бы, чтобы в интересах следствия она никому не была известна, – Малышев подумал и спросил, – а что Стасов?
– Стасов заартачился. Говорит, что о признании написал под воздействием алкоголя.
– Ты напоил пацана?
– Нет, Олег Иванович, это не я. Меня не было. Это сержант Дубков додумался…
– Выгоню к чертовой матери за такую работу.
– Отпустить придется Стасова. От о всего отпирается. Говорит, меня схватили, в машину запихнули. Следов и доказательств против него, кроме слов Костикова, никаких.
– А на гараже? На дверях, на замке что-нибудь обнаружили?
– Только старые пальчики условно осужденного Шмагина и совсем свежие есть, но по нашей картотеке не проходят.