- Так, ну я пойду? - вопросительно посмотрела я на нее. - Скоро заря, работать надо.
- Погодите! - Ирина Сергеевна схватила меня за руку и тревожно, сбивчиво заговорила: - Я заплачу, только вы прямо сейчас посмотрите квартиру, тут все нормально, ага? И охранку самую сильную, да подороже, только прямо сейчас, ладно? А куда она пошла-то, когда мимо вас прошла?
- Туда, - терпеливо возвела я очи в потолок, указывая на верхний уровень. Не люблю неадекватных клиентов. Хватит и того, что я сама ненормальная, как меня Бакс терпит - не пойму.
- Пойдемте, посмотрим, может быть, она там? - воскликнула она и понеслась по лестнице, забыв отпустить мою руку. - Куда, куда она зашла?
- Вон туда, - вздохнув, показала я свободной рукой на третью дверь справа по второму уровню.
- Женька, - прошептала она, и я первый раз в жизни увидела, как человек стремительно побледнел, краски словно смыло с ее лица. - Это же Женькина комната!
"А какой приятной женщиной казалась, - скорбно заметил внутренний голос, - давай ее психоаналитику покажем, а?".
"Это ее жизнь, каждый по-своему с ума сходит", - пожала я плечами, пошагала за неадекватной клиенткой, которая уже добежала до закрытой двери, юркнула в комнату… и закричала.
Тоскливо, безнадежно.
Я остановилась.
Что-то знакомое почудилось в этом плаче…
"Ты точно так же рыдала над могилой Димки", - вздохнул голос, и я, похолодев от страха, рванула в комнату.
Женька, большой и сильный, сидел в кресле, свесив голову. Лицо скрывала пшеничная челка, а поза казалась слишком…неживой.
Вот черт!
Я отпихнула от него рыдающую Ирину Сергеевну, двумя руками рванула в стороны рубашку и припала щекой к груди.
"Ту-у-к…", - устало и протяжно шепнуло сердце, и я поняла, что все, механизм сломан. Что еще пару раз оно стукнет по инерции - и замрет навсегда.
И не будет нахального и надежного парня с мальчишеской улыбкой.
- А вот хрен тебе! - яростно сказала я, встряхивая руками. - Ты меня на свидание позвал? Позвал! А сам в кусты??? Не выйдет! Я тебя отучу обманывать девушек!!!
- Женечка, сынок, - его мать рядом плакала навзрыд.
- "Скорую помощь" вызывайте, потом вместе поревем, - рявкнула я на нее и впилась ладошками в Женькину грудь, кожа к коже, громко и отчетливо читая заклинание на переклад. На самом деле это целый ритуал, с пантаклей и жертвоприношением, только нет времени отыскивать дворняжку, мел и свечи. Придется просто прочесть заклинание, отдать от себя чуточку жизни, немного принять его смерти. Немного. Совсем немного. Только чтобы оно не остановилось, а там разберемся.
Наложив печать на заклятье, я снова припала к его груди ухом. Натужно, но сердце билось. Со скрипом, с шелестом, медленно - но все еще работало.
- Ты мне карусельки обещал? Обещал! Так что будь добр за свои слова ответить! - нежно улыбнулась я и как-то внезапно увидела, что парень-то вовсе не худ. Под рубашкой оказалось совершенное тело, с отчетливыми кубиками на прессе и идеальными дельтовидными мышцами.
- Упс, теперь будет два свидания! - пакостно ухмыльнулась я. - Я тебя тоже спасла! Ясно?
"Ты хоть при матери-то постесняйся", - чопорно заявил внутренний голос.
- Магдалина… - тут же донесся до меня полузадушенный шепот.
И обернулась - Ирина Сергеевна с серым лицом сидела на диване, прижимая руку к левой груди и, явно боясь вздохнуть, выдавливала из себя: - Нитроглицерин … дай. Сердце …
- Где, где таблетки? - отчаянно закричала я, кидаясь к ней. Та махнула свободной рукой куда-то в сторону, осторожно вздохнула, морщась от боли, и как-то осела, закатив глаза.
