Охранник наклонился и заглянул в холодильник.
– Что это такое, черт побери?
– Это сердце. Есть проблемы? Не разрешается приносить сердце в магазин?
Теперь передо мной стояли два охранника. Они переглянулись. В их инструкциях такая ситуация не была предусмотрена.
– Извините, что побеспокоили, – сказал один из охранников. – Показалось подозрительным.
– Козел, – огрызнулась я.
Я закрыла крышку, забрала свой холодильник и рванулась назад к прилавку, около которого сидела Лула.
– Ой-ой, – покачала головой Лула. – Почему ты еще с этим ящиком? И где бабушка?
– Все пошло наперекосяк.
Рейнджер ждал меня у мотоцикла.
– Если меня надо будет когда-нибудь выкупить, сделай мне одолжение, откажись от работы, – сказал он. Он залез мне под рубашку и отключил микрофон. – Не волнуйся. Он перезвонит. Разве он может отказаться от свиного сердца? – Рейнджер заглянул в ящик и улыбнулся. – И в самом деле, свиное сердце.
– Подразумевается, что это сердце Луи Д., – объяснила я Рейнджеру. – Дечуч вырезал его по ошибке. И потом каким-то образом потерял, когда возвращался из Ричмонда.
– И ты собиралась подсунуть ему свиное сердце? – сказал Рейнджер.
– У нас не было времени, – объяснила Лула. – Человеческое можно достать только по особому заказу, а на это требуется время.
– Славный мотоцикл, – заметил Рейнджер. – Тебе идет.
Он сел в машину и уехал.
Лула соорудила себе веер из газеты и обмахивалась им.
– Горячий парень, однако.
Я позвонила маме, как только вернулась домой.
– Насчет бабушки, – сказала я. – Она заночует у своего приятеля.
– Почему она мне не позвонила?
– Думаю, решила, что разговора со мной достаточно.
– Все очень странно. Этот приятель – мужчина?
– Разумеется.
Я услышала звук бьющейся посуды. Потом мама положила трубку.
Портативный холодильник стоял на столе в кухне. Я заглянула внутрь, и мне не понравилось то, что я увидела. Лед таял, и сердце выглядело неважно. Оставалось одно – заморозить эту клятую штуку.
Я предельно осторожно собрала его и положила в пакет из-под бутербродов. Пару раз меня едва не вырвало. Затем я положила сердце в морозильник.
На автоответчике было два одинаковых послания, оба от Джо: "Позвони мне".
Мне этого вовсе не хотелось. Он начнет задавать вопросы, на которые я не хочу отвечать. Особенно ввиду того, что обмен на свинячье сердце сорвался. Противный голосок в моей голове продолжал нашептывать: "Если бы ты позвала копов, все наверняка прошло бы удачнее".
И как насчет бабушки? Она все еще с Эдди Дечучем. Сумасшедшим Эдди Дечучем в депрессии.
Черт. Я набрала номер Джо.
– Мне нужна твоя помощь, – сказала я. – Но не как полицейского.
– Не могла бы ты высказаться попонятней?
– Я тебе кое-что расскажу, но ты должен мне пообещать, что это останется между нами и не станет известно полиции.
– Не могу.
– Ты должен.
– В чем дело?
– Эдди Дечуч похитил бабушку.
– Не обижайся, но Дечучу повезет, если он выживет.
– Мне не помешала бы компания. Ты не мог бы приехать на ночь?
Через полчаса прибыли Боб и Морелли. Боб пробежался по квартире, обнюхал все сиденья, проверил мусорную корзину и закончил тем, что принялся царапать дверцу холодильника.
– Он на диете, – заявил Морелли. – Мы сегодня ходили к ветеринару на прививки, так врач сказал, что он слишком толстый. – Он включил телевизор и нашел канал, по которому передавали игру "Рейнджеров". – Ты хотела что-то мне рассказать?
Я разревелась.
– Бабушка у него, а я все испортила. И теперь я боюсь. Он так и не перезвонил. Что, если он убил бабулю? – Я уже рыдала вовсю. Не могла остановиться. От этих безудержных рыданий из носа текло, а вся физиономия распухла и покрылась пятнами.
