3. Допрос
Франц сидел на высокой неудобной табуретке в большой комнате перед расставленными полукругом столами. С момента ареста прошло около часа, в течение которого он принял (находясь под неусыпным надзором) душ, получил чистую одежду и был немедля переведен в карцер службы безопасности. Отдохнуть ему не удалось - через двадцать минут его вызвали на допрос, и чувствовал он себя соответственно.
- - Ну, и как вы все это можете объяснить? - вопрос прозвучал нейтрально, пожалуй, даже сочувственно.
За столами перед Францем сидели три человека в белых мундирах - следователи службы безопасности, позади расположилась стенографистка, а у задней стены - какие-то мужчина и женщина в черной униформе внешней охраны (они опоздали минут на пять и остались непредставлены). Лиц служителей правосудия Франц не различал из-за двух ярких светильников, расположенных у боковых стен и направленных ему в лицо, - он видел лишь три темных силуэта. Приглушенный свет от ламп в черных абажурах на столах следователей и стенографистки не могли разогнать полумрака в задней части комнаты. Как всегда и везде на Втором Ярусе, было очень жарко.
- - Объяснять - не мое дело, господин Следователь.
Следователь справа от Франца негодующе хмыкнул, Следователь в центре резким движением поднял голову.
- - Но, посудите сами, подследственный: ваша версия событий - как вы ее нам изложили - абсолютно невероятна. - Следователь, сидевший слева, говорил мягким баритоном человека, желающего помочь. - Если вы хотите, чтобы вам поверили, вы должны представить объяснения.
- - Иначе мы будем интерпретировать факты сами. - зловещим басом добавил Следователь справа.
Добрый следователь, злой следователь - распределение ролей в этом театре теней оригинальностью не отличалось.
- - Тогда задавайте вопросы, господин Следователь. - От удара прикладом, полученного при аресте, у Франца нестерпимо болела голова.
Следователи переглянулись, и "Добряк" задал первый вопрос:
- - Вы утверждаете, что драка между вами и заключенными … э-э … - он заглянул в бумаги на своем столе, - 12-ым и 16-ым началась из-за того, что те хотели изнасиловать новичка - заключенного 24/21/17/2.
- - Да.
- - И 24-ый не мог защитить себя, пока за него не вступились вы.
- - Да.
Добряк умолк, как бы обдумывая услышанное, а в разговор вмешался Следователь, сидевший в центре:
- - Так каким же образом беззащитный 24-ый, - иронически спросил он резким неприятным дискантом, - превратился в могучего и беспощадного маньяка, чуть было не одолевшего вас, победителя его двоих обидчиков?
- - Не знаю. - Франц вспомнил запуганное выражение на лице новичка в начале событий, зловещую ухмылку в середине и ужасную гримасу в конце. - Нет, не знаю.
- - А кстати, почему вы вообще за него вступились? Вы за всех униженных и оскорбленных вступаетесь, как Дон Кихот? - Этот Следователь, видимо, играл роль "Скептика".
Франц промолчал.
- - Отвечай на вопрос! - гаркнул на него "Злыдень" справа.
- - Мое отношение к униженным к делу не относится.
- - Ах ты, сволочь …
- - Господа, господа … - примирительно перебил Добряк, - давайте не будем выходить за рамки … - он пошелестел бумагами на своем столе. - Продолжим допрос: каким, по-вашему, образом, 24-ый сумел выбраться из запертой камеры и расправиться с охранниками и вашим Наставником?
Секунд пять Франц собирался с мыслями.
- - Я не утверждал, что это он расправился с охранниками и Наставником.
- - Ну, полно-те, подследственный, - ведь кто-то же расправился, - произнес Добряк с укоризной, - судя по конечному результату. Причем сами же вы и показали, что 24-ый был еще жив, когда все остальные на этаже (кроме вас, конечно) уже погибли. Так не естественно ли предположить …
- - Естественно, господин Следователь, - не дожидаясь, пока его припрут к стенке, согласился Франц, - и точного ответа на этот вопрос я не знаю. - (Скептик презрительно хмыкнул), - Могу лишь предположить, что 24-ый ночевал не в камере, а в изоляторе.