"Инфаркт, не иначе", - констатировал голос.
Я чуть не заревела.
Вот черт, ну и ночка у меня выдалась!
Сил лечить еще и маменьку не было. И потому я взяла из ее безжизненной руки трубку радиотелефона и набрала "03".
- Алло! - нервно затараторила я, не успела дежурная ответить. - Девушка, срочно нужна машина на Доудельную, сорок пять, квартира семнадцать! Очень сроч…
- Не кричите, - сухо оборвала меня дежурная. - Что за хулиганство - на этот адрес вызов уже был.
- Так то мать звонила, она уже с инфарктом лежит, - расстроено объяснила я.
- Вызов же был для молодого парня! - неприветливо сказала девушка.
- Ну да, - уныло покачала я головой. - Сначала он чего-то запомирал, а сейчас у его матери от расстройства инфаркт приключился!
- Сколько лет больной? - устало спросила она.
- Да откуда я знаю! Я тут посторонняя! Вы скажите, машина выехала?
- Выехала, встречайте у подъезда, - сказала она и положила трубку.
Как встречайте? А если, пока я бегаю, мать с Женькой совсем помрут? А он мне два свидания должен, между прочим!
- Ну вот что мне с тобой делать? - в сердцах сказала я, расстроено глядя на Женькины кубики на прессе.
- А какие варианты? - немедленно раздался нахальный голос.
Я обернулась и увидела, как другой Женька сидит прямо на столе, и с ухмылкой смотрит на меня.
Потом перевела взгляд на кресло. Почти неживое двухметровое тело все так же бессильно лежало в нем. Потом на стол, где вполне живой Женька сидел и дрыгал ногами. Потом снова на кресло.
- Ты кто? - заморочено посмотрела я на живого Женьку.
- Приехали! Знакомились уже!
- А это тогда кто? - указала я на кресло.
Парень вгляделся в себя - другого, в глазах плеснулось непонимание и изумление. Соскочив со стола, он подошел к креслу. Внимательно осмотрел свое второе тело, взял за руку. Зачем-то соприкоснулся лбами с собой - другим и отрешенно прикрыл глаза.
У меня голова пошла кругом. Черт, ну что за напасть? Надо встречать врачей со "скорой", а тут такой казус. Странно, но я совершенно не испугалась. Было дурное предчувствие, но не страх.
Пять минут я подождала, после чего решительно позвала:
- Женя!
Он медленно поднял голову, открыл глаза и вопросительно посмотрел на меня каким-то усталым взглядом.
- Объясни, что происходит?
Отрешенность стекла с его мальчишеского лица, плотно прикрылась беспечностью. Он ухмыльнулся и ласково спросил:
- А тебе какая разница?
- Разница есть! - твердо сказала я.
- Не будь занудой, - улыбка стала еще ласковее, и это настораживало.
- Это кто вообще? - сухо спросила я, указывая на тело в кресле.
Женька снова склонился над собой - другим, вгляделся, и лицо его преисполнилось нежности и гордости.
- Ух ты, какой все-таки я прикольный!
И он отечески потрепал себя по голове.
Вот только светлые волосы от его ласки не шелохнулись, пропустив между собой его ладонь, словно ее и не было…
Несколько секунд я непонимающе смотрела на это, потом рванулась к нему, взмахнула рукой… и с ужасом увидела, как она спокойно проходит сквозь него.
- Привидение? - беспомощно выдохнула я.
"Глупый вопрос", - вздохнул внутренний голос.
"Но он не похож, не похож, он ведь как реальный".
"Пока не попробуешь коснуться, - с какими-то стариковскими утомленными интонациями подытожил голос. - Влипли мы".
Женька вскинул голову, взглянул мне прямо в глаза и скучным голосом осведомился:
- И что? Если привидение - так и не человек?
Сердце мое заледенело, и я непослушными губами прошептала:
- Божечки, что же я наделала….
- В смысле?
