- Ну, - она сложила на груди руки. Надеюсь, теперь ты удовлетворен?
Я, разумеется, ответил примерно так, как отвечает на подобные вопросы большинство мужчин.
- А что, что я такого сказал-то?
Золотые глаза вспыхнули.
- Не делай из меня дурочку!
Я мигал, как будто в шоке оттого, что она могла про меня такое подумать. Не хочу хвастаться, но разыгрывать крайнее удивление я умею классно. Да, набрался опыта, была у меня возможность попрактиковаться. За годы замужества я столько раз разыгрывал эту сцену для несравненной Клодзиллы, что меня запросто приняли бы в гильдию профессиональных актеров.
Имоджин почти кричала.
- Ты чертовски хорошо знаешь, что ты сказал такого! Заставил паренька чувствовать себя…
Я прервал её.
- Он уже не паренек, ему, слава Богу, двадцать восемь лет, и если…
- Да хоть бы и сто, Хаскелл, плевать мне, ты смутил его черт знает как, а он и без того чувствовал себя ужасно из-за Дуайта.
Имоджин выпалила все это без остановки. Теперь же ей пришлось сделать вздох, причем очень глубокий, во время которого она прожигала меня яростным взглядом.
- Боже мой, Хаскелл, какая невероятная, непростительная жестокость! - она глядела на меня так, будто застукала за отрыванием крыльев у бабочки. Что, во имя всего святого, на тебя нашло?
Я всегда склоняюсь к тому, что обидеться - лучший способ защиты.
- Что на меня нашло? А на тебя-то саму что нашло?
Наверное, я успешно состроил обиженную мину, потому что Имоджин приняла мои гримасы за чистую монету. И начала объяснять.
- Да я просто утешала беднягу! А ты что подумал? Господи Боже мой, ты представь, у человека брата убили. И я слишком хорошо знаю, каково ему сейчас.
Дело в том, что всего полгода назад Имоджин потеряла родную сестру при таких же обстоятельствах. Конечно, она была права. Но ведь психопаты никогда не обращают внимания на такую мелочь, как факты.
- Вот как? Ну, это тебе казалось, что ты его утешаешь, а Нолану наверняка казалось, что ты к нему липнешь. По крайней мере, я подумал, что ему так кажется… И пытался помочь тебе, Имоджин, чтобы ты не оказалась в неприятной ситуации, - звучало это крайне самоуверенно. Сами понимаете, я был возмущен тем, что Имоджин не рассыпается в благодарностях за все мои старания по спасению её чести.
Очевидно, мне необходима шоковая терапия. Срочно.
Имоджин, похоже, пришла к тому же выводу.
- Дерьмо собачье, - сказала она.
За все время нашего знакомства я ни разу не слышал от неё таких слов. Я был настолько поражен, что с трудом удержал челюсть. Поскольку она никогда не сквернословила, может, она просто не знает, что это означает.
- Дерьмо собачье, чушь, фигня! - продолжала моя возлюбленная.
Нет, похоже, она все прекрасно знает. Наверное, я её недооценивал.
Но Имоджин ещё не закончила. Она наставила на меня палец и сказала:
- Ничего ты мне не помогал. Засранец ты, а никакой не защитник.
К сожалению, это прозвище я слышал в свой адрес не впервые. Мельба меня несколько раз так называла. Не говоря уж о несравненной Клодзилле, которая истрепала это словцо до лоскутов от частого употребления. Но в устах женщины, которая не далее как неделю назад объяснялась мне в любви, это слово приобрело устрашающее звучание. На секунду у меня все вылетело из головы. Стоял я с пустой головой посреди кабинета и пялился на Имоджин. Кажется, это длилось целую вечность, но в конце концов я все же родил что-то членораздельное:
- Н-да?
Я бы не сказал, что на Имоджин это произвело сильное впечатление. Во взгляде у неё сквозило явное отвращение.
- Н-да! Нолан не подумал, что я к нему "липну". Это все - результат твоего больного воображения. Ты показал себя ревнивым самцом и просто-напросто гнусным засранцем!
