Дамы не успели обменяться дальнейшими любезностями, так как зазвонил телефон. Клара бросила мимолетный взгляд на телефон в надежде, что сейчас выяснится, ждать хозяина дома или нет. Ее зажатость была столь очевидна, что супруга из принципа решила не торопиться: куда спешить, пусть девка подергается, а этот подлец тоже подождет…
Салон был большой, а телефон стоял далеко. Пока пани Мариэтта, переждав несколько звонков, очень медленно сползла с кресла и проплыла половину пути, включился автоответчик, а вместе с ним и сам Олдяк.
Дальнейший отчет о происшествии мы прослушали в записи с мобильника Клары.
- Сними трубку, чтоб тебя разорвало! - рявкнул разъяренный Олдяк. - Сотовый у тебя разрядился, дурында, возьми, мать твою, трубку!
Меньше всего госпожа Мариэтта хотела делиться с посторонними этим интимным диалогом с мужем, поэтому остаток расстояния она проделала полугалопом. Схватив трубку, она прервала мужнины излияния чувств.
Клара могла слышать только половину разговора остальное застряло в мобильнике:
- Да я же сняла! Ты где? Что ты? Не поняла… Как ты ко мне? Но здесь эта… Эта девушка… Она тебя ждет! Как я ей?.. Да, я ведь слушаю…
Она вдруг замолчала и после длительной паузы с ужасом произнесла:
- Как? Все? В банке? Там больше про… Сколько? Шестьдесят тысяч? Наличными? Ты сдурел! Но я сегодня не успею! Какой знакомый? Как - Севериан? Какой-такой Севе… Хорошо, хорошо… - Снова пауза, и вдруг отчаянный крик души: - О-о-о-ох!
Слушая только одного участника диалога, Клара не могла сделать определенных выводов, но подозрения возникли, и она ждала, что будет дальше.
- Боже милостивый… - сказала перепуганная пани Мариэтта, все еще прижимая к уху уже замолкшую трубку.
Вернув ее на место, секунд десять она стояла неподвижно, видимо что-то соображая, затем повернулась к Кларе. Теперь на ее лице и в глазах читалась такая вредная для здоровья мешанина чувств: дикая ярость, ужас, подавленность, паника, отчаяние, неуверенность и страшное беспокойство, что гостья поежилась. От ее прежнего высокомерия не осталось и следа. Пришлось перейти на мелкую трусцу. Смущенно кашлянув, она обратилась к Кларе:
- Вы должны… То есть прошу прощения… Нечего ждать, муж велел… То есть он вернется поздно… У меня нет ни минуты, прошу вас уйти, пожалуйста! Он завтра перезвонит и договорится с вами на другое время!
Мобильник на моем столе умолк..
Обалдев от всего услышанного в квартире Олдяков, Клара послушно поднялась и двинулась к выходу. У нее чуть было не вырвался идиотский вопрос, не надо ли чем помочь, но она вовремя прикусила язык, тогда как хозяйка практически выставляла ее за дверь.
- И вы ни слова! - вырвалось у пани Мариэтты уже в прихожей. - Никому! Вы ничего не слышали, вас вообще здесь не было! Я… Это портниха! Не успела выполнить заказ…
Если бы не это последнее, совсем кретинское вранье, Клара, возможно, ничего бы и не заподозрила. Зная семью Олдяков, она бы решила, что речь идет о какой-то неожиданной и срочной сделке пана Анджея, свалившейся как снег на голову, или о кредиторе, собиравшемся зайти за долгом с двумя крепкими приятелями. А жена не в восторге от операции, так как ее жаба душит. Только и всего. Никаких тайн, обычное дело. Но вот при чем здесь портниха?
Но и на другой день ей не удалось встретиться с Олдяком. Клара поймала его через два дня, они договорились по телефону о новой встрече. Бывший шеф злой был как собака, только что не лаял. Правда, когда встретился с Кларой, снова стал самим собой, производил нормальное впечатление, разве что проявил редкую уступчивость, ни о чем не спорил и пакт о ненападении одобрил целиком и полностью.