Морелли обнял меня.
– Каким образом ты все испортила? – спросил он.
– Сердце лежало у меня в холодильнике, а охранник остановил меня, и тогда Дечуч все отменил.
– Сердце?
Я ткнула пальцем в сторону кухни.
– Оно в морозилке.
Морелли перестал обнимать меня и пошел к морозильнику.
– Правда, – сказал он, – там сердце. – Хлопнула дверца морозильника.
– Это свинячье сердце, – объяснила я.
– Уже легче.
Я рассказала ему все с самого начала.
Морелли отличается тем, что порой его трудно понять. Он был хитрожопым парнишкой в детстве. Наверное, он таким и остался. Мужчины в семействе Морелли всегда считались крутыми. Но где-то после того, как ему перевалило за двадцать, Джо стал самостоятельным. Так что теперь трудно было сказать, где начинался новый Морелли и кончался старый.
Я подозревала, что новый Морелли полагает, что идея подсунуть Эдди свиное сердце была идиотской. И еще я подозревала, что последние события раздули пламя его опасения, что он собирается жениться на Люси Рикардо из знаменитого фильма "Я люблю Люси".
– Довольно остроумно было с твоей стороны придумать насчет свиного сердца, – сказал Морелли.
Я едва не свалилась с дивана.
– Если бы ты позвонила мне, а не Рейнджеру, я бы оцепил территорию.
– Все мы задним умом крепки, – вздохнула я. – Я очень боялась спугнуть Дечуча.
Зазвонил телефон, и мы оба подскочили.
– Даю тебе еще шанс, – сказал Эдди Дечуч. – Не воспользуешься, говори прощай своей бабке.
– С ней все хорошо?
– У меня от нее скоро крыша поедет.
– Я хочу с ней поговорить.
– Говорить будешь, сколько хочешь, когда отдашь сердце. Вот новый план. Бери сердце и сотовый и поезжай в ресторанчик на Гамильтон-авеню.
– "Серебряный доллар"?
– Да. Я позвоню тебе завтра вечером в семь.
– Но почему? Разве мы не могли бы поменяться раньше?
– Уж поверь мне, я был бы счастлив поменяться раньше, но не получается. Сердце все еще в приличном состоянии?
– Пришлось положить на лед.
– Сколько льда?
– Я его заморозила.
– Я так и думал, что тебе придется это сделать. Только будь осторожна, не потеряй ни кусочка. Я вынимал его крайне бережно. Не хочу, чтобы ты все испортила.
Он отсоединился, а мне стало тошно.
Морелли обнял меня за плечи.
– Ты о бабушке не волнуйся. Она вроде этого "Бьюика". С ней ничего не может случиться, иногда даже страшно. Может, она бессмертна.
Я покачала головой.
– Она всего лишь старушка.
– Если бы я мог этому поверить, я бы чувствовал себя значительно спокойнее, – сказал Морелли. – Но мне кажется, что мы имеем дело с поколением женщин и машин, которые не подчиняются никаким законам логики и науки.
– Ты думаешь о своей собственной бабушке?
– Я никогда никому этого не говорил, но иногда я беспокоюсь, а не может ли она и в самом деле сглазить человека. Порой она меня до смерти пугает.
Я рассмеялась. Ничего не могла с собой поделать. Морелли всегда довольно пренебрежительно относился к угрозам своей бабки и ее предсказаниям.
Я натянула шерстяной свитер поверх футболки, и мы с Джо уселись смотреть "Рейнджеров". Когда игра благополучно, я имею в виду для Джо, закончилась, мы погуляли с Бобом и забрались в постель.
Бах. Скрип, скрип. Бах.
Мы с Морелли переглянулись. Боб вышел на охоту, сбивал посуду со стола, разыскивал крошки.
– Он есть хочет, – сказал Морелли. – Наверное, лучше запереть его в спальне, чтобы он не сожрал стул.
Морелли выбрался из постели и вернулся с Бобом. Потом он запер дверь и снова улегся. Боб тоже прыгнул на постель. Он несколько раз покрутился вокруг своей оси, подрал когтями одеяло, снова покрутился, в недоумении поглядывая на нас.