- Это же я из тебя привидение сделала. Однозначно. Обряд был проведен с ошибками, на бегу, и, видимо, я просто твою душу дернула обратно, но в тело вложить не смогла…
Я смотрела на него остановившимся взглядом, не зная что делать - рыдать навзрыд, вымаливая прощение, или же просто напиться, уколоться и забыться.
"Ты чего, серьезно?" - недоверчиво протянул внутренний голос.
"Шучу! - тоскливо ответила я. - Но ситуация - хоть вешайся. Я же только что из живого человека привидение сделала…"
"А так бы он совсем помер…"
- А ты-то тут при чем? - Женька спокойно смотрел на меня, и, похоже, вовсе не собирался хватать катану и отрубать мне голову за такой проступок.
- А кто, Пушкин?
- Не приписывай себе чужие заслуги. Я медитировал, и смог достичь полного просветления.
Я недоверчиво посмотрела на него.
- Что, так быстро? Ты же медитировал всего-то минут пять.
- Долго ли умеючи?
- Слушай, тогда отлично. Ты просветлился, поигрался, теперь давай обратно, не пугай меня.
- Куда обратно?
- В тело! - терпеливо прояснила я.
- Ну сейчас! - он посмотрел на меня как на полную дуру. - Когда еще такой шанс выпадет, думаешь, просветлиться - это так просто?
- У матери от твоего просветления инфаркт, а я сдуру всю силу на тебя отдала, - устало сказала я, кивнув на Ирину Сергеевну.
Миг, и он неслышной тенью скользнул к дивану, присел и вгляделся в лицо матери.
- Скорая уже едет, - пожала я плечами в ответ на его отчаянный взгляд. - Пойду, встречу их. Ты уж присмотри, ладно?
Глава вторая
На улице было мерзко и холодно. Минут через десять я замерзла, пронизывающий ветер удивительно быстро выдул все тепло из моего тела. Помучавшись еще немного, я сбегала в ларек на углу, купила пачку "Парламента", бутылку подозрительно дешевого коньяка, вернулась на подъездную лавочку и принялась кутить.
Ведьмам запрещен табак и тем более алкоголь, только церковный кагор на причастии. Бабуля неоднократно говаривала мне, что пьяница ведьмой быть не может - сил не хватит вытянуть даже зубную боль или нарыв. Но я соблюдала этот запрет не из идейных соображений, мне самой не нравился ни табачный дым, ни вкус алкоголя.
Однако сегодня я с каким-то мазохистским удовлетворением делала затяжку, долго кашляла, после чего - бульк! - делала глоток ужасно противного коньяка. Отдышаться - и по-новой.
Я наказывала себя. Надеялась, что алкоголь отключит в моем сознании панику от того, что я натворила.
"Но он же того… просветлился. Сам. Твоей вину тут нет", - жалостливо напомнил мне голос.
"Ты сам-то в это веришь?", - устало спросила я.
Я ясно понимала, что это моя вина-то, что хороший парень Женька стал привидением. И ведь почувствовала, что что-то пошло не так во время моей работы по перекладу. Я ощутила, как он умер, ощутила как рванулась бессмертная душа ввысь, и как я, отчаянно словив ее своей магией, упорно пыталась вбить в тело.
И мне даже показалось что все получилось.
Черт!
Прокашлявшись от едкого сигаретного дыма, булькнула коньяком и вновь, запрокинув голову, принялась рассматривать звезды.
Я не знала, как поправить то, что натворила.
С малолетства я обучалась магии у своей бабули. С девятнадцати лет веду самостоятельный прием, так что опыта уже полно. От корки до корки я прочла Библию Ведьмы, родовую книгу Потемкиных, в которой восемь поколений наших ведьм вели рабочие записи.
Но вот такого казуса, как создание привидения из живого человека - я еще не слышала.
С расстройства я хватила аж два булька коньяка, горло невыносимо ожгло. Пришлось поскорее затянуться сигареткой, и тут же напал ужасный кашель.
