Наконец все кое-как расселись по своим местам: кто на коробке с пеномоющими средствами, кто на двух чурбаках для камина, кто на ступеньках стремянки. Котел гудел, было страшно тесно. Ну, может, кроме нас еще один кот поместился бы, но только карликовый.
Я выскочила на середину улицы, позвонила Мартусе с сотового Мартина, дала ей номер этого сотового, и едва я успела втиснуться назад в бойлерную, как перезвонила дисциплинированная Мартуся. В неожиданных ситуациях она всегда реагирует мгновенно, так было и на этот раз. Приятно иметь дело с надежными людьми.
Мартуся сразу взяла с места в карьер.
Итак, Юлькин Альберт отправился за последними экспонатами. У нее была своя галерея, весьма успешный бизнес. Он - гениальный дизайнер и вообще художник, каких поискать. Фирма процветала, дела шли отлично, к чему он тоже приложил руку. Короче, Юлька была не из бедных…
И вот Альберт уехал за артефактами и не вернулся. Открытие новой экспозиции назначено через день - вопрос престижа, деньги в рекламу вбуханы, время идет, Альберт не возвращается, молчит, мобильник отключен. Юлька начала сходить с ума.
Наконец ей позвонило нечто.
- Ваш милый поклонник находится в плену, и выкупить его может только дама сердца, - произнес крайне вежливый голос, непонятно, мужской или женский. - Все как в рыцарские времена, он пирует с врагом, но без выкупа на волю тот его не отпустит.
- Что за глупые шутки? - воскликнула раздраженно Юлька.
- Никаких шуток, сплошная суровая действительность. Стоимость кавалера по сегодняшнему курсу всего-навсего сто тысяч евро. Валюта новая, симпатичная такая, и прикинь, разве твое здоровье не стоит этих денег?
- Не верю! - взвизгнула Юлька.
- Мадам, пусть он сам говорит за себя.
В трубке послышался голос Альберта тот явно пребывал не в себе, но говорил без страха, а главное - был, судя по всему, вполне здоров:
- Дорогая, я в идиотской ситуации. Боюсь, что меня действительно похитили, и умоляю, не надо сообщать полиции. Я не хочу, чтобы ты еще больше нервничала, но… как бы тебе… Короче, я убедился, что полиция здесь только навредит…
Юлька впала в истерику.
- Что они с тобой сделали? Как ты себя чувствуешь? Почему навредит? Где ты?
- Не знаю. Со мной все в порядке, никто мне ничего плохого не сделал, успокойся бога ради! Речь идет только о деньгах, поэтому я чувствую себя полным дураком. Послушай, я постараюсь тебе потом все возместить, просто мне хочется вернуться в том же виде, в каком я к ним попал. Мне кажется, это только бизнес, никаких бандитских разборок… Будь у меня столько на каком-нибудь доступном счете, я бы сразу заплатил. Экспонаты я получил, они в машине…
- Что? А где машина?
- Знал бы - сказал в первую очередь, чтобы ты не понесла убытков из-за меня, но я не знаю. Господи, мы все вернем. Меня даже пальцем не тронули, все делается очень культурно и вежливо. Юленька, давай заплатим! Потом делай что хочешь, но сначала я должен вернуться живым и здоровым, желательно без дурацкого членовредительства!
На дальнейшие вопли Юльки отвечал уже тот странный голос.
- Мадам, альтернативой являются телесные повреждения вплоть до смертельного исхода. Один звонок в полицию - и вы распрощаетесь с поклонником навсегда. Незамедлительное осуществление операции вернет вам его еще сегодня со всем движимым имуществом. Платить будете или нет?
Юлька была деловой женщиной. Она мгновенно подсчитала, что и во сколько ей обойдется. Требуемая сумма у нее имелась.
- Как? Уверена, вы хотите получить сумму наличными.
- Разумеется. Приятно иметь дело с разумной женщиной.
- Я заплачу.
Сто тысяч евро кэшем лежали у нее дома. Предназначались совсем для других целей, но сейчас Альберт был дороже. Она успела еще подумать, что, во-первых, завтра он ей понадобится целым и невредимым, непременно в товарном виде, так как должен будет фланировать среди гостей на открытии вернисажа.
Во-вторых, ни за какие коврижки она не проболтается об этой передряге, потому как сразу пойдет слух, что ей за бешеные деньги пришлось покупать себе молодого парня, и подружки уписаются от радости.
