Глава 28
– О чем задумалась, командир? – спросил Брайант, когда они проезжали Дадли.
– Да ни о чем, всё в порядке.
– Нет, не всё. Ты посадила меня за руль, а так ты делаешь только тогда, когда тебе надо подумать.
– Всякая ерунда… я сама разберусь.
– Ничуть в этом не сомневаюсь, но ты разберешься гораздо быстрее, если все мне выскажешь.
– И что, это поможет? – поинтересовалась Ким.
– Не буквально. Я тебя хорошо знаю, так что обещаю не лезть со своими советами. Просто расскажи о проблеме вслух.
– Трейси Фрост не виновата в смерти Дивэйна Райта, – сказала Ким и сразу же почувствовала некоторое облегчение от того, что смогла вслух произнести эти слова. – Она приходила к дому Тимминсов сегодня ночью – правда, это уже другая проблема – и продолжала настаивать, что не виновата. Тогда я захватила в отделе файл и еще раз внимательно его просмотрела.
– Но она же выдала всю информацию, так как же?..
– Там время не совпадает. Мы… то есть я, решили, что это она, потому что все произошло слишком быстро. Ты не думай, я знаю, что она напечатала эту статью, но он был мертв еще за десять минут до того, как первые экземпляры газеты оказались на полках киосков.
– Черт подери, значит, кто-то другой сообщил Лирону, что Дивэйн все еще жив?
Ким кивнула и уставилась в окно.
Постоянное дерганье на бесчисленных светофорах нового Бирмингемского шоссе начинало действовать ей на нервы. Брайанту надо всего один раз стартовать на желтый, и они будут лететь весь оставшийся путь.
– А ты прикипела к этому парнишке, верно? – уточнил сержант.
Ким на него даже не посмотрела. Да, она прикипела к Дивэйну Райту, потому что он был одним из самых смелых парней, которых она встречала в жизни. Он знал, что разрыв с бандой может стоить ему жизни, и тем не менее все-таки решил сделать это.
– И что же ты собираешься делать? – спросил Брайант. – Ты не любишь оставлять хвосты, а с этим расследованием…
– Я даже не могу себе представить, что придется вести еще одно расследование, и не потому, что я дала слово Карен. Я все силы должна бросить на поиски Чарли и Эми и вернуть их домой.
– Значит, ты не можешь этим заниматься, – с пониманием кивнул Брайант.
– Да знаю я. Но я не собираюсь оставлять без внимания тот факт, что какой-то ублюдок выдал, что парень еще жив, и таким образом убил его. Мальчик заслуживал гораздо большего.
– Не дай бог, если в каком-нибудь из твоих расследований что-то не сходится, – пробурчал Брайант. – Но ведь ты действительно связана по рукам и ногам нынешним преступлением.
Стоун искоса взглянула на него.
– Они что, приплачивают тебе за то, что ты повторяешь за мной все, что я говорю?
– Не-а, я делаю это по собственному желанию.
– Ага, – сказала Ким, и части головоломки наконец встали на свои места. – Я знаю, о чем ты думаешь, и мне это нравится.
– Да я вообще ни о чем не думаю. Просто слушаю, как и обещал.
Теперь Ким точно знала, что ей делать, и решила закрыть этот вопрос по возвращении на базу.
Когда они остановились возле тюрьмы, она повернулась к напарнику и торжественно произнесла:
– Как всегда, Брайант, я благодарю вас за вашу абсолютную никчемность.
– Обращайтесь, командир.
На расстоянии размеры входной двери тюрьмы Ее Величества Фезерстоун, расположенной в стене, выложенной из грубого кирпича, заставили Ким вспомнить мультипликационные фильмы – вход выглядел так, как будто его проделали после того, как завершили строительство самой стены. Ким хотелось думать, что архитектор построил высокую и крепкую стену, а потом посмотрел на нее и подумал: "Черт, а ведь они должны как-то входить внутрь". Тюрьма Фезерстоун в Вулверхэмптоне никогда не была образцом исправительного учреждения. Начало нового тысячелетия она отметила результатами опроса, во время которого 34 % заключенных признались, что употребляют наркотики. Сюда можно смело добавить процентов тридцать тех, кто не захотел в этом признаться. В 2007 году тюрьма выиграла соревнование на звание заведения, в котором самый высокий процент заключенных в Великобритании показывает положительный результат при проверке на опиаты и, в частности, на героин.
