* * *
Гибель Ревягиной, угрозы Гольцева и игнор, которому ее подверг персонал "Аполло", подействовали на Зину удручающе. И это было не просто плохое настроение. Она интуитивно почувствовала надвигающуюся опасность. Худо-бедно она еще могла поверить, что произошедшее с клубным врачом – несчастный случай, но после выкладок Леши Попова вновь засомневалась. Что за зелье хотела продать ей Марина? Не тот ли самый "лимонад"? И не с этим ли связана ее смерть?
Зина решила ехать в Росздравнадзор и рассказать о своих подозрениях лично главе контролирующего органа.
– К Александру Ивановичу? Он очень занят, – предпенсионного возраста секретарша грудью встала на защиту доступа к телу своего шефа.
– Я представитель независимой прессы и нуждаюсь в срочном комментарии.
– Александр Иваныч не дает никаких комментариев. Пишите запрос в пресс-службу, мы рассмотрим его в регламентированные законом сроки и ответим по установленному образцу.
– А мне нужно сейчас! – повысила голос Зина. – Дело не терпит отлагательств. Каких-нибудь два-три дня проволочки – и Эмск узнает о новом трупе. И виноваты в этом будете вы! Вместе со своим шефом!
– Да при чем тут мы? – чуть растерялась делопроизводительница. – Мы работаем согласно регламента…
– И чините административные барьеры всем, кто неравнодушен к судьбам простых людей! Закоснели в бесконечных совещаниях и заседаниях!
Последние слова Рыкова выкрикнула довольно громко. Так, что дверь кабинета отворилась с той стороны, и до Зины донеслось капризное:
– Алевтина Геннадьевна, очень шумно.
Не успела секретарша отреагировать, как Рыкова подскочила к двери:
– Александр Иванович! Мне-то вас и нужно!
Дверь тотчас же захлопнулась. Опешив от этого чиновничьего маневра, Рыкова дернула ручку на себя. Но дверь, видимо, была уже заперта с той стороны.
– Как вы себя ведете? – заголосила Алевтина Геннадьевна. – Я сейчас вызову службу безопасности.
Зазвонил телефон. Судя по той готовности, к которой секретарша бросился к аппарату, это был сам шеф.
– Ой, простите, – залепетала она. – Не знаю… какая-то журналистка… какие-то трупы… говорит, что вы во всем виноваты…
Поначалу Рыкова опешила от столь вольной трактовки своих слов, но ее тут же осенила счастливая мысль, как выкурить чиновника из своего укрытия. Она подскочила к секретарше и рванула на себя телефонную трубку:
– Да, уважаемый госслужащий, ваша церберша абсолютно права! Если не хотите, чтобы я то же самое повторила сегодня в приемной у губернатора, немедленно покажите личико!
В трубке раздались короткие гудки, зато дверь в кабинет чиновника распахнулась, точно в сказке. Алевтина Геннадьевна бросилась по направлению к ней.
– Много званых, да мало призванных, – высокомерно процедила Рыкова, подрезая ее у самого входа. – Если я не выйду из этого логова через 10 минут, вызывайте милицию, МЧС и телевидение. Пусть вся страна узнает, что сделал со мной бюрократ, которого я призвала к порядку.
Разозленный Александр Иванович сидел за столом, преувеличенно внимательно перебирая бумаги. Не подняв на Зину глаз, он перевернул песочные часы:
– У вас ровно 60 секунд. Уважайте время госслужащего и цените деньги налогоплательщиков.
– Четверть часа ми-ни-мум, – отвечала Рыкова. – И прикажите Алевтине сделать мне кофе. Я продрогла и перенервничала.
Глава Росздравнадзора поднял на нее удивленный взгляд:
– Вы ничего не добьетесь своей наглостью. На моей стороне закон. И он дает мне право не отвечать на запросы, сделанные в подобной форме.
– Запрос по форме будет чуть позднее. А пока у меня к вам только один большой вопрос: вы так и будете сквозь пальцы смотреть на череду убийств в "Аполло"? Или мы наконец-то объединимся в борьбе против зла? Независимая пресса плюс административный ресурс – это звучит устрашающе!
– Убийства? Не понимаю, о чем вы, да и не по моей это части, – холодно отвечал Александр Иванович. – Что касается санитарного состояния "Аполло", то мы только что завершили внеплановую проверку и выдали им предписание на устранение нарушений. Мы свою работу знаем.
– А у меня есть данные, что в "Аполло" гораздо больше нарушений, чем нарыли ваши инспекторы!
