Проруха - Игорь Тумаш 3 стр.


- Так что же случилось с вашим мужем? - живо заинтересовался детектив этим случайно оброненным фактом из жизни миорчанина.

- У Гены дружок есть, Петя Дышков. Они на флоте вместе служили. Живет Петя в Гатчине, что под Питером. В марте прошлого года Гена был у него в гостях, и тот пригласил мужа порыбачить на льду Финского залива. Рыбаки ведь оба страстные, хоть колы им на головах теши, все равно на уме мормышки, поплавки одни. Что поделаешь, все мужики такие. Жена, дети у них на втором плане, мульки разные (Прищепкин поперхнулся) на первом. Сколько ни отговаривала их Петькина жена - нашли–де время, лед уже тонкий совсем, - бесполезно. Водку, лески там всякие по сумкам и - айда по ленинским местам. Естественно, только отошли на несколько километров - сразу ветер переменился, с берега задул. Лед затрещал, задвигался. Петька с Генкой вдруг обнаружили себя на большой льдине, дрейфующей в сторону Финляндии. День прошел, еще один. С ума схожу возле телефона… На седьмой день заметила, что седых волос у меня изрядно прибавилось. Как это, думаю, собраться с духом пацанам нашим объявить, что нету больше папки на свете. Стала закупать продукты для поминок. На восьмой утром случайно столкнулась с Олегом на автобусной остановке. "Не паникуй, Генка твой живой и здоровый. На остров их вынесло. Рыбу жарят, водку пьют, одна у них печаль - сигареты кончились". Этак мимоходом сказал и поспешил к автобусу. И при этом вид у него был такой, словно знал о злоключениях Гены и Петьки с самого начала, но не придавал им никакого значения; не встреться мы случайно, то сам бы Олег и разыскивать меня, чтобы успокоить, вряд ли удосужился. Вот честное слово, именно такое он произвел впечатление. Еще через двое суток Генку и Петьку действительно обнаружили на маленьком необитаемом островке и сняли их оттуда - пьяненьких, веселых и вполне довольных рыбалкой - вертолетом.

- Странная история, - пробормотал Прищепкин, пытаясь переварить информацию, которая не влезала в обычные рамки. - Валерия, как вы думаете, у Олега могли быть враги, которые желали ему смерти? - спросил он после паузы.

- В отношении Олега я бы не удивилась даже тому, если бы он вдруг оказался марсианином, - после недолгих раздумий призналась мадам Сковородко.

Георгий Иванович поблагодарил ее и откланялся. Беседа с Валерией показалась ему весьма содержательной.

Прищепкин был опять влюблен, не зря же он последнее время так часто задумывался о сущности любви, вообще об отношениях между мужчиной и женщиной. Его очередной пассией была заведующая "столом заказов" авиаремонтного завода Алеся Николаевна Дрыневич. На любовь его подвигнуло перманентное состояние голода, который терзал детектива по причине лени к готовке и хождению по продуктовым магазинам. Иногда, впрочем, дело было в элементарном отсутствии для этого денег и времени.

Что же касается Алеси Николаевны, то ведение домашнего хозяйства было для нее тем же, что сыскарство для Прищепкина. То есть всем и даже чуточку большим, иными словами, смыслом жизни и религией. В этом плане она являла собой полный антипод прежней возлюбленной детектива Леночке Болтуть. Ведь Алеся Николаевна превратила в некий магический обряд даже такое простое, казалось бы, дело, как квашение капусты, успешность проведения которого не в последнюю очередь зависела от расположения звезд и фазы Луны. К шинковке можно подходить, только отрешившись от мирской суеты, наверно говорила она. Или, во всяком случае, могла так сказать - это ли важно? Во всяком случае, когда она брала в руки первый кочан, вид у нее был вполне жреческий, а глаза, словно у прокурора, строгими–строгими. Или внимательными–внимательными, будто у хирурга или художника.

