- Что ни день - новая мода. Ну и ну. - Пожав мне руку, дядя Свет повел нас в комнаты. - Молодежь выросла перевернутая: сначала муж - потом свадьба. Когда это видано! Все наоборот. Сейчас старика какого-нибудь подними из гроба - он глянет и от ужаса в тот же миг перекинется… Катерина!.. - позвал он, - Анечка пришла. Представь себе, она с мужем… А это сын мой Павел. Наши друзья Виктор, поэт, и Галина, театральный художник, Данила исполнитель авторских песен под гитару, Вадим юрист, борец за справедливость, приехал из Хабаровска, его там хотели то ли арестовать, то ли убить, Сергей драматург и Стелла поэт, Нина мать и опекун шестнадцати беспризорных собак, не считая кошек, содержит их и себя зарабатывая уроками иностранных языков от английского до японского, полиглот, служит в каком-то невидимом ведомстве, просто хороший человек. Галина Сергеевна Шувалова, вечномолодая женщина, самая прелестная, не говоря о том, что моя двоюродная тетка. Известна каждому вменяемому жителю российскому от пяти лет и до ста, человек будущего века, Валерий мой коллега, помогает страждущим лечебным голоданием, учит, как исцелиться йогой и покаянием, последнее может показаться странным, но если вы наслышаны об исправлении кармы, то вот он весь перед вами, к тому же бессребреник, палат каменных не построил, образно говоря, и даже более того. Митя, Аня, садитесь, нальем вам сейчас наш чай. Аня знает. Катерина, забери мою чашку, ополосни, дай Анечке. Еще какая-нибудь посудина найдется в доме?
- Сиди спокойно. Я все сделаю. - Жена его поднялась и вышла из комнаты, ступая по холодным паркетинам босыми ногами. Мне захотелось спросить у Ани, может, это такая секта; впрочем, Катерина была в платье и в кофте. Она показалась мне не намного старше Павла, сына, который выглядел мужичком лет за тридцать. А дяде Свету никак нельзя было дать больше сорока, притом, со слов Ани я помнил, что ему приблизительно пятьдесят шесть. Когда он, открыв нам дверь, поздоровался со мной, то с неожиданной силой сдавил мне руку.
- Ну, что ж, Палыч… меня ты совсем из списка убираешь? Переводишь в высшие миры - бесплотные и неощущаемые… Или?.. - Грубоватым голосом, небрежно и отрывисто, как будто с ленивым пренебрежением, человек в дорогом костюме, в блестящих лакированных туфлях и с многоярусными мешками под глазами, с одутловатым крупным лицом большого начальника, уронил ленивые слова, откинулся в кресле и не стал заканчивать своего вопроса.
- Прости, дорогой… Конечно. Конечно. Слона-то я и не приметил. Леонид банкир и бизнесмен. И политик. В прошлом в некоем министерстве не из последних был. Но главное… - Интересно было наблюдать, как обращается к нему дядя Свет: в выражении лица и рта присутствовало какое-то отталкивание, почти неприязнь, словно он выстраивает непроницаемую преграду, но при последних словах прорезались в голосе непроизвольно интонации нежной размягченности, в глазах явились искорки оживления. - Главное - Леонид мой друг детства, мальчишками на одной улице носы друг другу отделывали. Было дело под Полтавой, есть что вспомнить.
- Да, было дело, - грубоватым голосом повторил Леонид, так же слегка умягчаясь и разнеживаясь непроизвольно; но высокомерие, даже чванство сохранялись на одутловатом лице. - Светлый отчаянный был пацан, на улице не раз отличился: взрослый урка какой-нибудь мог убить его, но не принудить к отступлению.
Катерина подала нам теплый травяной чай, вкусно пахнущий.
Разговор возобновился.