* * *
- Так что же ты сразу нам не рассказала? - удивилась я, дослушав до конца. - На фига домой мотаться?
- Я не была уверена, - как всегда с достоинством ответствовала Клара - Хотела проверить по ежедневнику. Были у меня подозрения, но я не люблю такие гадости прилюдно рассказывать. Следовало уточнить, найти бумаги, вот, пожалуйста, у меня все записано. Сразу записала на мобильник, слово в слово! И этим телефоном с тех пор не пользовалась, дома лежал.
Сделав вывод, что мы напоролись, или на нас напоролось нечто сногсшибательное, я снова пристала к Кларе:
- Погоди, а когда это вообще было?
- Без малого пять лет назад. Ты должна помнить, я тогда как раз рассталась… Ну, и вот…
Она явно смутилась. О всяких гадостях и правда не любила распространяться, я заподозрила, в чем дело, и пришла на помощь:
- То и другое одновременно? Похоже, речь идет о парне, раз из тебя слова не выдавишь…
- Ну, знаешь, если сопоставить по времени… Прицепился тогда этот татарин…
- Ты же говорила, что казак! - сразу вспомнила я.
Если бы не вино, щедро подливаемое Павлом, Клара наверняка бы не проболталась. Как говорится, in vino veritas.
- Точно не знаю, может, и то, и другое, какая теперь разница? Я его тогда последний раз видела, уперся, чтобы на прощание встретиться, навсегда уезжал, вот я сдуру и согласилась. Вспоминать противно, я никому и не рассказывала, ведь он мне такой скандал закатил!..
Из Клариного отчета и моих собственных воспоминании соответствующей давности сложилась следующая картинка. Точных сведений о казако-татарине или татаро-казаке у меня не было, но я понимала, что Клара заполучила жуткий гимор, познакомившись с каким-то неадекватным придурком, которому удалось ей понравиться. Поначалу введенная в заблуждение экзотической красотой и чувственным очарованием, она даже рискнула сойтись с ним ближе и не успела опомниться, как оказалось в его вечной собственности. Она должна во всем его слушаться и подчиняться казацким хотелкам. Или татарским.
Впав в панику, Клара попыталась осторожно отползти в сторонку от вулкана страстей. Не тут-то было! Получила в свой адрес кучу уголовно наказуемых угроз, перепугалась основательно, предприняла целый ряд серьезных мер противодействия и добилась, наконец, требуемого результата. И все же казацкий татарин еще пару раз возобновлял свои попытки восстановить статус кво анте.
Во время последней, как полагала Клара - прощальной, встречи вдруг обнаружилось, что надежда в казацких степях все еще жива. И ухажер рассчитывал, что девушка передумала и согласится на татарские ухаживания, а значит, он не уедет, или наоборот, она поедет с ним, не очень, правда, понятно куда. И был в этом абсолютно уверен, как вдруг оказывается, что она, якобы очень занятая, деловая, видите ли, женщина, шляется, непотребно одетая, по базарам и убегает, когда ее зовут.
Нет, всему есть предел!
Это в кратком пересказе существенная для нас часть скандала, остальное - полный бред с наидичайшими претензиями. Смысла в них не было ни на грош, но публика пребывала в восторге.
- Суть в том, что он настаивал, якобы меня видел, - продолжала Клара - Я и в самом деле вспомнила, что он хотел назначить встречу днем раньше, но у меня не было времени: мы вместе с переводчицей были у художника, выбирали цвет обложки, а потом, мне помнится, еще к тебе заехали посоветоваться… А он даже описал, что на мне был короткий меховой жакет в клеточку, и верно, есть у меня такой, но похожий был и у пани Олдяк, ну, почти такой же.
