Так, делая покупки, обошел он весь рынок, выбрался на улицу, вяло поднял руку, останавливая "частника". Поехал домой.
У дверей квартиры Дос вынул из кармана ключи, на пол посыпались крупные купюры. Он нагнулся, чтобы их поднять. Увидел чьи-то ноги в старых пыльных ботинках. Он даже не слышал, как владелец пыльных ботинок спустился с лестничного пролета, вскинул испуганный взгляд. Перед ним стоял небритый человек с горящими каким-то диким огнем в подъездной полутьме глазами. Это был Сергей Моисеев.
- Слушай, парень, нужно одно важное дело обсосать, - сказал Сергей тихо.
- Какое еще дело? - испуганно спросил Дос, нащупывая в кармане курточки газовый баллон.
- Такое. Я по поводу супермаркета, в котором ты рабочим в мясном цеху подрабатываешь, - усмехнулся Моисеев. - С такими длинными и грязными ногтями тебя за версту к продуктам подпускать нельзя. У тебя, наверное, и санитарной книжки-то нет.
Дос спрятал за спину левую руку. Ногти у него действительно были грязные - ножницы куда-то подевались, и он их третий день не мог найти.
- Ногти как ногти - подумаешь! - с вызовом сказал Дос. - Вам-то чего? Вы из Санэпидемнадзора, что ли? Сами вон грязный.
Моисеев рассмеялся.
- У меня, брат, обстоятельства такие, что… Ты меня, парень, не бойся. Я тебе зла не желаю. Охранником я на проходной сидел, через которую ты все время шастал с умным видом. Не помнишь?
- Да, кажется, припоминаю, - кивнул Дос, вынимая руку из кармана.
- Может, тогда в квартиру пустишь? А то здесь разговаривать неудобно.
Дос кивнул, открыл дверь, впустил Моисеева в квартиру.
- На кухню проходите, - сказал он. - А я сейчас.
Сергей прошел на запущенную кухню, с отвалившейся плиткой, отошедшими обоями, грязной, почти черной, раковиной и не менее грязной двухконфорочной плитой. На столе среди хлебных крошек паслись тараканы. Судя по всему, людей они не боялись.
- Дос, ты же сейчас богатым человеком стал! - крикнул Моисеев. - Почему же так все запущено?
В комнате Дос выкладывал на стол разные детали.
- Некогда мне хозяйством заниматься, - отозвался парень.
На столе, на полу, даже на стуле в углу стояли системные блоки компьютеров. Один из них, большой, со снятым корпусом, равномерно гудел, помигивал огонек, показывая, что жесткий диск находится в работе.
Дос щелкнул по клавишам доски. На экране появилась заставка. Перечеркнутое красной линией слово из трех букв, а внизу подпись: "У нас дома не матерятся".
Парень "покопался" в "ящике" электронной почты, нет ли от кого из друзей посланий, пошел на кухню.
- Дело ваше денег стоит? - вяло поинтересовался Дос, смахивая со стола рваной тряпкой крошки вместе с тараканами.
- Ты их все равно тратить не умеешь, - сказал Моисеев, опускаясь на стул.
- Ну, смотря что вы понимаете под словом "уметь", - усмехнулся Дос. - Все мои кровные на "железо" уходят, а это настоящее вложение капитала. Вот увидите, пройдет еще пара лет и я куплю себе дом где-нибудь в престижном районе Лондона.
- Англию любишь? - спросил Моисеев.
- Туманный Альбион, - уточнил Дос. - Ладно, не томите со своим делом. Чай будете? - Дос подошел к плите, потряс в руке желтый чайник, проверяя, сколько в нем воды, включил газ.
- Я тебе верю. Все у тебя будет: и дом, и Альбион, и белокурая красотка с английским "r" на зубах. Только если ты, Дос, сейчас себя умно поведешь.
- Интересное начало делового разговора, - покачал головой Дос.
- В общем так, начнем с печального. Ты, Дос, совершил уголовное преступление. Наверное, все хакеры их рано или поздно совершают.
Слишком велик соблазн залезть в чужой карман, как какой-нибудь "щипач" с бритвой в переполненном автобусе.