Шувалова, сухощавая и подвижная, объясняла Валерию свой взгляд на лечебное голодание. Она мне показалась пожилой женщиной, далеко не старой, но впоследствии, узнав ее истинный возраст, я более не осмеливался брать в расчет количество лет, прожитых человеком на свете: все зависит от самочувствия и способности каждого сохранить здоровье и молодость. Особенное впечатление на меня произвел рассказ о переходе этой удивительной женщины несколько лет назад с группой таких же энтузиастов через раскаленные Каракумы, когда к тому же участники выпивали в день по одному литру жидкости - против рекомендованных официальной медициной пяти-восьми литров - и обходились ежедневным одноразовым приемом пищи, вегетарианской и фантастически малого объема.
Валерий сидел на стуле, подогнув под себя одну - конечно же, босую - ногу, смотрел на Галину Сергеевну задумчивым, полностью отрешенным взглядом, изредка кивая головой, чтобы подтвердить свою причастность к разговору. Его бесстрастные руки иногда меняли положение, кисть правой руки охватывала запястье левой, и руки снова замирали в неподвижности.
Поэт Стелла вертелась на месте, словно на иголках, как если бы ею была поставлена самой себе задача ни на мгновение не задержаться в какой-нибудь одной позе. Она подносила руку ко лбу, закатывала глаза и порывалась говорить о своих недомоганиях и болезнях, но многочисленное общество стесняло ее. Сергей драматург, по-видимому муж ее, не мог скрыть тревоги и обожания, с ревнивым вызовом оглядывал слушателей, как видно, готовый в любой момент оказать ей поддержку; иногда стыдливое чувство брало верх, и он добродушным баритоном просил Стеллу переменить тему. Томная его спутница жизни реагировала на удивление послушно.
- Милая, - Галина Сергеевна сказала доброжелательным и одновременно сухим тоном, не допускающим возражения, - приходите ко мне в будний день… днем. Вы творческий человек и, если сможете проявить немного воли и характера… Здесь, мне кажется, не такие сложные проблемы - вы сможете быстро от них избавиться, моя роль сведется лишь к установлению диагноза и выработке рекомендаций. Все сделаете вы сами.
- Да, я творческий человек, - подхватила Стелла, пожимая плечами, спиной, крутя головой и жестикулируя. - Я, конечно, творческий… Но как быть с кофе, с чаем… я так привыкла, и к… ну, в общем… э-э… от всего этого так трудно сразу, вы понимаете?..
- Возможно, - сказала Галина Сергеевна, - ваш случай имеет большее касательство к практике Валерия. Договоритесь с ним, благо он рядом с вами, и молча все слышит, и видит, и, возможно, многое из того, о чем мы не говорим и чего не показываем.
- Ясновидение! - Стелла подпрыгнула и всплеснула руками от восхищения и страха. - О, он - ясновидец! - Она лихорадочно стала поправлять одежду и закончила тем, что скрестила руки на груди, обхватив себя за плечи, как бы прячась, кажется, на какое-то время уменьшила свои пожимания и подпрыгивания.
Галина Сергеевна рассмеялась весело:
- Неловко, не правда ли? Но только вы не смущайтесь. Он не видит сквозь одежду, не тело наше видит, это нечто другое. - Она повернулась опять к Валерию:
- Действительно пациентка по вашей части.
- А что, это такая способность, когда читают чужие мысли? - Грубоватый голос из кресла, но отнюдь не такой уверенный, как прежде, - беспокойный, торопливый: - Мысли можно угадывать?.. Светлый, ты мне ничего не сказал… Ты тоже мысли читаешь?
- Более того, - сказала Галина Сергеевна, весело посмотрев, - тончайшие шевеления чувств. И желания и помыслы о будущем. Так что трепещите, друг мой.
- Если вы замыслили преступление, или успели привести в исполнение - я к вашим услугам, господин банкир, - сказал Вадим юрист из Хабаровска.
- Уймитесь, прошу вас. Над Леонидом нельзя шутить: он - человек без юмора. - Дядя Свет сделал плавные движения руками. - Леня, возрадуйся - никто ничьи мысли не читает, под одеждой не видит. Галина Сергеевна правильно сказала, это совсем другое - энергетика. Отчасти можно сказать, что чувства. Но не мысли. Хотя они и влияют на состояние нашей души.
- Но Галина Сергеевна - врач, несмотря на то, что нетрадиционный… А ты и твой друг… Валерий? - вы экстрасенсы.