Когда врачи приехали, я была почти в мире с окружающей действительностью. И погода стала казаться теплой, и мысли возвышенными - я размышляла о том, делать мне ремонт на лоджии или пусть стоит до следующего года.
- Сюда-сюда, - слегка пошатываясь, повела я врачей в квартиру. - Вот на этой ступеньке осторожнее, а то тут кошаки водятся, это очень опасно!
- И чем же? - неодобрительно покосилась на меня пожилая докторша.
- Женьки-то больше нет, - поведала я, все вспомнила и впала в еще более мрачное расположение духа. И посему до места трагедии хранила траурное молчание. Лишь войдя в комнату, я ткнула в Женькино тело и обвиняюще пробормотала:
- Вот, посмотрите, каков подлец! Наобещал бедной девушке: три свидания, карусельки, мороженое, цирк. Люблю, говорит, трамвай куплю, а сам взял да помер!
Потом перевела взгляд на второго Женьку, который сидел около матери и смотрел на меня странным взглядом, и уточнила:
- Ну ладно, ладно. Почти помер. Но все равно - какие теперь с ним свидания, вот скажите мне, люди добрые?
Так я сокрушалась еще минут семь, пока медсестричка, вконец выведенная из себя, не наорала на меня.
- Девушка! - сказала она. - Вы если напились, так сидите тихо и не мешайте работать!
- Я? Напилась? - искренне удивилась я. - Вы что такое говорите? Я же ведьма, мы не пьем!
Женька от моих слов только скривился и отвернулся.
И мне внезапно стало безумно стыдно.
Я прислушалась к себе - и осознала, как затуманен мой ум и неверны движения. Как неадекватно мое поведение. Как я… неприятна.
Вот черт!
- Полисы на больных где? - снова спросила девушка?
- Не знаю, - пожала я плечами.
- У матери в комнате лежат, - подал голос Женька. - Пошли покажу.
- Ага, пойдем, - кивнула я ему, и мы вышли, провожаемые недоуменными взглядами.
- Ты где успела напиться? - сухо спросил он по пути.
- Да я чуть - чуть, - вздохнула я. - Тяжко мне, понимаешь?
- И что, ты всегда проблемы так решаешь?
- Нет конечно. Обычно я к психоаналитику хожу. Но не пойду же я к нему с такими проблемами, верно?
Помолчав, я горько добавила:
- Вот так всегда. Стоит раз в жизни совершить нечто асоциальное - обязательно тут же запишут в неисправимые маргиналки…
- Сюда, - не обращая внимания на мои жалобы, Женька кивнул на дверь, мы вошли в комнату и я под его руководством извлекла из комода кучу бумаг. Нашла два полиса и мы пошли обратно.
- Ну ты из-за этого не передумаешь насчет тех нескольких свиданий, что мне обещал, а? - тревожно спросила я.
Он внимательно посмотрел на меня и хмыкнул.
- Ну и черт на тебя, - пожала я плечами, перешагнула порог и подала полисы пожилой докторше.
Та быстро их просмотрела и подняла на меня глаза:
- Больных мы забираем. Вы им кто? Сестра, жена?
- Невеста! - ляпнул мой дурной язык. - А что с ними?
Ну а как? Он мне сам пообещал карусель и медовый месяц, так что я, разумеется, невеста!
- У жениха вашего коматозное состояние, у матери его подозрение на инфаркт.
- А как завтра их навестить? - вылез с вопросом Женька.
Докторша на него даже и не посмотрела.
- Блин, ну не видит она тебя, неужто не понял! - сочувствующе сказала я.
- Девушка, а вы с кем все время разговариваете? - медсестра как-то подозрительно смотрела на меня.
- Да так, - смешалась я.
- Белка у нее, - хмыкнула пожилая. - Такая молодая, вроде приличная, а уже допилась до зеленых чертиков.
- Но-но, попрошу без оскорблений!
- Завтра позвоните дежурной медсестре в больницу, она вам скажет, куда ваших больных положили, - не обращая внимания на возражения, врачиха сунула мне клочок бумаги с нацарапанным телефоном, пошла, позвала водителя с носилками, и они отчалили.
