- Я бы произнес сейчас фразу, которая вертится на языке, но боюсь снова быть обвиненным в банальности, так что просто заберу у вас это, - Клим сунул письмо во внутренний карман куртки. - А дальше пусть разбираются те, кто это делать умеет. Сколько еще вы планируете жить в отеле?
- Пока не приведу в порядок квартиру.
- Это очень долго. Сделаем так. В понедельник я пришлю к вам дизайнера и прораба, они посмотрят объемы работ и обсудят ваши предпочтения по материалам. Дизайн-проект делается за три дня, а хорошая бригада работает около месяца. Вам я предлагаю переехать в мою квартиру.
- Вам не кажется, что последнее несколько излишне? - с иронией спросила я.
- Нет. Я не собираюсь жить с вами, если вы об этом. У меня есть загородный дом, туда и уеду. А вам удобнее будет жить в городе, чтобы добираться до работы без проблем и пробок, - невозмутимо сказал Маянцев.
- Но…
- Варвара, я понимаю, вы привыкли возражать всем и по любому поводу, но давайте не сегодня, хорошо? У вас настоящие проблемы, и нужно свести негативные последствия к минимуму.
- Как это будет выглядеть?
- А чье мнение вас интересует? Моей бывшей супруги? Она живет в Женеве и никакого отношения к моей недвижимости не имеет. Моих родителей? Они умерли. Моей обслуги? Поверьте, они не суют нос в личную жизнь хозяина. Если я развеял ваши сомнения, то соглашайтесь - и поедем собирать вещи.
Я медлила. С одной стороны, Маянцев предлагал мне хотя бы временную передышку - все же доступ в его квартиру, где бы она ни находилась, куда затруднительнее, чем в отель. Но с другой… Не означает ли это, что я попаду в зависимость от него? Клим внимательно наблюдал за мной, за тем, как меняется выражение лица, как я зачем-то вынимаю из сумки пудреницу, хотя нужды в этом нет.
- Вас по-прежнему что-то смущает в моем предложении?
Я не знала, как ответить на этот вопрос. Да, черт побери, меня что-то смущает, но как выразить это словами? Как отказаться, не обижая? Этому искусству я так и не научилась.
- Варвара, если вы думаете о том, что я начну предъявлять какие-то права на вас, то ошибаетесь. Мне нет нужды принуждать женщину к общению, если она сама этого не хочет. Я действительно хочу вам помочь, ничего более.
Проницательность Маянцева оказалась довольно унизительной для меня. Неужели все, о чем я думаю, написано на моем лице? Очевидно, я куда проще и понятнее, чем привыкла думать о себе.
- Извините меня, Клим. Я думала не об этом. Мне не хочется как-то стеснять вас.
- Это глупости. Я не предложил бы того, что неудобно лично мне, чтобы как-то там красиво выглядеть в ваших глазах. Собственный комфорт я ценю гораздо сильнее впечатления, которое произвожу, - усмехнулся он.
- И вы мне еще пеняли на то, что я слишком злопамятна.
Клим улыбнулся:
- Что, неприятно? Больше никогда не говорите мне подобного.
Что-то подсказало мне, что эта тема в наших отношениях закрыта.
Собирать мне особенно было нечего - четыре чемодана, привезенные из Франции, три из которых вообще не были открыты за это время. Маянцев легко подхватил пару и понес к выходу, два других взял присланный портье молодой парень-стажер, я же осталась, чтобы проверить, не оставила ли каких-то мелочей. И, разумеется, в ящике прикроватной тумбочки, куда, кажется, не заглядывала со дня приезда, обнаружила конверт без подписи. Это было уже слишком… Похоже, Клим прав, и отель - совершенно небезопасное место, раз даже в номер может явиться кто угодно. В конверте оказался уже знакомый лист бумаги с единственной строкой: "Ты можешь бежать, но спрятаться не сумеешь". Трясущимися руками я засунула записку обратно, выбежала из номера и с силой захлопнула дверь. Клим ждал меня у стойки регистрации. Я молча бросила перед ним конверт, и он, прочитав записку, спросил:
- Где вы это нашли?