- Я тоже врач.
- Бывший.
- Ни Валерия, ни меня - если быть точным, я ему в подметки не гожусь - неверно называть экстрасенсами.
- Неважно. Кстати, ты обещал мне протекцию у Галины Сергеевны… Ради вас я сегодня отложил все дела и пришел сюда. Много слышал о вашем таланте.
- Спасибо, я польщена.
- Не могли бы вы назначить мне день и час приема?
- Конечно. Позвоните мне завтра.
- Спасибо. - Леонид поднялся, показывая в полный рост приземистое, грузное тело на коротких ногах, великолепный костюм, заметно вьпирающий из пиджака живот, - вновь самоуверенный и важный. - Свет, я попрощаюсь. Мне пора. Шофер мой, видно, сто чертей послал мне в печенку - то-то она не отпускает всю дорогу… До свиданья, - буркнул себе под нос и направился к выходу. Дядя Свет последовал за ним и что-то говорил ему такое о карме, об энергетике, от чего тот отмахнулся решительно: - Нет, нет!.. Мне не надо, я не хочу, чтобы в мои мысли залезли посторонние люди. Не хочу!..
Валерий, не меняя позы, с открытыми, вовнутрь обращенными глазами, казалось, улетел далеко в неведомую высь, оставив на стуле одну только оболочку свою.
Поэт Стелла почти совсем успокоилась и тихо беседовала с Сергеем, не пытаясь привлечь к себе внимание других людей.
Полиглот и опекунша беспризорных собак Нина, удлиненным лицом, крашеными пегими волосами и свисающей на лоб челкой похожая на ощенившуюся колли, вместе с Галиной театральным художником приступили к Шуваловой с расспросами, какие заболевания могут излечиваться ее методом. При слове "заболевания" Стелла встрепенулась, исполненная порыва вступить в разговор, но сразу затем обмякла и утихла.
Данила чуть слышно перебирал струны гитары, мелодично и грустно, терпеливо дожидаясь своего часа.
- То, что я прописываю моим пациентам, - сказала Галина Сергеевна, - нельзя именовать методом, или диетой. Это - система, комплекс…
- Неужели смертельные болезни излечиваются? - спросила Нина. - Разного характера болезни? Но тогда ваш метод… система - панацея? А панацей не бывает.
- Конечно, нет. Добавлю еще решительней - стремление найти универсальное лекарство от всех болезней осуществимо не в большей степени, чем попытка создать вечный двигатель. Но моя система естественного оздоровления - не лекарство… Я помогаю человеку восстановить природную саморегуляцию организма. Полное исцеление достигается благодаря переходу на естественный, здоровый образ жизни.
- Полное исцеление?
- Да, именно полное, а не частичное, не половинчатое, когда больной становится передвижным складом патентованных лекарств, а по существу полу- или полным инвалидом… Что такое раковое заболевание? в чем причина рака?
- Да, да - в чем? - заметно поникнув и передергиваясь внутренне, повторила Нина.
- Ну, чтобы никого не смущать, - в задумчивости проговорила Галина Сергеевна, - будем говорить абстрактно. Наше физическое тело состоит из великого множества клеток. В отличие от самостоятельно существующих в природе одноклеточных организмов, наши клетки - так сказать, коллективисты… Они работают в общих интересах всего тела, подчиняясь сигналам, регулирующим их деятельность, их специализацию, скорость деления… А вот природные одноклеточные организмы, они законченные эгоисты, которые живут только для себя, интенсивно размножаясь в зависимости исключительно от наличия нити… Чрезмерное потребление животных белков, жиров вызывает в человеческом организме не мотивированное его потребностями избыточное производство энергии. По сути, происходит сильнейший энергетический удар по всем системам нашего тела: избыточная энергия, протекая через ткани, провоцирует преждевременное старение человека. Снижается чувствительность к сигналам, и наши клетки начинают вести себя как суверенные одноклеточные организмы, то есть начинают бесконтрольно делиться - образуется опухоль, и если она злокачественная, прорастает в ткани соседних органов, повреждая их.
- А вы? - спросила Галя театральный художник.
