- Я тебе больше, чем отец, в том-то и дело. Я могу быть к тебе более жестоким, и в этом мое преимущество. Мечта каждого родителя - чтобы его сын превзошел отца. Более высокого положения, чем имею сегодня я, мне уже не достичь. Я не стал короноваться на вора в законе. А это не то предложение, от которого легко отказаться. Именно поэтому я выше других блатных. Я одиночка, живущий по понятиям криминального мира, - Никита кивнул. - Именно поэтому вор не должен иметь ни жены, ни детей. Как я.
Машина плавно тронулась с места. И вновь Никита не поинтересовался, куда они едут, понимая, что находится в полной зависимости от Тихона - сам, добровольно отдался в его руки, доверил ему свою жизнь.
"Если бы кто-нибудь, - думал Никита, - сказал мне сегодня утром, что я, забыв о своей любимой, брошусь в объятия проститутки, я бы посмеялся над ним. Но, оказывается, опыт имеет преимущество над молодостью. Тихон все пережил раньше меня, он знает все наперед. Он устроил мне что-то вроде вакцинации, когда прививают болезнь в слабой форме. Немного поднялась температура, затем пара бессонных ночей - и зараза уже никогда не возьмет человека. Мне для разочарования хватило полчаса, куда хуже, если бы это длилось полгода или год".
- Тебе есть о чем подумать, - засмеялся Тихон.
- Да. Подбросил ты мне пищу для размышлений. "Волга" миновала кольцевую дорогу и неслась прочь от города.
- День сегодня выдался отличный, - произнес Тихон, сворачивая на проселочную дорогу, ведущую в лес. - Последние хорошие деньки в этом году.
Машина въехала в лес. Долго петляла по разбитой грунтовой дороге, пока, наконец, не остановилась на большой поляне. Трава здесь росла высокая, выше колена.
- К сожалению, я не видел, как тебя били, - сказал Тихон. - Но, думаю, тебе не хочется, чтобы это повторилось?
- Еще бы!
- Я никогда не отличался физической силой, - говорил Тихон, прохаживаясь по поляне. В чисто городском прикиде он выглядел здесь абсолютно чужеродным элементом. Казалось, карманник недавно вышел из оперного театра. - Вопрос всегда упирается в силу воли, - продолжал Тихон. - У кого она есть, тот побеждает. Держи, - он выхватил из кармана складной нож-бабочку и, высоко подкинув, бросил его Никите. Тот изловчился, поймал нож, неумело взял его в руку. - Ты держишь его, как палку, а он должен стать твоим продолжением. Ощути его. Нож всегда живой, если он в умелых руках. В пальцах Тихона появился отточенный советский пятак.
- Как ты думаешь, кто сейчас победит, схватись мы по-серьезному?
- Ты, - без тени сомнения признался Фагот.
- Я сильнее тебя?
- Сильнее.
- Тогда нам не стоит рисковать, - улыбнулся Тихон и забрал у Фагота нож. - Он пригодится тебе позже, когда ты научишься с ним обращаться.
И тут Тихон продемонстрировал класс. Нож в его руках то раскрывался, то вновь прятался в рукоятку. Железо лязгало, нагоняя на Фагота страх.
- Не завидую я тому, кто попадется на твоем пути. Нож исчез в кармане вора.
- Чтобы тренироваться, нам хватит и этого, - Тихон достал два маркера: один зеленый, другой красный. - Если ты не собираешься убивать, то достаточно полоснуть противника, и острие маркера вполне заменит нам лезвие ножа.
Тихон изготовился, левая нога чуть вперед, правая рука опущена, маркер лишь выглядывал из его пальцев.
- Ну, нападай на меня!
С зеленым маркером в руках Фагот сделал выпад. Его рука вспорола воздух, хотя Никита был уверен, что достанет Тихона. Тот отклонился лишь на пару сантиметров, и именно их не хватило, чтобы маркер достал до его пиджака. Тут же Тихон взмахнул рукой. Никита даже не успел среагировать, как прерывистая красная полоска появилась на его рубашке.