– Он довольно забавен, – сказала я Джо. – В доисторическом смысле.
Боб покрутился еще несколько раз, потом втиснулся между мной и Морелли. Свою огромную голову он положил на край подушки Морелли, удовлетворенно вздохнул и немедленно заснул.
– Нам нужна кровать побольше, – заметил Джо.
А мне в эту ночь не надо было бояться забеременеть.
Морелли скатился с кровати на заре.
– Ты чего это? Еще даже не рассвело.
– Не могу спать. Боб на меня давит. Кроме того, я обещал ветеринару, что буду его как следует выгуливать. Так что мы побежали.
– Очень мило!
– Давай, присоединяйся, – пригласил Джо.
– Ни за что в жизни!
– Это ты навязала мне этого пса. Давай вытаскивай свою задницу из-под одеяла и побегай с нами.
– Ни за что!
Морелли схватил меня за лодыжку и стащил с постели.
– Не доводи меня до греха, – предупредил он.
Мы стояли и смотрели на Боба. Он единственный остался лежать в постели. Голова все еще на подушке, но он явно беспокоился. Боб был не из тех собак, которые любят вставать рано. И спорт он ненавидел люто.
– Вставай, – сказал Морелли Бобу.
Боб крепко зажмурил глаза, притворяясь, что спит.
Морелли попытался стащить Боба с кровати, но он глухо зарычал, как будто и в самом деле собрался укусить.
– Черт, – сказал Морелли. – Как ты это делаешь? Как ты заставляешь его гадить на лужайке Джойс с утра пораньше?
– Откуда ты знаешь?
– Гордон Скайер живет напротив Джойс. Я с ним в бадминтон играю.
– Я подкупаю его едой.
Морелли отправился в кухню и вернулся с пакетом морковки.
– Смотри, что я нашел, – сказал он. – У тебя в холодильнике только здоровая пища. Впечатляет.
Я не хотела портить о себе впечатление, ведь морковка предназначалась Рексу. Сама я люблю морковь, только если она хорошо зажарена в большом количестве масла или является ингредиентом морковного торта с сырной глазурью.
Морелли показал пакет Бобу, а тот ответил ему взглядом, говорившим: "Не иначе как шутишь, братец".
Мне даже стало жалко Морелли.
– Ладно, – сказала я, – давай оденемся, пойдем на кухню и погремим там чем-нибудь. Боб обязательно сдастся.
Через пять минут на нас были спортивные костюмы, а на Бобе ошейник и поводок.
– Подожди, – сказала я. – Мы не можем все уйти и оставить дома сердце. В мою квартиру кто угодно вламывается в любое время.
– Кто именно?
– Бенни и Зигги, к примеру.
– Люди не имеют права вот так запросто входить в твою квартиру. Это противозаконно. Есть соответствующая статья.
– Да ничего особенного, – сказала я. – Первые пару раз я удивилась, но вскоре привыкла. – Я достала сердце из морозильника. – Оставлю у мистера Морганштерна. Он рано встает.
– У меня морозильник испортился, – соврала я мистеру Морган, – а я не хочу, чтобы это разморозилось. Вы не подержите это у себя до обеда?
– Конечно, – сказал он. – Похоже на сердце.
– Новая диета. Надо раз в неделю есть сердце.
– Надо же. Может, и мне попробовать? В последнее время я малость раскис.
Морелли ждал меня на стоянке. Он занимался бегом на месте, а Боб, выбравшийся на свежий воздух, блестел глазами и улыбался.
– Он все сделал? – спросила я.
– Все в порядке.
Морелли и Боб рванули вперед, я потрусила за ними. Я могу пройти три мили на трехдюймовых каблуках, могу довести Морелли до истерики, шатаясь по магазинам, но бегать я не могу. Разве что где-нибудь объявят распродажу сумок.
Понемногу я все больше и больше отставала. Когда Морелли с Бобом свернули за угол, я потеряла их из вида. Я срезала угол, пробежала через двор и появилась у булочной. Там я купила себе булку с миндалем и лениво отправилась домой. Я уже почти дошла до парковочной стоянки, когда в конце улицы показались Джо и Боб. Я тут же перешла на бег и стала хватать воздух ртом.