Кроме выдающихся хозяйственных качеств Алеся Николаевна обладала также и несомненными телесными достоинствами: рост гренадера, грудь, попа - все как у людей. То ли профессиональная близость к продуктам сказывалась, то ли, согласно теориям Луизы Хей и Левшинова, правильность мышления. И одевалась она очень прилично. Зимой в мутоновую шубу и каракулевую кубанку с вуалькой, летом в крепдешиновые платья практичных тонов с неким секретом: в радиусе пяти метров от шкафа, где они висели, почему–то вся моль передыхала. А между тем, хотите верьте, хотите - нет, нафталином Алеся Николаевна никогда не пользовалась.

Пол в квартире Алеси Николаевны мылся каждый день с шампунем и пятипроцентным раствором крымской лаванды. Он сверкал неземной чистотой, источал умиротворение и покой. С него можно было кушать, но для гостей у Алеси Николаевны был дулевский фарфоровый сервиз из двенадцати тарелок со всеми русскими царями, Бурбулисом и Русланом Имрановичем Хасбулатовым, а также супницы, сахарницы и белоснежного соусника. В зале был сделан декоративный мангал с настоящими вертелами для крупной дичи и подсветкой из польских филипсовских разноцветных лампочек. На книжной полке стояло изваяние Будды, которое Алеся Николаевна привезла из поездки по Средней Азии. Нет–нет, конечно, она была православной христианкой, и об этом свидетельствовали многочисленные красивые иконы, прекрасно сочетавшиеся с моющимися голландскими обоями.

Ее квартира вообще была перестроена в соответствии с современными европейскими стандартами. Кроме входной, никаких дверей в ней больше не было, только арки: готическая, мавританская и в стиле модерн, то есть из нарисованных зеленых кирпичей. Наверно, любой европеец, попав сюда, немедленно бы отметил: чувствую себя здесь просто великолепно, даже лучше, чем дома. Где я могу хранить свои евро?

Алеся Николаевна уже три раза побывала замужем. И два мужа от нее почему–то сбежали. Как можно было отказаться от рая? А третий перерезал себе горло ножницами. Нет, вы только подумайте, какой дурак?!

Наверно, ей не везет в личной жизни потому, что она идеальна, и это вызывает по отношению к ней агрессию. Ведь кругом сплошные уроды, рассуждал Прищепкин.

На восемь часов вечера была назначена очередная планерка. Георгий Иванович, думая об Алесе Николаевне, задумчиво курил трубку и накручивал на палец желтую бахрому подаренной ею красной льняной скатерти. За окном сопливился минский октябрьский вечер, который по своей мерзости был очень похож на лондонский, но навевал чисто белорусское нулевое настроение. Прищепкин растопил камин. Он начал представлять, как избавляется от апатии и душевной усталости, вызванной любовным напряжением, выдыхая их на пляшущие языки пламени.

Уф, вроде отпустило. Любовь - тяжелая нагрузка для психики, констатировал Георгий Иванович. Подумаешь, мерзкая погода, вызванное ею настроение - ерунда, лечится даже пивом или "Аз воздамом". А вот гнет любви, как выяснилось, можно облегчить только камином. Интересно, любил ли кого–нибудь Шерлок Холмс кроме Ватсона, или доктор был его единственным любовником?

Ребята вломились кучкой, словно специально собрались для этого у подъезда.

- С днем рожденья тебя, с днем рожденья тебя. С днем рожденья, с днем рожденья, с днем рожденья тебя! - пропели они, вручая шефу перевязанные ленточками коробки.

- Блин, а какое сегодня число?! - воскликнул Прищепкин. - Неужели двадцать первое?

Ему исполнилось сегодня сорок три года. Возраст не мальчика, но мужа, мудрости, но не маразма. Он пребывал в замечательном возрастном периоде. И хотя был не менее гениальным в своем деле, чем в своем Джо Дассен или Владимир Высоцкий, ему удалось перешагнуть опасный для гениев сорокадвухлетний рубеж. Значит, если его на всем скаку не остановит пуля бандита, ему будет суждено дожить до глубокой старости. Так как он действительно совершенно забыл о своем дне рождения, то пришлось свернуть его празднование и обещать друзьям кабак после завершения дела.