- А я не мешаю человеку вспомнить и восстановить от рождения заложенную в нем саморегулирующуюся и самообновляющуюся системную функцию… Которая в нем расстроилась из-за нездорового, идущего вразрез с предписаниями природы образа жизни… Если организму не мешать, а помогать, он отблагодарит нас гармонией полного духовного, психического и физического здоровья. Система естественного оздоровления, в первую очередь целебное питание, позволяет разбудить способность организма автоматически поддерживать чистоту внутренней среды, сохранять равновесие во взаимоотношениях с внешним миром: это создав условия для нормальной работы всех органов и систем. Мы едим в несколько раз больше пищи, чем необходимо для нашего хорошего самочувствия, силы, энергии, работоспособности. И в результате мы так забиваемся пищей, что наши органы, наши клетки для ее переваривания работают с перенапряжением, и весь организм идет вразнос.
- Нельзя много есть сахара? - спросила Галя.
- От сахара следует совсем отказаться.
- А рыбу можно есть? Она постная.
- Нет, так бесполезно что-либо объяснять. Дело не в диете, не в перечне каких-то продуктов. Все гораздо глубже и интереснее. Одно могу сказать: официальная медицина и диетология с их подсчетом килокалорий на неверном пути. Ко мне доставляют очень тяжело больных, иногда в прямом смысле умирающих, и вот они стали полностью здоровыми людьми, поднявшись и сейчас продолжая жить - и работать полноценно - на рационе, не превышающем пятьсот килокалорий в день!
Внезапно Валерий произнес в замедленном, расслабленном тоне:
- У них открылась связь с Космосом… И вообще энергия поступает к человеку не только через пищу…
Я заметил уже некоторое время назад, что он как будто присматривается ко мне и к Ане. Хотя трудно бывает определить, на что направлен взгляд полностью отрешенного человека.
- Звонили твои родители, - подошел к нам дядя Свет, - они тебя разыскивают.
- Что-нибудь случилось? - спросила Аня.
- Потом поговорим, пусть все разойдутся. Ты остаешься на ночь у меня.
- У тебя-я? - протянула Аня. - Что все-таки случилось?
- Не сейчас.
- Я не согласна у тебя остаться. Мы поедем к бабушке. Я позвоню ей.
- Нет, не подходи к телефону, - поспешно возразил дядя Свет.
- Места у меня еще для дюжины хватит. Пашка уедет к себе.
- Нет.
- Почему?
- Так.
- Анька, не дури.
- Папа жив? Мама жива? Позвонить нельзя?
- Ну, потерпи немного. Все не так страшно… "Так", - передразнил он ее интонацию и рассмеялся.
Когда спел Данила несколько своих песен, кажется неплохих,
- Аня нервничала, и мне передалось ее волнение - и когда гости потянулись на выход, Галина театральный художник вместе с мужем Виктором, поэтом, взялись подвезти Галину Сергеевну Шувалову, в квартире, кроме нас, остался Валерий, не покидающий своего стула, - дядя Свет сказал Ане:
- У Люды убили сегодня днем хозяина фирмы. Вместе с его телохранителем. Обоих насмерть в центре Москвы. Люда и Борис переходят на режим повышенной безопасности.
- А мама при чем?
- Не знаю. По телефону нельзя было говорить. Думаю, скорее не мама, а Боря при чем.
- Ну, вот, опять папа из-за своей газеты попал под удар. А почему нельзя бабушке позвонить?
- Сама сообрази. Мой телефон в ту же минуту, как только они позвонили и заговорили о тебе, возможно, взят на прослушивание… Правда, я ни словом, ни намеком не показал, что ты здесь… А если Борис наступает им на мозоль, - ты становишься самой заманчивой фигурой в игре. С него чего возьмешь? Только убить - и на этом конец…
- Типун тебе!
- А благодаря тебе, не дай Бог, конечно, из него можно веревки вить. Так что ты остаешься на ночь у меня. Я тебя никуда не отпущу.