- И это называлось непотребной одеждой?
- Нет, не это. Мини-юбка и декольте до пупа. У меня в жизни не было юбки мини, во всяком случае, аж такого мини, и декольте я не ношу. Ты ведь знаешь, в чем я хожу. Как-то с самого начала у меня все стало связываться, когда заговорили о похищениях без полиции, но я подумала - показалось. А теперь проверила по ежедневникам, я, как вы с Алицией, все ежедневники храню, и в самом деле - очень полезная вещь, и пожалуйста, все сходится. День за днем: визит к Олдяку, потом к художнику, встреча с этим чокнутым…
- А по какому базару ты якобы шлялась?
- По Мировскому. Я и правда там частенько бываю, только не в тот день. А мы с этой Олдяковой немного похожи, особенно сзади. А еще жакет, и прическа у нее вроде моей.
Я задумалась, не слушая дальнейших вопросов и замечаний, так и сыпавшихся со всех сторон. В воздухе явно запахло сенсацией. Странное поведение пани Олдяк, ее сходство с Кларой, деньги наличными… Олдяка похитили, и он сам велел жене заплатить выкуп? А пылкий казак проговорился в присутствии постороннего?
Пришлось снова встрять в разговор:
- Шестьдесят тысяч для них - деньги?
- Вовсе нет. Одни выходные за границей, не больше. Ну, откажутся от банкета на именины, не велика потеря.
- Вот поди ж ты. А меня оценили в полмиллиона? Странно. Ты уверена, что это то же самое?
- Сама не знаю… - Клара явно сомневалась. - Вы думаете, надо кому-нибудь рассказать?
Говоря это, она смотрела на Аню, все присутствующие тоже взглянули на Аню, даже коты на террасе уставились на Аню.
Аня с преувеличенным вниманием изучала Кларины записи и изо всех сил боролась с собой. Я ее отлично понимала. Наконец она тяжело вздохнула:
- В принципе, надо бы обо всем рассказать полиции…
Мы не репетировали, но протест вышел на редкость единодушный. Все взорвались одновременно, были друг с другом согласны, и аргументы только взаимно дополнялись. Мы дружно констатировали, что здесь какая-то подстава. Эти менты, такие с виду дружелюбные и сверхвежливые, разводят нас как лохов. А во всей этой заварухе, начиная с антитеррористического прикола и кончая резко прихлопнутым участием общественности в расследовании, дерьмо просто волком воет. Задушив в зародыше разгоравшуюся строго научную дискуссию об акустических способностях дерьма, мы единодушно постановили разобраться в этом темном деле собственными силами, и никакая полиция в полном составе не смогла бы нам помешать.
И прошу заметить, я не утверждаю, что все тем поздним вечером были трезвы как стеклышко, кроме Ани, разумеется. Та снова тяжко вздохнула, пережидая как наше революционное постановление, так и околонаучную полемику.
- Боюсь, мне придется выступить в роли следователя прокуратуры. К счастью, я их неплохо знаю, и прошу на меня не обижаться, не протестовать и отвечать честно, поскольку это, - она помахала бумажками Клары, - подтверждает мои подозрения. Я могу начать допрос?
Никогда еще столь казенный вопрос не встречался с таким бурным энтузиазмом.
Аня, женщина ангельской красоты, ей бы добрых фей играть в сказках, превратилась вдруг в ангела мести с огненным мечом в руке и обрушила на присутствующих град вопросов.
- Отчет пани нуждается в уточнении. Кто такой Севериан? Вы его знаете?
- Нет. В жизни не была знакома ни с одним Северианом. И мне показалось, что Мариэтта тоже. Она как-то так произнесла это имя, будто и не имя вовсе, а иностранное слово. Во всяком случае, мне так показалось, хотя, может, что-то было в ее тоне?
Из записи на сотовом следовало, что было.
- Вы можете перечислить всех знакомых Олдяков, обоих, и его, и ее?