- А сейчас, орлы мои, прошу занять свои места, - с теплым железом в голосе сказал он. - Ну, с кого начнем?

Начали с Холодинца, которому было поручено разобраться с заключением пожарных и экспертизами. Как всегда, Сергуня поработал очень добросовестно. Он свозил в сгоревшую квартиру других пожарных, организовал серию параллельных экспертиз. Повторное заключение оказалось идентичным первому. Оно подтвердило, что в случившемся виноват сам Копчик. Однако подвергло сомнению корректность формулировок. Ведь состояние его алкогольного опьянения было определено гипотетически, по лежачей позе. Труп Копчика обгорел до такой степени, что представлял из себя полую оболочку в виде корки, которая могла рассыпаться от малейшего сотрясения. Следовательно, ни о каком анализе крови не могло быть и речи. В квартире также не было обнаружено ничего, что бы указывало на предшествовавшую пожару пьянку. Вопрос, произошло ли возгорание по причине курения в постели, тоже остался открытым. Ведь такое заключение было сделано по ряду косвенных признаков. А именно: по характеру загорания, по позе трупа, наконец, по аналогии с другими подобными трагическими происшествиями - только в Минске пьяненьких постельных курцов за год гибнет не менее двух десятков. Однако следствие ведь так и не удосужилось толком разобраться, курил ли Копчик вообще. Зато появилась еще одна ниточка. На месте происшествия Сергуня обратил внимание на пустую (из фольги) упаковку из–под благовонных сандаловых палочек. Может, хоть на этот раз без спиртного обошлось?.. Так или этак, Копчик все равно нарушил правила противопожарной безопасности. Следовательно, должен нести материальную ответственность перед фирмой, доверившей ему хранение товара, наличие которого на складе до пожара не подлежит сомнению.

Должен, подтвердил вывод Холодинца Швед. Потерпевший действительно числился в этой фирме кладовщиком, работал в ней по контракту. Количество и номенклатура хранившихся в его квартире принадлежавших ОДО "Неверс" ценностей подтверждаются документально. Швед лично проверил все накладные и карточки складского учета. Не придерешься. Даже подлинность подписи Копчика в журнале учета проведения инструктажей по противопожарной безопасности не вызвала у Шведа сомнения. Другое дело, что ни Копчик не имел права сдавать квартиру "Неверсу", ни "Неверс" - использовать ее под склад. Ведь это помещение жилого фонда. Но это уже отдельная тема. Если суд признает недействительность договора аренды, то неизвестно, подтвердит ли он правомерность претензий "Неверса" к наследнице Копчика.

Взял слово Бисквит. Возгорание произошло утром, между девятью и десятью часами, сообщил он. Поскольку это был вторник, то все взрослые соседи Копчика, кроме бабульки–пенсионерки из девяносто седьмой, были на работе, дети - в школе. Так как распространению огня никто не препятствовал, то к полудню он заполыхал так, что его заметили из противоположного дома. В пожарную охрану в двенадцать десять позвонил житель этого дома Владимир Тимофеев. Он решил подсыпать зерна в кормушку для птиц и выглянул в окно. Пожар!

- А не видел ли он также каких–нибудь подозрительных людей у подъезда? - спросил Прищепкин.

- Нет, ни Тимофеев, ни остальные свидетели ничего такого не заметили, - ответил Бисквит. - В двенадцать тридцать пожарные машины уже прибыли. В тринадцать сорок пять с огнем было покончено. Вот, пожалуй, и все.

- Ну хорошо, а почему квартира так сильно выгорела, неужели из–за книг? - спросил Сергуня.

- Нет, конечно, - смутился Бисквит, упустивший такую важную информацию. - Копчик готовился делать ремонт, запасся краской и канистрой растворителя.

