Он подождал, пока за мальчиком закроется дверь и повернулся к Давенанту. Тот внимательно наблюдал за этой сценой.
- Что все это значит, Джастин?
Герцог закинул ногу на ногу.
- Хотел бы я знать, - любезно откликнулся он. - Я полагал, у тебя имеется ответ. Ты ведь такой всезнайка, Хью.
- Похоже, ты что-то замышляешь, Джастин, - уверенно сказал Давенант. - Я достаточно давно тебя знаю, чтобы не сомневаться в этом. Зачем тебе понадобился этот несчастный ребенок?
- Порой ты бываешь ужасно докучливым, дорогой Хью, - посетовал его милость. - А когда в тебе просыпается добродетель, ты и вовсе становишься невыносимым. Избавь меня от нравоучений.
- Я не собираюсь читать тебе нотации, Джастин. Я просто хочу сказать, что ты не можешь держать этого ребенка в качестве пажа.
- О господи! - вздохнул его милость и задумчиво уставился на пламя.
- Во-первых, мальчик явно благородного происхождения. Об этом можно судить по его речи, изящным рукам и тонким чертам лица. Во-вторых, у него такой невинный взгляд.
- Подумаешь, какая беда!
- Беда будет, если в один прекрасный день это юное дитя утратит невинный взгляд… из-за тебя, - припечатал Давенант, в упор глядя на герцога.
- Ты как всегда чрезвычайно деликатен, - пробормотал Эйвон.
- Если ты желаешь мальчику добра…
- Мой дорогой Хью! Кажется, ты сказал, что знаешь меня?
Давенант улыбнулся.
- Тогда, Джастин, окажи любезность, отдай Леона мне и подыщи себе более подходящего пажа.
- Я не люблю тебя разочаровывать, Хью. Был бы рад услужить, но Леона я оставлю себе. Невинность, облаченная в черный цвет, всегда следует позади Зла. Видишь, я предупредил твой вопрос.
- Но зачем он тебе понадобился?
- У него тициановские волосы, - просто ответил герцог. - А тициановские волосы - едва ли не главная моя слабость. - Глаза его милости сверкнули и снова потухли. - Я уверен, ты меня понимаешь, Хью.
Давенант подошел к столу, наполнил бокал и принялся молча потягивать вино.
- Где ты был сегодня вечером? - спросил он после продолжительного молчания.
- Честно говоря, уже не помню. Сначала я отправился к де Туронну. Да, припоминаю… Я там выиграл. Странно…
- Что странно? - нетерпеливо спросил Хью.
Герцог смахнул с обшлага табачную крошку.
- Хью, еще совсем недавно все считали, что благородный род Аластеров находится на грани разорения. Да, дорогой мой друг, несколько лет назад в моей бедной голове даже поселилась злосчастная мысль о женитьбе на нынешней леди Мериваль, но в те времена я умел только проигрывать.
- Джастин, я собственными глазами видел, как ты выиграл тысячу луидоров за ночь.
- И проиграл их в следующую ночь. Затем, если помнишь, мы с тобой отправились… Куда мы отправились? Ах да, в Рим! Разумеется, в Рим!
- Я помню.
Тонкие губы герцога скривила легкая усмешка.
- Да. Я тогда был отвергнутым и несчастным претендентом на руку мадам Мериваль. По всем правилам мне следовало пустить себе пулю в лоб. Но к тому времени я, к счастью, уже поумнел и вместо этого отправился в Вену. Это был весьма своевременный визит: в Вене я выиграл. Славный городишко. Порок, мой дорогой Хью, был наконец-то вознагражден.
Давенант слегка наклонил бокал, любуясь игрой света в темном вине.
- Я слышал, - медленно сказал он, - что тот человек, у которого ты выиграл состояние, был очень молод…
- …и отличался безупречным поведением, словом, не юноша, а ангел небесный. - Эйвон радостно улыбнулся.
- Да. Так вот этот молодой человек, как я слышал, и в самом деле пустил себе пулю в висок.
Эйвон одарил приятеля безмятежным взглядом.