За последние несколько лет здесь были построены три новеньких корпуса, которые превратили заведение в супертюрьму и вдвое увеличили количество заключенных категории С, которых она могла вместить.
За входной дверью, которая больше подходила для эльфов, их встретила сотрудница в форме, которая выглядела так, как будто участвовала в маскараде. Ким решила, что ей не больше двадцати одного года. Худощавая фигура, невинное личико.
Ким знала, что внешний вид может быть обманчивым, но не до такой же степени. Она просто молила бога, чтобы эта девочка не решила вдруг, что все заключенные – люди достойные, но непонятые, и не обращалась с ними с уважением, на которое, как она полагала, они должны ответить взаимным уважением. Никогда они таковыми не были и вовсе не собирались так поступать.
Брайант предъявил свой знак, и девочка внимательно изучила его.
– Сегодня посещений нет. Сегодня понедельник, – покачала она головой.
Ким была благодарна за то, что ей сообщили расписание посещений. Она уже открыла было рот, но, к счастью, Брайант опередил ее.
– Мы звонили сюда и говорили с…
– Всё в порядке, Дейзи? – спросил мужчина от двери, которая вела внутрь тюрьмы.
Брайант быстренько продемонстрировал ему свой знак.
– У нас есть разрешение. Если вы свяжетесь с…
– Я в курсе, – отрывисто произнес мужчина.
– Мы должны поговорить с одним из ваших заключенных, – продолжил Брайант. – Это очень важно.
Ким решила, что тюремщику около пятидесяти. Верхние пуговицы его накрахмаленной белой рубашки были расстегнуты, демонстрируя в спешке побритые заросли волос, покрывавших его грудь.
– Проходите сюда, – сказал он, указывая на рамку металлоискателя.
Они освободили свои карманы и положили ключи, мобильные телефоны и мелочь на поднос. Ким прошла с первого раза, а вот Брайанту пришлось задержаться из-за забытой во внутреннем кармане ручки, которая заставила систему завизжать.
– Нам надо поговорить с Ли Дарби, – пояснила Ким, протягивая руку к своим вещам.
– Вам придется оставить их здесь, – сказал офицер, передавая поднос Дейзи.
Ким проследила, как поднос исчез под столешницей.
– Офицер… – она наклонилась к бирке с его именем, – …Бартон, я бы хотела…
– Вы не пройдете за эту линию с ключами, телефонами или служебными знаками.
– Спокойнее, командир, – сказал Брайант сквозь притворный кашель.
Стоун нехотя согласилась, что это не ее песочница, и тяжело вздохнула.
Офицер протянул руку и вручил им два пропуска для посетителей.
– И наконец, у вас есть что-нибудь острое?
– Разве что ее язык, сэр. – Брайант сделал шаг вперед.
– Цель визита? – продолжил Бартон, не обращая внимания на сержанта.
– Не разглашается, – ответила Ким.
Бартон изучал ее лицо целых пять секунд. Стоун ни разу не сморгнула.
– Я проведу вас в помещение для посетителей, – повернулся тюремщик.
– Мы бы хотели сами пройти к нему, – заявила Ким.
– Но это совершенно против правил. – Офицер замер на месте.
– Я все понимаю, – согласилась Ким. Нельзя было, чтобы этот визит выглядел как запланированный. Единственной целью Ким было выяснить, замешан ли Ли Дарби в похищении собственной дочери. А для начала ей надо было понять, знает ли он вообще о Чарли. – Но нам это необходимо, и, боюсь, я не смогу объяснить вам всю важность этой встречи.
