Толстяк взобрался уже на последнюю ступеньку стремянки. Обдуваемый свежим ветром, он лихо перекинул веревку подвеса через крышу, попросил Харитоныча закрепить конец и смело полез по стеклу, как огромная божья коровка по перевернутой чашке. Из дома, держась в тени, мучимый бессонницей хмурый Диггер баюкал ноющую руку и наблюдал за счастливым Петрушей.
Клинеры, закончив работу, собрались у крыльца и глазели, как Петр штурмует высоту. Увидев, что Дина смотрит на него, он горделиво приподнялся и помахал ей рукой. Тотчас стекло под его весом треснуло, проломилось, подвес натянулся - и Петр, как гигантский маятник, протаранил "лоха колючего", после чего веревка оборвалась, и он, не издав пи звука, рухнул в кактусы. "Не надо было есть булочку перед работой!" - подумал он на лету.
Компания "Мойдодыр" в полном составе бросилась ему на помощь. Глядя с кривой, но беззлобной усмешкой на Дину, мимоходом отмечая ладную фигуру и красивые волосы, Диггер сказал почти сочувственно:
- Да, главная поломойка… Ну ты и влетела… Саша Диггер тебе этого не простит. Он еще та падла, я-то знаю…
IV
На залитой солнцем террасе, за небольшим круглым столиком, накрытым белоснежной хрустящей скатертью, Диггер вкушал стейк "Малибу", доставленный Страшилой из ресторанчика на Петроградской. Одетый в бежевый спортивный костюм, Саша еще плохо владел правой рукой, отчего часто лязгал серебряным ножом по тарелке, а бокал с красным рейнским брал левой. Кроме этих звуков тишину нарушали жадное чавканье и причмокивание, а из дома доносились рычание и треск раздираемой материи.
- Страшила! - крикнул Диггер. - Привел? Пусть подождут. А там что, все по-прежнему?
- Да, Саша, - виновато прогудел Страшила, появляясь в дверях. - Как сбесился! Третий ковер жрет.
Страшила повернулся к двери, ведущей в комнату, и, выпятив челюсть, сурово ткнул толстым и кривым пальцем:
- Сюда садитесь!
Клинеры, зевая, уселись на кожаный диван. Среди них не было только Петра, который остался дома извлекать занозы и залечивать царапины. Женя и Наташа тотчас уснули, привалившись друг к другу. Дина морщила лоб и что-то поспешно подсчитывала. Харитоныч ерзал и беспокойно оглядывался, не зная, куда деть руки: то подсовывал их под ляжки, то сцеплял на груди, то клал на колени и быстро барабанил пальцами.
Филя, заглянув из коридора, укоризненно покачал головой:
- Въехали, поломойки. Эх, подставили вы нас…
Чавканье на террасе усилилось и завершилось глубокой сочной отрыжкой. Диггер поморщился:
- Комар, прекрати жрать мордой с тарелки! Возьми вилку.
- Да все же свои, - невнятно ответил Комар. - Перед кем выкобениваться? - Он вытер жирные руки о край скатерти.
- Я в последний раз ем с тобой за одним столом, - брезгливо поморщился Диггер. - Тебя мама чему-нибудь учила?
- Ага! Компьютеру.
Воспользовавшись гардеробом Фили и Кумпола, Комара приодели в короткое, до щиколоток трико и теплую рубашку, которую он завязал узлом на впалом животе так, чтобы обнажился пупок с серьгой. Лицо, грудь и тощее волосатое тело покрывали красные пятна. Комар непрерывно чесался. Диггер отодвинулся от него, смочил салфетку в вине и протер руки. Потом окинул себя ласковым взглядом, любуясь мягкой хлопковой футболкой, широкими чистыми штанами, белыми носками и сандалиями, посмотрел на Комара еще раз - и остался очень доволен. Даже подобрел. Комар не обратил на это внимания.
- Вот что я надыбал ночью в сети, - сказал он, ковыряя пальцем в зубах. - Есть такой сайт "МАКИЧ" - международная ассоциация компаний индустрии чистоты… Они практикуют новую услугу - чистку компьютеров. Мы этим займемся и пойдем в систему из среднего круга.
- Давно в говновозе не катался?
- Ты не включился, чувак! Мы поедем туда со шнырями. Оденешь меня "мойдодыром". Мне нужно будет только добраться до компа среднего круга. С него я сломаю защиту в два тычка! Пропишусь в списках, подберу атрибуты - и все.
