– …И через Россию, – парировал Отто, – докатилась до хранимого богами некоего затерянного посреди океана островка Реюньона. Разве я не прав, господин Денни, и вы, госпожа бывшая советскоподданная, а ныне графиня фон Жерми?
– То есть вы хотели сказать, что беседа с полковником Курбатовым состоится чуть позже, – деликатно осадила его Анна. – И, желательно, наедине.
– Надеюсь, господин полковник такого же мнения?
– Не сомневайтесь.
– Будем считать, что ваше предложение принято, – завершил эту сценку возобновления знакомства Скорцени, давая русским понять, что на время теряет интерес к ним. И, в подтверждение, садясь вместе со своими спутниками за сдвинутые официантом столики, вполголоса поинтересовался у фон Шварца: – Так что, есть предположение, что истреблением пиратов-неудачников из Лунной бухты занималась не та группа, которая сжигала яхту и баркасы?
– У поджигателей была прекрасная возможность расправиться с ними в ночь "великого пожара". Как показали и полицейское, и неполицейское расследования, ничто не мешало налетчикам сделать это. Почему же понадобилось ждать следующей ночи, которую полицейские вынудили большую часть золотоискателей проводить во все той же рыбачьей хижине?
– Очевидно, нападавшие хотели использовать второй налет для большего устрашения всех последующих охотников на сокровища фельдмаршала.
15
Владелец поместья хотел ответить сразу же, однако мощный взрыв, прозвучавший в той стороне, куда ушел водолазный бот "Ломбардия", заставил его запнуться на полуслове; официанта – уронить лихо державшийся на кончиках пальцев поднос, а всех остальных, кто находился в эти минуты на веранде ресторана, – броситься к перилам ограждения.
Еще через несколько мгновений прозвучал второй взрыв, и мощный султан из воды, дыма и останков судна возвестил всех свидетелей этой катастрофы, что на сей раз кроме мины рванули имевшиеся на борту боеприпасы и все прочее, что только могло взорваться в его трюме и в машинном отделении.
– Странно, – проговорил "реюньонец" на германском, но с едва заметным русским акцентом, – столько лет прошло после войны, а прибрежные воды Корсики все еще напичканы минами.
– Прекрасная версия, полковник, – согласился Скорцени, не отводя взгляда от того места, над которым о трагедии водолазного бота свидетельствовал теперь лишь медленно рассеивающийся столб черного дыма. – Во всяком случае, вполне приемлемая и для обитателей "Пристанища паломника", и для местной полиции.
– Чем только занимаются французские минные тральщики? – входил в роль случайного зеваки-свидетеля полковник Курбатов.
– Их и в лучшие времена во французском флоте никогда не существовало, – подыграл ему Скорцени, – настоящих военных тральщиков. Потому-то рыбаки все еще вытаскивают мины сетями вместе с мелкой рыбешкой.
– Стоит ли удивляться минам у берегов Корсики? – непонятно как и когда возник между обер-диверсантом рейха и полковником "бедный, вечно молящийся монах" Тото. – Все прекрасно помнят, что несколько лет назад русский линкор "Новороссийск" умудрился подорваться на одной из донных германских мин во сто раз пройденной минерами и прекрасно защищенной бухте севастопольской военно-морской базы.
– И тут уж не скажешь, что у русских не водится тральщиков, – согласился Отто.
– Не забудьте молитвенно помянуть и только что почивших, – посоветовал иезуиту фон Шварц, – и тех, что полегли в севастопольской бухте. Только сделайте это в присутствии полицейских, если, конечно, им придет в голову появиться в связи с этим происшествием в наших святых местах.
– Это мой монашеский долг, – смиренно склонил голову паломник.
– Вы забыли упомянуть погибших в бухте Лунной, – напомнил им, всем троим, бывший офицер белоказачьей армии атамана Семенова полковник Курбатов. И, не ожидая реакции, отправился к своему месту за столиком.