С этими словами женщина пошла вперед.
Офицер Бартон, идя рядом, взглянул на часы и на мгновение задумался.
– Он должен быть в спортзале. Тренировка по баскетболу. Там будут и другие заключенные.
– Не беспокойтесь о Брайанте, – сказала Ким. – Пока он со мной, он в безопасности.
– Инспектор, ваша безопасность – это мое дело.
– Хорошо, офицер, – сдалась наконец Ким. – Обещаю, что не отойду от вас ни на шаг. Устраивает?
Если ее план сработает, то ей это и не понадобится.
Бартон на мгновение задумался, а потом согласно кивнул.
– Так что он за человек? – спросил Брайант, пока они шли по коридору. Через равные промежутки им приходилось останавливаться и ждать, пока решетки будут отперты и вновь заперты.
Где-то в самых недрах этого здания небольшая группа людей следила за каждым из заключенных. Они знали, с кем каждый из них общается, а с кем – нет, кто с кем враждует и, что важнее, кто с кем дружит.
– Он один из наших тюремных мечтателей, – ответил Бартон.
– Как вы сказали? – переспросила Ким.
– Мы всех их относим к определенным типажам. Так вот, Ли пытается установить контакт с теми, кто выше его на иерархической лестнице.
– Как это? – заинтересовался Брайант.
– Как и везде, в тюрьме существует иерархическая пирамида. Основу ее составляет слой – самый многочисленный – мелких жуликов, людей, которые постоянно воруют в магазинах, угоняют машины и тому подобное. Каждый раз они попадают к нам на сравнительно короткий отрезок времени. Предпочитают держаться друг друга – и подальше от внутритюремной кухни. В основном потому, что сидят недостаточно долго. Второй слой – это воры, что называется, "авторитетные", часто сидящие за совершение тяжких преступлений, и сроки у них средней продолжительности. Наш мальчик пытается установить контакты с этими взрослыми дядями. Хотя его беседы с ними долгими не назовешь. Времени хватает только на то, чтобы послать его куда подальше.
– То есть он не очень популярен?
– Мог бы им стать, если б не пытался связаться с самыми крутыми парнями, – пожал плечами Бартон. – Оно и понятно: ведь то, что ты избил свою "дражайшую половину", никогда не сделает тебя популярным. Особенно в его случае.
– Это еще почему?
– Потому что она дала показания против него на суде и упекла его сюда. Так что очевидно, что даже его женщина его не боится. Он сейчас здесь хоть и не на уровне педофилов, но недалеко от них ушел.
– И все-таки не прекращает попыток?
– Для него это возможность хоть чем-то заняться, – кивнул Бартон.
– Нарушения режима? – поинтересовалась Ким.
– Несколько драк, но все несерьезные. За это ему добавили несколько месяцев, так что первое прошение об УДО он сможет подать в конце этого года.
Бартон отпер дверь в тамбур, за которым находился спортзал. Ким знала, что обычно заключенным предлагается масса спортивных состязаний, включая бадминтон, волейбол и футбол. Ей также было известно, что заключенные в Фезерстоуне ежедневно проводят около десяти часов вне камер.
Боже, если б только ей доверили управление этим миром…
– М-м-м… – Бартон повернулся к ней, – а вы никак не могли бы держаться в сторонке и позволить вашему коллеге…
– Брайант, пойдите и поговорите вон с тем коротышкой. Притворитесь, что вы его знаете, – велела Ким, просовывая голову в дверь.
Сержант бросил на нее странный взгляд, но сделал так, как она приказала.
Ким вошла в зал и остановилась у стены, глядя в никуда. Бартон глубоко вздохнул и встал рядом.
Запах незнакомой женщины произвел на присутствовавших такое же действие, какое запах кокаина производит на собаку, натренированную на поиск наркотиков. Ей даже показалось, что все сейчас сбегутся к ней и усядутся вокруг. Как и ожидалось, все глаза в зале повернулись в ее сторону.