- Какой я, к черту хакер! Я в мясном цехе бефстрогановы режу, фарш кручу, - усмехнулся Дос, разливая по чашкам чай. - Идите докажите, что это не так.
- И доказывать ничего не надо, - сказал Моисеев, цедя сквозь зубы бледно-желтую жидкость, чтобы не попали чаинки. - Перед проверкой ОБЭПа ты снял с касс свои "жучки", которые считали деньги за товар по-своему. Это видели все кассирши, если взять тебя за шкирку и предъявить им, каждая ткнет пальцем - это он! Слишком много свидетелей, Дос. Евгений Викторович тогда слегка разволновался, поспешил, вот и подставил тебя. Доказательства неопровержимы. Я также знаю, что "жучки" ты больше на кассы не ставил. Что, Дос, говори?
- Что-что? - разволновался Дос, услышав, что его подставили. Он понял, что Моисеев многое знает. - Вы кто, мент?
- Да, мент, - кивнул Моисеев. - Из оперативно-розыскного отдела.
- Ага, что-то не очень похож, - покачал головой парень. - Скорее отстойный бандюга из какого-нибудь Бобруйска.
- Можешь звать меня бандюгой, ментом, лохом, задницей. Хоть горшком назови, - пошутил Моисеев. - На самом деле я - Сергей.
- Дима, - кивнул Дос, подавая узкую руку.
- Ну вот, оказывается у тебя имя человеческое есть. Чай у тебя, как ты говоришь, отстойный. Сейчас нормальный сделаю, - Сергей встал и удалился в туалет. Он вылил из чашки остатки чая в унитаз, вернулся, поставил на плиту чайник. - Кроме твоего "железа" существует на свете еще много прекрасных вещей, без которых жизнь была бы бледной и неинтересной.
- Знаю, - кивнул Дос. - А вы меня отмажете, если Евгения Викторовича накроют?
- Отмажу, - пообещал Моисеев.
- В общем, "жучки" я, действительно, больше не ставил. Сидел я как-то в "Интернете" и вдруг подумал, что "жучки"- это все туфта, техника вчерашнего дня, потому что их всегда можно в аппарате найти. Нужна централизованная система управления кассовыми компьютерами. Все машины надо объединить в локальную сеть, а все операции двойной бухгалтерии будут происходить вне пределов торгового зала, Где-нибудь в кабинете зама стоит обычный компьютер, который и производит все вычисления. Когда считывается штрих-код одного типа, он "вносит" сумму в одну колонку, когда другого - во вторую. Сам ведет двойную бухгалтерию, а при этом никто из персонала ни сном, ни духом, как говорится. И кассы "чисты" от какого-либо криминала. Потом только выручку поделить. Этот компьютер можно, кстати, так закодировать, что при попытке несанкционированного входа вся программа по двойной бухгалтерии сотрется без следа.
- А если этот самый компьютер поставить не в кабинете зама, а где-нибудь вне пределов супермаркета, например, в квартире, никто в жизни ни о чем не догадается, хоть весь ОБЭП подключай.
- Вот именно! - озорно усмехнулся Дос.
- Да, должен согласиться - ты голова, - покачал головой Моисеев, ополаскивая заварочный чайник кипятком. - И где же стоит этот замечательный компьютер: в кабинете у Евгения Викторовича?
- Нет. Зачем ему себя подставлять? Он таких вещей не любит. У бухгалтерши - Серафимы Дмитриевны, - уточнил Дос. Она, кстати, может об этом и не знать - программа работает в режиме "закрытого окна".
- Это вряд ли, - покачал головой Сергей. - Она, насколько я знаю, у зама доверенное лицо. Если уж и сажать, так всю компанию, чтобы им вместе веселей было. На, попробуй, - Моисеев подал Досу чашку.
Дос отхлебнул чай, пожал плечами - ничего особенного.
- Поколение "некст", - вздохнул Моисеев. - Вам бы все синтетику употреблять. Ладно, первый вопрос мы с тобой обкашляли. Я сразу понял, что ты парень смышленый, и сам себе не враг. Если при проверке заместитель расколется и будет все на тебя валить, мы тебя "прикроем". Скажем, что разработка не твоя, просто и ты ничего о программе не знаешь. Просто наняли наладчика, а, чтобы все было законно, оформили рабочим. В домашнем компьютере у тебя эта программа есть?
