* * *
Ланч был накрыт в фитнес-кафе, которое временно закрыли для других клиентов. Развалившись в одном кресле и забросив ноги на второе, Зина курила. В "Аполло", как в храме здоровья, это было категорически запрещено, но Рыковой никто и слова не сказал.
– Вы передали моей подруге, что я желаю разделить с ней трапезу? – надменно обратилась она к одной из официанток.
– Да, она сейчас придет.
– Пусть господин директор приготовит нам по аперитиву. Я видела у него в баре коллекционный "Хеннесси". За неимением лучшего подойдет и это.
– Но Роман Юрьевич занят, у него посетители…
– Подождут. Какие могут быть посетители, когда нам с подругой необходимо промочить горло?
В кафе вошла радостная Катюшка.
– У тебя день рождения, что ли? – полезла она к Зине с поцелуями.
– Нет, малыш. Просто совет директоров клуба чествует меня как свою первую мега-вип-клиентку. Конечно, все очень скромно, – кивнула она на пиалу с черной икрой. – Но уж чем богаты, тем и рады… Ну как, у тебя появились идеи?
– Да, мне кажется, я придумала нечто, – еще более оживилась Стражнецкая. – Например, я делаю вид, что у меня сломался компьютер…
Рыкова поморщилась:
– Сейчас каждый первоклассник знает, что означает, когда девушка просит парня починить ей компьютер. Следующий!
– Это точно беспроигрышный вариант. Я ему говорю, что все мои уехали в Москву, а я боюсь одна ночевать в пустой квартире…
Зина откинулась на спинку стула и захохотала так, что официантки тревожно переглянулись.
– Это почти то же самое, что завалить его на диванчике у ресепшен, – наконец, прокомментировала она. – Неизящно. Топорно.
– А как тебе такой вариант? Я как бы нечаянно подрезаю его на своей машине, дико извиняюсь и…
– Нет, нет и еще раз нет. Наш милый зайчик с легкостью вырвется из этого капканчика грубой конструкции. Он очень стыдлив и ни за что не примет предложения, сделанного вот так, в лоб.
– Может, устроить вечеринку? Наверняка он мечтает войти в высшее общество, познакомиться с сильными мира сего…Я позову Леру и Никаса Пономаревых, Вадика и Вичку Кержаковых..
– Похоже, этот чудачок не раболепствует перед силиконово-ботоксными красотами.
– Но чем же задеть струны его души?! – вскричала Катюшка.
Тут в кафе вошла официантка с подносом. С приторной улыбкой она установила перед подружками по бокалу коньяка:
– Комплимент от господина Гольцева.
– Почему сам не подал? – строго заметила ей Рыкова. – Какой, право, невежественный скот. Передайте ему: пусть начинает репетировать сценку "Внесение розовой коробочки".
– Ничего себе! – восхищенно уставилась на нее Стражнецкая. – Как тебе это удалось?!
– Знание законов психологии, богатый жизненный опыт и, конечно, врожденная харизма, – туманно отвечала Рыкова, отхлебывая коньяк. – Поэтому я нисколько не сомневаюсь, что мы подстрелим-таки нашего зайчика. Я уже невзначай протестировала его. И знаешь ли, это самый сложный в обработке тип. Э-э… планктонно-неистовый. По классификации Курилко-Рюмина, самой передовой на данный момент.
– Неистовый? – с горящими глазами переспросила Катюшка.
– Не забывай, что еще и планктонный, – подняла палец Рыкова. – Но я придумала одну хитрую схему…
Тут двери распахнулись и, опираясь на костыль, к столику проковылял Гольцев. Без слов он передал Зине розовую коробочку.
– Какая прелесть! – придурковато взвизгнула та. – Там, надеюсь, хорошенькое колечко?
Гольцев смотрел на нее с плохо сдерживаемой ненавистью.
– Нет, дорогая VIP-клиентка, – наконец, процедил он, – там деньги. За рекламу нашего клуба в вашей газете.
* * *
Из "Аполло" приятельницы вышли вместе. Зина устроила это отнюдь не просто так.