- Дорогой мой, у тебя абсолютно неверные сведения. Беднягу прикончили на дуэли. Награда за добродетель. Думаю, мораль ясна?
- И ты вернулся в Париж состоятельным человеком?
- Я бы даже сказал, богатым. И сразу же купил дом.
- М-да. Меня всегда интересовало, как тебе удается жить в ладу с собственной душой, Джастин.
- А у меня ее попросту нет. Мне казалось, ты прекрасно осведомлен об этом печальном обстоятельстве, дорогой Хью.
- Когда Дженнифер Бошан вышла замуж за Энтони Мериваля, в тебе явно пробудились какие-то зачатки души.
- Разве? - Джастин изумленно уставился на Давенанта.
Их взгляды встретились.
- Интересно, а что сейчас значит для тебя Дженнифер Бошан?
Эйвон вскинул красивую руку.
- Дженнифер Мериваль, Хью! Она для меня воспоминание о неудаче и проблесках безумия.
- И все же после той истории ты изменился.
Герцог встал, на его лице заиграла презрительная усмешка.
- Дорогой мой, всего полчаса назад я говорил, что всегда старался оправдывать твои ожидания. Три года назад, когда я узнал от своей сестры Фанни о замужестве Дженнифер, ты со своей обычной простотой заметил, что Дженни отвергла мои ухаживания, зато сформировала мой несчастный характер, voila tout.
- Нет. - Давенант задумчиво смотрел на него. - Я ошибался, но…
- Мой дорогой Хью, не надо подрывать мою веру в тебя!
- Я ошибался, но не очень… Мне следовало сказать, что Дженнифер проложила путь другой женщине, которая сформирует твой характер.
Его милость закатил глаза.
- Когда ты ударяешься в философию, Хью, я начинаю сожалеть о том дне, когда включил тебя в круг своих друзей.
- У тебя их так много? - вспыхнул Давенант.
- Parfaitment. - Джастин направился к двери. - Там, где деньги, там всегда друзья.
Давенант поставил бокал.
- Это оскорбление? - спокойно спросил он.
Эйвон замер на пороге.
- Как ни странно, нет. Но я всегда к твоим услугам.
Давенант внезапно рассмеялся.
- Отправляйся в постель, Джастин! Ты совершенно невыносим!
- Ты слишком часто говоришь мне об этом. Спокойной ночи, дорогой друг. - Его милость открыл дверь, но прежде чем закрыть ее, с улыбкой оглянулся. - A propos, Хью, душа-то у меня теперь имеется. Она только что приняла ванну и сейчас сладко спит.
- Храни ее Господь! - подхватил Давенант.
- Не знаю, что и ответить тебе. То ли сказать "аминь", то ли разразиться проклятиями. - В глазах его милости затаилась насмешка.
Глава II
На сцене появляется граф де Сен-Вир
Следующим утром, подкрепившись сухариком и чашкой чая, герцог Эйвон послал за своим новым пажом. Леон явился немедля и, преклонив колено, поцеловал его милости руку. Уолкер в точности выполнил все распоряжения хозяина: вместо вчерашнего оборванного и чумазого мальчишки перед герцогом стоял опрятный отрок. Непокорные медные волосы были аккуратно зачесаны назад, черный наряд строгого покроя идеально сидел на стройной фигуре, а вокруг шеи был повязан накрахмаленный муслиновый платок.
Какое-то время Эйвон разглядывал мальчика.
- Недурно. Можешь встать, Леон. Я намерен задать тебе несколько вопросов и рассчитываю получить правдивые ответы. Ты понял?
Леон спрятал руки за спину.
- Да, Монсеньор.
- Для начала скажи мне, откуда ты знаешь мой язык.
Леон поднял на его милость удивленный взгляд.
- Монсеньор?
- Не хитри, дитя мое. Я не люблю, когда меня дурачат.
- Да, Монсеньор. Жан содержит постоялый двор, и там часто останавливаются английские путешественники. Конечно, не благородные англичане, а…
- Понятно. А теперь поведай мне свою биографию. Начнем с имени.