- Ты ранен, - радостно сообщил Тихон, - и деморализован. Хлещет кровь, ты даже не знаешь, насколько глубока рана. Может, она и затянется через пару дней. Но ты замер на несколько мгновений, которых мне хватит для того, чтобы тебя прикончить, - и вновь Тихон взмахнул рукой, на этот раз маркер прочертил полоску на лице Фагота. - Не стой, нападай, двигайся, летай, представь, что у тебя есть крылья, взмахни ими.
Тихон не делал ни одного лишнего движения. Фагот, бегал кругами, бросался, приседал, пытался добраться до старого карманника, но ничего не получалось. К концу поединка Фагот тяжело дышал, пот катился с него градом. Тихон же даже не вспотел.
- Все, хватит.
Тихон присел на невысокий пенек. Его рубашка и пиджак оставались чистыми, Фагот же был весь исполосован красным маркером.
- Ты расстроен?
- спросил карманник.
- Хотелось бы лучшего результата.
- Тогда вставай. Продолжим занятие. Каждый твой новый выпад должен приблизить тебя к цели. И вновь начался поединок.
- Все дело в воле! - кричал Тихон. - Ты не уверен, что сумеешь достать меня. Поверь в себя, и тогда все получится.
Совсем короткий зеленый штрих на светлом пиджаке Тихона заставил Фагота радостно вскрикнуть.
- Я не поддавался тебе, - предупредил вор. - Ну, давай же, давай еще!
Теперь уже и пожилому карманнику приходилось шевелиться. Старик и парень бегали друг за другом по поляне, кричали, подбадривали друг друга. К концу дня, когда Фагот совсем обессилел, Тихон подвел итоги:
- Случись что-нибудь сегодня вечером, ты бы сумел постоять за себя.
- Не знаю, - засомневался Фагот. - То, чем мы занимались, - это игра. А впереди - жизнь.
- Жить нужно, играючи, - предупредил Тихон и вынул из кармана нож-бабочку. - Держи. Раскрой его, махни рукой - так, словно пытаешься погасить пламя зажигалки.
Щелкнула рукоятка, лезвие, сверкнув всего на мгновение, снова спряталось в ней.
- Быстрее! - приказал Тихон, он буквально сверлил глазами Фагота.
Тот вскидывал руку, опускал, пытаясь подражать вору. И, наконец, после сорока минут тренировки у него начало получаться. Он уже наперед знал, что произойдет с ножом при каждом движении руки.
- На три дня игра на музыкальных инструментах в торговом ряду отменяется, - объявил Тихон, когда они с Фаготом сели в машину. - Пока стоит хорошая погода, мы с тобой каждый день будем выезжать тренироваться в лес. Тебя еще ждет стрельба, нужно научиться владеть заточкой и рукопашным боем.
- Ты говоришь, как инструктор спецназа, - улыбнулся Фагот.
- Нет, - покачал головой Тихон, - тюрьма - это университет, а спецназ - в лучшем случае, училище. Человек в форме никогда не достигнет совершенства, он служит хозяину. Мы же - блатные - вольные люди.
Следующие три дня Фагот приезжал домой измотанный, уставший, уже ни на что не оставалось сил. Хотелось, не ужиная, упасть в постель и забыться сном.
К концу третьего дня, когда солнце клонилось к закату и длинные тени деревьев накрыли всю поляну, Тихон опустил руку с зеленым маркером.
- А теперь посмотри, - сказал он Фаготу. Оба они стояли в белых рубашках, сплошь исполосованных маркерами. - На твоей рубашке столько же полос, сколько на моей. Мне нечему тебя больше учить.
- И что теперь? - спросил Никита.
- Ничего, - развел руками Тихон, - теперь ты сам должен уметь распорядиться своим талантом. Совершенствовать его или зарыть в землю. Не знаю, когда это тебе пригодится - завтра, через месяц, через год, а может, вообще никогда, но знай, что ты можешь постоять за себя. Теперь ты и вести себя станешь по-другому. И Никите показалось, что Тихон Павлов потерял к нему всякий интерес. Карманник довез его до дома и даже не сказал, увидятся ли они завтра.