Тут Прищепкин поведал друзьям–приятелям о своем разговоре с мадам Сковородко.

- Итак, граждане хорошие, какие у вас после обмена информацией возникли соображения?

- Копчик умер во время сна, - стараясь хранить соответствующий моменту серьезный тон, внутренне торжествуя, сказал Юрочка. - Предполагаю, что он зажег благовонные палочки, погрузился в медитативное состояние и неожиданно очень крепко уснул. Во время медитации это не редкость. Палочки тлели–тлели, пепел падал на что–то этакое легковоспламеняющееся, и произошло возгорание. Копчик отравился угарным газом, обгорал уже его труп.

- Молодец! - похвалил отрока Прищепкин. - Как говорится, не в бровь, а в глаз. Это в целом, что же касается деталей… Насколько я помню, палочки ведь едва тлеют, пепел не рассыпается, а держит форму до полного сгорания. За это время пепел успевает полностью остынуть… Что–то я сомневаюсь, будто возгорание возможно даже в том случае, если тлеющая палочка упадет в лужу растворителя. Поэтому закономерно возникает следующий вопрос: а не мог ли кто–нибудь это возгорание организовать?

- А может, сам Копчик и организовал, это было самоубийство? - не упускал инициативу Юрочка, единственный в группе Прищепкина, кто хоть немного разбирался во всех этих восточных премудростях. - Допустим, что Копчик был весьма продвинут в медитативной практике, то есть доходил до слияния со Всевышним. Если в этом состоянии взять да отбросить копыта - то ведь можно там, в верхах, и остаться.

- Ай, все эти медитации, реинкарнации - чушь собачья, - с агрессивностью записного консерватора заявил Швед.

- Возможно, - с достоинством ответил Юрочка. - Только прошу отметить, что я не пытаюсь сбить вас с истинного духовного пути, а просто излагаю версию, построенную с учетом еретической логики граждан, которые придерживаются иной точки зрения.

- Хорошо, тогда почему он не оставил записку? За что так подставил сестру? - выразил сомнения Бисквит. - Как хотите, но в самоубийство я не верю.

- Установить, побывал ли кто–нибудь в квартире Копчика без его ведома, практически невозможно: никто ничего не видел, пожар уничтожил все следы, - заметил Холодинец.

- И я в такое изощренное самоубийство абсолютно не верю, - с напором заявил Прищепкин, который вдруг интуитивно и вполне отчетливо почувствовал некий след, предпочтительное направление поиска. - Гораздо более приемлемой мне кажется вот какая версия. Копчик обладал способностями экстрасенса, в частности ясновидением, которые продемонстрировал в том давешнем разговоре со Сковородко. А не мог ли он нажить себе этим врагов? А что, если Копчик, например, сотрудничал с милицией и помог ей изобличить неких преступников, которые решили ему отомстить?

- Такое вполне может быть, надо бы проверить, - подтвердил Холодинец. - Нечто подобное уже имело место в следственной практике.

- Да, мне тоже кажется, что это закамуфлированное убийство, - согласился Швед. - И нам нужно сосредоточиться на изучении личности Копчика, его связей с окружающим миром.

- Версия, что случившееся несчастный случай никуда от нас не денется, - рассудил Бисквит.

Прищепкин задумчиво попыхтел минут пять трубкой и стал распределять задания:

- Мы должны знать все подробности контактов между милицией и Копчиком, если они все же имели место. Ты, Сергуня, этим вопросом и займись. Юрочку со товарищи я бы хотел попросить подготовить нечто вроде реферата на тему, что такое ясновидение, его проявления и потенциальные возможности. Не очень хорошо все это представляю, а между тем в интересах ведения данного следствия - надо бы. Что касается Шведа, то я бы попросил его поработать над картиной под названием "Школьные годы экстрасенса". Каким бы он волком–одиночкой ни был, но хотя бы в детстве, в юности с кем–то общался, дружил, хоть чем–то интересовался, занимался в какой–нибудь спортивной секции, правильно?.. На себя же я возьму труд разобраться с жизнью Олега Копчика после школы. Лешку мы пока трогать не будем, у него свадьба.

