"Мы, Буймов Денис Евгеньевич, именуемый далее Покупатель и Потемкина Магдалина Константиновна, именуемая далее Любимая, договариваемся о нижеследующем…"
Сердце кольнуло.
"Любимая".
А через час он целовал какую-то девку.
"А откуда эта девка там взялась? - влез внутренний голос. - До деревни далековато, не находишь? Да и как-то слишком быстро они стадию ухаживания прошли".
"Нынешние девки слишком наглые", - печально ответила я, и подумала, что где-то я уже это слышала.
Откинула в сторону листок, взяла фотографию Нинки, мазнула по ней взглядом и застыла, как громом пораженная.
На Нинке были сапоги из кожи крокодила. Матово блестящие, до колена, коричневые. Носок заострен, тоненькая шпилька, а лодыжку обвивал хвостик норки.
"Не может быть, - отрешенно подумала я. - Не-может-быть!!!"
Нинка беспечно улыбалась с фотографии. Невинно и очень добро. Взгляд скользнул ниже ее лица, и я обмерла.
На шее Нинки висел крестик. Простой, нательный, на суровой нитке.
"Не может быть, - снова проговорила я про себя в совершенном ужасе. - Мало ли крестиков?"
Только цифровая фотография высокого качества не дала мне обольститься ложными надеждами. Прямо над крестиком было завязано три узелка, не позволяющие ему скользить по нитке. И крестик, что я сама, своими руками, одела на шею Дэна - был совершенно так же зафиксирован.
"Это совпадение", - убедительно сказала я, отчаянно стараясь поверить в это.
И тут в мозгу щелкнуло и пазл сложился. Где крестик - там непременно появлялась покойница. Когда в додзё на меня напало нечто темное и мертвое, на мне был крестик. А ведь утром в тот день я гадала, и карты не предвещали мне никакой беды.
Алекс, который медитировал около Женьки - и ему досталось от злобной покойницы.
И на нем был крестик коварной Лоры.
А теперь он висит на шее Дэна.
"Мертво давно то кладбище, - раздался в голове беспечный голос Пелагеи. - За тридцать лет давно уж плоть истлела…".
У простых покойников - да. Но я сама читала в Библии ведьмы про то, как одна из моих прабабок воевала с похороненной полвека назад ведьмой! И плоть ее не истлела за это время, скорее мумифицировалась, усохла. Не ушла ее мертвая душа ни в рай, ни в ад, все осталось при теле, в котором давно перестало биться сердце. Являлась она бабке и в этом мертвом теле, и духом, который та описывала как темный сгусток, похожий на дым, от которого так и веяло злобой!
Сердце обожгло льдом, я достала сотовый и позвонила Дэну. Я вслушивалась в долгие гудки, сначала - с безумной надеждой, на то, что сейчас услышу его голос, и посмеюсь над своими страхами. Да я ему все прощу, только бы он был жив…
- Абонент не отвечает или временно недоступен, - наконец доброжелательно сказал автоматический женский голос и связь прервалась. Глотая слезы, я набрала номер Сереги-художника, своего старого друга.
- Привет! - он схватил трубку после первого же гудка. Слышен был какой-то шум около него, людские голоса.
- Ты где? - тут же спросила я.
- В Москве, на выставке.
- Счастливо отдохнуть, - невпопад брякнула я и отсоединилась.
После этого принялась лихорадочно листать телефонную книжку. Кого, кого можно взять с собой?
Нелька, Мультик… Господи, мне нужен кто-то сильный и преданный, кто и спину прикроет, и не удерет если что. Девчонки тут ни к чему.
На одном из телефонов я на секунду задумалась, после чего решительно его набрала.
- Слушаю, - спокойно сказал Тау.
- Это Магдалина.
- Вечер добрый, - очень вежливо отозвался он. - Как дела?
Отчего-то у меня создалось впечатление, что он борется со страстным желанием меня послать, и подальше.
- Хреново, - застенчиво призналась я. - Нужна помощь.
- Опять? - изумился он. - И что на этот раз?
- Да надо на одно кладбище съездить за городом. Ты не мог бы мне составить компанию?