ГЛАВА 6
Николай Николаевич Князев просыпался всегда в одно и то же время, в половине шестого. Так случилось и сегодня. Тетушка никогда не выходила утром из своей комнаты. Николай лежал на узкой кровати, выполненной по его же чертежам. Ложе было не только узким и длинным, как постамент для гроба, но и жестким. Под тонким тюфяком лежала деревянная плита, изготовленная из дубовых клееных досок специально по заказу Князева. Он был накрыт тонким суконным одеялом, глаза были закрыты, дыхание ровное. Руки скрещены на груди. Если бы в тонкие пальцы с ухоженными ногтями вложить и зажечь свечу, а на лоб положить бумажную ленточку, Николай Николаевич Князев выглядел бы как покойник. Бледное лицо, почти незаметное дыхание, восковой точеный профиль, царские усы и бородка, высокие залысины.
Он досчитал до ста - так Николай Князев делал всегда - затем, не открывая глаз, прочел молитву. Лишь когда прозвучало "аминь", веки дрогнули, глаза открылись. На балконе ходили голуби, уже ожидая хозяина квартиры. Князев слышал, как они ворковали, постукивали твердыми клювами о жесть карниза, слышал мягкий, приятный звук, ласкающий душу и сердце, звук трепетания птичьих крыльев.
- Ангелы мои, - произнес Князев, резко вставая. Он подошел к окну, взглянул на небо - голубое осеннее небо с островками легких облаков. Небо отразилось в глазах Князева, они были такими же ясными, с легкой дымчатой поволокой.
Зарядка, холодный душ, причесывание, чай, портфель с двумя медными замками. В портфель ставится банка с водой. Башмаки еще вечером начищены до блеска. Роговая ложечка, шнурки - и он готов к выходу на работу. Все просто, все как всегда. Но, может быть, сегодня Николай Николаевич чуть дольше смотрел на полутораметровый портрет Николая II, висевший на стене у окна, рядом с флагом и золоченым двуглавым орлом, затем произнес вслух:
- Мы, Николай Третий, помазанник Божий, приступаем к миссии, предначертанной нам отцом небесным.
Он бесшумно закрыл дверь, повернул ключ, спрятал его в карман френча и, спокойно глядя перед собой, пошел по ступенькам. Во дворе он оглянулся на окна тетушкиной квартиры, на подоконнике увидел фарфоровую точеную фигурку белой голубки. Ему показалось, что птица смотрит прямо на него оранжевыми точками глаз.
- Все, пора. До встречи, птица. Мы обязательно с тобой встретимся. Все в мире повторяется, и ничего не делается просто так. Без воли Божией даже песчинка не упадет на землю, даже листок не слетит с дерева, даже голубь не обронит легкое перышко. И не случайно много лет назад я встретил грязного монгола, и он открыл мне мою тайну. Он сказал тогда, на берегу реки, глядя в огонь костра, от которого исходил запах более сладкий, более терпкий, чем запах ладана в праздничное богослужение:
- Ты, начальник, есть русский царь. Ты должен найти, камень, сверкающий, как луна. Взяв его, ты станешь самим собой. Ищи камень. Ты, начальник, с ним должен встретиться, и ты с ним встретишься. Только ищи его и не забывай о нем. Князев помнил все, что сказал монгол, до единого слова. "А как он выглядит?" - заглядывая в глаза монголу, спросил тогда подполковник. "Ты его узнаешь. А он узнает тебя". "Но какой он, ответь?".
Монгол загадочно улыбнулся в жуткие усы и посмотрел в небо, ровное, как сковородка, без птиц, без звезд, без облаков. "Иди", - прошептал подполковник.
Монгол поклонился, затем упал на колени. И подполковник пограничных войск, сам не ведая почему, не отдавая себе отчета в собственных действиях, перекрестил монгола. Сигарета замерла в пальцах солдата-водителя, а потом он сделал глубокую затяжку. Западный ветер подхватил голубой дым дешевой сигареты и развеял его, поглотив и растворив в себе смолистый запах.