Следователи многозначительно переглянулись. Добряк хотел задать следующий вопрос, но его перебил Скептик:
- - Вы упускаете из вида, мой любезный друг, что изолятор на ночь тоже запирается.
- - Это верно, господин Следователь, - парировал Франц, - но отношение охраны к изоляторным заключенным несколько другое, чем к заключенным в камере. 24-ый мог застать охранника врасплох.
- - Это каким же образом?
- - Например, вызвать его под предлогом плохого самочувствия, а потом зарезать.
- - Чем?
- - Ножом, который вы видели.
Лицо Скептика скрывала темнота, но чувствовалось, что он издевательски улыбается.
- - То есть, ножом, изъятым у вас с отпечатками ваших пальцев.
- - Я уже рассказывал, как это произошло.
Добряк сделал какую-то пометку в своем блокноте.
- - И откуда же, по-вашему, 24-ый достал нож? - Скептик не скрывал сарказма.
- - А откуда я?
- - А вот этого, подследственный, я у вас как раз и не спрашивал … ха-ха-ха! - Скептик захохотал, будто Франц сказал что-то остроумное. - Как говорится, на воре шапка горит! Ха-ха-ха!… - и благодушно пояснил, обернувшись к мужчине и женщине в заднем ряду, - Заключенные часто изготавливают самодельные ножи в механических цехах.
Франц промолчал - у него болела голова.
- - А откуда вы знаете, что 24-ый был отправлен в изолятор? И почему не упомянули об этом раньше? - опять с укоризной спросил Добряк.
- - Я не знаю, я - предполагаю.
- - Поясните.
- - Если новичок правдиво рассказал Наставнику о том, что произошло, тот должен был отправить его в изолятор.
- - И сделать соответствующую запись в Дневнике Потока, подследственный. - иронически добавил Скептик. - Ваша гипотеза остроумна, но может быть с легкостью опровергнута.
- - Ну так опровергните. - согласился Франц, - Вы нашли Дневник?
- - Нашли.
- - И что же?
Следователи опять переглянулись - Скептик недовольно хмыкнул.
- - Вы правы. - Это сказал Добряк. - 24-ый провел ночь в изоляторе.
Секунд десять в комнате раздавался лишь скрип пера стенографистки. Франц видел перед собой три одинаковых силуэта без лиц.
- - Есть еще одно обстоятельство, требующее разъяснений. - Добряк пошуршал бумагами у себя на столе и, найдя нужную, придвинул поближе к настольной лампе. - Последняя запись в Дневнике свидетельствует о том, что Наставник отправил 12-го и 16-го в карцер на двое суток.
Добряк многозначительно помолчал - видимо, ожидая, что Франц задаст вопрос, а потом продолжил:
- - Иными словами, те самые двое заключенных, с которыми вы только что подрались, оказались там же, где и вы. - Он поднял глаза на Франца. - Я искренне советую подумать, имеются ли у вас доказательства, что они были убиты до своего появления в карцере.
- - Наставник не мог отправить их в тот же карцер, - возразил Франц, - по Уставу участники драки должны быть разъединены.
- - А он отлично знает Устав … - язвительно произнес Скептик, - наверно, отличник по всем теоретическим. - Он раскрыл лежавшую перед ним папку и вытащил оттуда лист бумаги. - Только вот педагоги ваши так не считают, подследственный: дерзок, систематически проявляет несогласие, материал усваивается поверхностно … - он повернулся к Добряку. - Полюбуйтесь, коллега, - характеристика на него от преподавателя теории благодарности.
Добряк сокрушенно покачал головой.
- - Ну да не в характеристиках дело. - лицемерно продолжал Скептик после многозначительной паузы, - А дело в том, что, по имеющимся у нас данным, 12-ый и 16-ый ни в какой другой карцер Сектора не поступали, а следовательно, Наставник мог поместить их только в карцер вашего Потока.
