Мужчина остановил машину недалеко от дома. Посмотрелся в зеркало. М-да, слишком выразительное у него лицо, запоминающиеся черты. Он взял с заднего сидения парик с редкими седыми волосами, шляпу, болотного цвета стариковский плащ. Напялил все на себя. Зачесал волосы за уши - так естественней. Выбрался из машины, согнувшись вперед, зашагал к дому.
Охранники в машине взглядом проследили за седым стариком с небольшой спортивной сумкой в руке, который скрылся в дверях соседнего подъезда.
Зайдя в подъезд, черноволосый распрямился и стал быстро подниматься вверх по лестнице. Через пару минут он уже был на последнем этаже и, взобравшись на металлическую лестницу, ковырялся в чердачном замке. Замок щелкнул. Черноволосый поднял люк, повесил замок на одну из скоб, закрыл его. Он исчез в чердачной темноте. Люк плавно опустился.
Голуби испуганно встрепенулись, черноволосый пошел по чердаку, освещая себе путь фонариком. Вот он, люк соседнего подъезда. Он присел над ним, вынул из сумки монтировку, попытался зацепить за край. Люк был, конечно, закрыт, но имел небольшой люфт, когда он приподымался, было видно основание скобы, к которой крепился замок. Черноволосый вынул из сумки большую отвертку и попытался просунуть ее в щель между люком и скобой…
- Фу! - Кирилл устало откинулся на подушку. Катя провела рукой по его мокрому лбу, рассмеялась.
- Вот если б ты так свои посылки развозил! - сказала она.
- Там я тружусь за деньги, а здесь - ради собственного удовольствия. Вот и вся большая разница, - Кирилл отер пот о наволочку, добавил:- И твоего тоже.
- Ну что же, я довольна! - рассмеялась Катя. - Мне в ванну надо, - она надела на себя длинную майку и затопала босыми ногами по комнате.
Кирилл лежал счастливый, подложив руку под голову, и улыбался. Он опустил вниз руку, стал нащупывать стоящую на полу бутылку с пивом, вспомнил, что она осталась в ногах. Перевернулся, сунул ноги под свою подушку, лежа на животе, стал отхлебывать пиво.
Черноволосый без труда открыл входную дверь. В коридоре было темно, только из под одной двери пробивалась тонкая полоска света. Он включил фонарь и неслышно пошел по коридору.
Перед дверью Кирилла черноволосый достал из сумки винтовку, но на этот раз откидывать приклад не стал. Он полагал, что дверь в комнату закрыта, присел, вглядываясь в нижнюю скважину. В скважине изнутри торчал ключ. Черноволосый взялся за ручку, дверь отворилась. Он слегка удивился этому обстоятельству, зашел в комнату с оружием на изготовку.
Кирилл замер. В лунном свете он увидел силуэт незнакомого человека в шляпе. Ему показалось даже, что он перестал дышать.
Черноволосый сделал шаг вперед и дважды бесшумно выстрелил. Из подушек полетел пух. Кирилл впился в простыню с матрасом, будто собирался их прокусить. В правой ноге он ощутил возникшую адскую боль, но вскрикнуть побоялся, мгновенно решив, что киллер выстрелит еще раз - на звук. В одну секунду перед его закрытыми глазами промелькнули какие-то немыслимые фантастические сцены любовных утех с Алисой, с другими девушками. Первая любовь в детском саду, какие-то смеющиеся люди на его дне рождении, а вот и он сам, лежащий в коляске и бессмысленно глядящий на взрослых. Кирилл слышал теперь даже дыхание убийцы, трепетание пальца на спусковом крючке. Он хотел закричать киллеру, чтобы тот его пожалел, не убивал, оставил в покое, хотел позвать на помощь, но дыхание перехватило, и он вдруг ясно осознал, что буквально сейчас, через несколько секунд, даже мгновений - умрет.
Черноволосый сделал шаг вперед. Под его ногой предательски скрипнула половица. В это мгновение за его спиной открылась дверь. Катя увидела силуэт замершего мужчины, ее рука сама потянулась к банке кетчупа на холодильнике - она не видела ее даже краем глаза, знала только, что она там, тяжелая, стеклянная, большая.
