* * *
Патрик шагнул в тепло своего дома. Он устал до глубины души. Позади остался длинный рабочий день, однако усталость полицейского в первую очередь объяснялась эмоциональной тяжестью расследования. Иногда ему хотелось иметь самую обычную работу, где-нибудь в конторе или на фабрике, а не там, где жизнь людей зависела от того, насколько хорошо он делает свое дело. Кругом так много людей, за которых он ощущает ответственность! Во-первых, родственники погибшей девушки, которые так надеялись на помощь полиции, надеялись получить ответ, чтобы примириться с произошедшим - если это вообще возможно. Затем жертвы, которые словно умоляли его найти того, кто преждевременно оборвал их жизнь. Но самую большую ответственность Хедстрём ощущал перед другими похищенными девочками, которые, возможно, живы, а также теми, которых еще не похитили, но могли похитить. Пока преступник разгуливает на свободе, беда может случиться и с другими. С девочками, которые живут, дышат и смеются, не подозревая, что их дни сочтены из-за психоза потенциального убийцы.
- Папа! - Небольшая двуногая ракета кинулась навстречу Патрику, а следом за ней - еще две, в результате чего все они потеряли равновесие и свалились на пол в холле. Глава семейства почувствовал, как его брюки сзади намокли от снега, оставшегося на коврике у дверей, однако его это совершенно не огорчило. От близости детей настроение их отца мгновенно улучшилось.
В течение нескольких секунд все было восхитительно, но потом началось.
- Ай! - взвизгнул Антон. - Ноэль щипается!
- Нет! - крикнул его брат и, словно желая продемонстрировать, что раньше он этого не делал, ущипнул его. Антон взвыл и дико замахал руками.
- Послушайте, дети… - Патрик разнял их, пытаясь напустить на себя строгий вид. Майя встала рядом с ним, копируя его выражение лица.
- Щипаться нельзя! - сказала она строго и погрозила пальчиком. - Будете драться - будет вам дайм-аут.
Хедстрём с трудом удержался, чтобы не рассмеяться. Дочь поняла слово "тайм-аут" неправильно еще в очень юном возрасте, и переучить ее теперь не представлялось возможным.
- Спасибо, солнышко, я разберусь с ними, - сказал полицейский и поднялся, держа близнецов на руках.
- Мама! Мальчики дерутся! - крикнула Майя и понеслась к Эрике в кухню. Патрик с близнецами проследовал туда же.
- Да неужели? - воскликнула хозяйка дома с широко раскрытыми глазами. - Они дерутся? Неужели это возможно?!
Улыбаясь, она поцеловала супруга в щеку:
- Еда готова, так что поставь хулиганов на пол. Посмотрим, не улучшится ли у них настроение от блинчиков с вареньем.
Блинчики сработали, и когда сытые и довольные дети уселись перед телевизором, чтобы посмотреть любимую детскую передачу, у их родителей возник редкий момент затишья, когда они могли поговорить, сидя за кухонным столом.
- Как продвигается следствие? - спросила Эрика, отхлебывая чай.
- Мы даже еще толком не начали, - проговорил ее муж и, потянувшись за сахаром, насыпал себе в чашку пять ложек. Сейчас ему было не до диет. Писательница бдительно следила за его питанием с тех пор, как у него возникли проблемы с сердцем - это было в тот день, когда родились близнецы. Но сегодня она ничего не сказала по этому поводу. Отхлебывая первый глоток горячего сладкого чая, мужчина закрыл глаза, чтобы насладиться этим ощущением.
- Половина поселка помогала нам сегодня обыскивать лес, но мы так ничего и не нашли. А во второй половине дня у нас была пресс-конференция, - рассказал он. - Ты наверняка уже читала статьи в Интернете?
Фальк кивнула. Поколебавшись, она поднялась и достала из морозилки последние булочки, испеченные ее свекровью Кристиной, положила их на блюдо и поставила в микроволновку. Буквально пару минут спустя по кухне разнесся восхитительный запах масла и корицы.
- Разве не рискованно пускать половину Фьельбаки топтаться по лесу? - удивилась писательница. - Они же затопчут все следы!
- Само собой, но мы ведь понятия не имеем, долго ли Виктория ходила по лесу и откуда она пришла, а все следы сегодня утром все равно замело снегом. Так что мне подумалось, что стоит рискнуть.
- А как прошла пресс-конференция? - спросила Эрика, вынимая блюдо из микроволновки и ставя его на стол.
- Нам пока нечего было сказать, так что она в основном проходила так: журналисты задавали вопросы, а мы не могли на них ответить.
Патрик потянулся за булочкой, но тут же ругнулся и выпустил ее.
