- Да, с самого начала говорили, там кусок двора принадлежит к соседним владениям, - поддержал Тадеуш дворницкое занудство. - Вроде что-то там утрясали, но я им довел до ума все преимущества, если плюнут на эти щебеночные бугры, и они поспешили прийти к согласию.
- И верно, - поддакнул Гутюша в своей манере. - Кобыла с возу, бабе легче. Разве что сделали бы санки с горки.
- Санки с горки остались теперь тем детям, - заметила Эва, привычная к Гутюшиной манере. - Где остаток территории?
- Пока нету, тебе что - мало? И так хватает дел с этим кусочком. А ты вообще-то была на месте?
- Была разок. Поеду еще осмотреть, потому как эта жертва прострела пока еще ни туда ни сюда. Одного его надолго не оставишь.
Тадеуш уже не валялся в постели, а геройски передвигался по квартире, хотя спина совсем не сгибалась. Надеялся, правда, через неделю начать вкалывать.
- Самое главное сейчас - барак для детей, - сказал он задумчиво. - Обмерьте вы эту заразу с дотошностью часовщика, предвижу, начнутся баталии и каждый винтик будет важен. Выиграет наверняка кооператив, у него своя рука где надо, пусть хоть детям дадут что-нибудь приличное.
Я решилась немного пооткровенничать насчет моего рабочего рвения, ведь Тадеуш мог оказаться весьма полезен.
- Любопытные дела творятся вокруг объекта, - подкинула я косточку.
- А на что мне вокруг? - удивился Тадеуш. Я рассказала о наркотиках, о таинственном притоне, находящемся где-то рядом. Призналась, что намереваюсь туда проникнуть под предлогом более полного обследования местности.
- Кое-что я уже разведала и знаю направление, да пока что не хватало времени на дополнительный осмотр.
- Ну! - подтвердил Гутюша. - Я под конец понял, куда ее несет. Только в проходе стоит то ли труп, то ли манекен. И воняет.
- И что, это входит в проект? - взволновался Тадеуш.
- Нет, стоит за дверью, - успокоила я. - Прямо в дилатационной стене. Как закончим, хорошо бы симулировать продолжение работ. Сделаю вид, необходимо, дескать, дополнительное обследование подвалов, и погляжу, что там такое.
- Судя по всему, делать вид не очень-то понадобится, без дополнительных обмеров и так не обойдется, - деловито заметила Эва. - А общество в лице Гутюши тебе обеспечено.
- В случае чего подтвердите, что я там шастаю в качестве легального труженика. А то вообразят еще, что я шпионка или еще кто… Террористка, например.
- В силу моей восторженной признательности засвидетельствую не глядя все, что пожелаешь, - торжественно поклялся Тадеуш. - А нельзя ли узнать, на кой тебе сдалась эта наркоманская берлога? Замешан кто-то?
- Ну как же, небось Дарий велел, - съязвила Эва.
- Убраться он мне велел. А меня снедает любопытство. Есть мнение, что во всем этом замешаны крупные шишки.
- Если ее когда-нибудь не пришьют, то я Паганини, - пророчески изрек Тадеуш и, поморщившись, сел за стол, где были разбросаны эскизы.
- А мне-то казалось, ты без ума от милиции! - фыркнула Эва.
- Да при чем здесь милиция? Добросовестная милиция такую малину с удовольствием бы ликвиднула. На мой взгляд, здесь орудуют важные лица. Жуткий клубок, кто в нем запутан, не поняла еще, а предполагаю самое худшее; честно говоря, до правды докопаться винтиков не хватает.
- Дай Бог здоровья, а умишко и такой сойдет, - вдруг наставительно брякнул Гутюша. Я повернулась к нему.
- Гутюша, ты, надеюсь, понимаешь, что я открыла тебе страшную тайну и трепать языком не следует?
- Я что - себе враг, садист что ль набекрень, - обиделся Гутюша. - С кем попало носом не трусь.