- Я в этом не секу ни фига, - озабоченно сказал Диггер.
- Еще бы! - хмыкнул Комар.
- Это как бы найти люк?
- В лузу! Если удастся, спишу систему паролей. Тогда вообще будем королевать!
- А если нет?
- Готовь говновоз. - Комар вытер губы салфеткой и бросил ее на пол. - Что, слабо? А вчера тут волну гнал… Я тебе говорю: это реальное дело. Надо только попасть в помещение.
- В какое? - спросил Диггер, посуровев.
- Не знаю еще… Подберем. Дочерние фирмы, филиалы… Совладельцы и их родственники… Я уже раскидал штук пятнадцать факсов с коммерческим предложением. Кто-нибудь да клюнет.
- На чей адрес факсы? - вскинулся Диггер.
- Не дрейфь, не на твой. У меня есть одна подстава… Ну, что, решаешься? Если нет - я отваливаю. Пойду к Владу. Он давно меня звал… А тут дело стопудовое… Ты мне только ущерб возмести. Комп-то мой замочил вчера.
Хитрый хакер потянулся и прикрыл глаза, сквозь опущенные рыжие ресницы наблюдая за хозяином.
- Не сепети, - озабоченно проговорил Диггер. - Тебе, конечно, все по барабану. Под тобой одна задница. Встал - все унес. А подо мной дело. Я за час не смотаюсь, а там у людей крыша серьезная. Можно на такие разборки налететь, что всю бригаду положу…
- Да и хрен с ними! Новых наберешь. Велика Россия и дубами обильна. Ой-ой, только не прикидывайся, что ты их всех любишь, как родных.
Диггер проглотил пилюлю и продолжал, как ни в чем не бывало:
- Это не то, что вчера… Вчера все было чисто, нас никто не засек…
- А водила говновоза?
- Не твое дело. Все улажено. Здесь придется светиться по полной… И перед шнырями тоже.
- Замочишь - и дело с концом.
- Ты, мочило! Ты сам кого-нибудь хоть раз замочил?
- А мне зачем? Мое оружие - голова!
- С головой у тебя, похоже, не фонтан… Знаешь, почему меня зовут Диггером?
- Брал на гоп-стоп и смывался в канализацию?
- Меня зовут Диггером, - продолжал хозяин, не обращая внимания на хамство Комара, - потому что никто никогда не знает моих дел. Потому что у меня всегда чисто. А хочешь греметь на весь Питер И всю жизнь провести в федеральном розыске - иди к Владу. С твоей лошадиной мордой и длинным языком тебя возьмут через неделю после первого шухера.
Диггер встал из-за стола. Комар тотчас перестал ухмыляться, скромно сложил руки на тощих коленях и на всякий пожарный отодвинулся.
Хозяин, не сказав ему больше ни слова и грозно нахмурившись, быстро прошел в комнату к "мойдодырам":
- Что скажете, соколики?
- Вот, пожалуйста! - Дина протянула ему бумажку с подсчетами.
- Что за фигня?
- Счет. Здесь учтен аванс, наши дополнительные затраты и… Некоторые издержки. С учетом всего - с вас еще шесть тысяч долларов. Что-то не так?
Диггер побагровел и даже приоткрыл рот, но тотчас взял себя в руки. Порвав бумажку в клочки, он бросил ее под ноги Харитонычу и злобно улыбнулся:
- Ну ты и борзая, поломойка! А мои рыбы? А моя рука? Я теперь неделю ствол не смогу взять! Ты представляешь, какие это убытки? Да мне из дому не выйти! А оранжерея и кактусы? Твой дурак унес половину колючек в своей заднице!
- А моя чесотка? - встрял вошедший в комнату Комар.
- Заткнись! А что вы сделали с моими коврами?
- А что такое с коврами? - заинтересовалась Дина. - С ними все в порядке.
- Чем вы их намазали? Мой пес ведет себя как ненормальный. Он рвет их на мелкие клочья.
- Это уже ваше дело, как вы воспитываете собаку.
- С собачками такое бывает, - робко пояснил Харитоныч. - Особенно во время течки. А ковры мы ничем таким не мазали, нет…
- Заткнись! - рявкнул взбешенный Диггер. - Сейчас у тебя самого начнется течка! Ты влетела, мойдодырка, и по-крупному.
