– И чё надо? – спросила она, уже решив про себя, что это нежеланный гость.
– Детектив-сержант Доусон, – представился Кевин, показывая свой знак. Девушка не отрывала глаз от его лица. Доусону приходилось видеть подделки полицейских знаков, сделанные в Холлитри, – на их фоне его собственный трудно было назвать аутентичным. – Я могу поговорить с вашим отцом?
– Это еще о чем? – спросила девушка.
– О вашем брате, – терпеливо ответил полицейский. Хотя ее поведение и выводило его из себя, он не забывал, что в этой семье случилось несчастье, а полиция не смогла его предотвратить. – Открылись новые обстоятельства.
– Он что, вдруг ожил?
– Ваш отец дома, Шона? – твердо повторил вопрос Доусон.
– Подожжите, ща проверю, – сказала девушка и захлопнула перед ним дверь. Обычно такие квартиры состоят из двух спален, холла, кухни и туалета. Ей ничего не надо проверять, подумал Доусон.
Через несколько мгновений дверь открылась вновь.
Прямо на Доусона смотрел Вин Райт. На его лице не было ни радости, ни гнева. Оно было словно окаменевшим.
– Что тебе надо, сынок?
Доусон выходил из себя, когда его называли "сынком". Его собственный отец никогда его так не называл, даже тогда, когда уходил из дома в горы Шотландии в поисках себя самого. Насколько Доусон знал, он все еще находится в процессе поисков. Но не нравилось ему это обращение не только поэтому. Он был полицейским, сотрудником уголовного розыска и никак не сыном этого человека.
– Мистер Райт, я должен проинформировать вас о вновь открывшихся обстоятельствах, касающихся смерти вашего сына. Я могу войти?
Вин Райт поколебался, прежде чем сделать шаг в сторону.
Доусон знал, что миссис Райт не существует в природе вот уже двенадцать лет – женщина умерла от осложнений при рождении очередного ребенка.
Кевин прошел на узкую, напоминающую камбуз кухню, где Шона расставляла горшки и пакеты по полкам в шкафу. Рядом лежал рулон пластиковых пищевых пакетов. Убирается после того, как приготовила сухой паек для младших сестер, догадался Доусон.
Перед чайником лежали проспекты с памятниками и цветами на обложках. Этот человек занят подготовкой к похоронам сына.
Вин продолжал стоять в дверях, не желая покидать это крохотное помещение. Кевин решил, что много времени этот разговор не займет. И он не имел ничего против, потому что не хотел заставлять этого человека страдать ни на мгновение дольше, чем это было необходимо.
– Мистер Райт, информацию о том, что ваш сын все еще жив, выдала не журналистка.
В мойку упала тарелка, и Доусон с Вином посмотрели на Шону. Она не повернулась в их сторону, а продолжала стоять, глядя на предмет, который выскользнул у нее из рук.
Вин несколько минут смотрел ей в спину, а потом повернулся к Кевину.
– Ничего не понимаю. Ведь очевидно, что…
– Там время не совпадает. У нас есть подтверждение того, что газеты еще только выезжали из типографии к тому моменту, как Дивэйн был мертв. Все произошло так быстро, что мы решили…
Доусон замолчал, почувствовав, что в его тоне появились извиняющиеся нотки.
Вин тоже их услышал. Но его глаза не обвиняли; в них не было ничего, кроме глубокого горя.
– Мы все так думали, сынок.
– А это значит, что его выдал кто-то другой.
Вин понимающе кивнул. Он уже сам об этом догадался.
– Я должен задать вам вопрос: кто, помимо членов семьи, знал, что Дивэйн еще жив?
Вин почесал покрытую короткими вьющимися волосами голову.
– Не знаю. У меня все это как в тумане. В это же время на прошлой неделе мой сын был… Все произошло так быстро. Мне позвонили на работу. Я перезвонил детям и…
– Лорен, – негромко произнесла Шона.
Доусон молча ждал. Девушка наконец повернулась к нему.