Черноволосый обернулся, и Катя сразу узнала его, несмотря на парик и шляпу. Он не успел даже вскинуть винтовку, как она наотмашь ударила его тяжелой банкой в висок. Удар получился таким сильным, что она больно отбила себе руку, а банка треснула, и из нее в глаза черноволосому брызнул острый кетчуп. Он упал, даже не вскрикнув, рука выронила винтовку со сложенным прикладом.
- Сука! - произнесла Катя, тряся отбитой рукой. - Кирилл! Кирилл! Ты жив?
- Катя, я ранен! - простонал с постели Кирилл.
Катя зажгла свет, подняла с полу винтовку, бросилась к Кириллу, стала ощупывать его.
- Где? Где Где?
- В ногу, - прохрипел он.
Она откинула подушку и увидела, что другая сторона ее, и матрас, и простыня - все пропитано кровью.
- Я в "Скорую" и в милицию! - сказала Катя. Она с винтовкой в руке побежала к двери.
- А как же этот? - испуганно спросил Кирилл, морщась от боли.
- Сука! - зло сказала Катя.
Охранники скучали. Один курил, другой щелкал кнопочками "Геймбоя", гоняя по трассе гоночную машину. Игрушка трещала, звенела, пищала и жужжала.
- Ну хватит уже! - не выдержал его напарник. - Как по башке, блин! Ты ведь на работе.
- Ладно, ладно, - вздохнул "игрок", выключая "Геймбой". - А что делать-то?
- Думаю, на сегодня представление окончено. Детки улеглись в кровать, а наш милый друг сидит где-нибудь в ресторане с девкой и жрет за троих. За нас с тобой! - уточнил охранник.
- Ладно, по домам. Мы свои бабки отработали, - охранник завел машину и уже собрался тронуться с места, как вдруг во двор влетела милицейская машина и почти сразу же следом за ней "Скорая помощь". Из милицейской выскочили менты в бронежилетах, касках и с автоматами, из "Скорой" - медики с носилками. Они бросились в подъезд.
- Не понял! - произнес охранник. - У кого-то инфаркт от ножевого ранения?
- Подождем? - предложил первый.
- Подождем, - согласился второй.
Они стали ждать.
Прошло чуть больше трех минут. Дверь подъезда открылась, и милиционеры выволокли на улицу закованного в наручники черноволосого, уже без парика и шляпы, но в плаще. Все его лицо было вымазано кетчупом. Черноволосого грубо затолкали в машину.
Потом появились медики. На носилках лежал бледный Кирилл. Рядом бежала заплаканная Катя. Впихнули носилки. Катя забралась в машину.
И "Скорая" и милицейская уехали также быстро, как и появились, оставив после себя сизую гарь.
- Слушай, тебе не кажется, что парень с девкой уделали этого киллера как щенка? - спросил охранник за рулем.
- Кажется, - согласился напарник. - А мы с тобой, брат, - лохи!
Костюмчик на заказ
Черный "Мерседес" с затемненными стеклами на большой скорости несся по улице. На расстоянии метров тридцати от него следовала "БМВ", набитая людьми. "Мерседес" плавно подкатил к подъезду, с висящей под козырьком камерой наблюдения. Взвизгнули тормоза "БМВ". Из нее выскочили "быки", один из них побежал открывать дверцу первой машины, остальные рассредоточились на подступах к крыльцу.
Из "Мерседеса" выбрался высокий и почти совершенно лысый человек с круглым, ухоженным лицом. На нем было дорогое длиннополое пальто. Он подал руку белокурой девушке в мини-юбке и меховом жакете. Жакет был расстегнут. Под ним виднелась белоснежная, блузка с вышивкой и глубоким, почти до живота, вырезом. Девушка взяла мужчину под руку, и они направились к крыльцу.
Моисеев отделился от рекламного стенда у края тротуара, поняв, что ближе подойти не сможет, позвал громко: - Моргун!
"Быки" напряглись, сунув руки под мышки, лысый повернулся, подслеповато прищурился. Он подал "быкам" едва заметный знак, чтобы они расступились, снял с локтя руку девушки, направился к незнакомцу.
- Ты кто? - спросил Моргун.
- Я Моисеев, - просто сказал Сергей. - Охранник из супермаркета.
