* * *
Мелльберг стоял на мостках, глядя в воду.
- Ну что ж, значит, мы его нашли, - сказал он.
- Этого мы пока что не знаем, - возразил Патрик. Он стоял чуть в стороне, ожидая приезда экспертов, но его начальник не дал себя остановить и теперь топтался на месте, где могли остаться следы преступников.
- Машина Лассе припаркована рядом на парковке. А здесь видны следы крови. Ясно как божий день, что его убили и сбросили в полынью, - заявил он уверенно. - Мы не увидим его до весны, пока он сам не всплывет.
Бертиль сделал еще два шага по мосткам, и Хедстрём стиснул зубы:
- Турбьёрн едет сюда. Было бы неплохо, если бы мы ни к чему тут не прикасались.
- Меня не нужно учить. Уж я-то знаю, как вести себя на месте преступления! - отмахнулся от него шеф. - Ты еще под стол пешком ходил, когда я провел свое первое расследование, и тебе следовало бы уважать….
Он сделал шаг назад, и когда осознал, что ступил прямо в пустоту, самодовольное выражение на его лице сменилось испугом. В следующий миг "опытный и знающий полицейский" с грохотом рухнул в полынью, увлекая за собой еще кусок льда.
- Проклятье! - воскликнул Патрик и сбежал на мостки.
Его чуть было не охватила паника, когда он заметил, что там нет спасательного круга или по крайней мере веревки, и уже готовился лечь на живот на лед и попытаться вытащить Мелльберга, хоть он и понимал, что это очень опасно. Но в тот момент, когда Хедстрём уже собирался броситься животом на лед, Бертиль ухватился за лестницу и стал вылезать из воды.
- Дьявол, какая холодина! - Задыхаясь, он рухнул на заснеженные доски, а Патрик окинул мрачным взглядом учиненные им разрушения. Криминалист Турбьёрн Рюд окажется просто чародеем, если после такого ему удастся что-то обнаружить на месте преступления.
- Пошли, Бертиль, тебе надо в тепло. Давай отведу тебя ко мне домой, - сказал Хедстрём и потянул босса за воротник, чтобы поднять его на ноги. Уголком глаза он видел, что к пляжу приближаются Йоста и Мартин. Мелльберга он толкал впереди себя.
- Какого?.. - пробормотал Флюгаре, с удивлением взирая на мокрого начальника, который, отфыркиваясь, быстро прошел мимо них в направлении парковки и дома Патрика.
- Не говори ни слова, - вздохнул Хедстрём. - Встретьте Турбьёрна и его группу, когда они прибудут. И предупредите их, что место преступления не в лучшем виде. Им очень повезет, если удастся найти хоть что-нибудь.
* * *
Ветеринар Перссон осторожно нажал на кнопку звонка. Никогда раньше ему не доводилось бывать дома у Терезы, и ему пришлось проверить адрес по Интернету.
- Привет, Юнас! - Открывшая дверь Тира посмотрела на него с удивлением, но отступила в сторону, впуская его.
- Мама дома? - спросил гость.
Девочка кивнула и показала рукой куда-то в глубь квартиры. Юнас огляделся. Здесь было чисто и уютно, без каких-либо изысков - как он и предполагал. Он вошел в кухню и увидел хозяйку.
- Здравствуй, Тереза! - поприветствовал ее Перссон и отметил, что на ее лице тоже застыло удивленное выражение. - Я просто пришел узнать, как дела у вас с Тирой. Понимаю, мы давно не виделись, но девочки в конюшне рассказали о Лассе, что он пропал…
- Уже нет. - Глаза фру Ханссон опухли от слез, а голос звучал глухо и надтреснуто.
- Его нашли? - уточнил ветеринар.
- Нет, пока нашли только машину, - покачала головой женщина. - Но он, вероятнее всего, мертв.
- Неужели это правда? Разве они не должны позвонить кому-нибудь, кто мог бы прийти сюда? Я могу это сделать. Пастору? Или кому-нибудь из друзей?
Перссон знал, что родители его бывшей девушки умерли, а братьев и сестер у нее нет.
- Спасибо, но со мной Тира, - вздохнула она. - А мальчики у хороших друзей. Они пока ничего не знают.
- Ну хорошо. - Мужчина в растерянности остановился посреди кухни. - Хочешь, я уйду? Вам, наверное, хочется, чтобы вас оставили в покое?