Мужчинам понадобилось около четырех секунд, чтобы понять, что она офицер полиции, и их интерес испарился. У всех, кроме одного.
Ким не смотрела в его направлении, но периферическим зрением заметила, как он вскинул голову и профланировал в ее сторону. Было видно, что ради нее он использует свою лучшую гангстерскую походку. Едва заметное повиливание бедрами и легкое подволакивание ног. Ничего смешнее Ким уже давно не видела.
Бартон придвинулся ближе к ней.
– Всё в порядке, начальник, – Ли поднял руки, – я эту сучку знаю.
– Послушай, за языком…
– Ким? – произнес Ли, встав перед Стоун. – Ким Стоун? Правильно?
Ким перевела взгляд на него, но ее глаза оставались пустыми.
– Это же я… Ли… Ли Дарби. Мы выросли вместе. Мы же были приятелями.
Боже, он говорит с ней так, как будто реально верит в ту чепуху, которая льется из его вонючей пасти. Ее воспоминания о прошлом несколько отличались от его.
Ким склонила голову набок и нахмурилась. Наконец на ее губах появилось подобие улыбки. Что ж, продолжай, приятель. Я с удовольствием поиграю с тобой в воспоминания.
– Ну да, я тебя помню. Мы были вместе в Гудхэмптоне.
Дарби широко улыбнулся, но от этого его неприятная физиономия лучше не стала.
– Точно. Я еще слыхал, шо ты скурвилась, но, чесслово, никада в это не верил.
Ким оглянулась вокруг, как будто только что поняла, где они ведут эту беседу.
– А ты как сюда попал? Я думала, что у тебя все схвачено, – коротко спросила она.
– Да по ерунде. Вы ж всегда дергаете не того, кого надо. Ничего такого я не сделал. Просто оказался не там и не вовремя.
Ага, значит, чисто случайно оказалось, что руки, которыми его женщину избили до полусмерти, принадлежат ему. Как же ему не повезло, бедняжке…
– Ну, а чем ты занимаешься, когда оказываешься там, где надо, и вовремя?
– Да так, торгую помаленьку.
Ким понимающе кивнула. Любой, кто ему поверит, может встретиться и с ней. У нее есть Лондонский мост на продажу.
– Жена, дети?
Ли покачал головой.
– Не-а. Не переношу этих маленьких спиногрызов. Тока и делают, шо тянут из тебя деньги. Так шо я свободен, как вольная пташка.
Он подмигнул, и Ким почувствовала, что ее рот наполняется желчью. Она прикрыла его рукой и откашлялась. Это был ее сигнал Брайанту, что она закончила.
И вот тут Стоун позволила себе снять маску, и глаза ее засверкали от отвращения.
– А ты, Ли, совсем не изменился с тех пор. Может быть, ты и считаешь, что сидишь по недоразумению, но я всегда знала, что ты окажешься именно здесь.
Сбоку к ней подошел Брайант. Она повернулась и вышла из зала.
Ким не обнаружила в этом "недоразумении" никакой склонности к мошенничеству. Если б Ли был замешан в такой сложной операции, как двойное похищение детей, он должен был бы смотреть на всех с видом полного превосходства. Его распирало бы от дешевого самодовольства и восхищения собственным умом.
Ким была уверена, что он ничего не знает о существовании Чарли. На его лице не промелькнуло ни облачка, когда она упомянула детей.
Естественно, она могла бы пойти простым путем и допросить его напрямую, но, сделав это, она бы выдала ему то, что у него есть дочь. А этот факт Ли, без сомнения, попытался бы рано или поздно использовать в своих интересах.
По правде говоря, Ким совсем не волновало сохранение той хрупкой ограды, которую Карен воздвигла вокруг своей семьи. Она состояла из паутины лжи, и рано или поздно Карен придется с ней что-то делать.
Все, что Ким делала, она делала ради Чарли. Такой отец, как Ли Дарби, малышке был не нужен. У нее есть Роберт. По крайней мере, сейчас.
– Куда теперь, командир? – спросил Брайант, когда они вышли на свежий воздух.