Подполковник Князев вернулся в свой УАЗик спокойным и просветленным, словно вышел из церкви, отстояв всенощную, пролетевшую для него как одно мгновение.
Куда ехать, подполковник водителю не сказал, ему в данный момент было все равно, куда помчится командирский УАЗик. После встречи с грязным загадочным монголом он твердо знал: его цель теперь - найти загадочный камень.
Обо всем этом Николай Николаевич Князев размышлял, стоя на задней площадке троллейбуса и глядя в окно на автомобили,, прохожих, дома. Он смотрел на них так, как смотрит повелитель, наделенный Всевышним силой и неограниченной властью. И лишить этой силы и власти Николая Князева не может никто, лишь он сам может от нее отказаться, отречься. Но делать этого он не станет. Детская улыбка появилась на его лице, глаза засверкали.
"Ну вот, я тебя и нашел. Сегодня ты станешь моим, и жизнь моя изменится. Я обрету себя и смогу произнести вслух свое настоящее имя: Николай Третий - помазанник Божий".
Додумать эту мысль помешал толстый мужчина с лицом мясника. Он толкнул Князева локтем в спину и даже не извинился. Николай Николаевич попробовал подвинуться, но это ему не удалось, троллейбус был переполнен. Мужчина толкнул его еще раз:
- Что стоишь, как царь? - пробурчал он, дохнув на Николая Николаевича перегаром. - Ух ты, чёрт, - услышал он над ухом, - а точно на царя похож!
Князев взглянул в глаза тучного потного, толстяка. Тот от его взгляда съежился и мгновенно отпрянул, подался в сторону, словно от Николая Князева исходила невидимая сила. Так пес шарахается от человека, который смотрит на него, ничуть не боясь, без капли страха в глазах. Тучный мужчина, расталкивая локтями пассажиров, двинулся к выходу. "Они уже начинают понимать, кто я есть".
В кожаном портмоне, во внутреннем кармане френча лежали пятьсот долларов - все деньги, которые были у Николая Князева. Он взял их с собой - возможно, они ему понадобятся. Вернется ли он домой, Николай Николаевич не знал.
Князев вышел на своей остановке, миновал подземный переход. Взглянул на то место у торговых рядов, где обычно стоял музыкант в черных очках, так замечательно и проникновенно исполняющий "Боже, царя храни", улыбнулся своим тайным мыслям и с этой улыбкой вошел в метро. Дальше все шло обычно и буднично.
Проверка, предъявление документов. Его впускают, затем еще одна проверка. Он достает из портфеля банку с водой, связку ключей от квартиры, показывает на часы на тонкой серебряной цепочке. Проходит через рамку металлоискателя, смотрит в глаза охраннику и тот, как обычно в подобных случаях, говорит:
- По вам часы сверять можно. Но сегодня на эту фразу охранник услышал странный ответ:
- Точность, дорогой мой, это черта королей и императоров.
Банка с освященной водой была возвращена в портфель, замочки щелкнули. Князев, держа портфель в левой руке, а связку ключей в правой, двинулся к месту своей работы. Он открыл кабинет, вошел в него. Бросил горсть зерен кремлевским голубям и воробьям, улыбнулся, слыша, как они толкутся на карнизе зарешеченного окна. Открыл сейф. Там за папками, серыми и однообразными, лежал завернутый в салфетку кусок хрусталя - точная копия бриллианта, покоящегося в хранилище музея в массивном сейфе. Настоящий бриллиант планировалось выставлять в зале лишь на открытии выставки и при посещении ее официальными делегациями.
Николай Николаевич несколько мгновений подержал холодный безжизненный камень на ладони, затем сжал пальцы и опустил камень в карман френча. Вытащил из портфеля банку с водой, поставил на подоконник.
Все было рассчитано до секундам, вся операция была продумана. Щелкнула крышечка часов. Механизм пропел первые такты гимна "Боже, царя храни", и часы исчезли в кармане.
