Опытный следователь уже понял, что сидящие за столом бабы - родственницы. Самой старшей по виду лет семьдесят, она энергична и самоуверенна. Следующая по возрастному признаку наверняка её сестра, блондинка, очень полная, ей за пятьдесят, а если бы хоть немного постаралась, могла бы и за сорокалетнюю сойти. Третья, видимо, также сестра, в возрасте между сорока и пятьюдесятью, очень интересная женщина и несомненно умна, по лицу видно. Четвёртая - девушка лет двадцати - относилась уже к следующему поколению. Она была явно расстроена и недавно плакала. Тёмные пышные волосы, видимо, обычно собранные в пышный пучок, рассыпались по плечам в беспорядке, что отнюдь не портило её внешности. Очень красивая девушка. Да и остальные женщины по всей вероятности в молодости были красивы, они и сейчас ещё ничего. Единственный представитель сильного пола, молодой человек среднего роста, худощавый, с приятным лицом, не отмеченным печатью гения, тем не менее производил впечатление добродушного и честного малого.
Вопрос с американской гражданкой прояснила старшая из женщин, жестом и строгим взглядом утихомирив уже раскрывших рты сестёр. Да, они сестры, комиссар больше в этом не сомневался.
Рассказав о том, каким образом Ванда Паркер оказалась в их доме, Фелиция добавила:
- Так как пан из полиции, полагаю, имеет смысл показать вам письмо, полученное нами от поверенного Ванды. Где письмо Войцеховского? - Фелиция вопросительно глянула на сестёр.
Те молчали. Отозвалась Доротка:
- Вчера ночью вы его держали в руках, тётя.
Глаза Фелиции гневно сверкнула.
- И что я с ним сделала?
Доротка тоже придерживалась мнения, что письмо Войцеховского очень неплохо предъявить полиции: это избавит их от лишних пояснений и явится свидетельством того, что они говорят правду. Ведь полиции нужна правда и только правда. Вот только куда тётка умудрилась его опять задевать? Последний раз она держала конверт с письмом в руках, когда они дозванивались до Нью-Йорка. Потом тётка выгнала её из гостиной, а сама начала говорить с Войцеховским. И руки у неё были свободны, Доротка помнит, как Фелиция одной рукой взяла трубку, а другой придвинула аппарат. Никуда не выходила, от телефона не удалялась.
Сосредоточенно нахмурившись, Доротка подошла к маленькому столику у окна, на котором стоял телефонный аппарат, просмотрела лежавшие рядом бумаги, нагнулась к телефонным книгам, что стояли на полочке под столом, выпрямилась, огляделась и извлекла письмо Войцеховского из-за ближайшего цветочного горшка на подоконнике. Все так же молча подала конверт полицейскому.
- А, значит я его положила туда! - обрадовалась Фелиция. - Что значит положить на место! Хорошо, что ты запомнила.
- Ну и… - выжидающе произнёс полицейский, когда закончил чтение и получил очень важную информацию для размышлений.
Долго ждать ему не пришлось. Ответы посыпались градом.
- Ну и в самом деле - приехала, - с непонятной претензией подтвердила Меланья. - И постаралась максимально насладиться семейной обстановкой, вернее, атмосферой, так, кажется, она говорила. Только вот для нас это было несколько, я бы сказала, утомительно…
- Дубасила! - проникновенно информировал полицию Мартинек.
- Столько ей всего хотелось - голова шла кругом! - пожаловалась Фелиция. - И за все приходилось платить нам, хотя нотариус уверял, что она сама в состоянии…
- Так ведь вчера всем это доказала! - почему-то обиженно возразила Сильвия. - При всех, мы своими глазами увидели…
- Почему только нотариус? И вроде бы Антось тоже подтвердил - она богата? - язвительно допытывалась Меланья у старшей сестры, позабыв о присутствующем за столом полицейском. - Интересно, что о первом разговоре с Войцеховским я почему-то не слышала. Выходит, ты знала - есть что отмечать? Такой ужин отгрохали…
- Что же вы отмечали, уважаемые пани? - не упустил шанса полицейский.