– Возможно. Но не все эти нарушения по части нашего ведомства. Тем более, трупы, о которых вы тут толкуете.
– Даже если эти трупы стали следствием подпольной торговли нелицензированными препаратами? Это уж точно по части вашего ведомства!
– Действительно, мы обнаружили в "Аполло" 30 ампул просроченного пиридоксина. Вы это имеете в виду? В таком случае успокойтесь: умереть от этого очень трудно. Разумеется, это не для печати…
– Ах, оставьте этот ваш пиридоксин! Я говорю о нелегальном распространении в клубе неапробированного препарата. Первая жертва – клиентка Ульяна Кибильдит. Вторая – клубный врач Марина Ревягина. Ее пять дней назад при загадочных обстоятельствах сбила машина.
В чиновнике боролись любопытство и благоразумие. Взбалмошная посетительница излагала занятное.
– Это, конечно, дело прокуратуры, – смягчился Александр Иванович, – но мне чисто по-человечески интересно: почему вы внесли в список жертв клубного врача?
– Потому что она погибла в тот вечер, когда должна была продать одному человеку то самое нелицензированное средство.
– Что это за средство? Вы его видели? Можете предоставить образцы?
– Да откуда же мне их взять?!
– Вот видите. Получается, это только ваши догадки. Что касается первого случая, то мы имеем заключение патологоанатома. Смерть Ульяны Кибильдит наступила по естественным причинам. Пока не вижу никаких оснований подвергать это сомнению. Я не прокурор, но уверен, что и в прокуратуре вам скажут то же самое.
– Значит, незаконный оборот лекарственных средств – это не ваше? Значит, вам все равно, что в клубах распространяют отраву? От которой гибнут люди? Знаете, что? Повторите-ка мне это на диктофон, а завтра не забудьте купить свежий номерок "Девиантных", – Рыкова полезла в сумку, но на полпути словно передумала: – А ведь я к вам не ругаться пришла. Я думала, что мы станем с вами союзниками в этом деле.
– Да в каком деле, уважаемая… как вас… вы не представились даже…
– Но вижу, вас не интересуют ни судьбы жителей Эмска, ни собственная карьера. А ведь могли бы так славно пропиариться в нашей газете! А там, глядишь, прокуратура бы подтянулась, вышли бы на след отравителей…
– Что за фантазии, это вне моей компетенции..
– …вам бы орден дали… ну, или премию большую, в Москву бы перевели, – Рыкова вдохновенно рисовала радужные перспективы. – А для этого всего-то надо поддержать меня в моем смелом расследовании.
Чиновник сделался непроницаем.
– Ничем не могу помочь. Я должен спешить, – он поднялся из-за стола. – Однако, я не прощаюсь с вами совсем. Если вашими домыслами заинтересуются Никита Иванович и Лев Сергеевич, так и быть, подключайте меня. Помогу, чем смогу.
Никита Иванович был главой Эмского ГУВД, а Лев Сергеевич возглавлял региональное министерство здравоохранения. Оба были очень закрытыми людьми, избегающими контакта с прессой. Прорваться к ним на личную беседу у Зинки не было никакой возможности…
* * *
Несмотря на поздний час, в сауне было многолюдно. В одной из релаксирующих Зина опознала Катю Стражнецкую. Видимо, нотация Казаринова подействовала на нее, поскольку ее телеса были втиснуты в чисто символическое синее бикини и вываливались оттуда, словно убегающее молоко из кастрюли. Лицо Катюшки выглядело расстроенным.
– Зин, я совсем запуталась. И посоветоваться не с кем.
– А я на что? Рогоносец, что ль, узнал про твой роман?
– В том-то и дело, Зин, что нет никакого романа, – горько улыбнулась Катюшка. – Кирилл никак не решается объясниться со мной.
– Что, вы уже прошли все мышцы? Наверняка есть такие, показать которые он сможет, только признавшись тебе в любви.
– Передо мной словно встала стена. Я же вижу, что не безразлична ему, иначе бы он не был таким вежливым и внимательным.
– Ах, Катя, Катя, – Рыкова покачала головой, обдумывая внезапно родившуюся идею. – А ты-то сама любишь его? Не просто ли это увлечение смазливой мордашкой и круглой попкой, как это было с Костиком?
– Я уверена, что ко мне пришло настоящее зрелое чувство, – со слезами в голосе сказала Катюшка. – Не понимаю, почему он медлит.