Тыльной стороной ладони Франц вытер пот со лба и закрыл глаза - свет направленных в лицо ламп резал зрачки, как нож.
- - Это не согласуется с отправкой 24-го в изолятор, господин Следователь. - сказал он, не поднимая век. - Если б его обидчики ночевали в карцере, то сам он мог оставаться в камере.
- - Мне это тоже приходило в голову, - легко согласился Добряк, - но ваш бывший Наставник рассудил по-другому. И об этом свидетельствует запись в Дневнике.
- - Можно мне посмотреть в Дневник самому?
- - Нет. - встрепенулся Злыдень, - Ишь чего захотел!
- - Ха-ха-ха … - притворно засмеялся Скептик ненатурально тонким голосом, - а вы, оказывается, остряк …
- - Господа, господа! - в голосе Добряка чувствовалось невыполнимое желание сделать хорошо всем. - Давайте оставаться в рамках Устава. - Он раскрыл лежавший на краю стола том и, пошелестев страницами, зачитал, - Глава 11, Секция 5, Пункт 32: "Подследственный имеет право ознакомиться с копиями всех вещественных доказательств, проходящих по его делу." - он передал раскрытый том Устава остальным двум следователям.
Злобно/саркастически ворча, Злыдень/Скептик покорились. Добряк подозвал стенографистку, и та передала Францу фотокопию последней страницы Дневника.
Увидев ее, Франц открыто рассмеялся.
- - Я так и знал: запись сделана другим почерком, господин Следователь, - он демонстративно обращался к Добряку, игнорируя двух других следователей, - сравните ее с предыдущей строчкой, где говорится о переводе 24-го в изолятор.
Некоторое время следователи изучали свои копии злополучной страницы. Потом Скептик хмыкнул и поднял голову.
- - Скажите, подследственный, а ваш Наставник был действительно хорошим наставником? - вкрадчиво спросил он.
- - Не понимаю вопроса. - осторожно отвечал Франц.
- - Ну, вот вы рассказали, что обнаружили в его апартаментах пустую бутылку из-под рома. Он что - пил?
- - Не могу сказать, господин Следователь. - Франц стал понимать, куда тот клонит, но поделать ничего не мог, - Пьющим я его не видел ни разу. Если хотите узнать - сделайте анализ его крови или содержимого желудка.
- - Уже сделали, подследственный, уже сделали, - Скептик не мог удержать восторга, - ваш Наставник был в стельку пьян! А отсюда и изменение почерка. - он посмотрел вправо и влево на двух других следователей, - Ибо, как доказано графологической наукой, в состоянии опьянения почерк индивидуума меняется!
И опять наступила тишина, прерываемая лишь скрипом стенографисткиной ручки. Скептик удовлетворенно откинулся на стуле, Злыдень угрожающе раскачивался, Добряк удрученно качал головой.
- - Вы можете выключить лампы? - глаза Франца слезились. - Или, по крайней мере, направить их не в лицо.
- - Нет. - по голосу Злыдня чувствовалось, что он улыбается.
- - Почему, господин Следователь?
- - По Уставу, господин подследственный. - издевательский тон Скептика был особенно противен, - По тому самому Уставу, который вы так хорошо знаете.
- - Вы не имеете права видеть наших лиц, - извиняющимся голосом сказал Добряк, - и, кроме того, допрос записывается на видеопленку - нужен яркий свет.
- - Так зачем же тогда стенографистка, господин Следователь?
- - Ну, хватит! - рявкнул Злыдень, и, на этот раз, Добряк его урезонивать не стал. - Если ты сейчас же не заткнешься и не перестанешь дерзить, падаль, ТЕБЕ БУДЕТ ХУДО! - Последние слова он проорал в полный голос.
На мгновение наступила тишина.