Ответила ему Доротка. Фелиция с Меланьей целиком и полностью переключились друг на друга воодушевляемые редкими, но меткими комментариями Сильвии. В перепалке сестёр то и дело упоминалась неизвестная пока полиции личность по имени Павел. Реплики источали столько яда, что казалось, насквозь прожигали пол. Бежан навострил уши и пытался не упустить ни словечка из того, что говорилось за столом, хотя делал вид, что слушает одну Доротку.
- Видите ли, - говорила Доротка, - вчера крёстная бабушка посетила нотариальную контору, чтобы составить завещание, а потом вернулась с шампанским и велела отметить это событие.
- Ужин был - экстра-класс! - проникновенно информировал полицию Мартинек.
- И за столом она сказала, что мы все стали её наследницами, - как-то печально и равнодушно продолжала Доротка, - но она была такая довольная, так радовалась, я даже подумала - не из-за того ли, что немного злоупотребила шампанским…
- А старушка хлопала бокал за бокалом! - уважительно подтвердил Мартинек.
- …и показала нам драгоценности! - подключилась к ним Сильвия, предоставив сестёр самим себе. - Вы бы видели! Доротке она подарила такое колье! Доротка, покажи пану!
- Да, она подарила мне колье, - без особого энтузиазма подтвердила Доротка, - и предупредила, что будет просить у меня иногда его надевать. Но зачем мне такое колье, я-то куда его надену? Ну и мы отметили завещание…
- Торжественный ужин! - констатировал полицейский. - Гости были?
Поскольку Доротка замялась, за неё ответил словоохотливый Мартинек.
- Вот все эти, которых вы, пан полицейский, тут видите, и ещё двое: Яцек, он шофёр такси, неплохой парень, мы с ним подружились, и ещё один… как его… Павел.
Услышав с другой стороны стола имя любовника, Меланья оставила на минуту сестру в покое и сухо произнесла:
- Павел Дронжкевич, журналист. Мой коллега по работе А в чем дело?
- В бескорыстной любви, - захихикала Фелиция.
Тут даже Сильвия обрушилась на сестру:
- А Павел что - дух святой, чтобы ещё пять лет назад предвидеть, что мы станем наследницами?
Кажется, Эдик Бежан начинал понимать, в каких отношениях находится эти женщины.
- А второй гость, - сказал он, - Яцек… простите, я не расслышал фамилии…
- Волинский, - вздохнула Доротка. - Работает в радио-такси. Машина номер семьдесят.
- Не пять, а десять лет назад, - так же холодно внесла поправку Меланья. - О Вандзе тогда мы ещё и не знали.
- Дороткин жених, - с готовностью информировала полицию Сильвия.
Вот тут Бежан от всего сердца пожалел, что не записывает застольную беседу. Никакой следователь и мечтать не смел бы о столь потрясающих предварительных показаниях. Если вскрытие обнаружит признаки насильственной смерти старушки, в его распоряжении окажется пропасть ценнейших сведений. Тут и мотивы как на ладони, и возможные преступники. И никто, за исключением девушки, не скорбит, даже не пытается изображать скорбь. Правда, они знали покойную с недавних пор, не успели привязаться и полюбить…
С другой же стороны, похоже, никто из них не пытается ничего утаивать от следствия. С обезоруживающей простотой и беззаботностью выкладывают перед следователем не только обвиняющие их же факты, но и даже обстоятельства, усугубляющие их возможную вину. Богатая старушка ни с того ни с сего скончалась без всяких видимых причин в окружении своих наследниц. Неужели все эти бабы не представляют, что данное обстоятельство вызывает совершенно конкретные подозрения?
Поскольку застольная беседа неожиданно круто свернула в сторону - почтённые дамы перешли на личности и обратились к временам их детства, Эдик Бежан попытался добиться тишины, подняв руку с письмом и помахав ею.