- А что, одной страшно? - доверительно спросил он.
- Еще как, - созналась я в припадке честности. - Кладбище больно плохое, там раньше и покойники вставали, да и сейчас, чую, что-то есть.
- Магдалина, - скучающе сказал он. - Ты меня поражаешь. Знаешь, сколько сейчас времени? Самое оно по кладбищам гулять. Давай ты мне перезвонишь завтра утром, назначишь свидание в городском парке, покатаемся на карусельках, то-сё…
Я скосила глаза на запястье - одиннадцать вечера.
- Не пойдет. Мне срочно надо, прямо сейчас быть на том погосте.
- Тогда вперед, я тебя не держу, - зевнул он. - А я спать. Всего доброго, Магдалина.
- Стой! - быстро сказала я, боясь, что он бросит трубку.
- Ну?
- Алекс, мне правда больше не к кому обратиться, - вздохнула я. - Понимаю, что мы мало знакомы и все такое, но дело сильно опасное. Одной страшно, а знакомых туда взять не могу. Они хлюпики, живыми, боюсь, не выберутся.
- А мной рисковать можно? - иронично спросил он.
- Так ты-то воин, специально обученный!
- Магдалина, воины Катори клятву подписывают кровью, что не станут без нужды ввязываться в драку. Это не детские забавы, бой с воином Катори обычно заканчивается смертью, понимаешь ты это? Если ко мне привяжутся на улице хулиганы - я не стану им демонстрировать свои умения. Я свалю, потому что не хочу их смерти.
- Здорово, - прошептала я. - Значит, ты умеешь убивать?
- И что?
- Алекс, понимаешь, там очень - очень опасно, куда я сейчас иду. И если ты кого и пришибешь, то нелюдь. Боюсь, что там же попала в беду и Нинка, Женькина соседка. Так что ты мог бы попрактиковаться в реальных условиях, а заодно и спас бы кучу народа. Да и Женьке это точно поможет.
Он подумал и неожиданно сказал:
- Твоя взяла. Поехали на твое кладбище. Лопату как, захватить?
- Катану, катану лучше возьми, только заточенную! И, Алекс, я тебя люблю! - взвыла я в припадке благодарности.
- Ты мне начинаешь действовать на нервы, - сухо сказал он. - С тебя потом свидание в горсаду. Через двадцать минут встречаемся у "Киномакса".
И он отключился.
- Хам, - буркнула я, подумала и добавила: - Но зато смелый.
Женька за время разговора ушел. Я влезла в куртку, открыла для кота банку вискаса и поехала на встречу с настоящим самураем.
Глава тринадцатая
Я четко помню, когда осознала силу понятия "это-надо-сделать".
Было лето, а мне тогда было шесть лет. Дни я проводила на речке, плескаясь вместе с малышней в "лягушатнике" - так называлось мелководье. Там я была королевой, потому что единственная из всех умела плавать по-собачьи, мелко-мелко подгребая ладошками воду под себя.
На берегу всегда горел костер, и накупавшись до посинения, мы бежали к нему греться. Около него же расстилали покрывала, загорали и обедали нехитрой, прихваченной из дома снедью.
Мне остро завидовали - бабулька не ограничивала мою самостоятельность и позволяла весь день проводить так, как мне вздумается. Еще бы - она, опытная ведьма, и так отлично знала каждую минуту, что со мной происходит. Остальной же ребятне приходилось бегать домой, отчитываться, что они не утонули, а там, глядишь, и работу родители им подкинут.
Еще одной вольной птицей среди ребятни была малолетняя идиотка Манька. Идиотка - потому что у нее и правда ума малость не хватало, что неудивительно, родители ее были горькими алкашами. А еще Манька была на два года меня младше, нема, удивительно красива, и я испытывала к ней самый теплые чувства. Та нагло этим пользовалась, и не раз бывало так, что она в одиночку приканчивала мой обед, а мне доставалась лишь ее очаровательная улыбка.
Бабуля дружбу поощряла, ей тоже было ужасно жалко бедняжку. "Войдет в возраст - отчитаю ей немоту, - вздыхала она. - Да и со слабоумием слажу, будет девка всем на зависть и красива и смекалиста".