- Есть, конечно, - кивнул Дос.
- Немедленно уничтожь, чтобы никаких следов. Теперь - второе: ты Моргуна знаешь?
Дос вздрогнул.
- Вижу - знаешь, - сказал Моисеев. - Давно знаком?
- Да нет, случайно все как-то получилось, - Дос положил в чашку три ложки сахару, размешал. - Друг у меня есть. Школьный. За одной партой сидели. Он качался с детства, с бандитами дружил. В общем, сейчас он в этих… как это называется?
- В "шестерках", - подсказал Моисеев.
- Ну да, в них самых. У Моргуна в охране служит. Как-то я его во дворе встретил. Сказал, что деньжат хочу подзаработать, нет ли какой у них работы по моей специальности. Он еще смеялся, что на мозгах у нас много не заработаешь. Только на силе. А потом все-таки замолвил за меня словечко. Я этого Моргуна один раз видел. Типичный бандит, только прикидывается добреньким. Разговаривал со мной ласково, обещал горы золотые, ну вот…
- Мне с вашим Моргуном очень познакомиться охота, - сказал Моисеев, прихлебывая из чашки ароматный чай.
Было утро. Перед открытием супермаркета у стеклянных дверей, как всегда, толпился народ.
Мужчина припарковал свою машину на том же месте, что и в прошлый раз, недалеко от проходной заднего двора. На нем был невзрачный серый костюм, на плече - небольшая сумка спортивного типа. Черноволосый остался сидеть за рулем, курил, ждал, поглядывал по сторонам.
Владимир Генрихович подъехал только около девяти. "Вольво" скрылась за воротами, мужчина выбрался из своей машины и зашагал к главному входу.
В этот раз он не стал заходить в торговый зал первого этажа, а сразу поднялся на второй. Ходил по разным отделам, высматривая какие-то товары. Каждые десять секунд его взгляд устремлялся вниз, на двери, из которых в прошлый раз выходил Владимир Генрихович с охранниками.
Сначала в зал вышли охранники, внимательно огляделись, затем появился Владимир Генрихович. Черноволосый заспешил к мебельному отделу. Поднялся на подиум с мебелью, увидел знакомую продавщицу. Она увлеченно рассказывала что-то своей подруге из соседнего отдела. Черноволосый убедился, что на него никто не смотрит, юркнул за шкаф. Протиснулся к перилам. Владимир Генрихович разгуливал по залу, прикрываемый охранниками. Ну, ничего, голова-то его сверху, как на ладони. Мужчина, не снимая сумку с плеча, присел у перил, расстегнул молнию, вынул винтовку с откидывающимся прикладом и глушителем. Приклад металлически щелкнул, черноволосый снял с оптического прицела крышку, приложил приклад к плечу. Прицелился. Его палец замер на спусковом крючке. У этой винтовки был очень легкий спуск.
Черноволосый поймал в прицел голову Владимира Генриховича, затаил дыхание. Сзади его кто-то подтолкнул. Палец автоматически нажал на крючок.
Пуля с пением вошла в стекло перегородки, за которой была супермаркетовская мини-пекарня, и застряла в одной из булочек с маком.
Черноволосый резко обернулся. Об его зад терся огромный рыжий кот, при этом он отчаянно мурлыкал.
- Пошел вон! - мужчина остервенело отпихнул кота рукой, выглянул из-за перил. Охранники с пистолетами в руках, прикрыв Владимира Генриховича быстро уводили его из зала. Значит, пуля прошла совсем рядом, и они ее услышали. Второго выстрела не будет. Нужно немедленно уходить. - Скотина! - прошипел на Максима черноволосый. Он закрыл оптический прицел, сложил винтовку и сунул ее назад в сумку, стал торопливо пробираться между задних стенок шкафов. Торопливо пошел по галерее.
Максим недоумевал. Почему этот человек с металлической штуковиной в руках так на него разозлился, отпихнул? У кота здесь еще вчера все было помечено. И от подошв ботинок незнакомца шел именно этот запах, свой, родной. Максим решил, что с этими странными людьми с железками в руках дел лучше не иметь. К ним с лаской, а они тебе пинка под зад! С женщинами все-таки в этом отношении проще.