Кто еще так хорошо разбирается в различных системах охранных сигнализаций, как отставной подполковник пограничных войск? Разве что инженер-электронщик да опытный вор-медвежатник, промышляющий ограблениями банков. Схемы сигнализации хранилища и музейного зала Николай Князев изучил как собственную ладонь - это была часть его работы. Он знал, где проходит какой провод, как сигнализация включается и выключается, как взаимодействуют между собой разные системы, дублируя друг друга. Сигнализация для него была проста, как примитивный кроссворд, как схема электроутюга.
Ровно в десять камень будет извлечен из хранилища и положен на свое место. Ровно в два часа выставку должен посетить премьер-министр. Мероприятие, конечно, важное, но премьер-министр - не президент, поэтому охраны будет намного меньше. Да и мероприятие пройдет не где-то в городе, а в Кремле, на надежно охраняемой территории, поэтому волноваться не стоило. И Николай Николаевич Князев был абсолютно спокоен.
Все было разыграно как по нотам. В десять Николай был в зале, и в десять же внезапно погас свет. Охранники засуетились, растерялись на мгновение, когда сигнализация, подключенная к автономной системе питания, вдруг загудела, заревела. И именно в этот момент на место бриллианта лег кусок горного хрусталя, а бриллиант, горячий как осколок солнца, исчез в кармане френча. Подмена произошла в считанные секунды.
Князев вернулся в свой кабинет, выпил стакан воды и опустил бесценный бриллиант, застрахованный известнейшей британской страховой компанией на два миллиона фунтов стерлингов, в банку с водой. На глазах Князева произошло чудо: камень исчез в воде, - сделался невидимым, лишь уровень воды в литровой банке поднялся на несколько миллиметров.
Хлопнула потертая пластиковая крышка. Николай сел за стол, положил перед собой личное дело инженера, специалиста по сигнализации, и принялся его изучать, листая страничку за страничкой. Через полчаса дело было спрятано в сейф, и Николай Князев, позвонив своему начальству, попросил разрешения покинуть рабочее место, сославшись на резь в желудке. Естественно, подобное разрешение он получил, ведь за все то время, что он работал в, должности заместителя начальника отдела кадров, он ни разу не просил отгулов, ни разу не покинул свое рабочее место в неурочное время.
- Конечно, Николай Николаевич, - сказал ворчливый мужской голос в трубке, - вы можете идти. Я понимаю, здоровье - святое. Нам, мужчинам в расцвете сил, оно необходимо, - и начальник отдела кадров, двусмысленно хихикнув в трубку, пожелал Николаю Николаевичу Князеву крепкого здоровья и успехов.
Князев волновался. Подойдя к охраннику, он открыл портфель, предъявив его содержимое. Тот же охранник, что встречал Князева утром, снисходительно улыбнулся, глядя в голубые глаза Николая Николаевича.
- Что-то не так, тезка? - спросил Князев у охранника.
Тот на несколько секунд замешкался, глядя в портфель и на пустое место рядом с книжками.
- А где ваша вода, Николай Николаевич? Князев улыбнулся:
- Все-то вы помните. Глаз наметанный.
- Служба такая. Помню все, что надо и чего не надо.
- Спасибо. Действительно, забыл пакет показать. Банку переставил, боялся водой книги залить. Крышка старая, неплотно прилегает. Что это со мной такое? Секундочку, я извиняюсь. Князев приподнял литровую банку с водой в полиэтиленовом черном пакете.
- Вот она. Великодушно благодарю за напоминание. Я без нее, - Князев задумался, - как в пустыне. Она меня лечит.
- Помогает? - осведомился охранник.
- Вроде, да. Ведь все в руце Божией.
- Да-да, проходите, пожалуйста.
Охранник, подержав несколько мгновений в руках банку, передал ее прошедшему через рамку Николаю Николаевичу. Тот поблагодарил охранника за напоминание еще раз, улыбнулся искренне и наивно, спрятал банку, завернутую в пакет, в портфель, ключи опустил в карман френча.
"Суеверен народ! Какую-то воду заговоренную носит. Посмотришь, солидный человек, отставной военный, образованный, при должности. А прижмет болезнь, начинает во всякую ерунду верить, словно бабка неграмотная", - проводив взглядом Князева, подумал охранник.