– Мы позвонили Лорен. Она… она была девушкой Дивэйна. Я оставила информацию для нее, но она так и не перезвонила. – Шона повернулась к отцу. – Ты помнишь, Па, она ни разу не появилась в больнице.
Доусон почувствовал волнение. Полиция звонила только ближайшим родственникам подростка. И Кевин знал, что всем было строго-настрого приказано молчать о том, что мальчик жив, до тех пор, пока его состояние не стабилизируется.
– А вы не знаете, где я…
– Я вам напишу, – предложила Шона и почти бегом покинула комнату. Полицейский повернулся к Вину, который взглядом проводил свою старшую дочь.
– После смерти Дивэйна банда больше не беспокоит?
– После того как ваши ребята арестовали Лирона по обвинению в убийстве – нет, – покачал головой Вин. – Там сейчас всем заправляет Кай. Он не такой отмороженный, как Лирон. Мне кажется, им велели оставить нас в покое.
В этом Доусон сильно сомневался. Смерть одного из членов семьи от рук бандитов не гарантировала безопасность трем дочерям Вина. Банды так не работают. И Вину Райту придется не спускать глаз со своих девочек до тех пор, пока они не покинут район Холлитри.
Вернувшись на кухню, Шона протянула Кевину клочок бумаги.
– Вот ее адрес, – сказала она.
– Спасибо. Благодарю вас… – Звонок мобильного телефона прервал его. – Простите, – сказал Доусон и отвернулся.
Это был дежурный.
– Наконец-то я нашел хоть одного детектива, – произнес голос на другом конце провода. – Не могу дозвониться ни до вашего босса, ни до сержанта Брайанта. Поэтому придется вам меня выслушать.
Доусон и так знал, что он лишь третий среди четырех сотрудников следственной группы, и очень не любил, когда ему об этом напоминали.
– Секундочку, – сказал он, прикрыв микрофон ладонью, и повернулся к Вину Райту. – Спасибо за все. Я буду держать вас в курсе.
Вин печально кивнул и открыл перед ним дверь.
– В чем дело? – спросил Кевин дежурного, обходя мусор в палисаднике.
И замер на месте, услышав слова, которых ждал вот уже шесть лет.
– У нас здесь образовался труп, а так как до босса мы дозвониться не можем, то вам придется им заняться.
Наконец-то, пусть и на короткое время, он стал начальником.
Глава 51
– Слушаю тебя, Кев, – сказала Ким, отвечая на его звонок.
– Босс, я в шести футах от тела женщины. Ей около двадцати пяти лет, и я не уверен…
– Какого цвета у нее джинсы?
– Э-э-э… желтые.
– Это она, – простонала Стоун, прикрывая глаза.
Она внимательно слушала, пока Доусон сообщал ей подробности.
– Сейчас буду. – Сказав это, инспектор отключилась и обернулась к Брайанту. – Мы опять, черт побери, опоздали.
После просмотра изображений с камер наружного наблюдения Ким не испытывала к женщине никаких личных чувств. И тем не менее Инга была их единственным точно известным подозреваемым.
Ее знали обе девочки, особенно Эми. И Инга предала их самым подлым способом. За это она теперь заплатила своей жизнью, и хотя Ким предпочла бы видеть ее извивающейся на месте для свидетелей в суде, она никак не могла заставить себя почувствовать сожаление по поводу смерти женщины.
– А может быть, у нее не было выбора, командир? – предположил Брайант.
Она по достоинству оценила филантропические взгляды сержанта, но согласиться с ними не могла.
– Чертов выбор есть всегда. Она знала этих девочек – и тем не менее продала их со всеми потрохами.
– И все-таки что-то заставило ее удариться в бега. Может быть, совесть…
– Брайант, ты же не ребенок, – буркнула Ким. Иногда его оптимизм выводил ее из себя. – Если б это была совесть, она продолжила бы выполнять план и при первой же возможности спасла бы девочек. То, что она сделала, было актом самосохранения. Она просто испугалась.