- Держи, скотина! - молодая мама протянула шестилетней девочке теплую еще булку. - Всю душу вымотает! Больше тебя никогда с собой в магазин не возьму! Что сказать надо?
- Спасибо, - девочка счастливо улыбнулась. - А соку купишь запивать?
- Соку ей еще! - проворчала мама. - Ладно, куплю. Не в сухомятку же, - она подошла к прилавку с соками, взяла маленькую упаковку яблочного.
- Мне персиковый! - потребовала девочка.
Мама со вздохом взяла другую упаковку. Проколола трубочкой сверху дырку, дала ребенку. - Аккуратно пей, не облейся!
Девочка откусила булку, втянула в себя через трубочку густую жидкость.
- Пошли давай, отец заждался! - скомандовала мама.
Они двинулись к выходу. Девочка ела булку, пила сок. Неожиданно лицо ее перекосила гримаса боли. Она выплюнула что-то изо рта и громко разревелась.
- Что с тобой? - нагнулась к ней мама.
- Ой, больно-больно! Что-то твердое! - произнесла девочка сквозь слезы. Она бросила недоеденную булку на пол, пальцем потрогала кровоточащую десну. - Зуб сломался!
- А ну, покажи! - приказала мама.
Девочка открыла рот, полный непрожеванной булки, и мама увидела, что переднего зуба нет.
- Ну, не реви, не реви! - начала успокаивать она девочку. - Это молочный выпал, а на его месте другой вырастет, настоящий. Вот увидишь!
- Точно вырастет? - недоверчиво спросила девочка, утирая слезу.
- Точно! - кивнула мама. - Что ты выплюнула, зуб?
- Железка какая-то.
Мама наклонилась и подняла с полу пулю. Она разглядывала ее, все не веря в то, что видит.
- Это что такое? - возмутилась она, наконец, привлекая внимание покупателей. - Вы видели, пуля в булке! Безобразие! И это называется лучший супермаркет! Лучшие в Москве булочки! Где начальство? Где пекари? Дочка, идем жаловаться! - и она решительно зашагала в другой конец зала, где находилась мини-пекарня.
- Идем! - кивнула дочка, трогая кончиком языка то место, где еще минуту назад был зуб.
"Тяжело на свете октябренку Пете, бьет его по роже пионер Сережа,"- обычно приговаривал Кирилл, когда жизнь поворачивалась к нему задницей. А поворачивалась она так частенько. Вот и на этот раз… Ему стоило невероятного, огромного труда уговорить Катю встретиться с ним снова. Девушка все время бросала трубку, не желая с ним разговаривать. В нем уже не осталось никакой похоти! Поначалу думал: вот еще одна девочка в коллекцию, в блокнот, еще одна победа на фронте сексуальной революции, а теперь все куда-то ушло, пропало, дважды срывавшиеся свидания, неудовлетворенность и тоска родили в нем совсем другое чувство. Он не знал, что это такое и мучался, ворочаясь в кровати по ночам. Даже на других девиц перестал смотреть, хотя раньше так и стрелял глазом по сторонам. Он очень беспокоился за нее, хотел предупредить, что ей может угрожать опасность, быть с ней рядом - ведь тот странный мент без машины ясно тогда сказал - киллер, а они - единственные свидетели. Кириллу на Петровке обещали дать охрану, и он, действительно, несколько раз замечал за собой неспешно едущую машину с людьми. А, может, ему это только казалось? Во всяком случае, заходил в подъезд он теперь осторожно, внимательно осматривая темные углы, никогда не ездил в лифте, потому что лифт всегда можно остановить, выглядывал в окно, изучая двор с детской площадкой - не болтаются ли под грибком подозрительные личности, поздно домой не возвращался. В общем, осторожничал… Постепенно чувство опасности притупилось, он стал опять задерживаться по вечерам, даже познакомился с одной потасканного вида девицей. Впрочем, она на него не произвела впечатления. Катя все не шла ни из головы, ни из сердца. В конце концов, отчаявшись дозвониться, он подкараулил ее на выходе из редакции, побежал следом, как собачонка, оправдываясь, объясняя все. Катя скрылась в метро, даже не глянув в его сторону. Он предпринял еще пять попыток, пришел с огромным букетом роз, потратив на цветы четверть своей зарплаты. Смягчилась Катя только после того, как он пригласил ее на концерт Баскова. Она как-то обмолвилась - любимый певец. Он запомнил.