В общем, Манька была в надежных руках.
Как сейчас помню, народа в тот день на речке было мало. Я, погоняв юрких мальков в лягушатнике, заметила, что моя протеже куда-то пропала, и пошла ее искать. И вскоре нашла.
Перед мостом речка делала крутой поворот, и начинался бездонный омут. Ясное дело, купаться там дураков не находилось. По слухам, именно там и жил водяной, мелкий и злобный дух, коему в радость утопить человека.
И вот там-то я и нашла Маньку. Та шла прямо над омутом, бесстрашно переставляя ножки по поваленному в воду березовому стволу.
- Манька, - рявкнула я, - а ну возвращайся, кому говорю!!!
Малышка вздрогнула, оступилась, и камнем пошла в воду.
- Держись за березу, - вопила я, бегая по берегу. - Люди добрые, помогите, дитё тонет!!!
Манька храбро барахталась, но чувствовалось, что выбивается из сил. Что-то клекотала на своем наречии, захлебываясь темной водой, смотрела на меня огромными глазами, полными беспредельного страха.
Я даже успела сбегать к лягушатнику, и убедилась, что людей на речке нет! Просто нет!
- Манька, плыви на берег! - кричала я девчонке, метаясь по песку. - Ты же умеешь плавать, ну же!
Та смотрела на меня глазами подстреленного зайчонка и ручонки ее соскальзывали с березового ствола.
В воду лезть отчаянно не хотелось. С водяным шутки плохи, да еще и вода в омуте была какая-то больно страшная. Вязкая, черная, маслянистая. Но Манька тонула, и потому я шагнула в омут и поплыла к ней своим знаменитым стилем по-собачьи, каждую секунду ожидая, что сейчас на моей ноге сомкнутся мерзкие руки водяного. Кожи касались склизкие нити водорослей, я вздрагивала от ужаса, но плыла.
А что было делать? Это-надо-было-сделать, и все тут. Хочешь - не хочешь, а бывают ситуации, когда надо наплевать на страх и делать то, что нужно.
Маньку я тогда спасла, отстегала прямо на берегу ивовым прутом и велела объяснить, какого черта ее понесло в омут. Та, горько рыдая, показала на желтые кувшинки, что росли далеко от берега.
И вот теперь, спустя два с лишним десятка лет, я снова обмирала от страха, но делала то, что должно. Ехала в гости к покойнице и везла с собой на верную смерть одного ужасно вредного парня.
"Да чего уж сразу на смерть, - засомневался внутренний голос. - Может и выживет, он вроде не промах".
"Может", - нервно отозвалась я.
- Рассказывай, куда мы едем, и к чему готовиться, - спокойно велел Тау.
За спиной у него и правда была боевая катана.
- Ты часом не знаешь Нинку Завьялову, она в одном доме с Женькой живет? - начала я осторожно.
- Знаю, - нетерпеливо оборвал он. - И что?
- Мне кажется, она от большой любви к Женьке задумала пакость, - шепотом поведала я. - Подкупила ведьму и подняла на заброшенном кладбище дух неупокоившейся колдуньи!
- Вот у тебя фантазия! - одобрительно хмыкнул он.
- Была бы фантазия - давно бы версию построила, - буркнула я. - А так - я просто ни-че-го не понимаю. Ты крестик помнишь, который я тебе на шею одела перед медитацией?
- Это когда на меня покойник напал?
- Покойница, - поправила я. - Так вот, мне его ведьма вручила под тем предлогом, что это оберег. Только я теперь уверена в одном - это, наоборот, был талисман, открывающий дорогу той покойнице-колдунье через мои собственные охранные заклятья. Ты одел - и пострадал. Я, то недолгое время, что носила крестик, тоже почти подверглась нападению. Слава Богу, Женька спас.
- Все-таки ты идиотка. Логическая дыра размером с вагон, - подумав, указал Тау. - Крестик дали тебе, а ты говоришь, что Нинка из вредности решила отомстить Женьке. Ты-то тут при чем?