- Нет, оставайся. - Тереза кивнула в сторону кофейника. - Есть кофе, в холодильнике молоко. Насколько я помню, ты пьешь с молоком.
Юнас улыбнулся:
- У тебя хорошая память.
Налив кофе себе, он подлил его и в чашку хозяйки, а затем уселся напротив нее.
- Полиции известно, что произошло? - поинтересовался гость.
- Нет. Они и не хотели ничего говорить по телефону. Но у них есть основания подозревать, что Лассе мертв, - ответила женщина.
- Разве такие новости сообщают по телефону?
- Я сама позвонила Патрику Хедстрёму, потому что… короче, по одному делу. И поняла по его голосу, что что-то случилось, так что ему пришлось мне все рассказать. Но кто-то из полицейских скоро придет сюда.
- Как это восприняла Тира?
Тереза ответила не сразу.
- Они с Лассе никогда не были особенно близки, - проговорила она наконец. - В те годы, когда он пил, его вообще как бы с нами не было, а потом он увлекся чем-то еще более чужеродным.
- Как ты думаешь, то, что с ним случилось, как-то связано с этими новыми делами? Или с его прошлым?
Хозяйка дома вопросительно посмотрела на гостя:
- Что ты имеешь в виду?
- Ну, может быть, у них в общине произошла какая-нибудь ссора, перешедшая в драку. Или он вернулся к своим бывшим собутыльникам и натворил чего-нибудь противозаконного? Так что скажи, желал кто-нибудь ему зла?
- Нет, мне трудно себе представить, чтобы он снова взялся за старое. Что ни говори, а вера заставляла его избегать спиртного. И он никогда ни о ком в своей общине ни одного дурного слова не говорил. Они давали ему лишь любовь и прощение, как он сам рассказывал, - всхлипнула фру Ханссон. - А я вот его не простила. Я решила его оставить. А теперь, когда его нет, я его оплакиваю…
Слезы потекли у нее по щекам, и Юнас протянул ей салфетку из стоявшей на столе подставки. Она вытерла щеки.
- С тобой все нормально, мама? - спросила Тира, появляясь в дверях кухни. Она с тревогой смотрела на мать.
Та вымученно улыбнулась сквозь слезы:
- Да-да, все в порядке.
- Наверное, глупо было с моей стороны прийти сюда, - проговорил Перссон. - Я просто подумал, что смогу чем-нибудь помочь.
- Это очень мило с твоей стороны, и хорошо, что ты пришел, - заверила его Тереза.
В тот же момент раздался звонок в дверь, и оба вздрогнули от этого звука. Звонок звучал резко, и это неприятное звяканье повторилось еще раз, прежде чем Тира успела открыть. Услышав, как кто-то вошел в кухню, Юнас обернулся и увидел еще одно удивленное лицо.
- Привет, Йоста, - поспешно проговорил он. - Я как раз собирался уходить.
Он поднялся и посмотрел на хозяйку дома:
- Скажи, если я что-то могу для тебя сделать. Просто позвони мне.
Женщина посмотрела на него с благодарностью:
- Спасибо!
Направляясь к двери, ветеринар почувствовал, как чья-то рука легла ему на рукав. Тихим голосом, так, чтобы не услышала Тереза, Флюгаре произнес:
- Я должен переговорить с тобой об одном деле. Я зайду к тебе, как только закончу здесь.
Юнас кивнул и почувствовал, как у него вдруг пересохло в горле. Ему очень не понравился тон полицейского.
* * *
Эрику все не оставляли мысли о Петере - сыне Лайлы, которого забрала к себе ее мать и который потом бесследно исчез. Почему бабушка взяла на воспитание только его, но не сестру? И по своей ли воле он исчез после смерти бабушки?
Слишком много вопросов было вокруг фигуры Петера, и настало время прояснить хотя бы некоторые из них. Перелистывая свой блокнот, писательница дошла до страницы с контактными данными всех, кто был замешан в том деле. Она всегда подходила к работе методично и старалась собрать все данные в одном месте. Проблема заключалась только в том, что иногда ей трудно было разобрать свой собственный почерк.
С нижнего этажа доносились радостные крики детей, возившихся с Гуннаром. Все трое очень быстро полюбили бабушкиного друга, как его называла Майя. Судя по всему, у них все было хорошо, и их мама могла со спокойной совестью отдаться работе.