- Меня зовут Леон Боннар, Монсеньор. Моя мать - la Mere Боннар, а отец…
- …le Père Боннар. Это вполне естественно. Где ты родился и когда умерли твои достойные родители?
- Я не знаю, где родился, Монсеньор. Думаю, это случилось не в Анжу.
- Факт, безусловно, весьма примечательный, - съехидничал герцог. - Но я все-таки попросил бы избавить меня от перечисления тех мест, где ты не родился.
Леон покраснел.
- Вы не поняли, Монсеньор. Мои родители переехали в Анжу, когда я был еще младенцем. У нас была ферма в Бассенкуре, auprès de Saumur. Я жил там, пока мои родители не умерли.
- Они умерли в одночасье? - поинтересовался Джастин.
Леон растерянно наморщил аккуратный носик.
- Одночасье, Монсеньор?
- Они умерли в одно и то же время?
- Чума, - объяснил Леон. - Меня отослали к месье кюре. Мне тогда было двенадцать лет, а Жану - двадцать.
- Как получилось, что ты на столько лет моложе Жана? - спросил его милость, одарив Леона грозным взглядом.
Леон нервно хихикнул, но взгляда не отвел.
- Монсеньор, мои родители в могиле, и я не могу их спросить.
- Друг мой, - голос Эйвона был мягче шелка, - знаешь, как я поступаю с дерзкими пажами?
Леон с тревогой покачал головой.
- Я задаю им хорошую порку. Поэтому советую тебе быть осторожным.
Леон побледнел, улыбка исчезла с его лица.
- Простите, месье. Я не хотел быть дерзким, - покаянно прошептал он. - У моей матери была еще дочь, которая умерла в младенчестве. А затем появился я.
- Хорошо. А где ты научился разговаривать как благородный господин?
- У месье кюре, Монсеньор. Он научил меня читать и писать, а еще немного обучил меня латыни и некоторым другим вещам.
Джастин удивленно поднял брови.
- Твой отец был простым крестьянином… Почему же тебе дали столь обширное образование?
- Не знаю, Монсеньор. Видите ли, я был любимым ребенком. Моя мать не хотела, чтобы я работал на ферме. Думаю, именно поэтому Жан меня ненавидит.
- Возможно. Дай мне твою руку.
Леон протянул изящную ладонь; Эйвон поднес к глазам монокль. Рука была маленькая, с тонкими длинными пальцами, огрубевшими от тяжелой работы.
- М-да, - пробормотал герцог. - Вполне милый образчик.
Леон несмело улыбнулся.
- Quant à ça, то я думаю, у вас прекрасные руки, Монсеньор.
Губы герцога дрогнули.
- Ты меня смущаешь, дитя мое. Так ты говоришь, твои родители умерли? Что же случилось потом?
- А потом Жан продал ферму! Он заявил, что создан для великих дел. Но я не очень-то в это верю. - Леон склонил голову набок, словно размышляя над этим вопросом. На щеках мальчика появились и тут же исчезли неотразимо прелестные ямочки. Леон обеспокоено взглянул на его милость.
- Оставим в покое способности несравненного Жана, - предложил герцог. - Продолжай свой рассказ.
- Хорошо, Монсеньор. Жан продал ферму и забрал меня у месье кюре. - Лицо Леона омрачилось. - Святой отец хотел оставить меня у себя, но Жан не позволил. Он решил, что я ему пригожусь. И месье кюре не смог ничего поделать. Жан привез меня в Париж. И здесь он заставил меня… - Леон замолчал.
- Продолжай! - потребовал Эйвон. - И здесь он заставил тебя?..
- Работать на него, - неохотно выдавил Леон. Он вновь встретился с испытующим взглядом и на этот раз опустил глаза.
- Хорошо… Оставим это. Et puis?
- Затем Жан купил постоялый двор на улице Святой Марии, а позже встретил Шарлотту и женился на ней. И мне стало еще хуже, поскольку Шарлотта меня возненавидела. - Фиалковые глаза вспыхнули. - Однажды я попытался убить ее, - простодушно добавил Леон. - Большим ножом для мяса.