– С официальной версией гибели водолазного бота, подорвавшегося на мине времен войны, мы определились, – проговорил, ни к кому конкретно не обращаясь, оберштурмбаннфюрер. – А как быть с неофициальной? Хотелось бы знать, кто вызвался столь решительно и кроваво охранять сокровища фельдмаршала. Барон фон Шульц, вы не могли бы прояснить ситуацию?
– Мне не раз приходила в голову мысль о том, как было бы хорошо, если бы африканское золото Роммеля оказалось в распоряжении движения за независимость Баварии, за восстановление ее монархии – если вы имеете в виду именно это.
– А что, существует уже целое "баварское освободительное движение"? Созданы отряды "национального фронта" или что-то в этом роде? – непроизвольно как-то поинтересовался Скорцени.
– Название уточнять не стану, однако сообщу, что костяк его составляют бывшие офицеры СС и люфтваффе, среди которых немало баварских аристократов и новых, послевоенных уже, промышленников.
– Почему же они никак не проявляют себя? Кто, кроме меня, любопытствующего, знает о баварском сепаратизме?
– Согласен, в мире о нем почти ничего не известно. А еще справедливости ради отмечу: дальше великосветских мечтаний о возрождении баварской короны дела у нас так и не подвинулись. Так что брать на себя ответственность за акции по охране клада фельдмаршала – не имеем ни основания, ни чести.
– Уж не хотите ли сказать, что за этими диверсионными подчистками стоят наши русские "реюньонцы"?
– Лично я утверждать нечто подобное не берусь, однако предполагаю, что томятся они в стенах "Пристанища" не зря.
– Кто бы мог в этом усомниться? Другое дело, что для такого красавца, как этот кавалергард, графиня фон Жерми немного старовата.
– Не вам судить об этом, оберштурмбаннфюрер, – агрессивно восприняла его слова такая же стареющая Лилия Фройнштаг.
– Это я так, не в осуждение… – тут же попытался оправдаться Отто. – Как бы взгляд со стороны. И вообще, речь сейчас не о русской паре.
– Вот и мне тоже кажется, что теперь уже речь идет не только о невесть откуда появившейся здесь русской паре, – воинственно подтвердила Лилия, которая до сих пор в каких-то бурных порывах ревнивости замечена не была. – В особенности же – о давно знакомой вам и, к величайшему вашему сожалению, стареющей графине фон Жерми.
Оберштурмбаннфюрер и в этот раз намеревался оправдаться или хотя бы огрызнуться, но в это время прозвучал третий взрыв, уже из морской пучины, в которую погрузились остатки судна.
Прохаживавшиеся у ограды обитатели "Пристанища" поначалу вздрогнули от неожиданности, а затем еще с минуту молчаливо наблюдали, как рассеивается и оседает очередной султан воды.
– Вам, господин Тото, не кажется, что третий взрыв уже был излишним?
– Вдруг первые две магнитные мины оказались бы обнаруженными экипажем? – невозмутимо повел подбородком Тото. – Насколько мне известно, при минировании линкора "Новороссийск" боевые пловцы из базы штурмовых плавсредств "Сан-Джорджио" на заряды тоже не скупились.
И, не желая ни обсуждать тему гибели "Ломбардии", ни отвечать на последующие вопросы, тоже направился к заказанному для себя столику. Вслед за ним подалась к веранде "Солнечной Корсики" и задетая за живое Лилия Фройнштаг.
* * *
Оставшись наедине с фон Шварцем, обер-диверсант рейха взглянул на него с такой суровостью, что озвучивать вопрос уже не понадобилось.
– Одно твердо известно: большинство команды бота составляют…
– Составляли, – резко поправил его Отто, – Божьи покойнички.
– …Составляли германцы.
– Только не пытайтесь взывать к моим национальным чувствам, Шварц. Вы же знаете, насколько я сентиментален в вопросах этнической принадлежности своих врагов.
– Еще могу сказать, – выдержал и этот натиск владелец "Пристанища", что в команде были замечены один француз и два итальянца. Эти выступали в роли водолазов.