- Дай им сначала остыть, - улыбнулась его жена.
- Спасибо за совет. - Хедстрём подул себе на пальцы.
- Вы не могли ответить из соображений следствия?
- Эх, мне бы хотелось, чтобы это было так, но на самом деле главной причиной было то, что нам самим ничегошеньки не известно. Когда она пропала, казалось, что она просто растворилась в воздухе. Никаких следов, никто ничего не видел, никто ничего не слышал, никакой связи с другими пропавшими девочками. И вдруг она взяла и появилась.
Некоторое время супруги сидели молча. Патрик снова потрогал булочку и констатировал, что она достаточно остыла.
- Я кое-что слышала о ее повреждениях, - осторожно проговорила писательница.
Глава семьи заколебался. Строго говоря, он не должен обсуждать это ни с кем за пределами следственной группы, но слухи, судя по всему, уже распространились, а ему так важно было выговориться. Эрика - не только его жена, но и лучший друг. Кроме того, ум у нее был куда острее, чем у него.
- Так и есть, - не стал отрицать полицейский. - Правда, я не знаю, что именно ты слышала.
Он выиграл немного времени, откусив от булочки, однако ему стало не по себе, и творение его матери показалось ему совсем не таким вкусным, как обычно.
- Что у нее не было глаз, - тихо сказала Фальк.
- Да, глаза… отсутствовали. Мы пока не знаем, как это было сделано. Педерсен будет проводить вскрытие завтра утром.
Поколебавшись еще минуту, мужчина добавил:
- Язык тоже был отрезан.
- О боже! - воскликнула Эрика. У нее тоже пропал аппетит, и она положила половинку своей булочки на тарелку. - Это произошло давно?
- В каком смысле?
- Повреждения были свежие или успели зажить?
- Хороший вопрос. Но я сам не знаю. Надеюсь узнать подробности завтра от Педерсена.
- Может быть, тут что-то религиозное? Око за око, зуб за зуб… Или какое-то дикое проявление женоненавистничества? Ну, маньяк мог решить, что она не должна смотреть на него - и должна молчать.
Эрика говорила, эмоционально жестикулируя, и Патрик, как всегда, восхищался ее интеллектом. Сам он не додумался до этого, обдумывая возможные мотивы.
- А уши? - задала она вдруг еще один вопрос.
- Что - уши? - переспросил ее муж, положив ладони на стол и весь обсыпавшись крошками.
- Да я просто подумала… А что, если тот, кто это сделал, кто отнял у нее зрение и речь, лишил ее еще и слуха? Тогда она была бы как в вакууме, лишена возможности взаимодействовать с другими. Какую власть это давало бы преступнику!
Хедстрём уставился на женщину во все глаза. Он попытался представить себе то, что она описывала, и уже от одной мысли об этом у него по коже побежали мурашки. Какая ужасная судьба! В таком случае оставалось только радоваться, что Виктория не выжила - какими бы циничными ни казались подобные рассуждения.
- Мама, они опять дерутся! - Расстроенная Майя стояла в дверях кухни. Патрик посмотрел на кухонные часы, висевшие на стене:
- Ай-ай, но ведь уже все равно пора спать!
Он поднялся и повернулся к супруге:
- Ну что, сыграем в "Камень-ножницы-бумага"?
Эрика покачала головой, подошла к нему и поцеловала в щеку:
- Уложи Майю, а я сегодня возьму на себя близнецов.
- Спасибо, - проговорил Хедстрём и взял дочь за руку. Пока они поднялись по лестнице на второй этаж, она взахлеб рассказывала ему о событиях дня. Однако отец не слушал ее. Его мысли были далеко. Он думал о девочке в вакууме.
* * *
Юнас с грохотом захлопнул входную дверь, и через несколько секунд из кухни появилась Марта. Скрестив руки на груди, она прислонилась к дверному косяку. Ветеринар понял, что она ждала этого разговора, и ее спокойствие еще больше взбесило его.
- Я разговаривал с Молли, - сообщил ей муж. - Какого дьявола?! Такие решения мы вроде бы должны принимать вместе?
- Да, я тоже так думала. Но иногда у меня складывается впечатление, что ты не до конца понимаешь, что надлежит делать, - ответила фру Перссон.
Усилием воли Юнас заставил себя сделать глубокий вдох. Его супруга знала: Молли - единственное, что способно вывести этого человека из равновесия.
Ветеринар заговорил тише:
- Она так ждала этого дня. Ведь это первое соревнование сезона!
Марта повернулась к нему спиной и ушла обратно в кухню:
- Я готовлю ужин. Приходи, если хочешь поругаться.