- Давайте изложим все по порядку, - предложил полицейский. - Итак, несколько месяцев назад вы, уважаемые пани, узнали, что некая Ванда Паркер из Соединённых Штатов разыскивает вас…
- Не нас, а Крысю, вот её мать, - поправила Сильвия, ткнув пальцем в Доротку. - А поскольку наша сестра Крыся умерла родами, то Ванда переключилась на Доротку…
- …и даже назвала её крёстной внучкой, - добавила Меланья.
- Минутку, - перебил дотошный следователь. - Давайте в хронологическом порядке. Итак, обо всем этом уважаемым дамам сообщил нотариус, полагаю, предварительно убедившись, что имеет дело именно с разыскиваемыми лицами?
- Если пан полицейский сомневается, так мы можем и семейные фотографии предъявить, - обиделась Сильвия. - И у Вандзи были фотографии, идут фрахтом, малой скоростью…
- Нет, нет, я нисколько не сомневаюсь! - поспешил заверить сестёр Бежан. - Итак, уважаемые дамы получили письмо с известием о прибытии пани Паркер. Ваша престарелая родственница прибыла в указанный срок?
- С двадцатиминутным опозданием, - автоматически уточнила Доротка.
- И поселилась у вас, хотя из письма следует, что ей был заказан номер в отеле "Форум".
- Так она сама решила, - с нескрываемой горечью пояснила Доротка. - Сказала - соскучилась по семейной обстановке.
- Понятно. Почувствовала себя у вас, как дома, и осталась. А что с квартирой, которую она собиралась купить? Были предприняты какие-то шаги?
Фелиция с Меланьей переглянулись.
- Честно говоря, - не знаем, - ответила Фелиция. - Вандзя сразу начала говорить, что, пожалуй, останется у нас, вот только надо наш дом немного достроить. Я себе не представляю, как можно это сделать, а у нас в самом деле тесновато. И Антось, то есть пан Войцеховский, предупредил меня по телефону, что все расходы…
- Ага, призналась, наконец! - прошипела Меланья.
- О чем он предупредил пани? - вынужден был напомнить о себе комиссар, поскольку Фелиция намертво замолчала.
- Ну, о том, что Вандзя сама пальцем не пошевелит, за неё все придётся делать нам. Мы бы и сделали, проше пана, но у нас возникли некоторые проблемы… так и быть скажу. Финансового порядка.
Полицейский чуть со стула не свалился. Господи, да сейчас эта баба ему прямо в глаза брякнет, что они убили старушенцию, чтобы покончить с проблемами финансового порядка. Или она ни в чем не повинна, как новорождённое дитя, или наглость её не имеет границ. Ведь не может же быть настолько глупой, настолько ничего не соображающей…
А старшую сестру с жаром поддержала Сильвия.
- Представляете, она ни за что не хотела платить! Ну абсолютно ни за что! Ни за такси, ни за разносолы, которые пришлось для неё закупать. Прямо что-то ужасное! Денежки наши так и текли рекой.
- А кто же платил, раз пани Ванда не желала?
- А мы все по очереди, - пояснила Меланья. - Начиная с нашей племянницы и кончая, кажется, мною. А может, Яцеком. Но за шампанское я ему деньги вернула.
Бежан опять ухватился за хронологию.
- Давайте по порядку. Итак, она поселилась у вас и что стала делать?
- Дубасить! - опять вежливо напомнил Мартинек, от всего сердца желая помочь своим благодетельницам.
- Как это? - не понял полицейский.
- Каждый вечер колотила по полу! - обрадовался Мартинек возможности помочь полиции.
- И каждое утро! - добавила Сильвия.
- Да зачем же, Езус-Мария?
- А у нас, видите ли, не оказалось звонка, чтобы вызывать прислугу, - ядовито пояснила Фелиция. - До сих пор нам это было без надобности. Вот она и тарабанила по полу крокетным деревянным молотком.
- Из Америки специально привезла?
- Нет, у нас разыскала, завалялся на шкафу, все о нем и забыли. А она сразу разыскала! И стуком вызывала прислугу, когда ей что-то требовалось. Ведь она поселилась в комнате наверху, - Фелиция указала пальцем на потолок, - вот и приходилось мчаться наверх, чтобы узнать чего наша барыня пожелала. Давно не приходилось нам столько носиться по лестнице.