– Вот водолазов можно было бы и поберечь; наверняка они слыли настоящими профессионалами своего дела.
– Наконец, можно сделать вывод, что германцы, которые нанимали этих профессионалов, явно не пребывали в "Организации лиц, принадлежащих к СС".
– Какое глубокомысленное наблюдение! Может, объясните, почему вы так решили?
– Те ведут себя как-то по-другому.
– В чем легко убедиться, глядя хотя бы на нас со старшим лейтенантом СС Лилией Фройнштаг, – передернулся багровый шрам на щеке обер-диверсанта, что следовало воспринимать как попытку улыбнуться.
– Судя по тому, что во главе этих наемных кладоискателей стоял араб-ливанец Демайель, можно предположить, что за поиски сокровищ фельдмаршала взялись боевики из ливанской партии "Фаланга".
– Сам Демайель был сегодня на "Ломбардии"?
– Предполагаю, что был, иначе его не пустили бы на дно именно сегодня. В течение двух последних дней какие-то люди несколько раз приближались к боту на катере, не исключено что среди них был и наш фалангист-ливанец.
– И что, есть какие-то основания причислять его к фалангистам?
– Да, кое-какие уже появились. Мои люди постарались. К тому же фалангисты уже основательно окопались не только на севере Италии, где у них появилось немало сообщников, но и на Корсике. Вы не согласны с моими рассуждениями, Скорцени?
– Что вы?! Радуюсь, что наконец-то слышу нечто похожее на членораздельную речь, – проворчал себе под нос обер-диверсант.
– Вот и я считаю, что эти наглецы-"фалангисты", именно так, эти наглецы, способны дотянуться и до "Пристанища паломника", и до сокровищ фельдмаршала. Мне уже приходилось иметь с ними дело.
– Ну-ну, – сдержанно осадил его оберштурмбаннфюрер, – в суждениях о "Фаланге" следует вести себя корректнее. Во-первых, в партии много европейцев и, в частности, германцев, во-вторых, во главе ее стоят солидные, состоятельные люди, но самое главное, что это партия наших союзников.
16
Шварц не мог знать, что не далее как в апреле нынешнего года именно при содействии "Фаланги" Скорцени сумел провести в Бейруте встречу многих бывших генералов СС и вермахта, разбросанных после войны по разным странам мира.
Обладание уже одним этим фактом заставило бы Сепаратиста, как называл его про себя Скорцени, осторожнее высказываться по поводу не только фалангистов, но и представителей некоторых других организаций.
Впрочем, он понимал: даже самые тесные связи "Фаланги" с европейскими эсэсовскими центрами не исключали того, что кто-то из верхушки этой партии, одного из ее "крыльев", решил действовать на свой страх и риск. Тем более что в средствах они, как правило, не стеснены, а на кону – огромный куш, в том числе и в ювелирных изделиях, что на Востоке всегда оценивалось с особым пристрастием.
– И все же… Кроме того, что во главе поисковиков стоял араб Демайель, еще какие-то сведения об этой группе имеются? – поинтересовался обер-диверсант, вспомнив, что их собственные поиски тоже взялся финансировать араб, Джамал Хайраддин. Да, отправляться с ним на Корсику на борту "Крестоносца" шейх не захотел, но обещал прибыть двое суток спустя, то есть от участия в операции не отмежевался.
– Как я уже говорил, никакими другими сведениями не владею.
– Мне не раз приходилось быть свидетелем того, как вы меняете свои показания.
– Простите, господин оберштурмбаннфюрер, но вы уже давно не в том положении, когда кто-то обязан давать вам "показания", – словно по щеке наотмашь, ударил его словами фон Шварц. – Только из уважения к вам сообщаю, что никаких других сведений об этих заблудших в "золотостяжательстве" душах не поступало.
– Ладно, в протоколе так и будет указано… – мелочно отомстил ему бывший высокий чин СД.