Стиснув зубы, я поклялась себе не реагировать на его оскорбления. Дело прежде всего.
- А при том, что я единственная Женьку вижу, и только я ему и помогаю. Похоже, что-то у них пошло не так, когда я вмешалась. Женька явно должен был умереть, а он всего лишь в коме, и я, профессиональная ведьма, вытаскиваю его. Понимаешь? Не станет меня - его достать будет проще простого.
- Ну не скажи, Женька хитрый перец, - не поверил Алекс.
- Раньше - может быть, а сейчас он просто привидение. Вот только я одного не могу понять. Как Нинка уговорила ту ведьму на нее работать?
- Слушай, да не гони ты так, а? - раздраженно попросил он. - А лучше - выкини купленные права и поучись на курсах водить машину.
- Там люди уже наверняка умирают! - в тон ему ответила я. - Ночь, покойницкое время.
Я пыталась не думать об этом. Рядом с Дэном остались профессиональная ведьма и рукоположенный в сан священник. Наверняка я приеду, а они уже с песнями покойницу обратно закопали и цветочки посадили.
Только как я себя не уговаривала, а верилось мне в это слабо. На коленях у Дэна сидела не деревенская любительница телесных утех. Это была покойница. Сейчас я припоминала и то, как неопрятны были ее волосы на затылке, и ладонь ее была серой, так выделявшейся на фоне тела Дэна цвета меда.
Он не изменял мне.
Он умирал, потому что я надела на него крестик, который должен был привести покойницу ко мне. А я его бросила и убежала в город.
Господи, ну как я могла подумать о нем такое? Да ни один парень не станет так себя вести через полчаса после того, как сделал предложение девушке, и она дала согласие!
- Магдалина, ты главное успокойся, - бесстрастно сказал Тау. - На тебе лица нет. С таким настроем в битву не идут.
Я промолчала, лишь прибавив скорости. Я торопилась, понимая, что не успеваю. Что прошло уже два часа, как я оставила Дэна с покойницей. Достав сотовый, я в который раз позвонила Дэну. Трубку никто не снял.
Я ехала, и холодная ярость клокотала во мне. Если вдруг опоздаю - я камня на камне не оставлю от того кладбища. А покойница пожалеет, что со мной связалась. Ее что, никто не предупредил, что парень, на которого она покушается - любим некроманткой?
Я промчалась стрелой через Богандинку, выехала на дорогу к карьерам, и свет фар выхватил бредущую по обочине женскую фигуру. Сердце дало сбой, это была явно не Лукерья или Пелагея. А в то, что какая-то деревенская бабенка обожает прогулки в полночь за околицей, да еще по соседству со столь худым погостом - я никогда не поверю. И потому я резко затормозила и рявкнула в окно:
- Кто такая?
- Лора, - ветер донес до меня испуганный голос старой ведьмы.
Сдав назад, я поравнялась с ней, вышла, наотмашь ударила ее по щеке и яростно закричала:
- Говори, старая курица, кто тебе крестик дал, который ты мне подсунула?!
- Марья, ты чего?! - взвизгнула она.
Я, содрав с нее платок, поудобнее вцепилась в седой пук волос и принялась бешено хлестать ее по лицу:
- Дрянь, какая же ты дрянь! Добренькой прикинулась, думала, я ничего не узнаю?! А ну говори, на кого работаешь?!
- Марья, Христом-богом прошу, успокойся, ничего не знаю, про что ты говоришь! Новый крестик был, никто мне его не давал!
Я видела ее перепуганные глаза, и на миг жалость и сомнение шевельнулись в душе, но я их подавила.
- Сука, я все знаю!!! Не оберег на нем, наоборот, он дает проход покойнице! Лора, лучше признайся, я же тебя закопаю!
Она взглянула в мое залитое яростью лицо, но все равно не поверила.
- Никто не давал! - снова залепетала она.
- Алекс, катану, - протянула я руку не глядя.
Луна блеснула на стальном полотне лезвия, отразилась на лице Лоры, и тут она поняла, что я не шучу. Нечеловеческим усилием она вырвалась, подняла руку, явно собираясь колдовать, и выкрикнула первые слова заклятья. И снова луна отразилась в стали, а ведьма завыла раненным зверем.