В-третьих - если он пытается таким кретинским способом ее развести, то она его из-под земли достанет и распотрошит этого Хеопса со всей его гнилой анатомией. Но только после мероприятия! А в-последних, она прекрасно знала жизнь и понимала, что подключение в любом виде полиции затянет дело до невозможности, а значит, выставка, галерея и карьера пойдут псу под хвост, а всей дальнейшей жизнью останется только подтереться.
Без малейшей паузы в разговоре Юлька тут же потребовала представить пошаговый план обмена. Должен состояться прямо сейчас. Немедленно!
Похититель не скрывал своего одобрения, горячо ее похвалил и моментально изложил условия операции, и далее не очень обременительные. Место действия: ее собственная помойка, прямо за домом, оставить деньги в мусорном мешке между баками и сматываться. Начало - через десять минут. Если рядом будет ошиваться какой-то бродяга неизвестного пола, не обращать внимания.
- А если не будет ошиваться? - недружелюбно буркнула Юлька.
- Тоже ничего страшного, можно не ждать, он не обидится.
- А где Альберт, холера ясна?
- Там, где и должен быть. На рабочем месте.
На сем переговоры закончились. Юлька перекрестилась, дала себе слово, что если что случится, то обязательно оным мешком кого-нибудь прибьет, сунула его, куда сказано, нечто бродячее мелькнуло неподалеку в темноте, но у нее не было ни времени, ни желания присматриваться. Как ошпаренная вскочила в машину и через полчаса уже припарковалась у галереи.
Фургон Альберта стоял у запасного входа, а сам Альберт на пассажирском сиденье с проклятиями выпутывался из каких-то тряпок, веревок, клейкой ленты и прочей дряни, распространявшей вокруг дикую вонь мусорной свалки.
Романтическая история была выслушана нами в абсолютной тишине. Несмотря на неудобные позы и тесноту, никто не пошевелился до окончания сообщения. Мы не прерывали ее даже тогда, когда рассказ Мартуси дополнялся фрагментами прямого включения бесед заинтересованных лиц: Юльки, Альберта и похитителя.
- У тебя это записалось? - воскликнула потрясенная Малгося.
- Не у меня, а у Юльки. Она даже не знала, позже обнаружила. Я переписала и сейчас вам пускаю. Я умею.
- Значит, у Юльки это сохранилось? - спросила я поспешно.
- А ты бы что, выбросила? Конечно сохранилось.
Возбужденный Мартусин голос гремел в бойлерной, как из уличного репродуктора. Впрочем, наши голоса - тоже.
- Вы что там делаете? Все время эхо какое-то, где вы вообще находитесь?
- Не важно. В бойлерной. Когда это было?
- Почему в бойлерной?
- Потому что уверены, что здесь не поставили жучки и нас не подслушивают. Я спрашиваю, когда это было?
- По мне, так вас на улице слышно! В прошлом году. Скорее всего в мае. Май - месяц культуры.
- И Юлька тебе только сейчас рассказала?
- Ну да. Мы и виделись нечасто, и она все время дергалась, я думала, из-за своей экспозиции. Она всегда, когда готовит новую выставку, не в себе. Я даже и не спрашивала.
- А сейчас почему?
Мартуся так хмыкнула в трубку, что заглушило бойлер. Малгося схватилась за уши.
- Пусть она так не свистит, оглохнуть можно!
- Я не свищу! - оскорбилась Мартуся. - Это у вас там гремит!
- Хватит вам о звуках препираться, а ты давай по существу, - потребовал Витею - Мне тут стремя весь зад отдавило!
- Какое стремя?
- На каком сижу, то и отдавило!
- Ты же на ступеньке сидишь?
- Раз стремянка - значит, стремя!
- Да заткнитесь вы! Дайте ей говорить!
- Так я же и говорю! Ой, забыла, что хотела сказать.
- Хотела сказать, почему она сейчас призналась.