- Что ж, ее ненависть вполне объяснима, - усмехнулся Эйвон.
- Нет, - с сомнением возразил Леон. - Мне тогда было всего пятнадцать. Я все время был голоден, и меня били. Вот и все, Монсеньор. А потом появились вы и купили меня.
Его милость задумчиво вертел в руках перо.
- Могу я поинтересоваться, почему тебе вздумалось убивать бедную Шарлотту, да еще таким ужасным предметом, как нож для мяса?
Леон вспыхнул и отвел взгляд.
- На то были причины, Монсеньор.
- Не сомневаюсь.
- Я… я считаю, что Шарлотта злая и жестокая, она… она привела меня в ярость. Вот и все.
- Я тоже и жесток, и зол, но не советую покушаться на мою жизнь, особенно с помощью ножа для мяса. Или на жизнь моих слуг. Я прекрасно знаю, что означает цвет твоих волос.
Длинные темные ресницы дрогнули, на щеках снова заиграли ямочки.
- Colère de diable.
- Именно. Потрудись держать его при себе, дитя мое.
- Да, Монсеньор. Я не собираюсь убивать тех, кого люблю.
Губы его милости насмешливо дрогнули.
- Какое облегчение! А теперь выслушай меня. Отныне ты будешь моим пажом, тебя будут одевать, кормить и обеспечивать всем необходимым, но взамен я требую абсолютного послушания. Ты понял?
- Да, Монсеньор.
- Ты должен знать, что для слуг мое слово - закон. И вот мое первое указание - если кто-либо спросит тебя, кто ты и откуда взялся, ты должен отвечать, что являешься пажом герцога Эйвона. Ты забудешь свое прошлое до тех пор, пока я не разрешу тебе его вспомнить. Понятно?
- Да, Монсеньор.
- Ты станешь слушаться Уолкера так же, как меня.
Упрямый подбородок вздернулся, Леон с подозрением глянул на герцога.
- А если не станешь, - и без того ласковый голос его милости обрел еще большую мягкость, - тебе придется познакомиться с моими методами наказания.
- Если вы желаете, чтобы я слушался Уолкера, - с достоинством произнес Леон, - то я не смею противоречить, ваша милость!
Джастин внимательно оглядел мальчишку.
- Разумеется, не смеешь. И я предпочел бы, чтобы ты звал меня Монсеньор.
Фиалково-синие глаза озорно блеснули.
- Уолкер сказал, что я должен называть вас "ваша милость". Ба! Мне это не нравится, enfin!
Джастин не сводил с новоявленного пажа надменного взгляда. Внезапно фиалковые глаза потухли. Леон опустил голову.
- Будь осторожен, - предупредил герцог.
- Да, Монсеньор, - смиренно согласился мальчик, не поднимая головы.
- А теперь ступай. Сегодня вечером ты будешь меня сопровождать. - Эйвон обмакнул перо в чернильницу и принялся писать.
- Куда, Монсеньор? - с любопытством спросил паж.
- Разве это тебя касается? Я тебя отпустил. Поди прочь.
- Да, Монсеньор. Простите. - Леон удалился, аккуратно притворив за собой дверь.
На лестнице он встретил Хью Давенанта, неторопливо шествовавшего вниз. Давенант улыбнулся.
- Ну что, Леон? Где ты был все утро?
- Одевался, примерял новый костюм, месье. Мне кажется, я в нем неплохо выгляжу, n'est-ce pas?
- Совсем неплохо. А сейчас куда ты направляешься?
- Не знаю, месье. Может, что-нибудь нужно Монсеньору?
- Если он не дал тебе никаких указаний, значит, не нужно. Ты умеешь читать?
- Да. Месье кюре научил меня и читать, и писать.
- Правда? - Давенант изумленно вздернул брови. - Если ты пойдешь со мной, дитя мое, я подыщу тебе книгу.
Спустя четверть часа Давенант вошел в библиотеку и обнаружил его милость за письменным столом.