Однако ее взгляд неудержимо устремился к окну. Фальк видела, как на всех парах примчался Мелльберг, с визгом шин затормозил и почти бегом спустился к воде. Но сколько женщина ни вытягивала шею, увидеть, что происходит там, внизу, из окна не удавалось, а ей были даны строгие указания держаться подальше от этого места - так что оставалось только ждать, пока появится Патрик, который расскажет, что они там обнаружили.
Женщина снова заглянула в блокнот. Рядом с именем сестры Лайлы был записан испанский телефонный номер, и Эрика потянулась за телефоном, пытаясь разобрать свои собственные каракули. Какая последняя цифра - семерка или единица? Вздохнув, писательница решила, что в худшем случае придется звонить несколько раз. Решив попробовать с семеркой, она набрала номер.
Раздался глухой сигнал. Когда звонишь за границу, звонок звучит по-другому - Фальк всегда интересовало, почему…
- Хола! - ответил мужской голос.
- Hello! I would like to speak to Agneta. Is she home? - не очень уверенно заговорила Эрика по-английски. В школе она изучала французский, а испанского практически не знала.
- May I ask who is calling? - спросил мужчина на безупречном английском.
- My name is Erica Falck, - женщина заколебалась. - I’m calling about her sister.
В трубке воцарилось долгое молчание. Потом собеседник Эрики заговорил по-шведски, с легким акцентом:
- Меня зовут Стефан, я сын Агнеты. Думаю, мама не захочет говорить о Лайле. Они очень давно не общались.
- Я знаю, Лайла рассказала мне об этом. Однако для меня очень ценно было бы поговорить с вашей мамой. Передайте ей, что речь идет о Петере, - попросила писательница.
Снова наступило молчание. Фальк буквально ощущала волны негатива, катящиеся ей навстречу по телефонным проводам.
- Вас совсем не интересует, как поживают ваши родственники в Швеции? - выдавила из себя Эрика.
- Какие родственники? - спросил Стефан. - Там осталась только Лайла, а я с ней никогда не встречался. Мама уже переехала в Испанию, когда я родился, так что с теми родственниками у меня нет никакого контакта. И мне кажется, что маму это вполне устраивает.
- Но вы не могли бы все же спросить ее?
Женщина заметила, что ее голос звучит почти умоляюще.
- Хорошо, однако не рассчитывайте на положительный ответ. - Стефан положил трубку на стол и стал негромко с кем-то переговариваться. Эрика подумала, что он прекрасно говорит по-шведски. У него был легкий красивый акцент, но в его речи почти не слышалось шипящих звуков, которые, как она знала, есть в испанском языке.
- Вы можете поговорить с ней несколько минут, - отозвался наконец сын Агнеты. - Передаю ей трубку.
Эрика, забывшаяся в своих лингвистических рассуждениях, вздрогнула, снова услышав его.
- Алло! - ответил ей затем женский голос.
Писательница быстро взяла себя в руки, представилась и сказала, что пишет книгу о деле ее сестры - и что она будет очень благодарна за возможность задать несколько вопросов.
- Даже не знаю, что я могу добавить, - ответила ей новая знакомая. - Мы с Лайлой перестали общаться много лет назад, и мне ничего не известно ни о ней, ни о ее семье. Я не смогла бы вам помочь, даже если бы захотела.
- Лайла говорит то же самое, но у меня есть несколько вопросов о Петере, на которые, я надеюсь, вы смогли бы ответить.
- Хорошо, что вы хотели бы узнать? - обреченно проговорила сестра Ковальской.
- Я долго ломала голову, почему ваша мать взяла к себе Петера, но не взяла Луизу? Разве не естественнее для бабушки забрать обоих детей, чем разлучать их? Луиза попала в приемную семью…
- Луизе требовалось… требовался особый уход, - медленно сказала Агнета. - Бабушка не могла ей его обеспечить.
- Но что в ней было такого особенного? Из-за того, что она была так травмирована? И еще - разве вы не подозревали, что Владек плохо обращался со своей семьей? Ваша мать жила в Фьельбаке - она должна была догадаться, что что-то не так?
Вопросы посыпались градом, и поначалу Эрика услышала лишь молчание на другом конце провода.
- Я действительно не хочу говорить об этом, - сказала наконец ее собеседница. - Это было очень давно. Мрачное время - и я предпочитаю о нем не вспоминать.