- Умоляю, сделайте этот барак до того, как вас посадят на много лет, - зажалобился Тадеуш. - Мне чертовски неохота делать смету дважды…
* * *
- А все эта Сушко, пани начальница. Мне сдается, она сама забрала ребенка и куда-то подевала. Милиция в конце концов найдет его…
- Шляется и шляется: чокнутая, так запереть надо и всех делов. Вы пошлите кого-нибудь, ради всего святого, ведь живет же она где-то.
- Да я сама пойду…
Шепчущиеся бабы заметили меня и замолчали. Их секреты меня совсем не интересовали, я сидела на корточках почти у их ног, в конце коридора, так как Гутюша не мог добраться с рулеткой до противоположной стены и передвигал какой-то хлам, а я держала ноль. Мы честно выполняли поручение Тадеуша и старались замерять точно. Детей как раз отправили гулять, и мы вкалывали высунув языки, чтобы успеть до их возвращения, но меблировка барака сводила на нет героические наши усилия.
Все строение представляло собой нечто чудовищное. Строили барак из любых попавшихся под руку материалов, злостно смешав их без складу и ладу, в довершение бед часть барака занимала поликлиника, снабженная безумным количеством изощренных установок. Возводил этот монстр не иначе как маньяк.
- Гутюша, присядем на минуту и сообразим, что есть что, - предложила я, закончив детские помещения. - У меня тут дерево, кирпич, бетон, гипсолит и прочее. Давай отметим все на нашей мазне, иначе потом не разберемся.
- Держится все на старом кирпичном фундаменте, - сообщил Гутюша, усаживаясь рядом со мной на останках старой стены под открытым окном какой-то комнаты. - Сохранился фрагмент подвала, но часть барака, вон та, другая сторона - бетон.
Мы начали обозначать материал стен на листочках набросков. Дети уже возвращались с прогулки, тихие и покорные. Они медлительно и неуклюже переваливались через порог и исчезали в бараке, видно, усталые, хотя трудно понять отчего. Они не бегали, не играли в мяч, правда, я в то время работала в помещении и могла не заметить их повадку.
- Иди, пощупай два последних окна, - поручила я Гутюше. - У нас записано - менять, а я не знаю что на что. Дерево на кирпич или кирпич на дерево.
Гутюша встал и отправился к дальнему краю строения. В помещении за моей спиной раздался шум: кто-то вошел и начал набирать по телефону номер - явственно слышался треск, а потом гудки. На другом конце взяли трубку.
- Пан поручик? - заговорил женский голос почти над моей головой. По-видимому, телефон стоял недалеко от окна. - Ну так я не знаю, того ребенка нет. Заведующая не хочет заявлять… Думает, мать забрала мальца… Та, чокнутая… Да, Сушко… Я сама ее видела, заявилась и сидела с ребенком… Какая там загородка, и половины нету… Кто должен поставить? Так, знаете, пан поручик, фондов нету, рабочего нету… Позавчера, да, под вечер. Пожалуй, около шести… Да я звонила, только вас не было, а после не смогла - она тут в канцелярии торчала… Что?.. А, какое там, чепуха всякая, что у панов магазин, или еще там что… Да в основном дети болтают, а я слышала… Ладно, только после восьми, раньше не могу…
Щелкнула положенная трубка. Одновременно вернулся Гутюша.
- Пани Ната, - очевидно, за стеной появилась другая женщина, - заберите все эти полотенца, у малышки опять кровь носом пошла…
- Кирпич, - объявил Гутюша и потянулся за эскизом. - С этой стороны кирпич, а с той - дерево.
Я сразу не смогла сообразить, о чем он, так меня заинтересовал телефонный разговор. Какая-то ненормальная.., похоже, та, приходящая, украла собственного ребенка. По непонятным причинам факт должен сохраняться в тайне. Черт-те что, вечные тайны…
Одноэтажный барак занял два полных дня. Мы сообщали всем, кто попадал под руку, что еще вернемся уточнить детали. Таким образом открылся путь к наркоманскому притону, нужному мне, в общем-то, как дыра в мосту.
Божидар объявился на следующий день вечером и принялся меня упрекать; заходил, видите ли, трижды и не заставал. Желая избежать никчемной перепалки, я не стала напоминать о том, что предупреждала его насчет своей работы, и поспешила похвалиться добытыми сведениями.