- В ящике тумбочки, - я перевела взгляд на портье. - Не хотите объясниться?
- Я не знаю, о чем вы говорите, - пробормотал парень, но руки его заметно задрожали.
Маянцев перегнулся через стойку и взял испуганного портье за отворот форменной куртки:
- У вас, молодой человек, выбор небогат. Либо вы немедленно рассказываете, как попал конверт в номер госпожи Жигульской и кто вам его дал, либо мы идем к управляющему, и вас выставляют на улицу с "волчьим билетом". Объясняю - вы никогда больше не найдете работу, я об этом позабочусь.
Парень затряс головой:
- Я действительно не знаю… может, спросить у горничной, убиравшей номер?
Клим согласно кивнул:
- И у нее тоже. Зови.
Портье по-прежнему трясущимися руками набрал номер, и через несколько минут пришла горничная - довольно молодая женщина в униформе. Маянцев помахал у нее перед лицом конвертом и предложил ровно ту же альтернативу, что и портье. Горничная закусила губу и пару минут молчала, взвешивая что-то.
- Не тяните резину, мадам, - подстегнул Клим. - В ваших интересах рассказать все мне, а не в полиции.
При упоминании о полиции женщина решилась:
- Не надо, я расскажу. Это принес сегодня мужчина, сказал, что хочет передать пригласительные на благотворительный вечер…
- Почему же он не сделал этого самостоятельно? - перебил Клим. - Почему попросил положить в тумбочку?
- Я не знаю…
- Он вам заплатил? Отвечайте - он заплатил вам?
- Д-да…
- Сколько?
Женщина молча вынула из кармана передника бумажку в сто евро.
- Довольно солидно для такого мелкого поручения, - хмыкнул Клим. - Можете рассказать, как он выглядел?
Пока горничная описывала внешность человека, принесшего конверт, я с тоской убеждалась в том, что можно выйти на улицу - и пять из десяти человек попадут под это описание идеально. Шансов мало…
- Значит, так, уважаемые, - обведя взглядом горничную и портье, сказал Маянцев. - Я пока не обращаюсь в полицию. Пока не обращаюсь, - уточнил он. - Информацию о том, что госпожа Жигульская покинула отель, до понедельника никому сообщать не нужно. Повторяю - никому, кто этим поинтересуется. Зато нужно позвонить мне, если это произойдет, - он протянул им визитки. - Все понятно?
Оба закивали.
- Уточню напоследок - обо всех интересующихся госпожой Жигульской необходимо сообщать мне. Иначе я обращусь в полицию и лишу вас возможности работать. Надеюсь, это понятно. Всего доброго, господа.
С этими словами он взял меня под руку и вывел на улицу. Я шла за ним как во сне, испытывая жуткие спазмы в желудке - так бывало, когда я находилась в состоянии стресса. Возле машины Клим развернул меня лицом к себе, взял за плечи и спросил:
- Все в порядке?
- Нет…
- Надеюсь, теперь вы не станете упираться? Попасть в мой жилой комплекс не так просто, как в номер отеля, это я гарантирую.
- Надеюсь, что вы правы. Спасибо, Клим.
- Пока не за что. Садитесь в машину.
Единственная неприятная вещь в моем переезде обнаружилась ровно в тот момент, когда машина Маянцева остановилась перед воротами того самого дома, где я жила прежде со Светиком. Моего дома. Вот уж никогда бы не подумала, что вернусь сюда таким странным образом.
- Что с вами? - заметив, как я изменилась в лице, спросил Клим.
- Я как-то не была готова к тому, что вы живете в доме, где раньше жила я.
Он, кажется, не удивился, спокойно щелкнул кнопкой на брелоке, открывая ворота:
- Значит, вы тоже знаете все преимущества этого комплекса.