- Так ведь в основном Доротка носилась, - удивилась простодушная Сильвия.
- Когда была дома! А старалась пребывать в доме как можно меньше.
Опасаясь, что сестры опять перейдут на личности, полицейский поспешил вернуть застольную беседу в нужное русло.
- Если я правильно понял, ваша гостья успела все-таки побывать у нотариуса и оформить завещание. Вы знали об этом, уважаемые пани?
- Трудно было не знать, если она целых два дня только о своём завещании и говорила.
- А что говорила?
- Что мы все её наследницы. А главная - Доротка.
- И это правда?
- А вот этого мы как раз и не знаем. Но небось, нотариус вам и скажет.
- Если только Ванда и в самом деле побывала у него, - сухо заметила Меланья.
- Яцек говорил - была. Он ждал её больше двух часов у ворот нотариальной конторы. Представляете, и все время работал счётчик!
- Похоже, какая-то машина подъехала, - сказал Мартинек, подходя к окну. Отогнул занавеску, поглядел. - Такси. Кажется, Яцек, Лёгок на помине. И ещё большая машина.
Беседа была приостановлена. Все бабы бросились к окнам. Доротку погнали открывать двери и ворота.
В дверях гостиной появился Яцек и коротко известил:
- Привёз.
- Что ты на этот раз привёз, сынок? - сладко пропела Фелиция.
- Фрахт пани Ванды. Разве она вам не сказала о своём поручении?
- О Езус-Мария! - простонала Меланья.
Удивлённый её реакцией, Яцек сначала глянул на неё, потом обратился к Фелиции:
- Понятно, пани Ванда забыла вас предупредить. А возможно, хотела сделать сюрприз. Сюрприз и получился, насколько я понимаю, но видите ли, этого довольно много…
- А откуда ты взял этот фрахт? - все тем же сладким голосом продолжала интересоваться Фелиция. - И с чего это тебе втемяшилось в голову привозить его сюда?
Яцек удивился.
- Так ведь пани Ванда велела! Вчера дала мне квитанции и доверенность, заверенную в нотариальной конторе. Видно, сразу решила и это оформить, уж заодно. И велела привозить сюда. А куда же ещё? И все оказалось заранее оплачено, хотя я на всякий случай прихватил с собой деньги. Она и в самом деле не сказала вам о том, что багаж уже пришёл, и она поручила мне его доставить с таможни? Ну не обязательно вчера, я понимаю, вчера был званый вечер, не до того, но сегодня целый день прошёл. А её что, нет дома?
- Да, её уже нет, - ответила Сильвия, опять садясь на место.
Вернулась Доротка, боком протиснулась мимо загораживающего вход в гостиную Яцека, тоже села за стол и с мрачной отрешённостью уставилась куда-то в угол. Фелиция, казалось, с трудом удерживалась от смеха, который её просто душил. Меланья, напротив, сидела темнее тучи. Бежан с величайшим интересом наблюдал за столь разнообразной реакцией присутствующих на появление парня с грузом покойной и больше всего боялся, как бы самому не нарушить воцарившуюся в комнате необычную атмосферу.
Яцек был явно сбит с толку.
- Господи, что-то не так? Я плохо поступил? Где пани Ванда, да пусть она сама вам все объяснит! Я думал… я был уверен, она все согласовала с вами. Там у меня и грузчики, они не могут ждать, скажите, куда вещи вносить. Там есть и очень габаритный груз…
- Да куда хотят! - расхохоталась наконец Фелиция, теряя остатки самообладания. - Хоть себе заберут, хоть к печной трубе привяжут!…
- Хватит дурь нести! - прикрикнула на сестру Меланья. - Говори толком!
- Так ведь у нас все забито!
- Барахлом! Сколько раз тебе говорили - давно пора выбросить все на свалку!
- Своё выбрасывай!
- Среди моих вещей нет барахла.