Он, забывшись, грохнул опухшим кулаком по спинке дивана, отчего зашипел и запрыгал по кругу, схватившись за руку и прижимая ее к животу. Девушки проснулись, принялись протирать глаза и оглядываться в недоумении.
- Я согласна, согласна! - заторопилась Дина. - У нас были некоторые недоработки. Давайте обсудим спорные вопросы и найдем цивилизованное решение… Мы согласны на некоторую компенсацию…
- Насрать мне на компенсацию! - орал Диггер, тряся рукой.
- И мне тоже! - вторил ему Комар. - Я весь чешусь! Легко выскочить хочешь, как намыленная! Ты отработай сперва со своими поломойками!
- Что вы имеете в виду? - насупилась Дина, отступая к дивану и оглядываясь на девчонок, прижавшихся друг к другу, и на мрачного Страшилу, загородившего выход.
- Не позволю! - вскричал вдруг Харитоныч и вскочил с дивана. - Я тоже, между прочим, мужчина, и я не позволю!..
Саша Диггер удивленно воззрился на подпрыгивавшего перед ним бледного от страха Харитоныча, потом схватил его широкой ладонью за лицо и толкнул на диван:
- Сидеть, старый дурак! Молчать! Вы все, - он ткнул холеным пальцем с красной мозолью от спусковой скобы в клинеров и повел им, как стволом пистолета, - вы все влетели. Вы мне задолжали! И у вас есть только один выход - сделать то, что я скажу. Иначе, главная поломойка, и тебе, и твоим шнырям будет очень плохо.
Будто в подтверждение его слов застучали по полу когти и между ног у Страшилы просунулась большая круглая собачья морда, вся в нитках и ворсе. Принюхавшись, молодой откормленный бультерьер опознал в Харитоныче источник ненавистного запаха и с утробным лаем бросился на него. Страшная пасть готова была распустить эксперта по швам, но Диггер здоровой рукой ухватил пса за складки кожи на загривке, больной - прямо за хвост, как за рукоятку, и поднял в воздух. Бультерьер извивался, сучил лапами, тянулся к Харитонычу, как хищная мурена, и щелкал пастью.
- Отпустить собачку? - спросил Диггер, поднося бультерьера поближе к Дине и гнусно улыбаясь. - Э, да чего ты так взбычилась? Никто вас не тронет. Это не то, что ты подумала.
- Нет, как раз то! - взорвалась Дина. - Ты просто не хочешь платить! Гони бабки, вот что я скажу! Мы их честно заработали! Мне надо с людьми расплатиться, еще штраф, еще налоги! Плевать я хотела на твоего пса! Отпускай, если хочешь!
- Пускай! Пускай! - кричал Комар и, приседая, хлопал себя длинными, как у гориллы, руками по коленям.
- Эй, эй, Дина!.. Не горячись! - взвизгнул Харитоныч и проворно отпрыгнул к балкону.
- Сначала рассчитайся за работу, потом поговорим о делах! - кричала Дина, встав перед Диггером. - Гони деньги, жлоб! Я их собственным горбом зарабатываю, понял?
Саша Диггер нахмурился и перебросил бультерьера прямо в руки Страшиле. Тот поймал пса и держал на вытянутых руках, подальше от лица.
- Убери! - скомандовал Диггер.
Невысокий, коренастый, несколько оплывший
боками, он прошелся по комнате, заложив руки за спину. Все молча ждали его решения.
- Поломойка, я знаю, как достаются бабки, - сказал он в сторону. - Не тебе меня учить. Я дам вам два косаря бакинских… - Он поднял руку и возвысил голос - Два косаря! Но после дела вы получите еще десять. Все, что заколотите помимо этого, тоже ваше.
- Диночка, соглашайся! - блажил с балкона Харитоныч, с ужасом глядя на бультерьера. - Две тысячи - хорошие деньги!
Наташа и Женя с надеждой смотрели на Дину. Она вздохнула и махнула рукой.
- Заметано! - поспешно закрыл торги Диггер. - Кумпол! Филя! Бабки сюда!
Пока бегали за деньгами, Комар что-то нашептывал Диггеру на ухо, оскалив желтые зубы и поглядывая на слегка ошалевших клинеров. Диггер поначалу согласно кивал, потом воспротивился:
- На кой хрен они мне все здесь? Одну оставим - и хватит. Эй, поломойка! Вы еще должны дочистить оранжерею и закрыть люк, в который провалился ваш толстяк. И еще: всех шнырей я отпускаю, а ты останешься здесь. Поживешь у меня в гостях, пока не закончим дело. Причиндалы ваши тоже пока у меня останутся.