Я бы не назвала этот дом самым безопасным в Москве, но он был определенно лучше, чем отель, оказавшийся на поверку куда более незащищенным, чем мне прежде казалось. К счастью, подъезд, в котором находилась квартира Маянцева, не был "моим", хоть тут повезло. Мы поднялись в лифте на пятый этаж и остановились перед добротной дверью с тремя внутренними замками.
- Проходите, - повозившись с ними секунд тридцать, пригласил Клим, и я оказалась в просторном холле. - Консьерж сейчас поднимет чемоданы, сможете распаковать вещи, когда я уеду. Идемте, я покажу, где что.
Квартира была со вкусом обставлена - чувствовалась рука опытного дизайнера, хорошо знакомого со всеми модными тенденциями европейских интерьеров. Никаких ярких красок, броских предметов - дорогая функциональная мебель, отличная техника, приглушенная палитра цветов. В гостиной, в коричневой дубовой колонке-шкафу, расположенном в небольшой нише возле окна, я заметила скрипичный футляр. Перехватив мой удивленный взгляд, Маянцев объяснил:
- Было дело. И до сих пор иногда играю, когда есть настроение.
- Надо же…
- Что - не произвожу впечатления мальчика со скрипочкой?
- Не производите, - честно призналась я, и Клим рассмеялся:
- И не вы первая. Ничего, как-нибудь я постараюсь убедить вас в обратном.
- Мне было бы интересно.
Тут я абсолютно не лукавила - увидеть, как Маянцев держит в руках скрипку, и услышать, с каким темпераментом извлекает звуки, мне было действительно любопытно. Такой человек непременно должен иметь собственный почерк в игре - в этом я все-таки научилась разбираться, прожив немало лет с дирижером.
- Мою домработницу зовут Юля, она приходит три раза в неделю - понедельник, среда и пятница, делает это в первой половине дня. Вряд ли у вас будет шанс с ней столкнуться, вы ведь рано уезжаете на работу. Но если есть какие-то пожелания - на холодильнике магнитная доска и карандаш, можете оставлять ей записки. Юля хорошо готовит, так что свои предпочтения в еде тоже можете оставлять там, - инструктировал меня Клим, попутно открывая двери в комнаты. - Исходя из этого, она будет покупать продукты. По поводу денег - я знаю, вас это очень беспокоит. - Бросив на меня лукавый взгляд, он продолжил: - Так вот, их тоже можете оставлять на доске, там магнит. Подозреваю, вы не позволите мне оплачивать это.
- Клим, я ведь просила… и потом - уж на еду я себе сама зарабатываю.
Тут мы оба рассмеялись - для него тоже не было секретом, что вдова я более чем обеспеченная и моя зарплата тут вообще ни при чем.
- Хорошо, с этим разобрались. Тогда вы пока покурите здесь, а я соберу кое-какие мелочи и документы.
Клим усадил меня в просторной кухне, обставленной в классическом "деревенском" стиле, открыл окно, поставил пепельницу и вышел. Я закурила и подумала о том, что сейчас он уедет, а я останусь в этом пятикомнатном дворце одна. Не самое приятное ощущение…
Казалось бы, у меня было достаточно времени, чтобы привыкнуть к одиночеству - целых три года, но нет, меня по-прежнему страшит пустая тишина квартиры, гулкие помещения, выключенный свет по вечерам, один прибор на обеденном столе, нетронутая вторая половина кровати. Мне слишком много лет, чтобы оставаться одной…
- О чем вы так глубоко задумались, Варвара? - вывел меня из транса голос Клима.
- Я? Нет, ни о чем особенном… так…
- Боитесь незнакомых пустых помещений? - Он сел за стол напротив меня, потянул к себе пепельницу и закурил.
- С чего вы взяли?
Клим пожал плечами:
- Сам такой. Все время думаю - надо хоть собаку завести, но потом вспоминаю, сколько работаю и езжу, и сразу становится жаль уже не себя, а несчастного пса, который вынужден будет проводить время в одиночестве.