- Не знаю я их знакомых.
- Вы же с ним вместе работали!
- Но я не сидела с ним в офисе. Я там бывала только время от времени, заходила за рукописями, встречалась с переводчиками, делала корректуры, кого-то, конечно, видела… О, секретарша! Секретаршу я видела, пани Изу, но фамилии не знаю.
- А эта Мариэтта Олдяк?
- Знаю только, что она часто заглядывала в издательство, а меня терпеть не могла.
- А не проще самих Олдяков спросить? - с издевкой подсказала Малгося, безуспешно пытаясь вскрыть без помощи ножниц упаковку фисташек.
- Больше двух лет, как уехали из Польши, - неохотно ответила Клара - Сменили постоянное место жительства.
- Подружки ее! - торопливо вмешалась Мартуся, - Пани Иза могла бы знать…
- Некая Иза работает в "Парнасе", - сообщил Витек, занятый главным образом снабжением гостей выпивкой и льдом.
Я вдруг обнаружила, что потягиваю белое вино со льдом, хотя мне казалось, что до этого было красное; интересно, когда произошла замена? А может, мне только показалось?..
- Ты откуда знаешь? - заинтересовалась я.
- У меня там друганы, захаживаю к ним, слышал как-то, пусть пани Иза это отнесет по части бюрократии. Сам я ее не видел, а если видел, то не в курсе, так как понятия не имею, как пани Иза выглядит.
- И давно это было?
- Пару месяцев назад.
Аня слушала внимательно, смирившись с несколько хаотичной помощью при допросе и время от времени делая себе пометки. Затем сформулировала изысканную просьбу:
- Будьте так любезны сообщить мне имена друганов.
Витек немедленно сдал троих приятелей, вне всякого сомнения, добропорядочных граждан, которым контакты с законом никак не могли повредить. Аня записала их имена. Я тоже придерживалась мнения, что следует отыскать секретаршу пани Изу, которая в силу своей профессии должна была немало знать о своем экс-шефе и его супруге, а у той супруги могла быть доверенная подруга, а та подруга могла бы порассказать, и так далее. Что же до друзей экс-шефа, которого я и сама неплохо знала, то о его доверенных лицах нечего было и мечтать: сам он не верил никому, а уж ему - и подавно. Упомянутый Витеком "Парнас" был гигантским многопрофильным издательством, но и в нем отыскать человека, чье имя и род занятий вам известны, - отнюдь не бином Ньютона. Правда, пока оставалось неясным, кто должен был искать и зачем, но главное - иметь перспективу.
Аня со свойственным ей изяществом продолжала допрос Клары:
- Вы точно слышали его голос?
- По всему дому гремел, но недолго, пока записывался на автоответчик, потом уже едва слышно было.
- Он говорил свободно? Не по принуждению?
- Де нет. Не чувствовалось, что на него давят или что боится кого. Просто торопился и злился, только и всего.
- Из обвинения, что вы шлялись по Мировскому ранку, следует вывод…
Клара страшно возмутилась:
- Да не могла я быть на рынке, я же сказала, что была у художника! Долго! А потом - у Иоанны, поэтому и хотела проверить даты!
- Это нам уже известно, - попыталась успокоить ее Аня. - Похожая фигура, прическа, одежда..
- Она мне назло этот фасон скопировала! - возмущенно воскликнула Клара, продолжая бушевать. - Была в издательстве, когда я в нем пришла, я первая купила, маленькая партия меховых жакетов, и только в "Панораме", а эта гадина такой же заказала!
Страшнее обвинение трудно было придумать. Аня прекрасно поняла суть дела, не подвергала сомнению порядок приобретения предметов гардероба, но попыталась вытрясти из нее некоторые подробности.
- Не видя лица, легко ошибиться, особенно если свидетель находился в возбужденном состоянии. Где именно вы якобы находились на Мировском рынке. Подчеркиваю - якобы!