Ну хорошо, она этого добилась. От легкой формы безумия я перешел прямиком к тяжелой форме ярости. Да как она посмела говорить мне правду! Я втянул в себя побольше воздуха.
- Ну ладно, Имоджин, - сказал я неправдоподобно спокойным голосом. Тогда скажи-ка, что я, по-твоему, должен делать, заметив, как тебя лапает другой мужик? А? Ну что, скажи?
И тут в лице Имоджин произошла едва заметная перемена. Я как будто увидел её мысли. Стоя передо мной с немигающим взглядом она думала: Уж не видел ли меня Хаскелл с утра? С Рэнди? Или ему кто-нибудь доложил?
Она явно не могла сама ответить на все вопросы. Наконец, после некоторого промедления, она сказала голосом, таким же спокойным, как у меня:
- Мы все ещё говорим о Нолане, или о ком-то другом?
Я моргнул. Ну вот, приехали. Вот он - шанс раз и навсегда внести ясность и выяснить про её отношения с Рэнди. Я мог бы даже напрямую спросить, какого черта они целовались на виду у всей улицы. Я открыл рот, намереваясь все тайное сделать наконец явным, и услышал свои слова:
- Ну разумеется, о Нолане. О ком же еще?
Я чуть не лягнул себя. Ведь по роду деятельности мне зачастую приходилось вести довольно напряженные беседы, в том числе с убийцами. Я выслушивал, каким именно способом преступник собирается меня прикончить. Черт возьми, я даже говорил с человеком, который со вкусом и в подробностях рассказывал, как он пытался убить мою собаку. И тем не менее, как только дело дошло до разговора с Имоджин о Рэнди Харнеде, я показал себя последним трусом.
Имоджин смотрела на меня с таким же точно отвращением, какое я и сам к себе чувствовал.
- Хаскелл, - тихо сказала она, - если тебе кажется, что я проявляла излишнее дружелюбие к какому-нибудь мужчине, то я хочу от тебя это услышать.
Она предоставила мне ещё один шанс. И стояла молча, позволив мне обдумывать её слова сколь угодно долго. Она все ещё не была уверена, видел ли я их с Рэнди, и максимально облегчила мне задачу, если я пожелаю во всем разобраться. Но я, как ни старался, не мог себя заставить и рта открыть.
Я и по сей день не понимаю, почему. Наверное, эта сцена показалась мне слишком хорошо знакомой и похожей на многократные сцены с Клодзиллой. Честно говоря, если бы мне платили пенни за каждое объяснение с Клодзиллой по поводу её отношений с очередным мужчиной, я на сегодняшний день был бы миллионером. Черт возьми, мне бы не пришлось тогда волноваться по поводу этих "голландских угощений".
Теперь я припоминаю, что каждый раз, как мне случалось поймать Клодзиллу на месте преступления, у неё всегда находилось подходящее объяснение. Даже в ту рождественскую ночь, когда я застукал её в подвале с парнем, которого ударил, она мне сказала: "Я не виновата, мы просто болтали, и вдруг он ни с того, ни с сего как набросится на меня"!
Ага, как же.
И сейчас, стоя перед Имоджин, я вдруг почувствовал неодолимую усталость. Все это я слышал уже сотни раз, зачем снова подвергать себя таком испытанию.
- Не знаю, о чем ты, - солгал я, пожимая плечами. - У меня никаких проблем.
Отвращение во взгляде Имоджин снова сменилось гневом.
- Хаскелл, поверь мне, у тебя есть проблемы. То, как ты вел себя с бедным Ноланом… - голос её дрогнул, и она замолчала на середине фразы.
Поморгала, помолчала, и внезапно решила переменить тему.
- Слушай, я сюда вовсе не для этого пришла. Хотела спросить, не поужинаешь ли ты со мной, но теперь…
Я не дал ей возможности отменить приглашение.
- Я очень занят, Имоджин. Ты сама слышала, что я пообещал Нолану, и у меня куча работы, так что…
Не пожелав дослушать мои объяснения, Имоджин повернулась на каблучках и быстро зацокала к двери. Но последнее слово она все же решила оставить за собой.
- Идиот, - пробурчала она вполголоса, но явно с таким расчетом, чтобы я услышал.