- Может, просто ответственности боитесь?
- Может, - кивнул он. - В свое время я не позволил супруге родить ребенка - считал, что рано, не к месту, а по правде сказать, просто боялся, что не справлюсь. От жены в любой момент можно уйти, а ребенок - это навсегда. Что вы так на меня посмотрели? Неприятны мои теории?
Я пожала плечами, беря новую сигарету:
- Мне в общем-то все равно. Я же не собираюсь рожать от вас детей.
- Как, собственно, и не собираетесь со мной жить, я помню, - подхватил Маянцев весело.
- Не думаю, что это повод для веселья, но пусть будет так.
- Вы, Варвара, какая-то сложная, - вдруг признался Маянцев. - Я все никак не могу понять, какая вы на самом деле.
- Мы для этого слишком мало знакомы.
- И я не уверен, что даже длительное знакомство поможет мне разрешить эту проблему. Но мне, признаюсь, очень бы этого хотелось. А теперь мне пора, пожалуй, - и я даже не успела ничего ответить, как уже хлопнула входная дверь.
Н-да… Я не спеша переоделась в домашнее платье, принялась распаковывать чемодан, в котором лежали те вещи, что могли потребоваться в ближайшее время, а сама все думала о Климе. Не могу сказать, что он мне нравился, скорее - нет, разве что внешне, но оболочка и начинка не всегда соответствуют друг другу. В случае с Маянцевым так и было. Но почему-то в глубине души я была уверена, что он нарочито выпячивает свои не самые приятные стороны, специально выводит меня на негативные эмоции. Не знаю, с чего я так решила, но ощущение было именно такое. Человек заявляет, что ему чужда ответственность за кого-то, и тут же сам, своими руками привозит меня в эту квартиру, чтобы избавить от неизвестного преследователя. Как могут сочетаться такие заявления и такие поступки? Не понимаю… И это не я сложная, а он оказался непостижим для меня. Но, может, так оно и лучше? Мне не до ребусов сейчас.
Глава 9. Лицом к лицу с прошлым
Жизнь не ограничивается рамками, которые можно различить с помощью пяти чувств.
Акутагава Рюноскэ
Процесс по делу Маянцева я ожидаемо выиграла, да и что там было выигрывать, когда в квартире, владелец которой так упирался и требовал более выгодных для себя условий переселения, оказалось прописано пятнадцать человек, и все, как один, оказались выходцами из бывших союзных республик. Нарушение, как говорится, налицо. Словом, фирма Маянцева могла продолжать работы, а истец получил крупный штраф вместо вожделенных квартир и выплат. На улицу его, конечно, не выгнали, но предоставили жилплощади ровно столько, сколько полагалось по закону. Я не испытала никаких эмоций в связи с первым выигранным процессом, даже не знаю, почему. То ли случай был слишком уж прост, то ли я не выложилась на полную, как привыкла (а где там, собственно, было выкладываться?), но факт остался фактом - я даже отказалась отметить это с клиентом, чего обычно не делала, позволяя себе и простой коктейль в баре, и ужин в хорошем ресторане. Но от предложения Маянцева поехать в "Ваниль" я отказалась, сославшись на усталость и головную боль. Лицо моего клиента не выразило никаких эмоций, хотя глаза на секунду вспыхнули довольно гневно.
- Куда вас довезти? - спросил он, не выдавая настроения.
- Спасибо, я с водителем.
- Всего хорошего, Варвара Валерьевна, - сухо попрощался Клим и, повернувшись, быстрыми шагами покинул здание суда.