После концерта они оказались у него, он отключил звонок, запер все двери, и потом они всю ночь без продыху занимались любовью, а утром оба опоздали на работу - проспали. После этой ночи он окончательно потерял голову, забыл обо всем на свете - красавицу Алису не вспоминал даже в дурных снах.
Скоро Катя переехала к нему вместе с вещами, и Кирилл окончательно успокоился.
Кирилл с Катей, обнявшись, шли по улице. Они были навеселе. Сегодня у Катиной подруги был день рождения, который она решила отметить в ирландском пабе, там-то они и насосались как следует под звуки рожков и волынок. В голове Кирилла все еще крутились ирландские мелодии, и он что-то мурлыкал себе под нос.
- Слушай, Кирилл, у нас ведь дома жрать нечего, - вдруг вспомнила Катя. - Давай зайдем в магазин, купим чего-нибудь.
- Давай, - согласился Кирилл.
Они зашли в ночной магазин. У тротуара остановилась невзрачного вида "пятерка". В ней сидели охранники Владимира Генриховича. По его приказу, за отдельную плату, конечно, они "пасли" ребят по вечерам, причем так незаметно, что те до сих пор ничего не подозревали об "опеке".
- Давай возьмем сосиски, сыр, кетчуп и немного сыра. Я завтра пиццу сделаю, - предложила Катя, глядя на витрину. - Знаешь, как я пиццу делаю? Лучше итальянцев.
- Ну, ладно, - пьяно кивнул головой Кирилл. - Делай. Только кетчуп надо брать вон тот, в стеклянной банке. Острый.
- Он же дорогой, - возразила Катя.
- Ну и что, зато классный! Я с ним летом шашлыки жрал. Три шампура съел. Четвертый не смог. Давай-давай, не жадничай! Если будешь жадничать, еще и пива возьму!
Продавщица упаковала им продукты в пакет, и они вышли из магазина.
Кирилл открыл входную дверь. "Под крылом самолета о чем-то поет зеленое море тайги,"- пропел он шепотом. Катя рассмеялась. Они прошли в свою комнату, Кирилл поставил пакет с продуктами на стол. Они стали целоваться.
- Иди мойся! - приказала ему Катя.
Кирилл убежал в ванную комнату, и скоро донесся шум льющейся воды. Катя сняла с постели грязное белье, застелила все чистое. Она стала складывать продукты в холодильник. Большая банка кетчупа не влезала на полки, расположенные на дверцы, и она поставила ее сверху, на холодильник.
Скоро в комнату вбежал Кирилл. Голова у него была мокрая, он обернул полотенце вокруг бедер.
- Банзай! - крикнул Кирилл, с разбегу бросаясь на кровать.
- Смотри, сломаешь - на новую денег нет! - предупредила его Катя.
- Мы ее с тобой вместе сломаем! - весело заорал Кирилл.
Катя быстро приняла душ, вернулась в комнату. Закрыла дверь на ключ.
- Ну, иди же сюда скорей! - вожделенно застонал в кровати Кирилл.
Черноволосый объехал дом с трех сторон, выискивая пожарную лестницу. Пожарная лестница была с внутренней стороны дома, со двора. А во двор он сунуться не мог. Еще два дня назад он заметил, что по вечерам, когда парень с девкой возвращаются с работы или гулянки, за ними постоянно плетется невзрачного вида "пятерка", то обогнет, то отстанет, но никогда не выпускает парочку из вида - игры в прятки для детского сада.
Черноволосый прекрасно видел, как "пятерка", обогнав парня с девкой, въехала во двор, из нее выбрался человек, скрылся в подъезде, через минуту он появился снова.
"Подъезд проверяет! - усмехнулся черноволосый, трогая машину с места. - А я в него и не пойду."