- Да найдётся же место, чего вы! - попыталась усмирить сестриц Сильвия. - Хотя бы в комнате Вандзи.
Воспользовавшись тем, что он уже не в центре внимания, Яцек придвинулся к Мартинеку и толкнул в бок.
- Ты, что тут происходит?
Тяжко вздохнув, Мартинек изобразил на лице глубочайшую скорбь.
- Плохи дела, старик. Пани Ванда сыграла в ящик, то есть, того… я хотел сказать, окочу… преставилась с божьей помощью и неизвестно отчего. А этот мужик - полицейский, не какая-нибудь мелочь, а сам старший комиссар полиции, чтоб ему! Да нет, ни под какую машину старушенция не угодила, тут на месте и окочу… то есть отдала концы в собственной постели. И теперь придётся бедолагу на куски порезать, чтобы знать, что и почему. Говорю тебе, тут такое!…
- Сдурела она, что ли, ещё форпе… фортепьяно с собой везти? - кипятилась Фелиция. - Хотела бы я знать, где вы его собираетесь ставить? Ну ставьте, ставьте, а потом все через него перелезать будем.
- Какое фортепьяно? - удивился Яцек.
- Сразу предупреждаю - за отправление груза обратно, равно как за его хранение я и копейки не заплачу! - холодно предупредила Меланья. - Так что ты сперва хорошенько подумай…
Бежан изо всех сил старался все услышать, осознать и запомнить.
Видя, что сестры опять сцепились, Сильвия проявила инициативу:
- Скажи им, парень, пусть все несут наверх, - обратилась она к ошарашенному Яцеку. - Потом сами распакуем и как-нибудь распихаем. Доротка, ну чего уселась? А ну пошевеливайся! И ещё можно в кладовку, я вернусь в свою комнату, так что кладовка опять освободится.
До Доротки дошло, что кладовка станет свободна, возможно, она сумеет там как-нибудь поместиться? И наконец-то получит собственный уголок. Скорее, скорее, пока не завалили кладовку прибывшим фрахтом!
- В комнате все поместится! - пробормотала дна. - Тем более, если я тоже оттуда уберусь…
- …и тоже в морг? - ехидно поинтересовалась Меланья.
- Только не в морг, только не в морг! - по привычке поправлять сестру тут же возразила Фелиция. - Вандзя лежит не в морге, а в прозекторской!
- Нет, в кладовку! - не поняв тёткиного юмора, информировала Доротка. - Пошли, Яцек, займёмся вещами.
И тут Эдик Бежан решил изменить тактику. Хватит слушать и впитывать информацию. Раз уж ему так сказочно повезло и он оказался на месте… скажем пока, происшествия, надо воспользоваться счастливым случаем и осмотреть комнату покойной до того, как её завалят багажом. Скорее, скорее, пока не переставили там все, мало ли, а вдруг пригодится?
Он вскочил со стула.
- Я бы подключился… если пани позволят… если не возражают.
И он вопросительно глянул на Фелицию, уже поняв, кто тут главный. Яцек тоже взглянул на неё. Фелиция только плечами пожала и махнула рукой - мол, поступайте, как знаете. Снизу доносился стук кованых каблуков истомившихся носильщиков. Яцек поспешил к ним.
- Давайте разгружать. Все наверх!
А наверху Бежан, деликатно отстранив Доротку, первым вошёл в комнату, где скончалась гостья, и огляделся. Комната по форме напоминала букву "Г". Большая кровать, изголовьем приставленная к стене, постель смята. У кровати тумбочка. Столик у окна. В углу комнаты небольшая кушетка, при ней тоже столик. У стены большой шкаф, комод, над комодом красивое зеркало, рядом нечто вроде сервантика, забитого книгами, под окном тоже книжные полки. Рядом что-то большое, плоское прислонено к стене. Кресло. В углу свалены частично распакованные сумки. Полно бумаг, книг, журналов. На тумбочке и столиках множество мелких предметов. Термос, стаканы, чашка с блюдцем, косметика, ручное зеркальце…
Доротка сочла необходимым дать пояснения: