* * *
Секретная служба, раньше носившая название MI-5 (Военная разведка), существовала в течение целого поколения, выполняя две важнейшие задачи. Одна заключалась в том, чтобы преследовать советских агентов, сумевших проникнуть в британское правительство, - к сожалению, этой работой приходилось заниматься постоянно, поскольку КГБ имел не одного агента внутри британской службы безопасности. Один раз их агент, Ким Филби, едва не стал главой "пятерки", почти предоставив Советам контроль над британской контрразведкой. При воспоминании об этом времени по коллективной спине "пятерки" все еще бегут холодные струйки пота. Вторая задача состояла в проникновении британских агентов внутрь Ирландской Республиканской Армии и других ирландских террористических организаций. Цель состояла в опознании их лидеров и ликвидации таковых, поскольку эта война велась по старым правилам. Иногда вызывали полицию, чтобы произвести арест, но в основном командос SAS высылались для более прямых действий. Разница в технике ведения войны объяснялась тем, что правительство Ее Королевского Величества никак не могло решить, является "ирландская проблема" вопросом национальной безопасности или всплеском преступности. Результатом такой нерешительности явилось, по мнению ФБР, продолжение "беспорядков", по крайней мере на десятилетие.
Однако сотрудники "пятерки" не обладали полномочиями принимать политические решения. Это делалось официальными лицами, которые довольно часто не прислушивались к мнению опытных экспертов, которые потратили целую жизнь, занимаясь решением такого рода вопросов. Не обладая возможностью формировать или хотя бы влиять на политику, спецслужбы продолжали военные действия, собирая толстые папки с информацией об известных и подозреваемых оперативниках ИРА, которые затем передавались другим правительственным агентствам для принятия соответствующих решений.
Вторая задача решалась, главным образом, с помощью вербовки осведомителей.
Передача информации о своих товарищах была еще одной старой ирландской традицией, и британцы долго пользовались ею. ИРА считала себя защитницей ирландских католиков, и это отождествление иногда дорого обходилось. Католический догматизм часто доминировал в сердцах и умах людей, которые убивали во имя веры. Тем не менее один из католических догматов гласит: не убий! Потому одним из чувств, переполнявших сердца и умы, было чувство вины. С одной стороны, вина была неизбежным результатом революционной деятельности, а с другой стороны, она была единственным чувством, которое не могли позволить себе революционеры.
У службы "пятерки" было собрано толстое досье на Шона Грэди, как и на многих других. Однако досье Грэди занимало у нее особое место, поскольку "пятерка" имела когда-то особенно хорошо информированного осведомителя в его секции, который, к сожалению, исчез, несомненно, он был устранен. Спецслужбам было известно, что Грэди отказался от практики стрельбы по коленным чашечкам в самом начале своей деятельности, заменив это наказание убийством, как более надежным способом ликвидации виновных в утечке информации. В результате никогда не оставалось тела, которое могла бы найти полиция. В настоящее время у "пятерки" было двадцать три осведомителя, работающих в различных секциях ИРА. Четверо были женщинами с более слабыми моральными устоями, чем это принято в Ирландии. Остальные девятнадцать были мужчинами, завербованными теми или иными способами, - правда, трое из них даже не подозревали, что делились своими секретами с британскими агентами. Служба безопасности прилагала огромные коллективные усилия, чтобы защитить осведомителей, и многих перевозили в Англию, когда их деятельность сходила на нет, и потом обычно отправляли в Канаду, где они вели новую, более безопасную жизнь. Однако в основном "пятерка" рассматривала осведомителей как ценные приобретения, от которых стремились получать информацию как можно дольше, потому что большинство осведомителей были людьми, убивавшими других или принимавшими участие в убийствах, и это делало их преступниками и предателями, совесть которых проснулась слишком поздно, чтобы офицеры, поддерживающие с ними контакт, испытывали к ним чувство жалости.
Грэди, говорилось в его досье, исчез с лица земли. Некоторые считали возможным, что его убили соперники, но, скорее всего, нет, потому что в этом случае такая новость ходила бы среди руководства ИРА. Грэди уважали даже его противники из других фракций в Движении, где он считался Подлинно Убежденным в торжестве своего Дела и был эффективным деятелем, убившим в Лондондерри полицейских и солдат намного больше, чем кто-либо другой. А Служба безопасности по-прежнему хотела отомстить ему за убийство трех солдат SAS, которых он захватил, пытал и затем убил. Их тела были найдены, и ярость SAS не утихала, потому что 22-й полк Специальной воздушной службы никогда не прощал и никогда не забывал такое зверство. Убийство, может быть, и простили бы, но пытки - никогда.
Сирил Холт, заместитель директора Службы безопасности, занимался сейчас своим ежеквартальным пересмотром основных файлов, и, когда он добрался до файла Грэди, остановился. Он полностью исчез из поля зрения. Если бы Грэди умер, Холт услышал бы об этом. Нельзя исключить и такой возможности, что Грэди отказался от военных действий, понял, что его организация решила наконец вести переговоры Ради заключения какого-то мира, и согласился пойти на уступки, покончив со своими операциями. Но Холт и его люди не верили в это. Психологический портрет Грэди, созданный главным психиатром больницы Гая в Лондоне, гласил, что он будет одним из последних, кто сложит оружие и примется за поиски мирного занятия.
Третья возможность заключалась в том, что он по-прежнему где-то скрывается, возможно, в Ольстере, может быть, в Республике. Второе более вероятно, потому что большинство осведомителей "пятерки" находились на севере. Холт посмотрел на фотографии Грэди и его двадцати "солдат" ИРА на которых тоже были заведены файлы. Ни одна из фотографий не была достаточно высокого качества, несмотря на компьютерную обработку. Ему приходилось исходить из того, что Грэди все еще жив, каким-то образом руководит своей воинствующей секцией ИРА, планирует операции, а тем временем старается ничем не выделяться. Все, что оставалось Холту, - это пытаться проследить за Грэди. Заместитель директора сделал пометку, закрыл файл, положил в стопку исходящих документов и выбрал другой. На следующий день его пометки будут помещены в компьютер "пятерки", который постепенно заменял бумажные файлы, но компьютер был не по душе Холту. Он не любил работать на нем, предпочитая папки, которые можно держать в руках.
* * *
- Так скоро? - спросил Попов.
- А почему нет? - отозвался Брайтлинг.
- А кокаин? - добавил он с гримасой отвращения.
- Чемодан с кокаином готов. Десять фунтов медицински чистого кокаина из наших собственных запасов. Чемодан будет на самолете.
Попову совсем не нравилась идея транспортировки наркотиков. Это не объяснялось внезапным приступом совести, просто беспокойством относительно таможенных инспекторов и собак, обученных вынюхивать наркотики. Брайтлинг заметил недовольство на лице Попова и улыбнулся.
- Успокойся, Дмитрий. Нет проблем. Ты просто везешь кокаин в наш филиал в Дублине. У тебя будут все необходимые документы. Однако попытайся сделать так, чтобы не пришлось пользоваться ими. Это может поставить тебя в затруднительное положение.
- Как скажете. - Попов позволил себе расслабиться. На этот раз он полетит на "Гольфстриме V", чартерном реактивном самолете, потому что доставлять наркотики в обычный аэропорт на борту рейсового авиалайнера было слишком опасно. Европейские страны склонны мягко относиться к прибывающим американцам, чьей основной целью было потратить здесь свои доллары, а не причинять неприятности, однако теперь повсюду завели собак, потому что все страны мира беспокоятся о наркотиках.
- Сегодня вечером?
Брайтлинг кивнул и посмотрел на часы.
- Самолет прилетит в аэропорт Тетерборо. Будь там ровно в шесть.