– Детка, – обратилась она к Стражнецкой, ласково накручивая на палец прядь ее волос. – Чтобы план сработал наверняка, мне нужно обязательно осмотреть место предполагаемого грехопадения.
– А я уж не знала, под каким предлогом заманить тебя в гости, – возликовала Катюшка. – Ты всегда такая занятая…
– Что есть, то есть. Но сегодня в моем плотном графике возникло небольшое "окно".
Стражнецкая почтительно открыла перед Зиной дверцу своего авто.
– Надеюсь, твоего муженька нет дома? Терпеть не могу этого самодовольного типа.
– Что ты, раньше одиннадцати-двенадцати он редко приходит…
Сдвоенная квартира Стражнецких оказалась восьмикомнатным помещением. По прихожей можно было ездить на роликах, а на кухне – устраивать фуршеты не менее, чем на пятьдесят приглашенных. Обстановка была сплошь такая, какую Зина видела в рекламе в местных глянцевых журналах.
– Покажи мне все комнаты, – изрекла Зинка. – Мне нужно прочувствовать ауру каждой из них.
Осмотр экспозиции начали, как и положено, по часовой стрелке.
– Двести тыщ… двести пятьдесят тыщ… а, эту скромную вазочку за тыщу евро нам подарили Кержаковы… ну, это недорогая вещь, всего полсотни, – щебетала Катюшка, тыкая пальцем в предметы интерьера.
Первым делом Зине продемонстрировали лазурную гостиную, затем бирюзовую детскую, после чего настала очередь супружеской спальни.
– Но это как бы моя спальня, – переминалась Катюшка с ноги на ногу. – Муж редко меня беспокоит. Если честно, он почти импотент. Обычно спит в гостиной или в своем кабинете. А вот и мой кабинет, – хозяйка распахнула дверь в помпезно обставленную комнату.
– А кабинет-то тебе зачем?
– Ну как зачем. Думать, изучать литературу, – даже слегка обиделась Катюшка. – Между прочим, я уже третье высшее получаю.
– Чего только люди не придумают, лишь бы не работать.
– Видишь ли, я еще только ищу свое призвание, прислушиваюсь к себе.
К 28 годам обеспеченная женщина Катя Стражнецкая так и не обрела смысла жизни. Но нельзя было сказать, что она собиралась бездельничать всю жизнь. Не было ни дня, чтобы она не размышляла над тем, чем же таким ей заняться. Молодые дамы ее круга были при делах. У Вики Кержаковой имелся салон красоты, у Леры Пономаревой – бутик, Лилиана Козлова учредила глянцевый журнал. Катю же бросало из огня да в полымя. То она увлекалась коллекционированием авторских кукол, то ездила к модному старцу, то запойно посещала семинары распиаренного психолога, следуя за ним по всем городам и весям…
– Это кабинет Костика, тут ничего интересного, – в следующую комнату Стражнецкая лишь слегка приоткрыла дверь.
– Ошибаешься, детка. Киру, как твоему будущему мужу, наверняка захочется посмотреть, какие условия ты создала своему нынешнему супругу. И если, не дай бог, в кабинете будет беспорядок…
– Ну что ты, Костик не терпит грязи. Да и домработница не дремлет.
Оказавшись в тылу противника, Рыкова быстро осмотрелась по сторонам. Огромный, под старину, стол был абсолютно чист, если не считать антикварной настольной лампы и массивной пепельницы из черного камня в виде обнаженной негритянки, стоящей на четвереньках. На другом столике в углу комнаты высились ряды пробирок и спиртовка.
– Химичим на досуге? – прокомментировала Рыкова. – А чья была идея повесить напротив стола большое зеркало?
– Знала бы ты, сколько времени он тратит на свою внешность! Наверно, я быстрее собираюсь на губернаторский бал, чем он на работу.
– И не надоел он тебе со своим вечным красованием?
– Скажу тебе по секрету, что давно уже не люблю его. Но он так привязан ко мне и детям… Мне страшно думать о разводе.
Рыкова едва сдерживала себя, чтобы не расхохотаться. Про то, какие чувства Стражнецкий питает к жене, она слышала от него лично не далее, чем две недели назад.
– Еще бы не страшно, – поддакнула Зинка. – Тут на одном только разделе имущества поседеешь. Да и обидно было бы отсюда съезжать…
– Я и не собираюсь отсюда съезжать. Когда у нас все решится с Киром, мы будем жить здесь.
– А Костик?
– А у Костика есть своя однушка.
– Ты хочешь сказать, что такой тип, как Костик, уйдет от тебя с голой задницей? Помяни мое слово, он обдерет тебя как липку. Ну, или попытается ободрать.
– Ты совершенно его не знаешь, – самоуверенно заключила Катюшка. – Я и дети – это для него святое.
Беседуя со Стражнецкой, Рыкова бросала вороватые взгляды кругом. Ей почему-то казалось, что нужная ей вещь будет лежать где-нибудь на виду. Но нет – все поверхности были чисты. Что ж, значит, придется проверить содержимое ящиков стола и книжного шкафа.
– А где у тебя тряпье хранится?
– В гардеробной.
Приятельницы проследовали в комнату, площадь которой весьма походила на бутик средней величины. За стойками с одеждой можно было часами играть в прятки.
– Ну ты буржуйка, – лицемерно восхитилась Рыкова. – Сколько же у тебя платьев?
– Немного. Не люблю их. Штук 15–20.
– Отлично. Мы наверняка что-нибудь выберем для удачного рандеву с зайчиком.
– Платье? Но зачем? Не надежнее ли будет встретить его в пеньюаре?
– Неизящно, Катя, и топорно, – поморщилась Рыкова. – С планктонно-неистовым типом это не прокатит. Вот если бы речь шла о соблазнении амебно-устойчивого… В общем, давай меряй каждое платье и показывайся мне. Я буду принимать тебя в кабинете Костика.
– Да что там делать! Тебе будет гораздо удобнее в лазурной гостиной.
– Нет, малыш, именно в кабинете твоего благоверного находится самое большое зеркало в доме. Там мы и будем вести кастинг.
Оставив Стражнецкую в гардеробной, Зинка рысью припустила во владения Костика. Между этими 15-20-ю заходами Катюшки в кабинет ей предстояло провести полный обыск помещения. Глянув на часы, она тихо, но решительно рванула на себя ящик письменного стола. Одного взгляда хватило, чтобы понять: искомого предмета там нет. Рыкова открыла второй ящик – та же история. Выдвинула третий – опять мимо. Предстояло перейти к осмотру книжного шкафа. Но в этот момент в коридоре послышали катюшкины вздохи. Зина в один прыжок очутилась на кожаном диванчике и меланхолично уставилась в окно.
– Снимите это немедленно, – подражая голосу известной телеведущей, обронила она, увидев Катюшку в облегающем черном платье, на одном плече вышитом стразами на манер эполет. – Зайчонок не вынесет этого рыночного гламура.
– Вообще-то, это последняя коллекция Педрини, – слегка надулась Катюшка.
– Сменить декорацию! – отрезала Зинка.
Едва Стражнецкая прикрыла за собой дверь, как Рыкова на цыпочках подскочила к шкафу. Игнорировав открытые полки, она сразу же распахнула нижний отдел. Здесь высилась аккуратная стопка из атласов, энциклопедий и справочников по химии. Сбоку в футляре стоял бинокль. В коридоре опять раздалось кряхтение. Рыкова ловко вышла из приседа и сделала вид, что изучает корешки книг.
Второе платье Зина сочла еще более чудовищным и отправила Катю переодеваться. Такой же приговор она вынесла в отношении третьего и четвертого нарядов.
– Зин, ты необъективна, – попеняла ей Катюшка. – Вот это красное с бантом на талии очень даже секси.
– Ключевое слово – на талии, – зло отвечала Рыкова.