- А, Моисеев! - прищурил один глаз Моргун, что-то припоминая. - Ну да, как же. Тебя же ребята за Кузю приговорили. Ты в тюрьме должен сидеть на нарах. И как ты до сих пор жив?
- Выскочил я из тюрьмы-то. Кореша, правда, потерял, - Моисеев покосился на "быков", на красотку с выглядывающей из-под блузки грудью. - Базар у меня к тебе есть важный. Может, примешь, приговоренного напоследок?
- У меня были другие планы, - Моргун посмотрел на девушку, та ему белоснежно улыбнулась. - Ну, ладно, пошли. Десять минут тебе дам. Хватит, чтоб надышаться?
- Хватит, - кивнул Моисеев.
Охранники обыскали Сергея и подпустили к Моргуну. Они стали подниматься по ступенькам крыльца.
Девушка в растерянности осталась стоять посреди улицы.
- Ты тоже иди! Песенку мне споешь! - приказал ей Моргун.
Они оказались в большом просторном холле. Потолок был украшен лепниной, большая люстра с электрическими свечами висела под потолком. К ним бросился служащий в строгом костюме, принял у Моргуна пальто, а у девицы жакет. Моисеева он будто не заметил.
- Это частный клуб, - объяснил Моргун. - Я здесь иногда ужинаю и развлекаюсь. Есть хочешь?
- Да нет, вроде, - пожал плечами Моисеев.
- Ничего поужинаешь, - махнул рукой Моргун. - Пойдем!
Они прошли через бильярдную, уставленную дорогими дубовыми столами, спустились по лестнице вниз.
Внизу был полумрак. Посреди комнаты с массивными старинными сводами стоял большой стол, уставленный различными напитками и закусками. В канделябрах по углам горели свечи. Мягких стульев было всего два, но тут же появился человек, который втащил третий стул.
- Садись ко мне поближе, - приказал Моргун Моисееву. Он опустился на стул, тут же появился вышколенный официант, подал ему карту вин.
- Не надо мне этого! - раздражительно отпихнул от себя карту Моргун. - Водочки налей и гуляй себе. Не видишь, разговор у меня с человеком?
Моисеев пододвинул свой стул поближе к Моргуну. Девушка села на другом конце стола. Официант взял со стола запотевший графин с водкой, разлил ее по рюмкам и удалился.
- Ну ладно, чтоб аппетит был хороший! - Моргун поднял рюмку и опрокинул ее в себя.
Моисеев последовал его примеру.
- Ты кушай-кушай, не стесняйся, - сказал Моргун, показывая рукой на стол. - Наверное, в "Матросской тишине" плохо кормят?
- Плохо, - кивнул Сергей. - Я даже похудел.
- Да, я тоже полгода там парился. Восемь лет назад это было. "Закрыли" меня тогда основательно. У меня там кореш по соседству жил. Его дом окнами прямо на СИЗО. Бывало подойду ночью к решеточке и кричу: "Нохрин1 Нохрин!" Нохриным его звали. Он на балкон выйдем, мы с ним о свободе райской и поговорим. С крыши упал. Ты кушай-кушай!
- Я так и рассказать ничего не успею, - сказал Моисеев. - Пройдут мои десять минут.
Моргун рассмеялся. - Десять минут, это так - для красного словца. Не торопись никуда, а девка никуда не убежит. Всю ночь работать будет. Хочешь, и тебе выпишем?
- Да нет уж, не надо мне их, - покачал головой Моисеев. - Невеста у меня.
- Вот все вы менты такие, - поморщился Моргун. - На словах у вас принципы, а сами проституток в отделениях на халяву трахаете.
- Я такими вещами не занимался. Да и мент я бывший, - сказал Сергей.
- Да нет, вся эта отрава у тебя до смерти в крови, - усмехнулся Моргун. - Водки мне налей.
Моисеев разлил водку по рюмкам.
- За кореша выпьем, которые с крыши упал. Скажи, зачем бежал?
- Чтобы справедливость восстановить. Подставили вы меня по-крупному, а я ведь ничего против вас не сделал. О проверке ОБЭПА предупредил, частную собственность вашу, как собака на цепи стерег.
- А "крыша"? - напомнил Моргун.
- "Крышу" свою супермаркет потеряет вместе с товаром и деньгами, - веско сказал Моисеев.
- Это еще почему? - нахмурился Моргун.
- Потому что ОБЭП теперь магазин все время пасет. А Евгений Викторович от жадности никак остановиться не может. Склад у него свой, товар свой, люди свои. И отдает он вам не все. Сколько вы в сентябре машин с товаром отправляли?
- Откуда ж мне помнить? Этим у меня человечки занимаются.
- Ну ладно, я скажу, - Моисеев достал из кармана бумажку, развернул ее. - Ваших машин было четыре. А всего девять. Пять Евгения Викторовича. Свой бизнес он за ваш счет держит. Свои оптовики у него, своя бухгалтерия, свой счет, вот поэтому он так и задергался, когда бумаги пропали. Испугался, что узнаете.
- Ну, хорошо, проверю я это дело, - кивнул Моргун.
- Он же вас перед ОБЭПОМ подставляет. Накроют супермаркет - и все!
- Ничего, другой бизнес заведем, - спокойно сказал Моргун.
На самом деле, Сергей прекрасно видел, что Моргуна его слова здорово зацепили: он перестал пить, нахмурился, ковырялся вилкой в тарелке, разгребая какой-то китайский салат. Нужно было подлить масла в огонь.
- Ты приказал директора убрать?
- Нет, не было такого приказа, - помотал головой Моргун. - Мужик он хороший, дело знает, пасть не разевает. Зачем же мне свою корову дойную валить?
- Ну вот, значит, опять за твоей спиной, - кивнул Сергей. - Заму-то он как кость поперек горла.
- Да, интересный ты мужичок, Моисеев, - усмехнулся Моргун. - Смелый больно. Кузю зачем пришил? Что он тебе плохо сделал?
- Взорвался ваш Кузя вместе с газовым баллоном, - сказал Сергей. - Пострелялись мы с ним немного, как дуэлянты, он и промахнулся. То ли искра, то ли гнев господен, царствие ему небесное.
- Аминь, - перекрестился Моргун. - Наливай, что ли, ментяра!
Была поздняя ночь. У поребрика тротуара стояли две машины: "Мерседес" и "БМВ", около них скучали "быки". Переговаривались о чем-то, травили анекдоты, ржали.
Дверь клуба отворилась, на лестницу, поддерживаемый служащим в строгом костюме, вышел Моисеев. Он бессмысленно посмотрел на парней у машин, громко рассмеялся
- Ребята, примите дружка! - попросил служащий "быков".
Двое парней подошли к Сергею, подхватили его под руки, повели к машине.
- Ну, что, поговорил? Теперь тебя можно "мочить"? - поинтересовался у Моисеева один из парней.
- Не, мужики, теперь меня мочить никак нельзя, - возразил Сергей. - Моргун приказал доставить меня, куда хочу!
- По-моему, он фуфло гонит, - засомневался один из парней.
- Набери "папу", - предложил другой.
- Да, чтоб он меня послал? Нет уж! - покачал головой "бык". - Ладно, садись, фраер!
Моисеев уселся в "БМВ", "бык" включил зажигание.
- Ну, куда надумал?
- В "Матросскую тишину", - Сергей с трудом произнес название.
- Шутишь? - не поверил ему "бык".
- Не-а, - пьяно мотнул головой Моисеев. - Я свое дело сделал. Теперь - не мое.
Дежурный по КПП через окошечко увидел новенькую "БМВ", которая подрулила к тротуару рядом с СИЗО. Из нее выбрался изрядно пьяный мужик, направился к дверям. Машина отъехала. Мужик надавил кнопку звонка. Потом еще раз, еще…
- Чего надо, мужик? - спросил у него дежурный.
- Моисеев я, - заплетающимся языком произнес Сергей. - Пустите назад в тюрьму!
Евгений Викторович вышел из ванной комнаты, на ходу вытираясь большой махровой простыней. После массажа и двухчасовых занятий в тренажерном зале он чувствовал себя обновленным. Смазал подмышки дорогим дезодорантом, сел в кресло перед телевизором, стал щелкать пультом.
Раздался телефонный звонок. Евгений Викторович поискал глазами трубку. Она лежала на телевизоре. Он лениво встал, взял трубку.
- Алло!?
- Узнал я о тебе много интересного, Женя, - послышался в трубке голос Моргуна.
- Привет. Что, злые языки? - поинтересовался Евгений Викторович.
- Да нет, удивительно добрые оказались, - сказал Моргун. - Ты себе когда костюм последний раз шил?
- В том году, наверное, - пожал плечами Евгений Викторович. - А что?
- Ну, так ты себе новый сшей, белый. Может пригодиться, - посоветовал Моргун и повесил трубку.
Евгений Викторович долго смотрел на пиликающий телефон, аккуратно положил трубку на стол. Приятные ощущения улетучились. Он опять вспотел.
- Ну, и какая же сука…? - спросил он самого себя. - Понятно, какая! Ну, ничего, мы еще посмотрим, кто кого?
Вечером народу в супермаркете было много. На стоянке недалеко от главного входа в ряд стояли припаркованные машины. Большими хлопьями падал первый снег, капоты и крыши машины быстро покрывались белоснежными шапками, придавая им одинаково чудаковатый вид. Хозяева машин возвращались с покупками, ворча доставали из багажников большие щетки и резкими движениями сметали всю эту чудаковатость на землю, в грязь.
- Уважаемые господа, через десять минут наш магазин закрывается… - раздался в динамиках приятный женский голос.
Сразу ко всем кассам магазина направились серьезные мужчины в штатском… Другие серьезные мужчины в этой время направились к подсобкам и складам.
Евгений Викторович сидел в своем кабинете.
- Можно к вам? - заглянула Серафима Дмитриевна.
- Заходи, - кивнул заместитель директора. - Что там у тебя, бумаги? Давай подпишу.
- Вот, - Серафима Дмитриевна протянула Евгению Викторовичу лист.
- Что это такое? - спросил Евгений Викторович, еще не начав читать.
- Заявление об уходе, - объяснила Серафима.
- Ты с ума сошла, Сима! Кто же мне всю бухгалтерию вести будет?
- Возьмете другую тетку, - пожала плечами Серафима. - Я устала.
- Что значит - устала? Ты только что в отпуске была. На юг ездила! - возмутился Евгений Викторович.
- Вот то-то и оно, что ездила, - загадочно сказала Серафима. - Я теперь в другой город уезжаю.
- О чем ты? В какой другой? - все еще не понимал Евгений Викторович.
- Замуж выхожу за питерца и уезжаю от вас навсегда. Вот так!
- Подожди, у тебя же здесь квартира, мать, родственники. Работа, в конце концов! Где ты там себе такую работу найдешь?
- Во-первых, матери у меня уже нет, могли бы поинтересоваться, а во-вторых, такой работы я искать себе не буду, хватит! Меня теперь муж кормить будет!
- Сима, я тебя умоляю! Я ведь без тебя, как без рук! Что же ты меня без ножа режешь? Ну, хоть замену себе подготовь, научи девочек двойную бухгалтерию вести. Нельзя же так просто взять и уйти!
- Можно! - упрямо сказала Серафима. - Можно просто так взять и уйти, потому что я хочу, наконец-то, счастья, а не всех этих ваших цифирек и бумажек!
- Я тебя в течение месяца все равно никуда не отпущу, так и знай! - завелся Евгений Викторович. Он положил ее заявление в папку с остальными. - Иди работай и не валяй дурака!
- Евгений Викторович! - на глаза Серафимы Дмитриевны навернулись слезы. - Он меня там ждет, а вы…! Уведут, пока я тут…!
- Иди-иди! - приказал заместитель директора. - Позвони ему, объясни ситуацию, если любит, должен понять.
Серафима Дмитриевна всхлипнула и вышла из кабинета. Евгений Викторович вынул из стола папку с документами, стал ее изучать.
Зазвонил телефон, Евгений Викторович снял трубку.
- Да?
- Евгений Викторович, у нас опять проверка, боже мой! У меня все ваши бумаги здесь! - раздался в трубке взволнованный голос Серафимы Дмитриевны. - Вы в торговый зал спуститесь, там вас требуют.
- Тю-тю-тю! - произнес Евгений Викторович, вешая трубку. Он поднялся, открыл сейф, вынул из него пачки денег, торопливо сунул их в портфель. Выглянул в окно. Во дворе стояли только свои машины.
"Ишь ты, в этот раз изнутри залезли! Без предисловий! - усмехнулся Евгений Викторович. - Ищите, Шура, ищите!"