- Там провоняло все, не только кукла, - суммировала я, дав ему полный отчет. - Ничего определенного, но что-то зловещее в атмосфере. Проход в подвал ведет в одну сторону, словно бы специально, если придется сматываться; ребенок у них пропал, заведующая избегает милиции, а какая-то пани Ната по-тихому доносит обо всем. Я еще там буду, что мне проверить, как думаешь?
- Где это находится точнее? - спросил Божидар, слушавший до сих пор молчаливо, с каменным лицом.
- Я сказала адрес.
- Предпочитаю проверить сам…
- А я обещала Гутюше, что без него к манекену не притронусь!
- Меня интересует не кукла, а пропавший ребенок. Не нравится мне все это. Мальчик мог…
Он замолчал. Пауза затянулась.
- Что мальчик?
- Ничего. Как все дети. Мог спрятаться где-нибудь, ты говоришь, там много строительных завалов…
Память стартовала спринтом, перед глазами возникла картина, виденная четыре дня назад. Гора щебенки, колышки, воткнутые в землю, и сторож, размахивающий руками, злобно оберегающий эту границу. Я смотрела ему в спину, собственно говоря, не смотрела, лишь взглянула, но общий вид запечатлелся в моем мозгу. Пригорок в одном месте словно выгрызен, видимо, обвалился - из-под слоя земли проступала часть стены и подвального свода, упавшая тонкая березка уже слегка завяла. И дети… Дети, играющие в песке… Детям все равно, что у них под руками: песок, разбитый кирпич, гравий, угольная крошка, земля…
Мне представилось страшное продолжение… Дети играют на грудах мусора около обвала - копают большую яму, щебень осыпается на одного ребенка, присевшего на корточки… Дети недоразвитые - вялые, равнодушные - могли никому и слова не сказать…
Меня просто катапультировало со стула.
Уже стемнело, когда мы доехали до места, горели фонари. Мои видения Божидар не комментировал, молчал почти всю дорогу. Осмотрел весь участок, потом барак с детьми, прочитал все надписи и вошел, велев мне дожидаться во дворе, да еще так, чтобы не бросаться в глаза. От пояснений воздержался.
Я уселась на знакомой стенке. Разобранная оградная сетка, местами вообще оторванная от столбов, лежала на земле. На этой опрокинутой сетке стояли двое, парень и девушка, оба молоденькие. Стояли неподвижно - статуи да и только. По одежде - хиппи. Через пару минут в повисшую на единственной петле калитку прошел милиционер. Форма, надо полагать, обязывала его избрать законный путь, хотя через заваленную сетку было ближе, а может, и вправду принял тех двоих за вкопанные в землю статуи. Во дворе оглянулся и не спеша двинулся в барак.
Еще через пару минут из барака появилась баба, подошла к двум статуям и что-то спросила. Парень промолчал, даже не взглянул на нее, девушка еле-еле покачала головой, но трудно было понять, соглашается или отрицает. Баба, по-видимому, спросила снова; не получив ответа, рассвирепела и заорала:
- Зачем языком молоть, мол, чего-то знают, коли пасть разинуть лень! Милиция пришла, можно и уважить человека, так нет! Только голову морочите.
Двое отрешенно смотрели в пространство. Баба злобно передернула плечами и вернулась в барак.
Окно, под которым я сидела, на сей раз было закрыто. Вдруг там зажегся свет и послышались голоса. Я встала, заглянула в окно, увидела Божидара, милиционера и заведующую, ту самую, что шепталась, когда я на корточках сидела у нее под ногами. К ним присоединилась недовольная баба.
Я некоторое время рассматривала их, ничего не разбирая в нечленораздельном говоре, потом отвернулась, снова уселась на место и посмотрела на сетку.
Двое бесследно исчезли. Смылись, пока я пялилась в окно. И вдруг меня осенило: ведь они наверняка знают о пропавшем ребенке, хотели сказать, да не решились. Я совсем расстроилась. Господи Боже, что тут происходит?!..
Вся компания из барака выкатилась на улицу. Я встала.
- Нету их, - нервничала баба, беспомощно переминаясь. - Вон там стояли. Лабуда какая-то, молчали и пялились…
- Спугнули вы их, вот что. Эх, меня бы позвать, - ворчал милиционер. - Пойду погляжу, может, еще где попадутся. Имени не сказали?
- Какое там. Глухонемые, одно слово.
Божидар элегантно попрощался, кивнул мне, я прошла в основное строение и подождала его у выхода.
- И что?! - спросила я судорожным, тяжелым шепотом.
- Ничего. Щебнем не засыпало - позднее все видели этого ребенка. А второй раз ничего не осыпалось.
Меня немного отпустило.
- И что? - повторила я чуть спокойней.
- Ничего. Наверно, мать забрала. Я займусь этим.
Я решила не отставать. - А ну как этот притон в самом деле где-то здесь, а мальчик увидел чего не надо. Но не стали же они его… Ведь не убили же. Боже праведный, а вдруг похитили и спрятали?..
- Можно допустить что угодно. Не знаю. Тут еще какие-то молодые люди замешаны, не видела их?
- Видела.
- Куда они пошли?
- А я знаю? Как раз в окно заглядывала, а их и след простыл.
- Ну конечно, тебе необходимо смотреть в окно, чтобы и тебя заодно увидели. А я оставил тебя во дворе специально, ты должна была за всем следить, для чего же я еще тебя с собой брал? Ладно. Где этот ваш манекен?
Я скрипнула зубами и показала пальцем в подвал. Про мальчика и наркотики подробней поговорить не удалось. Божидар был весьма недоволен мной. И мне внушалось, что мое встревание во все дела лишь умножает препятствия и что как следопыт я ни к черту не гожусь. Я снова разозлилась и в сердцах забыла рассказать ему о недоумке, бракованных автоматах и пропавшем коллеге. Представившаяся мне ужасная картина оползающего щебня и гибнущего ребенка еще дома оборвала мое сообщение, а теперь, после суровой нотации, мне захотелось буквально забиться в какую-нибудь щель. Мальчик пропал, приятель пропал, эти двое тоже пропали, эпидемия пропаж разразилась на всю катушку. Намеревалась все обсудить с ним как с человеком, не хочет - не надо, тайна на тайне едет и тайной погоняет, я тоже обзаведусь тайнами, и пусть все катится к черту!
Рассталась я с моим хмурым кумиром злая, надутая и готовая объявить войну.
* * *
Где-то после двенадцати позвонил Гутюша и сообщил, что нам необходимо попасть на склад. Там где-то есть выводное отверстие водопровода, которое мы сдуру прошляпили. Найти необходимо и лучше всего сейчас же.
Пожалуйста, могу и сейчас.
- Сани смазаны, - встретил он меня весело, когда я подъехала на условленное место. - Сдержим сроки. Эва взлетела свечой, половину уже оттяпала. Я бы мог и один, да первое primo - склад забит полками, неохота меблировкой заниматься, а ты всегда поможешь; второе primo - при такой оказии загляну-ка я в этот экспонат.
Половину дороги я размышляла над его системой primo и пришла к такому выводу: первое primo, легкость скольжения саней, сравнивалось с темпом работы, второе же primo, свеча, ассоциировалось со взлетающим реактивным самолетом, а третье primo, экспонат, означало манекен. Я кивнула и согласилась с последующим текстом:
Гутюша планировал намертво запереться в подвале, дабы нам не помешала дворничиха или сторожиха.
Запасные ключи пока еще находились у нас. Мы разделались с работой и спустились в подвал уже частным образом. Гутюша накрепко закрыл дверь, достал из портфеля фонарик и потянул уже сорванную доску.
Манекена в нише не было.
Мы стояли в тесном проходе и таращились на неровно выдолбленный простенок. Гутюша светил фонариком так, словно манекен был с таракана, чуть ли не в цементные выбоины заглядывал. Я занервничала, где-то под ложечкой екнуло.
- Ну, горчица вся вышла, - откомментировал Гутюша. - Куда он подевался?