– А теперь она мертва, – сказал Брайант, словно изрек важную мысль о том, что этим Инга искупила все свои грехи. Но Ким не могла с этим согласиться. Ведь Эми и Чарли в лучшем случае ожидали ужасные испытания, а в худшем – кошмарная смерть.
– Брайант, сделай милость, веди машину.
Нет, смерть Инги она оплакивать не собирается.
Глава 52
Ким выскочила из машины рядом с полицейской лентой, ограждавшей территорию, показала свой знак и не останавливаясь прошла к месту преступления. Узкая аллея шла между супермаркетом и магазином инструментов по самому краю центральной улицы Брирли-Хилл.
Доусон перехватил ее на середине пути. Он был белый как полотно.
– Босс, там просто жуть какая-то…
– Я уже взрослая девочка, Кев! – рявкнула Ким в ответ и протиснулась мимо него.
– А, инспектор… То-то мне показалось, что я слышу ваш теплый, нежный голосок.
Китс, ростом едва доходивший ей до плеча, был местным патологоанатомом. Казалось, что все волосы с его макушки переместились на нижнюю часть лица и здесь приняли форму аккуратных усиков и заостренной бородки.
Стоун взяла у него из рук пару синих перчаток из латекса.
– Китс, никогда не сомневайся, если я говорю, что не в настроении.
– Боже мой, да неужели Брайант…
– Послушай лучше меня, Китс, – произнес сержант, появляясь у Ким за спиной. – Она действительно не в настроении.
Ким уже осматривала сцену, развернувшуюся перед ней. Чтобы лучше видеть, она обошла фотографа-криминалиста.
Казалось, что тело лежит под совершенно невозможным углом. Оно напомнило Стоун обведенные мелом контуры, которыми в воскресных теледетективах обозначали места, где лежали трупы жертв.
Правая рука была закинута за голову, но кисть смотрела в неправильном направлении. Левая рука была вытянута вдоль тела. Плечо выглядело сильно опущенным, а сама рука торчала вверх.
Лицо Инги опухло и раздулось. Левый глаз полностью скрылся в складках раздувшейся щеки и лба. Правый таращился в небо. Струйка крови проходила от середины лица до конца подбородка. Ким поняла, что нос мертвой почти наверняка сломан.
Вокруг валялись клочья светлых волос, как будто женщина линяла, как собака.
– Инспектор, – позвал ее Китс, предлагая подойти к нему. Он стоял у ног жертвы.
Ким отошла в сторону, и фотограф тут же нагнулся над трупом, чтобы сделать крупные планы лица.
– Поверхностный осмотр говорит о множественных переломах костей. По крайней мере четырех.
– То есть все конечности? – уточнила Ким.
Патологоанатом кивнул и показал на правую ногу. Колено было повернуто под углом в 180 градусов.
Инспектор подошла на шаг ближе и внимательно осмотрела то место, где кончалась струйка крови. Она увидела узкую полосу, пересекающую шею от уха до уха. По ее ширине можно было предположить, что речь идет о садовом шпагате.
И тут Ким поняла, что смотрит она вовсе не на место преступления. Ингу пытали. А значит, здесь ее крики мог услышать кто-то посторонний. Так что в этом месте ее тело просто выбросили из машины.
– Причина смерти? – спросила инспектор.
– Сложно сказать, пока я не осмотрю ее детально, – пожал плечами Китс, – но думаю, что вот это тебя заинтересует.
Он сделал несколько шагов вдоль тела и осторожно приспустил воротник, который прикрывал шею.
– Боже всемогущий, – сказала Ким и покачала головой.
Она прошла вперед и посчитала. На шее было семь или восемь дополнительных борозд.
Брайант, стоявший рядом, проследил за ее взглядом.
– Думаете, она сопротивлялась, командир?
Ким отрицательно покачала головой. Для этого полосы были слишком четкими. Борозды, которые могли появиться при сопротивлении, были бы менее выраженными и не так глубоко проникли бы в тело жертвы.
По другую сторону от трупа появился Доусон.