Но и на этот раз владелец поместья отреагировал по-своему. Он покосился на молчаливо сидевших за соседним столиком спутников Скорцени, которые все еще пребывали под тягостным впечатлением от гибели водолазного бота, и неожиданно спросил:
– Как считаете, оберштурмбаннфюрер, все то, что происходит в наши дни в Европе, в частности в Западной Германии, способно хоть как-то повлиять на судьбу Баварии?
– Я так и знал, господин Шварц, – вполголоса, но со снисходительной иронией объявил обер-диверсант рейха, – что вы, закоренелый баварский сепаратист, все еще не отказались от своей идеи создания "Великой Баварии", причем на польский лад, "от моря до моря".
– Отказываться от этой священной для каждого истинного баварца идеи?! Причем отказываться именно сейчас, когда Третьего рейха больше не существует, Австрия вновь обрела независимость, а сама метрополия расчленена на Восточную и Западную Германии?! Побойтесь Бога, Скорцени!
– Как сообщают мои источники, вы даже видите себя на баварском троне, – произнес Отто и, поднявшись со своего места, подошел к узорчатому деревянному ограждению веранды. Отсюда открывался прекрасный вид на горную косу, восстававшую между морем и Бухтой Безмолвия.
– …Порывы у меня намного скромнее. Хотя, обладая такими агентурными связями, вы уже могли бы знать, что на баварский трон я имею полное династическое право, – со всем возможным в его положении достоинством напомнил Сепаратист бывшему шефу отдела разведки и диверсий СД. – Впрочем, я готов принять портфель любого из баварских министров.
– Почему бы не портфель "отца нации", Великого фюрера Великой Баварии?!
Шварц с огромным трудом сумел прочистить судорожно слипшуюся гортань, и конвульсивно повертел шеей, словно на ней уже затягивалась петля палача из тюрьмы Плетцензее. В самом деле, давно не существовало ни рейха, ни фюрера, ни даже СС – с ее службой безопасности и политической полицией… Но, как и в душе каждого германца, страх перед этими фетишами национал-социализма все еще продолжал терзать душу баварского сепаратиста.
Даже сейчас, спустя много лет после "кончины" рейха, пребывая на территории свободной Франции, барон фон Шварц все еще с ужасом думал о том, что жизненный путь свой неминуемо придется завершать в газовой камере одного из лагерей гестапо.
– Ну, относительно "фюрера" я бы поостерегся. Нынешняя пропаганда настолько очернила личность Гитлера, что и через сто лет слова "фюрер Германии" европейцы будут произносить, как самые страшные проклятия. А вот что касается возрождения Баварского королевства…
– Вы что, в самом деле убеждены в реальности его возрождения? – резко прервал Сепаратиста обер-диверсант рейха.
– А какое это имеет значение, – с той же резкостью парировал фон Шульц, – в чем я убежден, а в чем нет?
– Хочу иметь четкое представление о ваших нынешних идеалах и вашем способе мышления.
– Разве в ураганной ненависти к рейху всего остального мира мои личные убеждения способны что-либо изменить? – ничуточки не стушевался Сепаратист. – А вот что касается возрождения независимой Баварии с ее вполне респектабельной, в духе "Британского содружества наций", конституционной монархией…
Только теперь Скорцени отвел взгляд от скалы, прикрывавшей от северных ветров вход в бухту, с высоты своего роста пронзил Шварца испепеляющим взглядом и процедил:
– Тогда что вам мешает создать Фронт национального освобождения Баварии? Что вам мешало сформировать такую организацию еще тогда, в сорок четвертом? И действовать, действовать, а не прибегать к своим традиционным псалмопениям.
– Но ведь вы же и расстреляли бы меня. Прямо здесь, на Корсике… Несмотря на все то ироническое благодушие, с которым воспринимали мои национальные чувства баварца.
– Хотите, открою вам величайшую из тайн вашей судьбы, Шварц? – камнедробильно прогромыхал обер-диверсант рейха.
– Если таковая существует, – с явной дрожью в голосе согласился владелец поместья.