Ну что же, идиот - уже прогресс по сравнению с засранцем, но мне почему-то казалось, что особо обольщаться не стоит. Наши отношения явно заходят в тупик.
После ухода Имоджин единственное, что мне оставалось - это заняться обещанным делом. Вот дьявольщина, с Имоджин я не мог заставить себя обсуждать не слишком приятные вопросы, зато с Мейдин у меня таких проблем не было. Пятнадцать минут спустя я выходил из машины у резиденции Пакеттов. Хотя мне почему-то показалось, что ехал я намного дольше. Быть может, оттого что все пятнадцать минут я клял себя почем зря.
Безумие это было, или не безумие, но сыграл я на руку Рэнди. Если я запланировал избавиться от Имоджин, то у меня это получилось как нельзя лучше. Что я хочу сказать… Как по-вашему, кого предпочтет женщина ревнивого засранца, который обижает ни в чем не повинного горемыку, или парня, который выглядит как кинозвезда и что ни день осыпает её цветами? Господи, какой сложный вопрос, не правда ли?
Когда я свернул с магистрали на дорогу, ведущую к дому Пакеттов, у меня уже не на шутку разыгралась депрессия. И настроение мое никак не улучшилось при виде БМВ Дуайта, припаркованного на том самом месте, где он стоял в тот злосчастный вечер.
Как, впрочем, и при виде самой Мейдин, вытаскивающей с заднего сиденья БМВ чудовищно тяжелую на вид коробку. Не пристало даме в её положении таскать такие тяжести. Или Нолан жестоко ошибался насчет её беременности. Мейдин, однако, не медлила с решением, поднимать - не поднимать. Груз, покачавшись на колене, был заключен в крепкие объятия. Первый раз я видел вдовушку без Пупсика. Если, конечно, Пупсик не сидит в заточении в этой самой коробке.
Когда я причалил около БМВ, Мейдин обернулась, любовно прижимая к груди коробку. Завидев гостя, она почему-то не обрадовалась. Я же не стал тратить времени на созерцание её недовольного личика, а переключил все внимание на БМВ. Заднее сиденье машины было завалено по самую крышу картонными коробками и грудами одежек - в некоторых торчали одежные плечики, некоторые были просто свалены в кучу. Интересно, что происходит? Может, Мейдин решила от скуки прошвырнуться по магазинам?
На вдове были обтягивающие брючки из коричневой кожи и кожаный коричневый пиджачок, наполовину расстегнутый, чтобы каждый мог любоваться ярко-красным трикотажным бельем в виде купальника. Вырез на нем явно делался с таким расчетом, чтобы была видна ложбинка между грудей. Не будь это Мейдин, я бы сказал, что в таком наряде вряд ли совершают походы по магазинам. Но поскольку для вдовушки это была стандартная форма одежды, то она могла в ней ходить куда угодно - от магазина до церкви.
Ответ на свой незаданный вопрос я получил секундой позже, когда на пороге дома показалась Джинни Сью. В отличие от сестры, она была одета в лыжную куртку и синий спортивный костюм. Руки у неё были свободны, но дверь она оставила широко открытой. В прихожей я заметил приличное количество уже внесенных коробок. Джинни Сью, видимо, возвращалась к машине за новой порцией груза.
Я переводил взгляд с Мейдин на Джинни Сью и БМВ. Нет, это не магазинный променаж. Когда Джинни заметила меня, на лице у неё проявилось ещё менее приветливое выражение, чем у Мейдин. Чудесно, подумал я. Поболтать с двумя особами, глядящими на меня так, будто я разрушил их город - как раз то, чего мне так не хватало для поднятия духа.
Глава 12
Может, я ошибаюсь, но Джинни Сью даром время не теряла. Земля ещё не поглотила беднягу Дуайта, а она спешно переезжает к сестре.
Еще я не мог не заметить, что сестрицы пустили в ход машину Дуайта. "Корветт" Мейдин стоял неподалеку, и я отлично видел, что коробок в нем не было. Значит, и Мейдин времени зря не теряет. Раз рядом нет Дуайта, запрещавшего ей дотрагиваться до БМВ, то теперь его можно трогать на полную катушку.