– Что думаешь, Кев? – спросила Ким.
Доусон посмотрел сначала на борозды, а потом перевел взгляд на тело.
– Он ее мучил, босс. Сначала придушивал до бессознательного состояния, а потом ударами приводил в себя.
– Перед смертью ей пришлось почувствовать боль от каждой нанесенной раны, – согласно кивнула Ким.
– Зловредный ублюдок, – произнес Брайант, прежде чем отойти в сторону.
Ким была вынуждена согласиться, хотя на место преступления она смотрела совершенно хладнокровно. Инга сама сделала свой выбор. Она принимала активное участие в похищении невинных детей. Да, в самом конце эта несчастная испугалась. А сейчас ее страхи остались позади. А вот для двух маленьких девочек они еще не закончились. Так, по крайней мере, надеялась Ким.
Они были где-то рядом: запутавшиеся, испуганные и одинокие. А в доме четверо их родителей пытались сохранить хоть какие-то остатки разума, оказавшись втянутыми в беспощадную игру, в которой были вынуждены делать ставки на жизнь своих детей. И эта женщина сыграла свою роль во всем этом.
Ким в последний раз взглянула на тело, стараясь запомнить все подробности. Ее взгляд остановился на вывернутом колене. Материя желтых джинсов на нем была задрана на дюйм.
Ким наклонилась и осторожно подняла ее выше. Перед глазами появилось что-то, изображенное черными чернилами. Она подняла материю еще выше. На ноге женщины был нарисован прямоугольник, разделенный пополам проходившей точно посередине линией. По краям линии стояли точки.
Ким позвала фотографа.
– Сделайте мне крупный план вот этого, – велела она, распрямляясь.
– Грубая, кустарная работа, – заметил Китс.
Ким согласно кивнула. Брайант тоже внимательно рассмотрел рисунок.
– Кто вызвал полицию? – спросила инспектор.
– Парень, который развозит закуски по барам, – откликнулся Доусон. – Заглянул в кусты, чтобы отлить перед следующим адресом. Он как раз только что кончил блевать. В животе уже ничего не осталось.
– И?..
– Я смог выяснить, что перед этим, часов в одиннадцать, хозяин паба выбрасывал мусор, и нашей девочки здесь еще не было.
– На этот раз не будешь пытать меня, как обычно, по поводу времени смерти? – поинтересовался Китс.
– Ну если ты можешь назвать его точнее, чем двухчасовой отрезок, о котором мне только что сказали, то не стесняйся.
– Думаю, что это произошло ближе к концу этого отрезка, – заявил Китс.
Ким кивнула, и в этот момент завибрировал ее мобильный телефон. Звонили со знакомого номера.
– Стоун, – ответила инспектор.
– Это она?
Навыками общения Вуди сейчас ни в чем не уступал Ким.
– Да, сэр. Это она.
– То есть уже два трупа, а, Стоун?
Ким стала отодвигаться от группы людей, окружавших тело Инги.
– Мы пытались найти ее…
– Но так и не нашли, Стоун? Кто этим занимался?
Ким знала, что Доусон сделал все возможное, чтобы разыскать Ингу. Она этого не допустит. Она не позволит Вуди оттоптаться на нем.
– Сэр, Инга активно не хотела, чтобы ее нашли – ни мы, ни похитители. Она принимала участие в похищении, и если мне придется выбирать, то я с большим удовольствием полюбуюсь на ее труп, чем на тела Чарли и Эми.
Она услышала, как Вуди резко втянул в себя воздух.
– Стоун, кто отвечал за эту часть расследования?
Боже, он как пес, вцепившийся в кость. Ясно, что без имени он не успокоится.
– Я, сэр. Как руководитель следственной группы, я отвечала за поиски Инги.
Ким почти ощутила антистрессовый мяч в его левой руке.
– Вот именно что вы.
Зарычав в отключившийся телефон, Ким вернулась к телу Инги.
– А вы что, искали эту девушку? – спросил Китс, который услышал часть разговора.