Я пожала плечами и тоже пошла к выходу, но в какой-то момент вдруг обернулась и обомлела - на лестнице, ведущей на второй этаж, стоял Лайон Невельсон. Меня шатнуло, я остановилась и не могла сделать ни шагу больше, а человек на лестнице неторопливо повернулся и пошел наверх. Был ли это на самом деле Невельсон или кто-то, отдаленно на него похожий, я так и не поняла. В голове вертелась мысль о том, что такого просто не может быть, Невельсон в колонии, у меня есть официальная справка, а этот человек всего лишь плод моего воображения - ведь именно здесь я чаще всего встречала Невельсона. Но в душе поселилась тревога и ощущение опасности. Мало мне было угроз Мельникова, так теперь еще и призрак Невельсона бродит по Москве, преследуя меня… Такими темпами довольно скоро я рискую очутиться в одном надежно изолированном заведении…
С трудом я заставила себя выйти из здания и сразу попала словно в столб жаркого воздуха. Погода для конца мая стояла отличная, сухая и жаркая, совсем лето. В пиджаке было душно, я расстегнула пуговицы и рванула бант на воротнике блузки, словно стянувший мне горло. Сто метров до парковки дались мне с большим трудом. Володя, заметивший мое состояние, выскочил из машины и помог мне сесть на заднее сиденье:
- Вам нехорошо, Варвара Валерьевна? Может, к врачу?
- Володя, не говорите вы ерунды, ведь знаете, что ни к какому врачу я не поеду, - вяло отмахнулась я, стягивая пиджак и сбрасывая с ног лодочки на каблуке. - Полежу дома, и все пройдет.
- Кстати, о доме. Я сегодня на квартиру собираюсь заехать. Хотите со мной или лучше все-таки полежите?
- Нет-нет, - оживилась я, - непременно поедем на квартиру.
Бывшая хозяйка моей новой жилплощади наконец-то съехала, и я смогла приступить к ремонту. Бригаду прислал Митрохин, так как я решила все-таки не одалживаться у Клима. Чтобы как можно меньше времени самой уделять строительным рынкам и мебельным магазинам, я, по совету того же Митрохина, наняла архитектора, заплатив ей за сопровождение проекта. Вместе с ней и дизайнером мы обсудили все мелочи, и я со спокойной душой оставила квартиру на откуп этим двум шустрым девицам. Правда, Володя иногда ездил с проверками, взяв на себя эту обязанность совершенно добровольно. Работы шли полным ходом, и к концу июня я уже должна была переезжать. Никаких излишеств в дизайне я не планировала, равно как и никакой особенной роскоши в интерьерах - классика, минимализм, удобство.
Сейчас я была даже рада предложению Володи поехать на квартиру и посмотреть, как дела с ремонтом. Неприятное ощущение от галлюцинации - а ничем иным это видение в холле арбитражного суда быть не могло - не отпускало, и остаться в одиночестве в пустой огромной квартире Маянцева казалось мне совершенно невозможным.
Я вынула мобильный и позвонила Игорю. Он удивился звонку:
- Ты чего это зачастила, Варвара? Опять информация нужна? Больно много у тебя знакомых сидельцев, не находишь?
- Не нахожу. Ты мне лучше вот что скажи. Информация по Невельсону - точная? Не могло быть какой-то ошибки?
- Варь, что ты как дитя? Это же не Иван Иванов, правда? Вероятность полного тезки исключается со стопроцентной гарантией, - обиделся Игорь.
- Это я понимаю. Но скажи - а все-таки не мог он как-то выйти из заключения?
- Такое ощущение у меня, что ты не на шутку подсела на какие-то ширпотребовские сериалы по телевизору. Некто заплатил бабки - и спокойно выехал с зоны прямо в столицу, - с сарказмом отозвался мой собеседник. - Это, в конце концов, вообще не смешно, а попахивает клеветой на службу исполнения наказаний.
- Ты громких слов-то не произноси, Игорек. Никого я пока не обвинила, правда? Просто интересуюсь. По поводу сериалов - не знаю, о чем ты, но сегодня я снова видела Невельсона.
- Я же тебе предлагал - дам адресок, напиши ему сама, чтоб убедиться. Или поезжай к нему на свидание, - фыркнул Игорь. - А то слишком много недоверия в твоих словах.