Я глубоко вобрал воздух в легкие, стараясь подавить волну внезапной злости. Я, конечно, понимал, что это глупо, но мне показалось, что Джинни Сью и Мейдин могли по крайней мере дождаться похорон.
Хотя, чего я ожидал? Может, надеялся, что Мейдин похоронит БМВ вместе с Дуайтом в одной могиле? Не говоря уж о том, что и машина, и дом принадлежали ей по праву. Она могла теперь с ними делать все, что заблагорассудится. И все же, напрашивалась мысль, что эти две особы не испытывали такого уж непереносимого горя по поводу отсутствия Дуайта на их горизонте.
Я ещё разок как следует вздохнул, приклеил к губам улыбочку, вылез из "пикапа" и на ходу проговорил:
- Здравствуйте. Похоже, вам не помешает помощь. Въезжаете? - обратился я непосредственно к Джинни Сью.
Она была, как обычно, само радушие.
- А если и так, то что?
Я усилием воли заставил себя улыбаться дальше.
- Да просто, подумал…
Я намеревался наврать с три короба, мол, какая замечательная идея переехать к сестре, но Джинни Сью не стала дожидаться.
- Плевать мне, что вы думаете. И не нуждаемся мы в вашей…
Мейдин нетерпеливо прервала сестру.
- Что вас сюда привело?
Конечно, повод для нетерпения у неё был довольно весомый в виде коробки, полной барахла, которая легче не становилась. Мейдин с громким стуком поставила её на капот БМВ. Я представил, как Дуайт от этого звука подпрыгнул на смертном одре, и намеренно не стал смотреть, поцарапалась ли краска.
- Я только что разговаривал с Ноланом, и хотел бы задать несколько вопросов.
Джинни Сью издала звук, близкий к хрюканью.
- С Ноланом? С этим придурковатым братом Дуайта?
До чего заботливое человеческое существо стояло передо мной в лице Джинни Сью! Мать Тереза с ней ни в какое сравнение не идет. Хотя, мне ли судить? Я ведь сам только что оскорбил Нолана и обвинил беднягу в домогании моей девушки. Мне тоже до Матери Терезы далековато.
Мейдин не выказывала особого желания пообщаться.
- Послушайте, Хаскелл, мы вообще-то тут заняты, и я к тому же до сих пор не оправилась после смерти Дуайта.
Для не оправившейся от горя женщины держалась она восхитительно. Глаза у неё были абсолютно сухие. Может, она просто забыла переключить вентиль подачи слез на "ВКЛ."?
- А когда мы покончим с разгрузкой, нужно будет бежать в похоронное бюро - насчет гроба и всего прочего.
Я ошарашено глядел на Мейдин. Она переселяла сестру к себе под бочок, даже не удосужившись сначала положить Дуайта в гроб и заказать похороны? Боже правый! Эта женщина действительно даром время не теряет.
- …Так что, видите, мне не до разговоров, - и Мейдин приподняла тяжеленную на вид коробку с капота БМВ, собираясь опять с ней обняться по-братски.
Я шагнул к ней.
- Может, все-таки позволите мне помочь?
Хотя вопрос мой предназначался Мейдин, ответила Джинни Сью.
- Ой, да Боже ты мой! Слушайте, Хаскелл, мы, женщины, вовсе не такие беспомощные слабачки, как вы, мужики, думаете. Мы прекрасно со всем справляемся без вашей жалкой помощи…
Я бы ей, может, и поверил, если бы не Мейдин.
- Буду очень рада, если вы мне поможете, Хаскелл. Большое спасибо, - и уронила коробку мне в руки.
О Господи. Она не только на вид была тяжелая, эта коробища, но и на вес. Как будто её наполнили булыжниками. Или галькой. Я с трудом зашагал к дому, а Мейдин трусила рядом. По дороге я подумал, что не мешало бы мне заняться спортом и набрать форму. Занеся чертову картонку в дом, я вывалил язык на плечо и дышал, как загнанный пес. Знай я, что она такая тяжеленная, даже не подумал бы предлагать помощь. Однако, этот небольшой маневр помог мне проникнуть внутрь. Кроме того, если Мейдин и вправду беременна, как утверждал Нолан, то ей не стоит таскать булыжники. Сделав пару шагов в прихожую, я уронил коробку на пол.