– Это все очень легко объяснимо. Ты кто? Величина. Жена уважаемого в городе человека. Самодостаточная личность. Наконец, просто интересная дама с двумя высшими образованиями и широким кругозором. А он? Выходец из низов. Холоп без гроша за душой, – чтобы создать желаемый контраст, Рыкова не жалела красок. – Что же удивительного в том, что он не смеет притязать на что-то большее?
– Но мне рассказывали, что все эти тренера и массажисты, наоборот, ведут себя очень нагло…
– Ведут, – кивнула Зинка. – И твой Кир, я уверена, был точно таким же. Но случилось непредвиденное.
– Что же? – шепотом выдохнула Катюшка.
– Он полюбил, – голосом доброй феи отвечала Рыкова. – Но думаю, еще долго не решится тебе об этом сказать. Поэтому судьба вашего романа – только в твоих руках.
– Но что, что я должна сделать?
– Нужно искусственно создать такую ситуацию, в которой герой будет вынужден самораскрыться. Короче, под каким-то удобным предлогом замани его в укромное местечко и дожми, – Рыкова сама поражалась, как умно и ненавязчиво она подталкивала доверчивую Катюшку на путь порока.
– Ох, Зин, – со слезами счастья на глазах прошептала Стражнецкая. – Если это случится в моей жизни, мне больше будет нечего пожелать.
"Только нового красивого дружка через энный промежуток времени", – про себя ухмыльнулась Рыкова.
– Но под каким предлогом и куда мне его заманить? – вернулась на землю Катюшка.
– Быть женщиной великий шаг, сводить с ума геройство, – пафосно процитировала Зинка. – Я не могу за тебя уложить Кира в твою постель. Набросай список вариантов, подключи фантазию. А уж отобрать лучший я тебе помогу.
Проводив уходящую Катюшку взглядом, Зина решила, что будет очень, очень стараться, чтобы свидание состоялось. Только по самым поверхностным прикидкам, проект сулил немалую прибыль. Капать в Зинин кошелек предстояло, как минимум, из двух источников.
* * *
Разнежившись и предавшись мечтам о скором благосостоянии, Рыкова не заметила, как уснула. А когда открыла глаза, то увидела, что в предбаннике никого нет. Нехотя поднявшись с лавки, она побрела в раздевалку. Там было уже темно. Зина почувствовала легкую тревогу. Неужели про нее забыли? И сколько сейчас времени? А, может, клуб уже закрылся, и она заперта здесь до утра?
Зину охватила жуть.
– А по Волге вверх теплоход, а по Волге вниз теплоход, – чтобы подбодрить себя, безрадостно проорала она и замолчала. Так было еще страшнее.
Чтобы включить свет, нужно было пройти через всю раздевалку. Сделав несколько шагов в темноте, Зина остановилась. Ей требовалось привести в порядок чувства и унять дрожь в коленях. С комом, подступающим к горлу, и почему-то на цыпочках она двинулась по направлению к выключателю. Как вдруг позади нее что-то щелкнуло, и сауна, свет которой хоть как-то освещал раздевалку, погрузилась во тьму.
– Кто здесь? – срывающимся голосом прокричала Рыкова.
Ответа не последовало.
– Ваши шуточки отдают нафталином, – добавив в тембр побольше низов, заговорила Зинка. – Так резвился еще Чарли Чаплин. Немедленно включите свет. Пожалуйста.
Тут Зине показалось, как некто сперто, еле слышно кашлянул. Звук донесся снизу, из сауны.
– Кто вы? Что вам от меня надо? – обезумев от страха, закричала она. – Хорошо, хорошо, я больше никогда сюда не приду, только дайте мне спокойно собраться и уйти! Вы слышите меня? Я вам клянусь!
Тут Зине показалось, что ее таинственный противник сделал осторожный, еле слышный шаг. Боже, неужели он идет к ней? Но зачем? Неужели…
– Нет! Нет! – закричала она еще громче. – Вы не посмеете меня убить! Я забуду все, что здесь увидела. Поверьте, мне эта тема совсем не интересна, это нас редактор заставляет… Дайте мне последний шанс исправиться!
Но невидимый враг по-прежнему молчал.
– Чего же вы хотите? – Рыкова опять простерла руки в темноту. – А-а, вы ждете, пока я сама умру от разрыва сердца? Боюсь, не дождетесь. Так не медлите же, делайте свое черное дело!