- - Я вам в последний раз предлагаю изложить ваше объяснение событий, подследственный. - по голосу Добряка было слышно, что францева строптивость оскорбила его в лучших чувствах.
- - Какой в этом смысл, господин Следователь? Двое ваших коллег уверены, что я - убийца, и мои слова не смогут ничего изменить.
- - Согласно Уставу, ваше дело будет прекращено, если вы убедите в своей невиновности хотя бы одного следователя. - сухо сказал Добряк, - Ну что, будете говорить?
Прежде, чем ответить, Франц еще раз просчитал оба имевшихся у него варианта:
доказательного объяснения он представить не сможет - что бы он ни сказал, все будет осмеяно и разбито в пух и прах;
однако, молчание в данной ситуации еще хуже - версия, по которой он выходит убийцей, останется тогда единственной.
Он должен представить выгодную для себя альтернативную версию, объясняющую все факты!
- - Ну-у?! - рявкнул Злыдень.
- - Хорошо. - сказал Франц. - Слушайте.
Он был в поту с головы до ног - эффект холодного душа, принятого перед допросом, давно испарился.
- - Я исхожу из того, что, послав зачинщика драки - то есть, меня - в карцер, Наставник оставил 12-го и 16-го в камере, а новичка перевел в изолятор. Вскоре после отбоя 24-ый вызвал охрану и заявил, что задыхается или что у него рези в желудке, или, может быть, почечные колики. В таких случаях охранник - перед тем, как вызвать доктора, - осматривает больного сам. Я предполагаю, что у 24-го был нож …
- - Откуда? - перебил Добряк.
- - Пронес с Первого Яруса, господин Следователь.
- - Это невозможно, подследственный: контроль в приемнике очень жесткий - все личные вещи, включая одежду, у заключенных отбирают … да что я вам объясняю - вы это лучше меня знаете!
- - Контроль везде жесткий, господин Следователь. Когда мы с работы возвращаемся, нас тоже обыскивают.
- - Обыскивают или не обыскивают, подследственный, а холодное оружие в цехах изготавливается и в камеры проносится. - Добряк говорил намного суше, чем раньше. - Надеюсь, вы не станете отрицать очевидного.
- - Не стану, господин Следователь, - не сдавался Франц, - да только и вы тогда не отрицайте, что оружие в камере могут иметь только урки. Если б они нашли у меня нож, то этим бы ножом меня тут же и зарезали.
- - А как, по-вашему, подследственный, - вмешался Скептик, - закон урок дозволяет, чтоб вы им морды били?
"Вот ведь сволочь!" - подумал Франц.
- - Драка с 12-ым и 16-ым мне потом дорого бы обошлась, после карцера …
- - Если б они до этого дожили … - перебил Скептик, - Ну да ладно, подследственный, давайте для экономии времени по вопросу ножа согласимся не соглашаться: вы считаете, что оружие легче пронести с Первого Яруса, а мы считаем - что из механических цехов. Не возражаете? - он посмотрел на двух других следователей, и те закивали. - Продолжайте.
Три черных силуэта неподвижно, как мишени в тире, застыли перед Францем.
- - Зарезав охранника, 24-ый завладел его пистолетом, пробрался на главный пост и застрелил второго охранника.
- - Каким образом? - резко спросил Добряк, - Второй охранник не подпустил бы к себе заключенного ночью за пределами территории Потока, не подняв тревоги.
- - Насколько я понимаю, господин Следователь, если один из охранников уходит по вызову, то второй остается на главном посту у поворота на карцер.
- - Допустим.
- - Скорее всего, 24-ый обошел этаж по периметру кругом и подошел к главному посту с востока. Обратите внимание, что от пересечения восточного и северного коридоров до главного поста не более десяти метров; если 24-ый выскочил из-за угла и сразу выстрелил - охранник среагировать не успевал. С таким сценарием, кстати, согласуется и ориентация трупа: ногами по восток, головой на запад - пуля, пущенная из восточного коридора, как бы сбила охранника с ног.