Перссон повесил куртку, снял ботинки - и ругнулся, когда наступил на пол, потому что носки мгновенно промокли от снега, им же и принесенного в дом. Когда жена вставала к плите, ничего хорошего ожидать не приходилось - о чем и свидетельствовал запах, доносившийся из кухни.
- Извини, что накричал на тебя, - проговорил Юнас, становясь у нее за спиной и кладя руки ей на плечи. Она что-то помешивала в лотке, и он заглянул туда. Трудно было понять, что именно там готовится, но что бы это ни было, выглядело оно неаппетитно.
- Бефстроганов из колбасы, - ответила женщина на незаданный вопрос.
- Ты можешь объяснить мне, почему? - спросил Перссон мягко, массируя ее плечи. Он слишком хорошо знал супругу, чтобы понимать - кричать и ругаться бессмысленно. Так что мужчина решил применить другую тактику. Он пообещал дочери, что, по крайней мере, попробует уговорить маму. Во время их разговора девочка была безутешна - грудь его рубашки промокла от слез.
- Выглядело бы неприлично, если бы мы сейчас поехали на соревнования. Молли должна понять, что не все вертится вокруг нее, - заявила фру Перссон.
- Я не думаю, что кто-то стал бы что-нибудь возражать… - начал было ее муж.
Марта обернулась и посмотрела на него снизу вверх. Его всегда так привлекало, что она казалась такой маленькой рядом с ним. От этого Юнас чувствовал себя сильным, ему казалось, что он - защитник. Однако в глубине души он понимал, что это не так. Любимая сильнее его - и так было всегда.
- Но ты ведь все понимаешь сам! - резко ответила она. - Ты знаешь, как люди любят болтать. Само собой, мы не можем отправить Молли на соревнования после того, что случилось вчера. Наша школа верховой езды с трудом сводит концы с концами, а наша репутация - наш главный козырь. Рисковать ею мы не можем. А Молли может устраивать подростковые истерики, сколько ей вздумается. Ты бы слышал, в каком тоне она со мной сегодня разговаривала! Это недопустимо. Ты ей слишком многое прощаешь.
Это была правда, которую ветеринар нехотя вынужден был признать. Но это была не вся правда, и Марта знала об этом. Юнас привлек ее к себе, ощутил прикосновение ее тела и почувствовал притяжение, которое всегда существовало между ними - и всегда будет существовать. Нет ничего сильнее этого. Даже любовь к Молли не пересиливает их страсть друг к другу.
- Я поговорю с ней, - прошептал мужчина, касаясь губами волос супруги. Он вдохнул ее запах - такой знакомый, но по-прежнему экзотический, и почувствовал, как в нем растет желание - и Марта тоже ощутила это. Она протянула руку к его ширинке и стала ласкать его через брюки. Юнас застонал от наслаждения, наклонился и поцеловал жену.
На плите осталась подгорать колбаса по-строгановски. Ее судьба уже никого не волновала.
* * *
Уддевалла, 1967 год
Все устроилось так замечательно, что Лайле просто не верилось. Владек оказался не только великолепным укротителем львов - у него обнаружились таланты, куда более применимые в повседневной жизни. Он умел починить все что угодно. Очень скоро слава о нем распространилась по Фьельбаке, и народ стал обращаться к Ковальскому за помощью во всем - от неисправной посудомойки до сломанного автомобиля.
Если быть до конца честным, то часть заказов он получал благодаря любопытству, которое вызывал у народа. Многие пользовались случаем вблизи посмотреть на такое необычное явление, как настоящий артист цирка. Но затем любопытство улеглось, а уважение к его мастерству осталось, и когда люди привыкли к этому человеку, стало казаться, что он всегда жил здесь.
Вера бывшего укротителя в свои силы росла, и когда он увидел объявление о продаже мастерской в Уддевалле, они с Лайлой без всяких сомнений решили попробовать открыть свое дело и перебраться туда, хотя женщине и было немножко грустно уезжать далеко от Агнеты и мамы. Наконец-то Владеку выпал шанс реализовать свою давнюю мечту - открыть собственную фирму!
В Уддевалле они нашли дом своей мечты, в который влюбились с первого взгляда. На самом деле он был достаточно обветшавшим и невзрачным, но им удалось отремонтировать его за небольшие деньги, и теперь это было их гнездышко.
Жизнь текла спокойно и радостно, и они считали дни до того момента, когда будут держать на руках своего малыша. Скоро они станут настоящей семьей - она, Владек и их ребенок.
* * *
Мелльберг проснулся от того, что по нему прыгал маленький человечек. Кстати, это был единственный член семьи, которому разрешалось его будить. И прыгать по нему.