Попов приехал на такси в свою квартиру. Укладывать веши было просто, однако размышлять - нет. Сейчас Брайтлинг нарушал самые элементарные правила безопасности. Чартерный рейс частного реактивного самолета впервые связывал его корпорацию с Поповым, равно как и документация на кокаин. Это не было попыткой разрушить связь Попова с его нанимателем. Возможно, это означало, что Брайтлинг не доверял лояльности своего курьера, не верил, что, будучи арестованным, он будет держать рот на замке... но нет, подумал Дмитрий Аркадьевич. Если бы Брайтлинг не доверял ему, он не предпринял бы такую миссию. Попов всегда останется связующим звеном между Брайтлингом и террористами.
Таким образом, подумал русский, он все-таки доверяет мне. Но он все же нарушал правила безопасности, а это означало, что для Брайтлинга безопасность не имеет значения. Почему, каким образом это может не иметь значения? Может быть, Брайтлинг планирует устранение Попова? Это возможно, но Попов так не считает. Брайтлинг - безжалостный человек, но недостаточно циничный, а вернее, слишком умный. Ему придется считаться с вероятностью того, что Попов оставил где-то письменный отчет, поэтому его смерть вызовет раскрытие участия Брайтлинга в массовых убийствах. Так что это можно отбросить, подумал русский.
Тогда что?
Бывший офицер разведывательной службы посмотрел в зеркало на лицо человека, который все еще не знает, что ему надлежит знать. С самого начала его соблазнили деньги. Он превратился в какого-то частного агента, мотивацией действий которого были деньги, но он работал на человека, для которого деньги не имели никакого значения. Даже ЦРУ, каким бы богатым ни являлось это агентство, всегда вело счет деньгам, которые оно выдавало своим агентам. Американская разведывательная служба платила в сто раз больше, чем ее советский соперник, но даже она требовала отчета по этим деньгам, потому что у ЦРУ были бухгалтеры, правившие оперативниками, как придворные и бюрократы русского царя когда-то правили даже самой маленькой деревней. Из своих исследований Попов знал, что "Горайзон Корпорейшн" владеет огромными деньгами, но никто не становится богатым с помощью расточительности. В капиталистическом обществе богатство приобретается умом, иногда безжалостными действиями, но не глупостью и не разбрасыванием денег.
Итак, в чем же дело, думал Дмитрий, отходя от зеркала и продолжая укладывать вещи. Что бы ни планировал Брайтлинг, какой бы ни была причина для этих террористических актов - неужели разгадка совсем рядом? Все это не имело смысла. Вы скрываетесь до тех пор, пока это возможно, но когда в этом больше нет необходимости, то нет и смысла напрасно тратить силы. Дилетант, пусть даже такой талантливый, как Брайтлинг, не знал, не научился на основе горького профессионального опыта, что никогда нельзя нарушать правила, даже после того, как операция успешно завершена, потому что и в этом случае ваш враг может узнать что-то и использовать это против вас во время следующей операции.
...а что, если следующей не будет, подумал Дмитрий, выбирая нижнее белье. Если это последняя операция, которая будет проводиться? Нет, поправил он себя, неужели это последняя операция, которую мне нужно провести?
Он снова обдумал все детали. Операции, которые поручал ему Брайтлинг, все время приобретали все большие масштабы, и дело зашло так далеко, что теперь он везет кокаин, чтобы умиротворить террориста, после того как перевел шесть миллионов долларов! Чтобы сделать контрабандистскую операцию проще, ему дают документацию, оправдывающую пересылку наркотиков из одного филиала крупной корпорации в другой, привязывая, таким образом, его и наркотики к корпорации Брайтлинга. Может быть, его фальшивые документы выдержат проверку, если полиция проявит к нему интерес, нет, они почти несомненно выдержат проверку, если только ирландская Garda не имеет прямой связи с британской секретной службой MI-5, что сомнительно, и в равной степени сомнительно, что британской Службе безопасности известно его вымышленное имя или даже "пятерка" имеет его фотографию, хорошую или плохую, да и к тому же он давным-давно изменил прическу.