– Где вы были, ребятки? – спросила я. – Я вас потеряла.
Морелли с отвращением покачал головой.
– Смотреть на тебя грустно. У тебя сахарная пудра на рубашке.
– Наверное, с неба просыпалась.
– Жалкое зрелище.
В холле мы наткнулись на Бенни и Зигги.
– Похоже, вы бегали трусцой, – заметил Зигги. – Очень полезно для здоровья. Надо бы всем этим заняться.
Морелли приложил ладонь к груди Зигги, чтобы остановить его.
– Что вы здесь делаете?
– Мы зашли навестить мисс Плам, но никого не было дома.
– Ну, вот она. Хотите с ней поговорить?
– Конечно, – сказал Зигги. – Как вам понравился джем?
– Джем замечательный. Спасибо.
– Вы только что не заходили в ее квартиру? – спросил Морелли.
– Нам бы такое и в голову не пришло, – изумился Бенни. – Мы ее слишком уважаем. Верно, Зигги?
– Да, совершенно верно. Но я могу это сделать, если захочу. Сноровку еще не потерял.
– Вы, часом, не говорили со своей женой? – спросила я Бенни. – Она в Ричмонде?
– Я разговаривал с ней вчера. Она в Норфолке. Она сказала, что все так, как можно было ожидать. Я уверен, вы понимаете, как это все было неприятно для родственников.
– Настоящая трагедия. Еще какие-нибудь новости из Ричмонда?
– Увы, нет.
Бенни и Зигги пошлепали к лифту, а мы с Морелли и Бобом пошли на кухню.
– Они ведь сюда входили, так? – спросил Морелли.
– Да. Искали сердце. Жена Бенни превратила его жизнь в ад из-за этого сердца. Вот он и старается его найти.
Морелли чашкой отмерил порцию еды для Боба. Боб проглотил все на одном вздохе и попросил добавки.
– Прости, парнишка, – сказал Морелли. – Так бывает, когда чересчур растолстеешь.
Я втянула живот, почувствовав угрызения совести по поводу съеденной плюшки. В сравнении с Морелли я была коровой. Он был плоским, как доска. Он мог отжиматься бесчисленное количество раз. Мысленно я тоже могла отжиматься. Но в реальной жизни мне это было так же отвратительно, как и бег трусцой.
Глава 12
Эдди Дечуч куда-то спрятал бабушку. Скорее всего, не в Бурге, потому что иначе я бы уже что-нибудь прослышала. Наверняка где-то в Трентоне. Оба телефонных звонка были местными.
Джо пообещал ничего не говорить в полиции, но я знала, что он предпримет какие-нибудь тайные меры. Он будет задавать вопросы, усилит поиски Эдди Дечуча, задействует больше полицейских. Конни, Винни и Лула тоже шарили везде по своим каналам. Ничего хорошего я от этого не ждала. Эдди Дечуч работал в одиночку. Он мог заглянуть к отцу Каролли. Он мог внезапно где-то всплыть. Но в основном он был один. Уверена, никто не знал, где его логово. Кроме, может быть, Мэри Мэгги Мейсон.
По какой-то причине два дня назад Эдди Дечуч приехал навестить Мэри Мэгги.
Я заехала за Лулой в контору, и мы двинулись к дому Мэри Мэгги. Машин на улицах было мало, все уже разъехались по своим офисам. Над головой собирались тучи. Во второй половине дня ожидался дождь. Но в Джерси всем на это было глубоко плевать. Четверг, пусть себе льет. Мы в Джерси обращали внимание на погоду только по выходным.
"Харлей" ревел в подземном гараже так, что, казалось, бетонные потолок и стены вибрировали. Белого "Кадиллака" нет. Зато серебристая "Порше" стоит на своем обычном месте. Я припарковала мотоцикл за два ряда от нее.
Мы с Лулой переглянулись. Подниматься наверх нам не хотелось.
– У меня какое-то странное чувство насчет Мэри Мэгги, – сказала я. – Этой свалкой в грязи я совсем не горжусь.
– Она сама виновата. Первая начала.
– Я бы могла проявить себя лучше, – сказала я, – но растерялась от неожиданности.