- Джастин, твой новый паж довольно необычное создание. Леон - прелестный ребенок и определенно не из крестьян.
- Драгоценный Леон на редкость дерзкое создание, - откликнулся Эйвон с неким подобием усмешки. - Он осмелился смеяться надо мной.
- Он над тобой посмеялся? Весьма полезно для тебя, Джастин. И сколько лет этому смельчаку?
- Я имею все основания полагать, что девятнадцать, - невозмутимо ответил его милость.
- Девятнадцать?! Но это невозможно, Джастин! С виду он совсем ребенок!
- Ребенок? Отнюдь. Ты едешь сегодня вечером со мной к Вассо?
- Наверное. Правда, у меня нет лишних денег. А в чем дело?
- Играть вовсе не обязательно.
- Зачем же тогда ходить в игорные дома?
- Ради monde, мой дорогой друг. Я хожу к Вассо, чтобы увидеть Париж. - Его милость обмакнул перо в чернильницу, и Давенанту волей-неволей пришлось удалиться.
Во время обеда Леон стоял за стулом герцога и прислуживал. Его милость, казалось, едва обращал на него внимание, но Хью Давенант не мог оторвать глаз от необычного лица юного пажа. Он так долго разглядывал мальчика, что в конце концов Леон с достоинством и некоторой укоризной посмотрел на него. Заметив пристальный взгляд своего друга, Эйвон обернулся и нацепил монокль.
- Что это ты делаешь? - подозрительно осведомился он.
- Монсеньор, я всего лишь смотрю на месье Давенанта.
- Ну так не делай этого.
- Но ведь он на меня смотрит, Монсеньор!
- Это совсем другое дело.
- По-моему, это несправедливо, - заупрямился Леон sotto voce.
Вскоре после обеда его милость в компании Давенанта отправился к Вассо. Когда Хью сообразил, что Леон будет их сопровождать, он нахмурился и отвел Эйвона в сторону.
- Джастин, это уж слишком! У Вассо ты вполне можешь обойтись без пажа, это абсолютно неподходящее место для ребенка!
- Мой дорогой Хью, быть может, ты дозволишь мне самому решать, как поступить? - попросил герцог. - Паж поедет со мной. Еще один каприз.
- Но зачем? Ребенку пора в постель!
Эйвон взбил кружевной воротник.
- Хью, ты вынуждаешь меня напомнить, что это мой паж, а не твой.
Давенант поджал губы и распахнул дверь. Его милость с беззаботным видом последовал за ним.
У Вассо, несмотря на ранний вечер, было многолюдно. Друзья оставили в вестибюле плащи и по широкой лестнице стали подниматься в игровые залы на втором этаже. Леон неотступно следовал за ними. Хью заметил у лестницы знакомого и остановился поболтать; Эйвон продолжал подниматься, раскланиваясь направо и налево. Не обращая внимания на попытки завязать с ним беседу, его милость с рассеянной улыбкой на устах продолжал свое королевское шествие.
Юный Леон не отставал от него ни на шаг, бросая вокруг любопытные взгляды. Странная парочка вызвала немалый интерес у завсегдатаев заведения Вассо. Мальчик, почувствовав, что привлекает к себе внимание, зарделся и потупил глаза; герцог же, казалось, не замечал удивленных взглядов.
- Что это стряслось с Аластером? - поинтересовался шевалье д'Анво у шевалье де Сальми.
- Трудно сказать. - Де Сальми грациозно повел плечами. - Эйвон весьма экстравагантный тип. Добрый вечер, Аластер.
Герцог величественно кивнул в ответ.
- Рад видеть вас, де Сальми. Сыграем в пикет?
Де Сальми поклонился.
- С удовольствием. - Он подождал, пока Эйвон удалится, и снова повел плечами. - Он держит себя, словно король Франции. До чего ж странные глаза у этого мальчишки… А, Давенант, рад нашей встрече!
Хью расцвел в любезной улыбке.
- И вы здесь? Тесновато, не правда ли?