Я, добрая и хорошая девочка, которая мухи не обидит, снесла ей одним взмахом пару пальцев, и после этого яростно уставилась на нее:
- Говори! Говори, Лора, или я тебя тут похороню. Мне некогда, и через минуту я отправлюсь дальше. Если не успеешь за это время все рассказать - умрешь. Все поняла?!
- Да как же ты могла подумать на меня такое? Чистый крестик тот, чистый, мной заговорен для тебя перед иконами! - сквозь рыдания прохрипела Лора. - Зверь ты, Машка! Как таких земля носит! И чего мне дома не сиделось, нет, понесло вас проведать, на ночевку к себе позвать - тракторист-то вусмерть пьян!
Я недоуменно смотрела на нее, не понимая, почему она мне говорит про какие-то обыденные вещи. Почему не валяется в коленях, прося прощения.
- Ты уверена, что бабка виновна? - раздался голос Алекса.
- Да уже и не знаю, - растерянно отозвалась я.
"Такие крестики в церковной лавке продают по рублю штука, - виновато напомнил внутренний голос. - А идея с тремя узелками на эксклюзив вообще не тянет".
- Лора, в машину, - велела я. - Там разберемся. Пока останови кровь заговором. Если невиновна - подашь потом жалобу на меня в совет ведьм. Если же обманула - умрешь без покаяния.
- Не поеду я с тобой никуда, - стонала она.
Я молча подошла к ней, сгребла ее в охапку и кинула на заднее сидение.
- Никак не думала, что ты такая зверюга, - рыдала она.
- Да я и сама не подозревала об этом, - жестко ответила я, села в машину и поехала дальше.
Метров за сто от застрявших машин я остановилась.
- Алекс, дальше пешком, - посмотрела я на парня. - Катану держи наготове. Не боишься?
- У тебя точно в родне нет шизофреников? - бесстрастно осведомился он, покосившись на корчившуюся от боли Святошу.
- Сто процентов, - кивнула я. - Будь осторожен, видишь - дело нечисто?
- С чего ты так решила?
- В машинах осталось четыре человека. Смотри - их не видать, не слыхать, фары не горят.
- Спят, наверняка спят.
- Не верю, - покачала я головой. - Бабка Лукерья сроду бы около кладбища не заснула. Она его знаешь как боялась?
- Чего гадать? - пожал он плечами. - Пошли, посмотрим.
И мы, оставив раненую ведьму, вышли из машины. Я шла к Дэновскому бэтмобилю, и дурные предчувствия овладевали мною с новой силой. Дернула ручку, она легко подалась. В салоне никого не было.
Как и ожидалось.
Включив верхний свет, я тщательно осмотрела салон. Передние сидения были измазаны влажной землей.
"Кладбищенская", - подумала я и зажмурилась, пытаясь сдержать рыдания. Дэн не оставил бы свою обожаемую машину на дороге, без включенной сигнализации и с торчащими в замке зажигания ключами.
Все кончено.
Подошел Алекс и доложил:
- В машинах пусто.
Я лишь судорожно кивнула.
- Будешь реветь, или пойдем их поищем? - осведомился парень.
- Что? - посмотрела я на него безумными глазами.
- Их нет в машинах, значит, они где-то в другом месте, так? - спокойно сказал он. - И, возможно, им нужна помощь.
- Ты ничего не понимаешь, - каким-то чужим голосом сказала я. - Все, что им сейчас нужно - это услуги ритуального агентства. Они мертвы.
- Ты дура? - осведомился Тау.
Я вскинула на него гневные глаза. Как он смеет!
- Про кладбище какое-то разговор был, или я ослышался? Какого черта ты тут стоишь и стонешь? Действовать надо, время уходит!
Утерев злые слезы, я кивнула:
- Ты прав.
Святоша, когда ее вытащили из машины, заплакала:
- Да оставишь ты меня сегодня в покое, иродка?
- Веди на кладбище, - сурово велела я.