Стражнецкая понуро поплелась переодеваться. А Рыкова осмотрелась: куда бы еще сунуть нос? При взгляде на кожаный диван у нее родилась мысль: а что, очень удобно спрятать искомую вещь в нижнем ящике. Остается только выяснить, есть ли этот ящик у данного предмета интерьера. Рыкова проворно опустилась на четвереньки и заглянула под диван. Да, кажется, тут есть какая-то полость…
В этот момент она почувствовала, что слева от нее словно стало меньше света. Повела глазами вбок и обомлела: рядом стояли замшевые ботинки, полуприкрытые дорогими костюмными брюками. Осторожно вытащив голову из-под дивана, Зина снизу вверх глянула на нежданного гостя. Стражнецкий наблюдал за ней со смесью интереса и негодования. Не успела Рыкова открыть рот, как в комнату влетела Катюшка. На ней был пеньюар, вид которого вогнал бы в краску и Тинто Брасса.
– Ну, от такой женщины он точно не уйдет! – объявила она и встала как вкопанная.
Стражнецкий глянул в зеркало, провел пальцем по бородке-эспаньолке и опустился в кожаное кресло.
– А можно поинтересоваться, кто это – он? И что здесь вообще происходит?
* * *
Зина возвращалась домой недовольная. Мало того, что она не нашла у Стражнецких ульяниного ноутбука, так еще и оконфузилась. Катюшка сейчас лебезит перед мужем, но завтра наверняка задаст ей неудобный вопрос. Да и Костик… ах, как неприятно, что он увидел ее в столь неэстетичной позе.
На лестничной клетке пахло жареной картошкой. Рыкова сглотнула слюну в предвкушении аппетитного ужина. Что не помешало ей с порога напуститься на Криворучко:
– Опять картошка? А почему бы, для разнообразия, не потушить капусты? Не отварить фасоли?
– С капусты у меня отрыжка, а с фасоли несет, – прозаично отвечала Оксана.
– А те рецепты, которые мне прописала Ревягина? Когда я увижу на своем столе кнели под молочным соусом? Рулет из индюшки с овощами? Банановый смузи со сливками? Пока я добываю нам пропитание, ты бьешь баклуши.
Конечно, Рыкова изрядно кривила душой. Она не только не добывала пропитание, но и вообще обставила все так, что продукты Криворучко покупала на собственные деньги. Которые у нее появлялись после продажи очередного ульяниного украшения.
Навалив на тарелку гору картошки и выудив из банки пару помидор, Рыкова набросилась на еду. Взгляд ее упал на сложенную раскладушку, стоящую за холодильником.
– Ах да! – обратилась она к Оксане. – Чуть не забыла сказать: сестра приезжает из Чебоксар. Надо приютить. Сейчас вроде теплее стало, лето на носу. Давай-ка перебирайся на лоджию.
– Как – на лоджию? Там же ноль градусов, – робко возмутилась Криворучко.
– Холод прекрасно растапливает жиры и улучшает цвет лица. На матрасе тебе будет очень тепло.
– На матрасе?!
– Увы, раскладушку придется пожертвовать кузине. Ох уж эти родственнички, – наигранно вздохнула Рыкова.
– Зин, а если к тебе послезавтра еще кто-нибудь приедет, ты меня в коридор ночевать выгонишь? – забухтела Криворучко.
– Не надо кипятиться. Тем более, ты угадала. С приходом теплых деньков ко мне ожидается еще кое-кто из родни. И я намерена поселить их как раз на лоджии.
Оксана открыла рот, чтобы что-то ответить, но тут у Рыковой зазвонил телефон. Глянув на экран, взмахом руки она приказала Криворучко выйти.
– И это ты называла интимным дневником Ульяны? – зло заговорила трубка. – Если б я знал, что в компе – откровения худеющей барышни, фиг бы ты дождалась от меня денег. И держись подальше от моей жены. А то крупно пожалеешь.
Зина не успела ничего ответить, как в трубке уже раздались короткие гудки. Рыкова криво улыбнулась. Ничего, скоро и на ее улице будет праздник. А денежки она с Кости срубит еще не раз и не два, это уж будьте уверены. А по ходу дела – и еще с одного-двух заинтересованных лиц.