- Давай толстуху оставим, - попросил Комар. - Я хочу толстую.
- А я - умную! - отрезал Диггер. - Побудешь здесь, чтобы твой сброд не разбежался.
- Мы не сброд, - устало возразила Дина. - Мы команда.
- Вот и посмотрим, какая из вас команда. Возьми бабки, можешь не пересчитывать. Вы понадобитесь мне завтра. И растолкуй им, что если кто-то не придет, тебе будет худо. Если кто-то распустит язык - тебе и ему будет худо.
Глава 3
КТО ПЕРВЫЙ ВСТАЛ,
ТОТ И ВЫНОСИТ МУСОР
I
Вытребовав зарплату и вырвав у растерянной своим нежданным арестом Дины кровные премиальные, Харитоныч поспешно покинул дом, где его так безжалостно травили собаками, и возвращаться в него не собирался. Он решил, что настал наконец тот самый день в его жизни, когда все круто изменится. Чтобы воплотить задуманное, не хватало сущей безделицы. Харитоныч поспешно отделился от прочих "мойдодыров", усталых и напуганных, и на станции метро "Крестовский остров" поехал в противоположную сторону. Странный наряд его - брюки, обрезанные по колено, и теплый тельник в черную полоску - не привлекал особого внимания. Чего только не увидишь в питерском метро. Выцветшие глаза Геннадия Харитоновича сияли такой решимостью и верой, что богобоязненные мамаши крестились при взгляде на него, развязные девицы прикрывали рты, и даже милицейский патруль у турникетов не решился его тормознуть. Красную футболку Харитоныч поспешно снял, стыдясь своего непрезентабельного прошлого, хотел даже выбросить, но раздумал, скомкал и засунул под тельняшку.
На обширном пустыре, именуемом Стародеревенской улицей, за оградкой бойкого торжища Харитоныч увидал диковинное зрелище. Невысоко над головами зевак болталась связка разноцветных надувных шаров с привязанной к ней за ручку огромной кастрюлей. Из толпы доносился странный шум, отдаленно напоминавший рокот тамтамов. Подойдя поближе, Харитоныч узрел двух сероглазых "негритят", в четыре руки колотивших деревянными киянками по дну кастрюли размерами еще больше той, что парила в воздухе. Возле них суетился, надрывая горло, маленький круглый загорелый человек, голый по пояс, в очках, с опрятной профессорской бородкой.
- Пароварки! Пароварки! - орал он, заглушая рокот "тамтамов". - Кто еще не купил пароварку? Она изменит вашу жизнь к лучшему! - Он сменил тенор на бас и вполголоса загудел над "негритенком": - Ты чего халявишь, пацан? Колоти веселее!
- Эй! Барбидон! Барби! - поднявшись на цыпочки, окликнул зазывалу Харитоныч. - Барби, это я!
- А вот я вижу чудака, который на прошлой неделе не купил у меня пароварку! - воскликнул человек в очках, подхватил Харитоныча под локоть и выволок на всеобщее обозрение. - На кого он теперь похож? - Он повертел приятеля перед собой. - На пугало огородное! А все потому, что не купил чудесную дешевую безотказную пароварку! Но теперь этот человек одумался! Выбирай, счастливчик!
С этими словами пританцовывавший под грохот киянок Барбидон подтолкнул оробевшего Харито-ныча к круглой башне из сияющих кастрюль.
- Барби, на кой ляд она мне?
- Купи для блезиру пару… - мурлыкнул ему на ухо приятель. - Вам повезло! У нас еще остались самые последние модели! О, чудо! Он берет две! Куда тянешь нижнюю, дурак… Аи, блин!..
Вавилонская башня покачнулась и рухнула, едва не придавив Харитоныча. Верхняя кастрюля ударила в лоб Барбидона. "Негритята", бросив киянки, кинулись собирать товар.
- Купившему две пароварки у нас полагается подарок! - не растерялся очкастый зазывала, потирая лоб. - Разделочная доска из жаропрочной сосны! Проходи за кулисы, счастливчик! Господа! Подходите! На всех, как всегда, не хватит!