- - Что ж, убедительно. - иронически согласился Скептик, - А теперь давайте рассмотрим альтернативный сценарий: убийца стреляет не из восточного коридора, а из карцерного. - он наслаждался собственной сообразительностью, - Причем охранник находится в этот момент слева от входа. Как, по-вашему, будет ориентирован труп?
- - В этом случае, труп будет ориентирован примерно так же, но …
- - Достаточно, подследственный. - Скептик с удовлетворением откинулся на стуле.
- - Ну уж нет, господин Следователь, - впервые за весь допрос Франц повысил голос, - раз уж вы потребовали от меня объяснений, извольте выслушать все, что я хочу сказать.
- - ЧТО?! - ужасающим басом заревел Злыдень, - ОПЯТЬ ДЕРЗИТЬ? - он привстал на своем стуле.
- - Господа! Господа! - вмешался Добряк, - Подследственный имеет право сказать, все, что сочтет нужным, - а уж выводы из его слов вы делайте сами.
Недовольно ворча, Злыдень опустился обратно на стул. Он жаждал крови - разговоры его не интересовали.
- - Карцерный коридор просматривается от главного поста насквозь, - объяснил Франц, - а потому, незаметно подобраться по нему к охраннику намного труднее, чем по периметру.
- - Но все-таки можно, подследственный, - опять влез Скептик, - если охранник стоит не в точности напротив входа.
- - Например, слева. - добавил Добряк, - Что, как мы уже выяснили, объясняет и ориентацию трупа. Продолжайте, подследственный.
Комбинезон Франца промок насквозь.
- - Ну, может, теоретически я и мог бы пробраться из карцера к главному посту незамеченным. - он замолчал и секунд пять слушал пульсировавшую в висках боль, - Но, во-первых, это исключительно маловероятно - чтобы второй охранник не смотрел в сторону карцера, зная, что его товарищ ушел туда ночью по срочному вызову; а во-вторых, я этого не делал, и доказать обратное никто и никогда не сможет.
Он посмотрел по очереди на сидевшие перед ним три черные фигуры.
- - Продолжайте, подследственный. - произнес Добряк ничего не выражающим голосом.
Подавив непрерывно усиливавшееся чувство безысходности, Франц продолжил:
- - Потом 24-ый перенес тело первого охранника из изолятора в коридор и спрятал его в стенном шкафу.
- - Каким образом в изоляторе не осталось следов крови? - злобно пробасил Злыдень.
- - Если держать труп сидя, прислоненным к стене, то кровь из перерезанного горла будет впитываться в переднюю часть мундира и не попадет на пол.
- - Значит, 24-ый попросил охранника сесть на пол и прислониться к стенке - и лишь потом зарезал его? - насмешливо поинтересовался Скептик.
- - Даже если кровь и брызнула вначале на пол, то в изоляторе есть умывальник, - все следы ничего не стоило убрать.
- - Я в это не верю. - это сказал Злыдень.
- - Ваше право, господин Следователь. - сделав паузу в ожидании дальнейших придирок (их не последовало), Франц продолжил, - Затем 24-ый проник в квартиру Наставника, убил его и завладел автоматической винтовкой.
- - Каким образом? Все огнестрельное оружие хранится в запертом сейфе - чтобы открыть его, нужно знать шифр. - это сказал Скептик.
- - Он мог пригрозить Наставнику и заставить его выдать шифр.
- - Этого не могло быть, подследственный: все указывает на то, что преступник убил Наставника сразу же, как проник в его апартаменты.
Франц на мгновение задумался.
- - Ну, тогда Наставник, в пьяном виде, мог забыть запереть сейф после того, как выдал оружие охранникам.
- - Это тоже маловероятно: охранники-то были трезвы и указали бы ему на просчет.
- - Они могли не заметить, господин Следователь.
- - Ну, хорошо, продолжайте. - неожиданно сдался Скептик.
Добряк и Злыдень промолчали - победа пришла к Францу подозрительно легко.