- Дедуля, вставай! Вставай! - кричал Лео, прыгая на его большом животе. Бертиль сделал то, что обычно делал в такой ситуации, - поймал мальчика и стал щекотать его, так что тот завопил на весь дом.
- Бог ты мой, сколько от вас шума! - крикнула Рита из кухни. И это тоже было традицией, но на самом деле пожилой полицейский знал, что ей нравится, когда они возятся по утрам.
- Тс-с! - Мелльберг округлил глаза, и Лео сделал то же самое, приложив к губам толстенький пальчик. - Там, в кухне, злая ведьма. Она питается маленькими детьми и обеих твоих мам наверняка тоже съела. Но есть способ ее победить. Знаешь какой?
Лео прекрасно знал ответ, но замотал головой.
- Мы должны прокрасться туда и защекотать ее! - подсказал ему Бертиль. - Но у ведьм отличный слух, так что мы должны прокрасться тихо, как мышки, чтобы она нас не услышала, а иначе… Иначе мы пропали!
Он провел рукой по горлу, и ребенок повторил его движение. Затем они на цыпочках пробрались из комнаты в кухню, где Рита уже ожидала нападения.
- В бо-о-ой! - крикнул Мелльберг, когда они с Лео кинулись вперед и принялись щекотать хозяйку дома где попало.
- И-и-и-и! - закричала та и захохотала. - Вы мне достались за грехи мои!
Эрнст и Сеньорита, до этого момента лежавшие под кухонным столом, радостно выскочили оттуда и залаяли.
- Боже, какой у вас тут сумасшедший дом! - послышался голос Паулы. - Просто удивительно, как вас давно не выгнали из квартиры.
Бертиль смолк, а следом за ним затихли и остальные. Все они даже не услышали, как открылась входная дверь.
- Привет, Лео! - сказала Паула. - Как тебе спалось? Я решила подняться к вам позавтракать, прежде чем мы отправимся в детский сад.
- Юханна придет? - спросила Рита у дочери.
- Нет, она уже ушла на работу.
Осторожно ступая, гостья подошла к кухонному столу и уселась. На руках у нее мирно спала Лиза. Лео подбежал к Пауле, крепко обнял маму и с подозрением оглядел сестренку. С тех пор как родилась Лиза, мальчик частенько ночевал у бабушки и дедушки Бертиля. И не только для того, чтобы ему не мешали по ночам крики страдающей коликами малышки - просто-напросто он крепко и сладко спал, уткнувшись в подмышку Мелльберга. Они были неразлучны с самого начала, когда полицейский присутствовал при рождении Лео. А теперь, когда у малыша появилась сестренка и его мамы были очень заняты ею, он охотно отправлялся к дедуле, который очень удачно проживал в том же доме этажом выше.
- У вас найдется кофе? - спросила Паула, и Рита тут же налила ей большую чашку, добавила туда молока и поставила ее перед дочерью на стол. Затем она поцеловала в макушку и Паулу, и Лизу.
- У тебя совершенно измученный вид, - сказала она. - Это просто невозможно. Почему доктор ничего вам не посоветует?
- Тут мало что можно сделать. Они надеются, что все пройдет само. - Гостья отпила большой глоток кофе.
- Но тебе удалось хоть немножко поспать? - вздохнула ее мать.
- Да нет, так, урывками. Теперь ведь моя очередь. Юханна тоже не может приходить на работу, совершенно не выспавшись, - проговорила Паула с глубоким вздохом и посмотрела на Мелльберга. - Как там все прошло вчера?
Бертиль сидел с Лео на коленях и был полностью сосредоточен на том, чтобы намазать вареньем огромный кусок скугахольмской булки. Увидев, что ее сын будет есть на завтрак, Паула открыла было рот, но потом снова закрыла.
- Это, наверное, не самая полезная еда, - вступила в разговор Рита, видя, что дочь не в состоянии возражать ее гражданскому мужу.
- От булки с вареньем зла не будет, - заявил тот и демонстративно откусил большой кусок. - Я сам на этом вырос. Варенье - это же ягоды. А ягоды - это витамины. Витамины и оксианты - как раз то, что нужно для растущего организма.
- Антиоксиданты, - поправила Паула.
Но Мелльберг уже не слушал ее. Что за глупости? Явиться сюда и начать объяснять ему основы правильного питания.
- Хорошо, но вчера как все-таки все прошло? - повторила гостья, поняв, что бой проигран.
- Отлично. Я провел пресс-конференцию с авторитетом и должной строгостью, - рассказал полицейский. - Так что надо будет сегодня купить газеты.