– Конечно, – согласилась Лула. – Я это поняла, ты ведь не переставая орала "помогите, помогите!". Я только надеюсь, что она не собирается подать на меня в суд за то, что я ей что-то сломала или разбила.
Мы подошли к двери Мэри Мэгги и замолчали. Глубоко вздохнув, я нажала на звонок. Мэри Мэгги открыла дверь и в ту же секунду попыталась снова ее захлопнуть. Второе правило в нашей профессии: если дверь открылась, немедленно просунь туда ногу.
– Что еще? – недовольно спросила Мэри Мэгги, пытаясь выпихнуть мою ногу.
– Я хочу с тобой поговорить.
– Ты уже со мной говорила.
– Мне надо снова поговорить. Дечуч похитил мою бабушку.
Мэри Мэгги перестала сражаться с моей ногой и удивленно взглянула на меня.
– Ты это серьезно?
– У меня есть кое-что, нужное ему. А теперь у него есть кто-то, кто нужен мне.
– Не знаю, что и сказать. Мне очень жаль.
– Я надеялась, что ты поможешь мне ее найти.
Мэри Мэгги открыла дверь, и мы с Лулой восприняли это как приглашение войти. Я не думала, что найду где-нибудь здесь в стенном шкафу свою бабулю, но проверить стоило. Квартира была небольшой, но миленькой. Гостиная совместно со столовой и кухней. Одна ванная комната. Одна спальня. Обставлена со вкусом. Неброская мебель. В квартире преобладают в основном серый и бежевый цвета. И, разумеется, повсюду книги.
– Честно, я не знаю, где она, – сказала Мэри Мэгги. – Он попросил у меня машину. Дечуч и раньше ее брал. Если владелец клуба просит тебя что-то одолжить, лучше ему не отказывать. Кроме того, он всегда казался мне симпатичным стариком. После того как вы в первый раз сюда пришли, я съездила к его племяннику и сказала, что прошу его вернуть машину. Эдди как раз возвращал ее, когда вы все устроили засаду у меня в гараже. И с той поры я ничего о нем не слышала.
Плохая новость – я ей верила. Хорошая – Рональд Дечуч поддерживает связь со своим дядей.
– Извините за туфлю, – сказала Мэри Мэгги Луле. – Мы честно искали, но не нашли.
– Да ладно уж, – пробормотала Лула.
В гараж мы с ней возвращались молча.
– О чем ты думаешь? – спросила Лула.
– Я думаю, что нам стоит навестить Рональда Дечуча.
Мы взобрались на мотоцикл, я ударила по газам, и мы вырвались из гаража, как посланцы ада, возвещающие о приходе Дня Страшного суда.
– Нам повезло, что у нас хорошая работа, – сказала Лула, когда мы остановились у конторы Рональда Дечуча. – Мы могли бы работать в таком вот месте, от нас бы воняло смолой, и на подошвы бы постоянно налипали черные ошметки.
Я слезла с мотоцикла и сняла шлем. Пахло раскаленным асфальтом, а от черных катков и грузовиков, стоящих за забором, так и тянуло жаром. Никого видно не было, но, вне всякого сомнения, все эти машины только что работали.
– Мы должны быть профессиональны и убедительны, – сказала я Луле.
– Ты хочешь сказать, что мы не позволим этому козлу Рональду Дечучу вешать нам лапшу на уши.
– Ты снова смотрела борьбу по телику, – заметила я.
Мы с Лулой приосанились и вошли без стука. Компания убогих картежников нас не остановит. Мы получим ответы на свои вопросы. И они отнесутся к нам с уважением.
Мы прошли через маленький холл и снова без стука вошли в кабинет. Мы распахнули дверь и столкнулись лицом к лицу с Рональдом Дечучем, играющим в игру "спрячь колбаску" со своей секретаршей. На самом деле, насчет лицом к лицу не совсем соответствовало действительности, потому что Рональд стоял к нам спиной. Еще точнее, он стоял к нам большой волосатой задницей, потому что пользовал бедную женщину по-собачьи. Его штаны болтались у щиколоток, а женщина лежала животом на карточном столе и изо все сил цеплялась за него руками.
Минута полной тишины, а затем Лула принялась хохотать.