Но какие откровения худеющей барышни имел в виду Стражнецкий? Значит, он все-таки взломал пароль на ульянином ноутбуке и изучил его содержимое? Быстро набрав номер Стражнецкого, она процедила:
– Ах вот ты какой, загадочный красавчик Митя. Не груби мне, миленок. В запале противозаконного деяния ты обронил в моей квартире надушенный платочек. Пока я его храню под подушкой и мечтаю о тебе, мой сладкий. Но что мне мешает отнести его в полицию? Только мое бесконечное терпение, которое ты взялся рьяно испытывать. А насчет дневника ты погорячился. С чего ты взял, что найденные тобой записки – это и есть дневник Ульяны? Ты не представляешь, как глубоко ты заблуждаешься. Но не трепыхайся, после твоего налета я определила мемуары в банковскую ячейку. Захочу – снесу куда надо перед выборами, деньжат подзаработаю. Захочу – изменю в фамилиях по одной буковке и книжку выпущу. Пусть все узнают о моральном облике некоего Коли Страннецкого. Что-что?… У тебя просто дар какой-то предвосхищать мои желания. Ах, если бы ты знал, как я нуждаюсь…
* * *
– Тэк-с, ну и как продвигается твое расследование? – на следующий день бросила она Замазкиной.
– Расследование? – чуть удивилась Таня. – Оно закончено.
– Ой ли? – прищурилась Зина. – Как все-таки легко втереть очки некоторым суперпрофи.
– Я не страдаю паранойей. Все ясно как белый день. Клуб нарушил некоторые правила. Надзорный орган выявил это. Через энное время я проверю, устранены ли нарушения.
– Все ясно. Ты перебежала мне дорогу лишь затем, чтобы поведать миру о пропущенных сроках противогрибковой обработки сауны. И, наверно, ждешь, что все начнут называть это золотым стандартом журналистики расследований. А что насчет трупов, детка?
– К счастью, трупы не имеют к этому никакого отношения.
– К счастью? Настоящая журналистка ответила бы: к сожалению, – уничижительно заметила Рыкова. – Даже моя сенсационная передовица не сподвигла твой зажиревший ум на размышления в правильном русле. Поверь мне: трупы имеют самое прямое отношение к беспорядкам в "Аполло".
– Зин, если владеешь какой-то информацией, не говори загадками. Может, я и правда что-то упустила.
– Упустила? Да ты проспала все царство небесное! – Рыкова постепенно входила в раж. – И, что самое драматичное, так будет и впредь, ибо нельзя стать звездой журналистики, не поднимая ягодиц со стула и не покидая редакцию.
Вечером Зина вызвала Стражнецкую в "Фортецию".
– Не стесняйся, пожалуйста, и выбирай, что хочешь, – потчевала приятельницу Катюшка. – Вот селедочка с картошечкой по-сибирски… вот чудные блинчики со сгущенкой…
Услышав это, Рыкова чуть не поперхнулась аперитивом.
– Что ты, я не голодна, – с холодком отвечала она. – Но чтобы тебе было не скучно пить чай одной, возьму вот это тюрлюрлю из морепродуктов, роллы с черной икрой и…
– Ой, не советую брать эти роллы, – на Катюшку иногда находила скупость. – В прошлый раз с Лилианой Козловой мы чуть не отравились ими.
– В таком случае для обеззараживания желудочно-кишечного тракта я приму сто грамм Хеннесси. Только учти, что портмоне я забыла в редакции, а банкомат тут почему-то не работает.
Пока Зина пировала крабами и тигровыми креветками, Катюшка тянула зеленый чай. В последние дни она сидела на диете, чтобы на свидании предстать перед Казариновым в лучшем виде.
– Ну-с, как там наш испытуемый? – Рыкова наконец-то перешла к теме, которая живо волновала Стражнецкую.
– Ах, я просто не представляю, как замотивировать его на свидание…
– И это называется любовь. Вспомни, какие чудеса изобретательности творили Ромео и Джульетта лишь ради того, чтобы упасть замертво рядом с любимым субъектом где-нибудь в мрачном склепе. Ты же привыкла просто указывать пальцем на красивых мальчиков и ждать, когда тебе их доставят домой, перевязанными синей ленточкой!
– Мне и правда никогда не приходилось добиваться мужчин. Стоило мне только щелкнуть пальцами, и они сами падали к моим ногам, – размечталась Катюшка о том, чего не было. – Но Кирилл особенный, совсем не такой, как те, другие…