- Да, кстати, все приглашения получили? - встрепенулся гастрономический спортсмен. - Заранее предупреждаю, никаких отговорок, справок мы не примем, все уважительные причины будем считать неуважительными.

- Может, по чашечке "Аз воздама"? - с надеждой спросил Прищепкин.

- Шеф, но ведь еще окончательно не выяснено, должны ли мы кому–нибудь воздавать, - уклонились друзья–приятели от почетной обязанности давиться бурдой.

Олег Копчик выделился в первый же день жизни - переплел пальцы таким образом, как это мог бы сделать только ребенок двух–трех лет с отработанной координацией движений. Сначала соединил подушечки пальцев, затем сложил большими и указательными мудру, замыкающую внутреннюю энергетику, и - переплел… До пяти лет Олег вволю общался с чертями и ангелами, свободно перемещался по всем мирам, видел духи и души.

В результате чуть не угодил в интернат для умственно отсталых детей. И в школу его хотели отправить специальную - "гвардейскую", в которой удовольствие изучения таблицы умножения растягивают до восьмого класса, а алфавит - до пятого. Однако решили попробовать в обычной, думали пару месяцев там его помучить, а потом сдать к дефективным с чистой совестью. А Олег взял да потянул учебу–то. Нормально читал, сносно считал. Немного, правда, баловался - ведь мальчишка.

Он футляр с очками классной руководительницы Илоны Павловны со стола сбрасывать приспособился. Во время урока - взглядом. Сидит класс тихо–тихо, объяснения слушает. Футляр с очками посреди стола лежит. И вдруг ни с того ни с сего - поехал, футляр–то. И - бемс об пол.

Никто ничего не понимал, и меньше всего Илона Павловна - взрослая потому что. Классная поднимала с пола футляр и каждый раз самым внимательным образом его исследовала: где веревочка? Но ведь не было ничего! И она глубоко–глубоко задумывалась. Как герой финского национального эпоса - над устройством самогонного аппарата. Только какое объяснение в те времена придумать можно было? Кончилось тем, что она вообще из школы ушла. К баптистам, про которых - вероятно с подачи КГБ - ходили слухи, будто те убивают детей. Видно, в ней такое "детолюбие" в результате работы в школе проснулось, что удовлетворить его могли только регулярные ритуальные детоубийства.

Олег очень много болел. В первом классе желтухой и пневмонией, во втором - ветрянкой, свинкой, золотухой и чем–то там еще и еще. Когда же в третьем сломал руку, то родители вдруг решились его крестить. Получилось по принципу: мы сыночку крестик на шею, а ты, Боженька, взамен от болезней его упаси.

Кстати говоря, крещение детей в семидесятых годах было актом гражданского мужества. Ведь родителям грозили большие неприятности. Хорошо, если те зарабатывали на хлеб грубым примитивным трудом - какую таким гадость сделаешь? Ведь за льготные путевки в санатории они не боролись, с просьбами о выделении дефицитов в администрации своих организаций не обращались, все заработки честно тратили на водку - на таких социалистическая экономика и держалась. А вот если любитель "опиума для народа" был хотя бы маленьким начальничком… Разборку ему делали серьезную, можно было и партбилета, и очереди на квартиру, и талонов на колбасу лишиться. Откуда узнавали? Да ведь церковные журналы регистраций крещений каждую неделю в КГБ положено было носить. А уже гэбисты рассылали извещения по месту работы несознательных граждан.

Родители Олега были мелкими служащими и очень боялись стать еще более мелкими. Ввиду этого крещение Олега было поручено его дедушке. "Все равно сдыхать скоро, - мужественно ответил ветеран труда и инвалид ВОВ Афанасий Кузьмич на это сомнительное предложение. - Поэтому ничего не боюсь. Лишь бы только права не отобрали".

Назад Дальше