Люди смеялись, крутили пальцами у виска - и покупали…
Ошалевший Харитоныч потащился с двумя пароварками под навес, "за кулисы". Туда вскоре прибрел и Барби, хлопнулся на складной стульчик, выдвинул выложенный изнутри пенопластом ящик со льдом, достал из него большую бутылку холодной "пепси", хлебнул, приложил ко лбу.
- Зачем ребятишек гуталином вымазал? - спросил Харитоныч, жадно провожая глазами бутылку.
- Не гуталином… Краской специальной… Русский ребенок на улице вызывает жалость… Или раздражение. А негру положено быть добрым, глупым и играть на барабане. Психология толпы, брат…
- А пароварки у тебя откуда?
- Это дело чести! - Кругленькие очки Барбидона весело блеснули. - Поспорил с Кацо. Он говорит, что русские совсем не умеют торговать. Я сказал, что продам любого товара на двадцать штук за неделю. Этот гад приволок мне двести пароварок.
- А на что поспорили? - осведомился Харитоныч.
- На место, - весело ответил Барбидон. - Пить не хочешь? Ну и ладно…
- А… Э… Как на место? На это? - растерялся Харитоныч. - У тебя же такое местечко! - И он даже ногой притопнул по твердой, как камень, высохшей и утоптанной питерской земле.
Место на базаре для продавца - это Мекка. На него молятся, его проклинают, за него платят, бьют, а иной раз и убивают. Места только с виду одинаковые. Отвоевать хорошее место в торговых рядах - все равно что для растения занять место под солнцем.
- А если проиграешь? - испуганно прошептал Харитоныч.
- Авось не проиграю! - весело ответил Барбидон, которого на самом деле звали Сережей.
- А что Кацо поставил?
- Он будет неделю поить пивом всех русских на нашем рынке. - И Барбидон беззаботно рассмеялся, повергнув Харитоныча в ужас.
- Ой, балда!.. Ой, бедовая головушка… Поплачут твои детки…
- Харэ причитать! Я вот за два дня уже сорок штук продал - авось и выиграю! Ты вот помоги лучше - купи на деле хоть одну, а?
- Я… Не могу, - запнулся Харитоныч и выпалил наконец заветную мысль: - Барбидоша! Дай в долг двести баксов на месяц. Сразу же верну. Ты меня знаешь. Вот так надо!
Барбидон откинулся назад, нахмурился, задумчиво пожевал пухлыми губами: - . Это не такой простой вопрос.
- Я понимаю, что непростой… - вздохнул Харитоныч. - Ты в таком положении… Но… Мечта всей жизни!
- Это принципиальный вопрос, - продолжал Барбидон, не слушая приятеля. - Ты же знаешь, у меня принципы.
- Знаю, знаю! И какие здоровые…
- Что это ты о моих принципах, как о блохах у своей собаки? Нет, брат. Принципы - это важно. Так вот, мой первый принцип - деньги без процентов в долг не давать.
- Да я согласен! - воскликнул Харитоныч. - Я знаю, ты три шкуры не дерешь. Пять процентов.
- Это еще только поддела, - задумчиво проговорил Барбидон. - Но вот второй мой принцип гласит: с друзей проценты брать - свинство. И поскольку ты мой друг, я не могу выполнить твою просьбу.
Барбидон умолк, и сколько Харитоныч ни умолял своего принципиального друга, тот лишь качал головой:
- Не могу.
И лишь когда Харитоныч совсем приуныл и собрался уходить, Барбидон прищурил светлые хитрые глаза:
- Хотя… Если учесть, что деньги нужны на осуществление мечты всей жизни… Надеюсь, это не игра в рулетку, как в прошлый раз?
- Нет, дело серьезное! - встрепенулся Харитоныч. - Так как, Барбидоша?
- Что - как? А-а… Можно поступить так. Я даю тебе двести баксов без всяких процентов и таким образом не нарушаю второй принцип, которым я очень горжусь. А первый… Купи из этих денег… Э-э… Три пароварки.
- Барбидоша! Друг!
- Это будет как раз пять процентов… Так что пароварки тебе достаются бесплатно. Беги, выбирай, счастливчик!.. "Пепси" холодненькой хлебнуть не хочешь? Ну и ладно… А что это ты так вырядился?
- С работы я, Барбидоша! - Харитоныч торопливо хватал огромные кастрюли.