– Назад, в штаб, – ответила Ким.
Упершись в тупик, перегороженный кирпичной тюремной стеной, она сильно надеялась, что что-то сможет разыскать в старых файлах.
Глава 29
– Есть что-то новенькое, Кев? – с ходу спросила Ким. Доусона пригласили для отчета перед прибытием бихевиориста .
На лице Кевина ясно читалось разочарование.
– Если верить моему лучшему другу, который живет на первом этаже, Инга вот уже многие месяцы никого не приводит в квартиру. Другие соседи общались с ней не часто, но все они подтверждают, что видели ее только в одиночестве. Я показывал ее фото в магазинах и других заведениях. Несколько раз она пользовалась соседней парикмахерской, чтобы сделать стрижку, и пару раз покупала еду навынос в китайском ресторане, но ни с кем ни там, ни там не общалась. Встретил ребят из Брирли-Хилл, которые расследуют взлом ее квартиры. Очень удивляются, почему она до сих пор не написала заявление.
Поддерживать режим полного молчания для Службы было ничуть не легче, чем для средств массовой информации.
Разыскать эту девушку практически невозможно. Ким подумала: ради благополучия Инги пусть это будет так же невозможно и для похитителей. Единственным объяснением побега женщины из машины "Скорой помощи" был страх. Она долго копила его в себе. Ким сильно сомневалась, что это было частью изначального плана. Для Инги было гораздо логичнее задержаться в больнице, пока ее не заберут оттуда сообщники, или позже уйти оттуда самой. Сцена, которую Инга устроила перед самой больницей, говорила о том, что она испугана до потери пульса.
– Стейси? – спросила инспектор, поворачивая голову.
– Я послала умоляющие письма основным провайдерам. Все они подтвердили получение и даже умудрились сдержаться от слишком громкого хохота в наш адрес. У меня есть вероятный адрес одной из семей, пострадавших в предыдущем случае. Со второй сложнее – вероятно, изменились или адрес, или фамилия. Что касается списков, составленных родителями, то в одном из них есть человек, сидевший за мелкое воровство. Роберт подтвердил, что знал об этом, когда брал его на работу. Остальные – люди добропорядочные, если не считать людей из списка Стивена. Ими я собираюсь заняться сейчас.
– А что по поводу телефонов, с которых посылались сообщения?
– Куплены у разных провайдеров с уже предоплаченным кредитом. Заплатили за оба клоном кредитной карточки из Манчестера. Телефоны были доставлены по адресу почтового ящика в Илинге.
– Это дает нам…
– Это было одиннадцать месяцев назад, босс, – уточнила Стейси.
– Проклятие, – простонала Ким. Ниточка и так была очень тонкая… Никто на свете не сможет вспомнить человека, который арендовал почтовый ящик так давно.
– Это доказывает, что похищение девочек планировалось очень давно, – подал голос Брайант.
– Не обязательно этих двух девочек, – сказала Ким. – Это говорит о том, что план существовал очень давно, но в нем не было точных имен детей, которых собирались похитить. Иначе между похитителями и одной или обеими семьями должна быть какая-то связь. Должна быть причина, по которой похитители положили глаз именно на них… Ладно, каждый берет себе по пачке документов, – велела она, доставая бумаги из ближайшей коробки. – Я хочу знать, нет ли в них указания на принцип, по которому девочек выбрали в первый раз.
Каждый кивнул и взял себе по стопке старых документов.
– Послушайте, командир, а что, если этот умник-мозговед попытается изменить ваш стиль поведения?
– В этом случае он получит и мою вечную благодарность, и приют в моем доме, – фыркнул Брайант.
– И, уж конечно, заслуженную прибавку к жалованью, – в свою очередь добавил Доусон.
Ким улыбнулась и тому и другому.
– Черт, Доусон, ты только посмотри – она улыбается, – заметил Брайант.
– Тогда мне пора заткнуться.
– А вот это очень неплохая мысль, – сказала Стоун.