- А! От радости. Приобрела, наконец, в галерею какую-то коллекцию, не полностью, часть, охотилась за ней уже давно и собиралась купить еще в прошлом году, но не вышло, поэтому теперь прямо-таки порхала от счастья, пусть и не целиком получила. Ей обычно все удается, вот я и удивилась и спросила, почему в том году не срослось. Мы эту радость обмывали, Юлька в меня силком шампанское залила, но потом каждая из нас осталась при своем, я - при пиве, она - при вине. Вот подшофе у нее и вырвалось что лишилась денег. Дело это совсем немыслимое, вот я неделикатно и полюбопытствовала. А потом и вовсе обнаглела.
Мы дружным хором одобрили ее наглость. Мартуся обрадовалась, и у нее явно отлегло от сердца. Такой уж она человек: должен быть такт, хорошее воспитание, а она - нахалка такая…
- Да плюнь ты на воспитание, - решительно заявила я. - Дальше что?
- Ну, и рассказала об этом похищении. А еще говорит, что Альберт ни при чем, она уверена, что он не собирался ее доить таким образом. И после отпуска они поженятся. Я поклялась не быть свиньей и держать язык за зубами. Кажется, у меня растут пятачок и хвостик.
- Не переживай, в наше время пластическая хирургия творит чудеса, - утешила ее Малгося. - А что ты ей рассказала? Наверняка что-то пришлось для затравки.
Мартуся начала мяться. Я заволновалась:
- Лучше сразу говори правду. Ежу понятно, что ты должна была поддержать тему…
- А как вы думаете? А то бы она сразу заткнулась, в смысле, замкнулась. Я только слегка намекнула, что, мол, не она первая, не она последняя, с другими тоже бывало. О Иоанне - я ни-ни! Так, вообще, без подробностей. Не убьют же меня за это?
Мы согласились, что нет. Большей части информации Мартуся не могла знать, так как уехала раньше всех. А значит, и проболтаться не могла даже при всем старания. Я потребовала подробностей. Немедленно. Как этого Альберта похитили, где держали, на чем везли…
Тут, к сожалению, опять был полный облом. Юлька такими мелочами себе голову не забивала. У нее были дела поважнее: вернуть парня в комплекте с экспонатами, завершить обустройство выставки, пережить утрату коллекции, выяснить, не было ли со стороны Альберта какой подставы, отбить потери и так далее. Мелкие технические подробности, от которых не было никакой пользы, ее не интересовали, уж скорее - эмоции Альберта, который просто белел от ярости каждый раз, как вспоминал о своем приключении, и похоже было, что искренне.
Именно эти воспоминания занимали меня больше всего, но, к сожалению, ни Юлька, ни Мартуся не могли сказать ничего конкретного. Бойлерную мы, наконец, покинули.
И просто уму непостижимо, сколько сил и времени потратили, чтобы найти подходящее место расположения. В конце концов, остановились снова на террасе, в доме врубили на полную мощность телевизор с какой-то развлекательной программой, а сами общались шепотом, сжигая на гриле мокрые ветки с целью хоть чуточку отпугнуть оживившихся кровососов.
Витек наконец сдался:
- Ладно уж, раз так нужно, могу начать косить под общественность…
- Нет, - прервала его Малгося. - Сперва надо составить список похищенных. Я возьму бумагу.
Витек по привычке собрался было протестовать, но вдруг согласился с супругой:
- Точно. Всех жертв, по порядку, похищенных, оплаченных, рты на замке. Тех, что поубивали в несчастных случаях.
Чего-чего, а бумаги в моем доме было завались, особенно обороток, то есть чистых с одной стороны листов. С другой стороны листа находились куски разных моих романов, но это никому не мешало. Старательно поддерживая дымящий костерок, мы составили перечень имен, не слишком вдаваясь в хронологию по мере поступления, кому как вспомнилось. Список содержал как упомянутые выше случаи, так и те, что в текст не вошли. Список получился не очень длинный, но очень неприятный: часто встречались пометки "мертв", и без малого половина погибших были дети.
Из живых далеко не каждый находился в пределах досягаемости, имелось также несколько персонажей, на которых полиция, по мнению Гурского, не могла рассчитывать.
- Витек, твоя задача - найти в "Парнасе" некую пани Изу, - потребовала я. - Напряги своих корешей, пусть покажут пальцем. А еще запиши ее фамилию и телефон.
- Только разговаривать я с ней не буду!
- Ладно, я поговорю. У Каси надо забрать ложку и тряпку, может, смогут из них что выудить, это тоже - я… Нет, с пани Изой пусть Клара пообщается, в конце концов, они знакомы, так что нечего нос воротить.