- Нет…
- Значит, на моих глазах этих людей сегодня убили. - Я себя стукнул по лбу с возмущением: - Не успел легковушку запомнить! В две секунды все произошло, и умчались. Вот жалость! Если б я знал, что тебя касается… Наверное, это они и есть - тоже двое.
- Не жалей, - сказал дядя Свет. - Без сомнения, машина краденая. Они ее где-нибудь бросили и пересели в другую.
Валерий, о ком постоянно забывали, настолько он умел быть словно бы несуществующим, вдруг произнес:
- Свет, твой друг детства…
- Леонид?
- Леонид причастен, кажется, к этому убийству. От него идет опасность на…
- На кого?..
- На девушку, приходящуюся тебе племянницей. Но - опосредованно, через ее родителей. Хорошо видно… Ее отец и Леонид… так предначертано, они должны встретиться в нынешнем воплощении… и отработать что-то из предыдущего, незавершенные столкновения… Впереди невдалеке угроза от него им всем: от них зависит - куда пойти, о чем думать… Ее можно исправить…
- Так исправьте! - воскликнула Аня.
- Я вас возьму под мою защиту. Вы - любовь, целеустремленная, чистая. Любите и благословляйте всех и всё. Не отклоняйтесь в раздражение или в малейшее неудовольствие. И да поможет вам Бог.
Мы глядели на него как зачарованные - Аня, Катерина и я.
Провожая нас, дядя Свет повторил:
- Прощайте всех, благословляйте. И сами просите прощения. Постоянно - за любой неправильный поступок или мысль… Жаль, что не остались. Поезжайте с предельной осторожностью.
- Светозар Павлович, то, чем вы… занимаетесь… и Валерий… Простить убийцам, злодеям?.. Я могу понять, если это, так сказать, абстрактная метафора. Или как у нас в каратэ - прежде чем напрячь, расслабь мышцу. Да? Без злости все делаешь, расслабленно и в отстранении - на автомате…
- Если интересно, постепенно приобщу тебя. Надеюсь, будем видеться. Валерий несколько слов сказал. Всего лишь. Здесь ничего не сказано напрасно.
- Понравилось? - спросила Аня, когда мы ушли.
- Очень. Но насчет простить - не понимаю.
- Да, трудно сразу привыкнуть.
- Как это поганого убийцу простить?.. Уничтожить его надо!
- Может быть. Но в чувствах и в мыслях - ни-ни - нельзя судить. Вот фокус!.. Если кто злится, ненавидит - его ненависть идет вверх, во Вселенную, и Вселенная, чтобы защититься от него, отвечает ему той же ненавистью. Все взаимосвязано. Не мы создали другого человека, не нам его судить… Понимаешь? Надо простить, благословить - и тогда даже преступник может легче исправиться. Даже в самом отъявленном негодяе остается зерно человеческое, наше прощение поможет ему прорасти. Не понимаешь? Мне проще: я всю жизнь от дяди Света слышу. Мама тоже с насмешливым ужасом глядит на всю их философию. Но папа у меня голодает, занимается йогой, он - герой.
- Что значит голодает?
- О, это долго рассказывать. Ты не слышал ничего про лечебное голодание? Две недели, двадцать один день, полный голод на воде.
- Ничего нельзя есть?
- Ничего. Только чистая вода.
- Нет. Не слышал.
Аня позвонила бабушке из телефонного автомата в метро, и мы поехали.
- Я правильно не согласилась, чтобы нам поселиться у дяди Света с Катериной?.. Квартира громадная, и ехать никуда не надо… Но я подумала, зайчик… ты бы чувствовал себя неловко у них… У бабушки можно совсем не стесняться.
Мне осталось только обнять ее и крепко поцеловать в губы.
Все увиденное и услышанное я воспринял с большим недоверием, хотя почувствовал и проникся людьми настолько, что не сомневался в том, что шарлатанством тут не пахнет. Я спросил:
- Кроме голодания, чем они еще лечат? Валерий и дядя Свет…
- Тем самым и лечат - молитвой и покаянием.
- Всего только? - У меня был личный интерес, так как состояние здоровья моего отца внушало нам за последний год неустроенности и неудач серьезное беспокойство. - Помогает?