Женька зачем-то пошел их провожать.
А я пошла на кухню, рассеянно взяла чашку с недопитым чаем и долго стояла у окна, вглядываясь в холодное утреннее небо.
Нет, я ни о чем ни думала. Не истерила. Просто пялилась в темноту, прорезанную алой полоской рассвета и крутила в руках чашку. Прижавшись лбом к холодному стеклу, я на диво быстро трезвела, и это было неприятно. Сразу накатывало понимание действительности.
Потом пришел Женька, встал рядом и спросил:
- Ну, ты чего такая расстроенная?
- Да уж, поводов нет, - едко ответила я.
- Да все нормально будет, - успокоил он меня. - Все равно это не твои проблемы, верно?
"Моя проблема - это ты", - чуть не ляпнул мой дурной язык, а вслух я спросила:
- Кто такая Нинка?
Не давала мне покоя вот эта девица, что порушила мне работу. И вроде мать Женькина разволновалась из-за нее.
- Завьялова, что ли? - хмыкнул он.
- Ну не знаю, - пожала я плечами. - Молоденькая, темные волосы до плеч, толстенькая.
- Точно, Нинка Завьялова, - кивнул он. - А что?
- Я ее у вас видела.
- Неудивительно, - скривился он словно от зубной боли, - Житья мне эта девица не дает, пристала как банный лист, "люблю - не могу". С матерью вроде дружат, как-то втерлась она к ней в доверие.
- Она часом … колдовством не увлекается? - на всякий случай осторожно спросила я.
- Чего?? - воззрился он на меня. - Шпионажем она увлекается! Магдалина, вот не хочется ничего плохого про девушек говорить, но она и правда достала - вечно по моему же дому с материного попустительства шныряет, вынюхивает. Достало.
- Ну, может быть решила тебя от большой любви приворожить, то-се, - не сдавалась я, пытаясь найти хоть кого-то виноватого, кроме себя.
- Слушай, не улыбай меня с утра пораньше. У нее мозгов на это не хватит. Смотри, лучше, что я умею, - он беспечно посмотрел мне в глаза, подошел к стене, и… прошел сквозь нее.
- Женя!
Из стены высунулась рука и помахала мне.
- Иди сюда! - мне как-то стало очень страшно в этот момент.
Он снова появился, радостно улыбаясь:
- Ну как?
Я вздохнула:
- Послушай, все это конечно здорово, Копперфильд отдыхает, но меня мучает один вопрос: что дальше?
Женька попытался ухватить кружку, ладонь прошла сквозь нее и он улыбнулся:
- Та-ак.
Потом, как-то очень красиво и изящно долбанул правой ногой по верхнему кухонному шкафчику. И на миг мне показалось, что тонкое стекло преградило путь его пятке - однако нет, это он ее остановил в миллиметре от дверцы. Покачал ногой туда-сюда, потом опустил ее на пол и глубокомысленно изрек:
- Мда-а.
- Слушай, экспериментатор, - не выдержала я. - Что дальше? Так и будешь без тела болтаться?
Он задумчиво на меня посмотрел и мягко сказал:
- Послушай, Магдалина. Это не твои проблемы. И не надо тебе об этом беспокоиться.
- А кто будет беспокоиться, если не я? Тебе-то, кажется, пофиг?
- Ты спрашиваешь, почему я не напился с горя как некоторые? Почему я не суечусь, не мечусь, не рыдаю, как ты?
- Да! Почему ты так спокоен??? - зло спросила я.
Он уселся на кухонный стол, вперил задумчивый взгляд в окно и ответил:
- В моей жизни есть дзен, Магдалина.
- При чем тут дзен, черт побери???
Он помолчал, потом вздохнул:
- Однажды молодой врач из Токио по имени Кусуда встретил своего школьного друга, который учился Дзен. Кусуда спросил его, что такое Дзен. "Я не могу сказать тебе, что это, - сказал друг. - Но одно я знаю точно. Если ты понимаешь Дзен, ты не должен бояться…".