- А мне откуда знать? Наверно, кто поставил, тот и забрал.
- Портной, что ли?
- Какой портной?.. А! Ты спятил, еврейский портной со времен войны, скорей всего, давно уж умер! Нет, тут побывал кто-нибудь другой…
Да, очередная тайна. Ужасные подозрения вперегонки сменялись одно другим.
- Вот так номер, - поразился Гутюша. - Нет чтоб сразу раскурочить, теперь весь сейф из-под носа увели. Наверняка ему брюхо распотрошили - искали что-то, на черта он сдался иначе, гнилье эдакое. И смердел.
Я решилась уточнить ситуацию.
- Гутюша, обмеры закончили, пора взглянуть правде в глаза. Боюсь, труп был настоящий.
Гутюша оставил в покое пустую выдолбленную нишу, повернулся и разочарованно посмотрел на меня.
- Так ведь я с самого начала говорил! Только почему он стоял? Фокус какой-то. Ты серьезно думаешь, труп?
- Подозреваю.
- Ну, манатки пора паковать, и деру.
- А что?
- Если был труп и стоял, не сам же он встал по стойке смирно? И сам не лакировался этим лаком? Его убили, ясно, криминал. Стой он тут со времен войны, и стоял бы дальше, а его нет, значит, этот фрукт созрел куда поздней, совсем свежий. И что делать?
- Спасибо сказать, что его вообще нету. Чего шебаршиться без толку: здесь ничего нет, а было ли, кто знает?
- Ты меня окончательно запутала. Ведь мы его видели?
- А тебе что, приспичило откровенничать на эту тему? Кто в курсе, когда мы обмеряли проем? Могли и сегодня, ведь мы делаем же дополнительные обмеры, а сегодня здесь ничего нет. До конца работы спокойствие обеспечено. Заглянуть бы, что там дальше, не лежит ли труп в следующем подвале?
Гутюша вполне оценил преимущества спокойствия и не заметил в моем предложении вопиющего абсурда. Он приналег на вторую дверь, что-то там подковырнул инструментами, и нам удалось открыть на себя дверь без всяких поломок. Я пошарила наверху, нашла выключатель и зажгла свет.
Этот подвал был просторный, основательно захламленный, точнее говоря, склад картонных коробок и разломанных фанерных ящиков. Между ними валялись останки какой-то мебели, бочек, железяк и Бог знает чего еще. Мы добросовестно обыскали все углы, ни трупа, ни манекена не нашли, и на этом наше обследование закончили, ибо подошли к очередной двери в конце помещения. Дверь была заперта.
- Здесь его нет, и мне плевать, - категорически заключил Гутюша. - Но вообще, ежели фрукт был зрелый, я дознаюсь, как это он шастал взад-вперед.
Любопытно, что он имеет в виду? Я перестала ощупывать замок на двери и отправилась в обратный путь через доски и коробки.
- А как ты дознаешься?
- Есть у меня один такой. Если посчитать, то и побольше таких найдется…
Пока мы добирались до машины, не на шутку заангажированный Гутюша успел поведать, что "таких" в общей сложности трое, занимаются расследованием преступлений, только разными методами. Все более или менее связаны с милицией и прокуратурой, с одним Гутюша вместе учился в школе и через него познакомился с остальными. "Один такой" вовсе не летает по городу с бамбером и с дубинкой, а сидит в кабинете и работает мозгами. Второй вкалывает таксистом, а третий усердно позирует в одном учреждении.
- Это порядочный тип, - рассказывал Гутюша. - Разные документы к нему вдут, а он перекладывает их с места на место - ходу-то им нету - и скрежещет зубовьями, аж эхо отдается. По бумагам такое получается, что нервы горят коротким замыканием, ну ничего, говорит, подождем - уверен, что все изменится. Я им скажу об этом трупе, пусть знают, чтоб знали. Может, что и вытанцуется.
- Если в самом деле труп, - заметила я. - А вдруг все-таки манекен?
- Все равно интересно. Был, сам не ушел, забрали его, а дверь закрытая. Это уже не лейки-переливайки. Афера изо всех дыр не прет.