Со стороны сауны раздался глухой, почти неразличимый смешок. Окончательно потеряв контроль над страхом, Рыкова в одном полотенце бросилась к двери. Но за ней ее ждала такая же темнота. Клуб действительно был закрыт. Тяжело дыша и посекундно оглядываясь, Рыкова помчалась к выходу. Как вдруг увидела впереди смутное очертание мужского силуэта. Точно айсберг на "Титаник", человек быстро надвигался на нее. Зина вжалась в стену и завизжала. Последнее, что она запомнила, была черная бандана над недобрыми глазами склонившегося к ней человека.
* * *
Зина очнулась на том самом кожаном диванчике, на котором Ульяна провела последние минуты своей жизни. Кругом горел свет. Ничто не напоминало о полуночном кошмаре. Она глянула на часы. Полвторого ночи. Надо же, как она отрубилась в сауне. Умаялась с этим расследованием.
Ей было по-прежнему страшно, но уже не так, как до обморока. Она жива и относительно здорова – а ведь у Черного спортсмена была прекрасная возможность ее убить. Но что такого она ему сделала? Да, нахамила пару раз. Так защищайся, отвечай. Зачем же сразу убивать-то? И почему он отказался от этой мысли?
Она вернулась в раздевалку. Помещение было ярко освещено, свет горел и внизу, в сауне. Зина быстро оделась и попыталась покинуть клуб. Не тут-то было: двери были крепко заперты. Пост охраны находился снаружи. Зина глянула на кнопку быстрого вызова пожарной службы. Конечно, они примчатся и вызволят ее. Но вот не выставят ли потом ей счет за ложную тревогу? Значит, придется побеспокоить господина директора прямо сейчас.
– Доброй ночи, мистер Гольцев, – процедила Зина в трубку. – Это я, я, борзописка из "Девиантных". Не сомневаюсь, это вы отдали приказ замуровать меня в вашем гадюшнике. В общем, если вас не будет через 15 минут, я вызову милицию, службу спасения и коллег из "Чернухи". Ваши противоправные действия получат широкую огласку.
Видимо, Гольцев жил совсем рядом, поскольку он приковылял уже через 10 минут. На его лице застыла отталкивающая улыбка, в которой уживались страх, ненависть и показное дружелюбие.
– Ха-ха-ха, вас забыли! – натянуто рассмеялся он. – Клянусь, завтра же головотяпы будут строго наказаны.
– Увы, это было не головотяпство, а злой умысел. Меня хотели убить!
– Ах, что вы! У нас в клубе для этого нет никаких условий… Впрочем, это идея. Убить вас, чтобы подмочить репутацию нашего заведения. Да-да, люди из "Геракла" вполне на это способны!
– Не надо басен. Если не хотите, чтобы я представила редактору подробный отчет о срежиссированной вами ночной вакханалии, верните мне деньги за абонемент и предоставьте все льготы VIP-клиентки.
– Но у нас нет VIP-пакета. Мы пока только трудимся над его разработкой.
– Значит, придется ускорить этот процесс. Я даже готова набросать несколько тезисов. Первое – инструктор должен постоянно носить за мной полотенце, бутылочку с водой, мобильник и прочие мелочи, которые мне могут понадобиться. Второе – по щелчку моих пальцев кофе и легкие закуски должны подаваться прямо в зал. Иногда, знаете, во время тренировки такой голод нападает… А самое главное – инструктор должен по первому требованию тереть мне спинку и делать расслабляющий массаж всего тела.
– В клубе имеется несколько массажистов, оборудован специальный кабинет…
– А я хочу, чтобы это делал именно Казаринов и именно в сауне! Радуйтесь, что мои капризы столь невинны. Пусть наденет свои чудные синие плавки и явится завтра к трем. Час массажа, и можете накрыть для меня небольшой ланч. После чего мне было бы удобно получить обратно свои 70 тысяч за абонемент. Пожалуйста, сложите новенькие пятытысячные в какую-нибудь прелестную розовую коробочку и опрыскайте новинкой от Живанши.
Гольцев оторопело молчал. Воспользовавшись паузой, Рыкова томно заключила:
– Однако, уже третий час ночи. Вызовите мне такси. И, ради бога, воздержитесь от какой-либо самодеятельности. Сделайте все так, как я вам порекомендовала, и у вас будет на одну головную боль меньше.
Неловко опираясь на костыль, Гольцев открыл перед Зиной дверь. Эта любезность далась ему с большим трудом. Он едва сдерживал себя.
– Ах да, – Рыкова манерно обернулась в дверях. – Совсем забыла. Вы, конечно же, аннулируете клубную карту моего незадачливого убийцы? Не делайте вид, что не вы наняли этого человека. Не понимаете, о ком речь? А я вам покажу. Он всегда здесь отирается…