По телефонным проводам голос Агнеты звучал слабо и надтреснуто.
- Наша мать сделала все от нее зависящее, чтобы защитить Петера, - это все, что я могу сказать, - добавила она.
- А Луиза? Почему она не защищала ее?
- О Луизе заботился Владек.
- Ей досталось больше всех, потому что она девочка? Именно поэтому ее называли просто Девочкой, а не по имени? Владек ненавидел женщин, но к сыну относился по-другому? Ведь и у Лайлы тоже были травмы!
Фальк продолжала сыпать вопросами, боясь, что Агнета в любой момент может положить трубку.
- Все было… очень сложно, - по-прежнему нехотя сказала сестра Ковальской. - Я не могу ответить на ваши вопросы. Мне нечего больше добавить.
Казалось, она уже собирается прервать разговор, и Эрика поспешила сменить тему:
- Я понимаю, что говорить об этом больно, но как вы думаете, что произошло, когда умерла ваша с Лайлой мать? По данным полиции, в дом забрались воры, и все закончилось трагедией. Я прочла рапорт и побеседовала с полицейским, который вел расследование. Но меня все же интересует, так ли это. Мне кажется странным совпадением, когда в одной семье происходит два убийства - хотя и с интервалом во много лет.
- И все же такое случается. Это было ограбление, как и заключила полиция. Кто-то - скорее всего, их было несколько - проник на ее виллу среди ночи. Мать проснулась, и воры в панике убили ее.
- Кочергой?
- Ну да, это было первое, что попалось им под руку.
- Но там не было никаких отпечатков пальцев, никаких следов. Это были очень осторожные воры. Немножко странно, что они так все хорошо запланировали, однако впали в панику, когда в доме кто-то проснулся.
- Полиция сочла, что в этом нет ничего странного. Они провели детальное расследование. У них даже возникла версия, что Петер может быть замешан в деле, но потом она была исключена.
- А после этого он исчез. Как вы думаете, что произошло?
- Кто знает? Может быть, он сидит где-то на острове Карибского архипелага. Во всяком случае, это приятная мысль. Но, увы, я так не думаю. Опасаюсь, что травма, полученная им в детстве, а затем смерть еще одного человека, который был ему близок, - всего этого оказалось для него слишком много.
- Вы полагаете… полагаете, что он покончил с собой?
- Да, - сказала Агнета. - К сожалению, я так думаю, хотя и надеюсь, что ошибаюсь. И к сожалению, сейчас я не могу больше разговаривать. Стефан с женой собираются уезжать, а я буду сидеть с их сыновьями.
- Еще один вопрос, - умоляюще проговорила Эрика. - Какие отношения были у вас с сестрой? Вы были близки в детстве?
Ей хотелось завершить разговор вопросом более нейтральным, чтобы в следующий раз Агнета не отказалась с ней разговаривать.
- Нет, - ответила ее собеседница после долгой паузы. - Мы были очень непохожи, у нас были разные интересы. И я предпочла бы, чтобы меня не связывали с жизнью Лайлы и с тем выбором, который она сделала. Никто из шведов, с которыми мы общаемся здесь, не знает, что я ее сестра, и мне хотелось бы, чтобы все так и осталось. Поэтому я не хочу, чтобы вы писали обо мне, и не хочу, чтобы вы рассказывали кому бы то ни было об этом разговоре - даже Лайле.
- Обещаю, - ответила Фальк. - Самый последний вопрос. Лайла собирает вырезки из газет о девочках, которые пропали в Швеции в последние два года. Одна из них пропала здесь, в Фьельбаке. На этой неделе ее нашли, но ее сбила машина, и она умерла. После пребывания в заточении у нее остались тяжелые травмы. Вы не знаете, почему ваша сестра интересуется этими случаями?
Она замолчала и услышала дыхание Агнеты.
- Нет, - ответила та кратко и затем что-то крикнула кому-то по-испански уже не в трубку. - Сейчас я должна заняться внуками. Но как я уже сказала - я не хочу, чтобы мое имя связывали с этой историей.
Еще раз заверив ее, что не будет упоминать ее имени, Эрика попрощалась и положила трубку.
Как раз в тот момент, когда она собиралась переписать начисто свои записи, снизу из холла донеслись странные звуки. Вскочив со стула, женщина выбежала из комнаты и посмотрела вниз, перегнувшись через перила.