Нет, решил Попов, закончив укладывать вещи, единственное что имеет смысл, - это то, что предстоит последняя операция. Брайтлинг сворачивает свои действия. Для Попова это значит, что сейчас последняя возможность произвести окончательный расчет. И он почувствовал, что надеется на то, что Грэди и его паршивую банду убийц постигнет такой же печальный конец, как остальных в Берне и Вене, и даже в Испании, хотя он не имел к той операции никакого отношения. У него было сочетание цифр и контрольный пароль для нового номерного счета в швейцарском банке, и там было достаточно денег, чтобы жить и не тужить до конца жизни. Все, что ему нужно, это чтобы команда "Радуги" ликвидировала всех ирландских террористов, и затем он исчезнет навсегда. С этой оптимистической мыслью Попов вышел на улицу и остановил такси, чтобы оно отвезло его в аэропорт Тетерборо.
Он обдумает все по пути через Атлантику.
Глава 27
Агенты по трансферту
- Это напрасная трата времени, - сказала Барбара Арчер со своего кресла в комнате для совещаний. - F4 мертва, хотя ее сердце продолжает биться. Мы пробовали все. Ничто не может остановить Шиву. Ни одно проклятое лекарство.
- За исключением антител вакцины В, - заметил Киллгор.
- За исключением их, - согласилась Арчер. - Но ничто иное не действует, верно?
С этим согласились все участники совещания, сидящие за столом. Они пробовали буквально все-все приемы лечения, известные медицине, включая лекарства, о которых только еще говорили в американских медицинских центрах и в Институте Пастера в Париже. Они даже пробовали все антибиотики от пенициллина до керфлекса, и два синтетических, с которыми проводились эксперименты в "Мерке" и "Горайзоне". Использование антибиотиков было попыткой схватиться за соломинку, потому что ни один из них не помогал при вирусных заболеваниях, но в отчаянные времена люди прибегают к отчаянным средствам, надеясь, что может произойти что-то новое и неожиданное.
Но не в случае Шивы. Этот новый, улучшенный вариант геморрагической лихорадки Эбола, разработанный с помощью генетической инженерии для того, чтобы он был более выносливым, чем естественная версия лихорадки, которая все еще регулярно появлялась в долине реки Конго, был почти стопроцентно смертельным и стопроцентно стойким к лечению всеми известными науке лекарствами, представлявшими собой веху, прорыв в лечении инфекционных болезней. Даже эти революционные препараты нисколько не могли помочь в борьбе с Шивой - люди, зараженные ею, неизменно умирали. Многие погибнут от первоначального заражения лихорадкой, другие падут жертвой вакцины А, разработанной Стивом Бергом, и в результате воздействия этих двух форм Шива пронесется по земному шару как медленно нарастающий шторм. После истечения шести месяцев живыми останутся люди, попадающие в три основные категории: первая - это те, кто не был заражен Шивой каким бы то ни было способом. Их будет немного, потому что каждая страна с жадностью ухватится за запасы вакцины А и введет ее своим гражданам, потому что первые жертвы Шивы умрут ужасной смертью, что будет показано по телевидению, и это увидят все. Вторую группу составят самые редкие особи человечества, чья иммунная система сможет выстоять против Шивы. Лаборатории пока не удалось обнаружить ни одного из таких людей, но они неизбежно появятся, к счастью, большинство умрет в результате распада социальных служб в городах и населенных пунктах. Главной причиной смертности будет голод или шквальный рост преступности, что будет неизбежно сопровождать чуму или обычные бактериальные заболевания, возникшие от большого числа непохороненных трупов. К третьей группе будут принадлежать несколько тысяч людей, укрывшихся в Канзасе. Они думают о нем как о Проекте "Спасательная Шлюпка". Эта группа будет состоять из активных членов Проекта - всего несколько сотен, - их семей и других отобранных ученых, защищенных вакциной В Стива Берга. Это сообщество в Канзасе будет большим, полностью изолированным и защищенным целым арсеналом оружия на случай, если появятся нежеланные гости.