Зайдя за нами следом, Джинни Сью гадко ухмыльнулась и сказала, как бы между прочим:
- О, Хаскелл, эту - наверх.
Я сделал вид, что не расслышал, и обратился к Мейдин:
- Разве можно поднимать такие тяжести в вашем положении?
Мейдин нахмурилась.
- В каком таком положении? Что вы имеете в виду? Я никогда в жизни не чувствовала себя лучше, - она упрямо тряхнула кудрями. - Я, чтоб вы знали, каждый день занимаюсь аэробикой по видеокассете. По полчаса каждый божий день…
- Мейдин, я имею в виду ваше положение.
Кажется, прозвучало это довольно ханжески. Но в Пиджин-Форке вообще все по-другому, не как везде. Новшества доходят сюда намного медленнее, после того, как приживутся в остальной части Америки. В здешних местах до сих пор, например, находятся люди, убежденные, что неприлично говорить при мужчинах о том, что ты ждешь ребенка. Наверное, Пиджин-Форк - последнее место в стране, где можно услышать, как люди шепчутся о том, что кто-то "ждет чего-то интересненького" или "ходит с булочкой в печке". Я и сам, не отдавая себе отчета, понизил голос, говоря о "положении".
Может, я слишком сильно его понизил. Мейдин непонимающе мигнула и склонила голову к плечу, чем до ужаса напомнила мне Рипа.
Я попытался ещё разок.
- Нолан сказал, что можно заказывать поздравления.
Мейдин ещё немного помигала.
- А по какому, собственно, поводу?
Ну все, сдаюсь. Скажу в лоб.
- По поводу ребенка.
У Мейдин был все такой же непонимающий взгляд. Пришлось повторить.
- Ребенка, ну ребенка же!
На последнем "ребенке" голос мой прозвучал даже громче обычного. И тут откуда ни возьмись влетел в прихожую Пупсик собственной персоной, озираясь маленькими блестящими глазками, как будто ему показалось, что его позвали.
Мейдин подхватила его на руки и забормотала любовно:
- А вот и мой писючий ребеночек. Мой писючий Пупсенок-мупсенок. Мой писюнчик дорогой!
Нет, серьезно. Именно так она и сказала. Я понимаю, трудно поверить, чтобы взрослая женщина в присутствии чужих людей такое говорила, но я вам передал все дословно.
- Мейдин, - строго и громко сказал я. - Нолан сказал мне, что вы беременны!
У неё перехватило дыхание. Взглянув сначала на меня, потом на Пупсика, и затем на Джинни Сью, она заголосила:
- Черт бы его подрал! Просто не верится! Я же просила Дуайта не говорить ни одной живой душе! И он пообещал - перекрестился и поклялся, что умрет, если проболтается.
Я чуть не поперхнулся. Очевидно, до неё не дошел смысл сказанного. Реакция Джинни Сью была предсказуема.
- Вот тебе и мужики. Верь им после этого.
Но я, не обращая внимание на приветливую сестрицу, снова спросил Мейдин:
- Так вы в положении?
Она меня как будто не слышала. Не отрывая от Джинни Сью округлившихся глаз, она пробормотала:
- И что же, теперь этот кретинский болван Нолан будет шататься по городу и трепаться направо-налево, что я с брюхом? Ну что ты будешь с ним делать?
Джинни Сью пожала плечиками.
Мейдин зашагала по холлу, голова Пупсика подскакивала в такт её разъяренным шагам. Она на ходу возмущалась:
- Если этот чертов идиот будет болтать об этом с каждым встречным-поперечным, его орешки пришлют ему по почте в картонной коробке, уж это я обещаю!
Кажется, я это уже где-то слышал. Наверное, Мейдин так же нежно привязана к этой симпатичной присказке, как Нолан - к своему "упсу".
- Да этот придурок пожалеет у меня, что вообще разговаривать выучился!