– В связи с одним текущим расследованием, – кивнула Ким.
Китс ждал ее объяснений, но их так и не последовало.
Ким еще раз взглянула на тело.
Подобная запредельная жестокость обычно объяснялась безумием самого преступника – наличием у него приступов ярости, которые он не может контролировать, – но сейчас Ким не оставляло ощущение, что все эти зверства были устроены просто из удовольствия.
Они направились назад к машине.
– Брайант, будь я проклята, если вон там стоит не "Ауди".
– Точно. Ищейка уже здесь.
Ким в голову пришло еще несколько сравнений с собаками, но она предпочла промолчать.
– Даже не надейся. – Стоун подняла руку навстречу подошедшей Трейси.
– А ведь мое терпение уже на исходе, инспектор, – парировала журналистка, тряхнув гривой длинных светлых волос.
– Мое тоже. А ты продолжаешь его испытывать.
– Твоя угроза не остановит меня надолго, – предупредила журналистка.
– Это которая? – уточнила Ким с серьезным видом, а потом пожала плечами. – Хотя неважно. Уверена, что у меня в запасе есть еще парочка.
Трейси проводила их до самой машины.
– А знаешь, другие полицейские с бо́льшим удовольствием сотрудничают с прессой. Мы ведь тоже иногда можем помочь.
На это Ким не могла не среагировать.
– Что ж, приведи мне хоть несколько журналюг, которые хотят помочь, и я с удовольствием с ними пообщаюсь. Но так как речь сейчас идет только о тебе, то благодарю, но я лучше помолчу.
– Сколько уже этих девочек нет дома? – задала вопрос Трейси.
Одним движением Ким развернулась и встала прямо перед журналисткой.
– Командир… – попытался предупредить ее Брайант.
Стоун не обратила на него никакого внимания.
– Только попробуй задать этот вопрос кому-нибудь еще, и я обещаю тебе, что ты станешь моим личным врагом. И имей в виду – я готова потерять работу, только бы заткнуть тебя.
Пока Ким намеренно никак не касалась самой Трейси, но если та сделает хоть что-то, что сможет повлиять на безопасность Чарли и Эми, то до конца дней своих не будет знать покоя.
Ким сделала шаг назад и направилась к машине.
– Командир, ты была немного…
– Брайант, или говори по делу, или вообще молчи. – Ким вовсе не хотела выслушивать оценки своего поведения.
Сержант тяжело вздохнул и оглянулся назад, на ленту, окружавшую место преступления.
– Если этот зверь находится рядом с нашими девочками…
– Знаешь, тебе лучше вообще помолчать! – рявкнула Стоун, садясь в машину.
Она мгновенно представила себе, что может произойти.
Глава 53
– Чарл, – сказала сидевшая рядом с ней Эми, – я чувствую, как ты дрожишь.
Чарли отчаянно пыталась приказать своему телу, чтобы оно прекратило непроизвольные движения. Она больше не могла сказать, был ли их причиной холод или страх. Она только чувствовала, что время от времени ее зубы начинали стучать, и она ничего не могла с этим поделать.
– Со мной всё в порядке, Эми, просто замерзла немного, – сказала Чарли, сдвигаясь в сторону подруги до тех пор, пока ее обнаженное бедро не коснулось обнаженной кожи Эми.
Влажный купальник, который лип к ее телу вчера вечером, высох на ней и при этом проморозил ее до самых костей. Они сидели на полотенце Эми, которое было меньше, но холод все равно добирался до них и сквозь матрас, и сквозь материю полотенца. Полотенцем самой Чарли, большим по размерам, они накрыли плечи. Эми держала один его угол, а Чарли – другой.
Звук поворачиваемого в скважине ключа напугал Чарли. Она не слышала никаких угрожающих звуков. Девочка вообще становилась все менее внимательна к тому, что ее окружало. Чарли попыталась вжаться в стену, крепко держа Эми за руку. Та не отрываясь смотрела на дверь.
Через порог переступила темная фигура.