"Якобы" слегка притушило Кларино буйство.
- В разных местах.
- Попрошу точно указать.
- На галерее. Внизу. В мясном отделе. В овощном. В туалете. Везде.
- Туалет не являлся причиной обиды?
- Что? Нет, не туалет, а то, что я вроде как убегала. Носилась, как с пропеллером. Это цитата.
- А когда вас звали, вы убегали еще быстрее?
- Вот именно. На помойку. Предпочла помойку… поклоннику.
- Обиделся, - буркнула себе под нос Мартуся, явно проникшие сочувствием.
- Любой бы обиделся, - вполголоса поддакнула я. - Особенно кретин.
- Минутку, - урезонила нас Аня. - Из чего следует, что госпожа Олдяк посетила также мусорную свалку. А в руках у вас ничего не было?
Клара оживилась и сменила гнев на милость:
- Очень даже было! Только не у меня, а у нее!
- Разумеется, у нее. Просто чтобы не путаться…
- Да ладно… Гнусные инсинуации. - И все это я делала специально, ему назло, ничего не покупала, с самого начала таскалась с доверху набитым большим целлофановым пакетом, а потом удрала на свалку и пропала.
- После посещения свалки вас больше не видели?
- Вот именно. Исчезла. Назло.
Клара явно до сих пор не могла пережить казацко-татарских инсинуаций.
У Ани имелся солидный опыт проведения судебного расследования. Выводы были готовы через три секунды.
- Получается, что пани Олдяк помчалась на Мировский рынок с выкупом, оставила его на помойке и как можно скорее улетучилась. Некто, возможно переодетый бомжем, забрал пакет. Этот ваш… навязчивый обожатель не упоминал, что там крутился какой-нибудь, скажем, соперник?
- Нет. - Клара так удивилась, что даже перестала злиться. - Странно, ведь он должен был как раз что-то в этом роде заподозрить! Но если настоящий бомж… вряд ли принял бы его за конкурента…
- А может, какая бабушка-старушка-нищенка? - подсказала, горя желанием помочь следствию, Мартуся.
- Людей там было много?
- Откуда мне знать? Меня же там не было! Обычно бывает много. Столпотворение.
Много людей… Столпотворение… Что-то у меня внутри звякнуло. Уже второй раз, а в первый вовсе не касалось никакой замаскированной тетки, тетка вылезла сама и заглушила воспоминание. Чтоб мне раньше вспомнить!
- Ну и идиотка же я! - Мое заявление прозвучало так громко, что все обернулись, прервавшись на полуслове. Я вскочила было со стула и тут же плюхнулась назад. - Двойная идиотка, в квадрате, - добавила я для тех, кто еще не понял.
Никто не возражал, надеюсь, из вежливости, но причины столь неожиданной самокритики всех интересовали. Я охотно объяснила - мне не жалко, следствию, правда, это ничуть не помогло.
Дело о похищении многолетней давности, в которое я в некотором роде была замешана, помнилось весьма туманно. Много людей, столпотворение и торговая точка смутно маячили где-то на самом дне памяти. А на дно были запиханы по ненадобности, так как я все подробно записала сразу же после события, так, на всякий пожарный. Записала и успокоилась, нечего память перегружать. Компьютеров тогда не было, я печатала на электрической пишущей машинке, на плохой бумаге, может, даже на оборотках. Потом засунула эти листы куда-то, потом был переезд, и где они сейчас находятся - бог весть.
Рассказав все это, я проявила твердость и наотрез отказалась немедленно приступить к поискам своих записей. Завтра найду. Весьма вероятно, что это пойдет на пользу следствию, очень даже может быть. Но только завтра!
- Уже и так завтра, - подсказала Мартуся и простонала: - Боже правый, а мне утром ехать в Краков! И я все пропущу!
Она и не предполагала, что ее ждет в Кракове.