- А с Олдяком разве не Клара? - напомнила Малгося.
- Из Олдяка ей ничего не выжать, во-первых, его вообще не достать, а кроме того, это она на него работала, а не наоборот. И вообще они друг друга ненавидят, так что, скорее, у пани Изы что нароет. Этот Юлькин Альберт.
- Мой жизненный опыт подсказывает, что на Юлькиного Альберта нельзя Мартусю натравлять, - предупредила Малгося. - Уж слишком к ней всякие-такие липнут. Юлька вмиг их на место поставит, и какой нам с этого навар? Похоже, она и так уже бдит, а то бы Мартуся давно до него добралась.
От всех этих общественных работ пока получались сплошные неприятности, вплоть до выселения из собственного дома Витек опять заныл, что из-за наших дурацких расспросов всех возьмут за жабры и мы же окажемся под подозрением, а он там оказываться не намерен. Хочешь не хочешь, пришлось мне опять поделиться секретной информацией.
- Сначала за жабры возьмут тех, что были здесь, у меня. Мы, конечно, ничего не знаем, но похоже, что они могут действовать по собственной инициативе. Так сказать, сами по себе… Весь этот элегантный киднеппинг теряется в общей массе, а процветает уже лет двенадцать, а то и пятнадцать, и каждая попытка докопаться до чего-то конкретного успешно гасится где-то наверху. Некая таинственная сила…
- Ты, часом, не путаешь, таинственная сила - это скорее о прежнем строе можно сказать!
- Рано радуешься, она произвела потомство…
- Так знают они об этих похищениях или нет? - потеряла терпение Малгося. - По мне выходит, что нет.
- Не зря они здесь у меня как черти из табакерки повыскакивали. Знают больше, чем говорят.
- Если мне придется, как бойскауту, вкалывать на ниве общественной инициативы, я тоже хочу знать больше! - решительно заявил Витек, и мы, наконец, принялись разрабатывать детальный план действий.
Сначала Кася!
* * *
Касю я обнаружила после непродолжительных поисков по мужской линии моей семьи, представители коей, вступая в брак, не меняли фамилии и не вносили гем самым путаницы в наши изыскания. И что самое удивительное, когда я решила нанести ей визит, выяснилось, что Кася живет прямо напротив Клары, так близко, что из окон ее квартирки можно было невооруженным глазом наблюдать, что происходит внутри Клариных апартаментов. Хотя, скажем прямо, какое-нибудь оптическое устройство в виде бинокля и пригодилось бы, но в тот момент я не собиралась проверять, регулярно та поливает цветочки или они приказали долго жить.
Кася, узнав о нашем интересе к ее истории, ужасно обрадовалась и возгордилась:
- Конечно, все у меня сохранилось. Берегу как зеницу ока, и даже представьте, здесь, в этой квартире, у родителей был ремонт, вот я и забрала все к себе.
Касины ложку и тряпку, по-прежнему тщательно упакованные, я решила как можно скорее всучить Гурскому. Разумеется, с соблюдением всех видов конспирации, строго секретно. И не лучше ли сразу написать на свертке "перед распаковкой сжечь", чем надеяться, что он скорее пристроит эти сокровища в какую-нибудь криминалистическую лабораторию, чем я.
Мы поболтали совсем немного, ибо меня как особу, ходившую в школу с ее двоюродным дедом, девушка воспринимала как живую историю, встреча с которой, само собой, случается не каждый день. Гораздо чаще такого рода древности фигурируют на надгробиях и живыми по определению не являются.
При этом я показала ей балкон Клары - без какой бы то ни было задней мысли, просто так, забавное совпадение. В этот момент на Кларин балкон как раз вышел спортивного вида представитель мужского пола, постоял немного, дав себя разглядеть, и удалился внутрь помещения. В какое-то мгновение я почувствовала что-то вроде дежа вю, но в настолько ослабленной форме, что это сразу же вылетело у меня из головы. На домушника, во всяком случае, данный тип никак не походил, тем более что и сама Клара маячила на заднем плане, поэтому можно было не придавать этому значения.
- Очень даже ничего себе мужчинка, - заметила Кася, но тоже мимоходом и без особого интереса. - Если еще что вспомню, я вам сразу позвоню, а вы мне! Я с чистым сердцем ей это пообещала.