- Здравствуйте, Маняша, как ваша мама поживает?
- Спасибо, отлично, - брякнула я.
- Мы тут с мамой хотели к вам в гости бы прийти, как вы на это посмотрите?
- А, это к ней, - махнула я рукой. - А вы тут чего делаете?
Глупый вопрос - понятно, что меня выпасает.
- Да вот, свою ученицу повстречал, - он кивнул на дворничиху. - Можно вас на кофе пригласить, Маня?
Я машинально полезла в сумочку, поискала кошелек, не нашла и огорчилась:
- Увы, Николай. У меня дела.
- Ну тогда разрешите откланяться, - он и правда слегка поклонился и засеменил со двора.
- Урод, - припечатала я ему вслед.
Девчонка удивленно поглядела на меня и сказала:
- Вы что! Это же Николай Марьянович!
Произнесено это было с придыханием и имя Николяши прозвучало с благоговейной интонацией.
Я внимательно на нее поглядела. Вроде не придуривается. Она тоже внимательно на меня посмотрела и сказала:
- А я тебя помню! Ты тут раньше работала, да?
- Ну, типа того, - уклонилась я. - А ты вроде темненькой была?
- Была, - кивнула она и с обидой сказала, - а этому козлу блондинки нравятся, вот я и перекрасилась!
- О! Кстати насчет блондинок - подружка твоя беленькая что, тоже в дворники?
- Не, - махнула она рукой, - Насте, дуре, повезло, она себе кекса богатого отхватила на днях! А я вот до первого сентября поработаю, хоть папашу пьяного не видеть.
- Настя? - переспросила я.
Вот тебе раз! Держите меня крепче, да ведь эта блондинка около моего Ворона - и есть ее подруга! Как я сразу не сообразила!
- Ага, Наська Солодовникова, мы учимся вместе в школе, а меня Натахой зовут. Сигареты не будет?
Я порылась в сумочке и вытащила стибренную вчера у Маруськи пачку "Явы".
- Фу, дрянь какая, - скривила Натаха носик, - "Парламента" - то что, нет?
- Да говори спасибо что хоть такие есть, - возмутилась я.
У меня вообще как у некурящей сигарет в сумочке отродясь не водилось.
- Да, подруга, у всех у нас бывают хреновые времена, - философично сказала она и выбила из пачки несколько сигарет. Одну она сунула в рот и тут же прикурила, остальные заныкала в нагрудный кармашек.
- Как работа? - спросила я.
- Да ниче, но вот как ты тут на такую тачку заработала - непонятно, - с сожалением окинула взглядом она мою бэмку.
- А что тут непонятного? Ты на дом посмотри, тут знаешь какие кексы живут? - подмигнула я ей.
- И что? Подарили? - затаила она дыхание.
- Дарят только подарки на Новый год и День Рождения, и то в пределах стольника, а я - заработала! - отрезала я.
- Поняла - поняла, - с умным видом кивнула она.
- Ну я пошла.
- Ага, еще встретимся.
Кажется, я только что создала филиал местного борделя в нашем милом домике. Ну да что делать - я всегда одобряла асоциальные поступки.
В доме Галины стоял запах горя. Сразу же было понятно - здесь кто - то умер. Зеркала были занавешены черной тканью, слышался какой - то безнадежный плач, кроме меня собралось достаточно много ведьм и просто незнакомых мне людей. И все ходили на цыпочках и разговаривали вполголоса.
Я зашла в комнату - пожилая женщина у окна в черном навзрыд рыдала, спрятав лицо в ладонях.
- Мама, ну мама, - безнадежно тянула ее за подол кроха лет пяти. На столике стоял портрет юной девушки в траурной рамке, и перед ним горела одна свеча. Со смешанным чувством я всмотрелась в прехорошенькое ненакрашенное личико, светло улыбающееся с портрета. Бог мой… Немного краски - и я ее знаю… Жгучая ревность, свившая гнездо в самом сердце, медленно растаяла, оставив вместо себя жалость. Совсем дитя, не пожила еще толком, Наська, Наська…
Я осторожно закрыл дверь и пошла разыскивать Галину. Нашла я ее в прихожей. Вежливо и спокойно ведьма прощалась с мирскими. Увидев меня, она мне кивнула:
- Здравствуй, Мария. Спасибо что пришла.
- Здравствуй, - тихо сказала я. - Что произошло?
- Мария, пять минут, хорошо? - показала она глазами на мирских. - Подожди пока с остальными в гостиной.
Я кивнула и пошла обратно в гостиную. Собравшиеся ведьмы, человек десять, тихо переговаривались, ожидая хозяйку. Наконец она явилась, строгая и печальная.
- Сестры, - начала она. - Спасибо вам, что откликнулись вы на мою беду, не оставили меня и пришли.
- Погоди благодарить, Галина, - прошамкала Пелагея из уголочка, - я как - то сделала сбор, так все на свете прокляла потом.
- Пелагея, спасибо за совет, но я все же намерена просить вас помочь мне, - склонила голову хозяйка. - В моей семье горе. Настя, дочь моей сестры, шестнадцать лет всего ребенку, убита. Сегодня нашли тело в карьере.
Ведьмы сдержанно ахнули. Я поймала себя на том, что я ехидно думаю, как я скажу Ворону о его пассии - что ж мол не уберег - то, герой - любовник?
- У меня тоже тогда сына убили, - прошамкала снова Пелагея. - И изнасиловали, отмщения я хотела, а руки коротки были.
- Настю тоже изнасиловали, и жестоко избили до смерти. Помогите, сестры, сыскать и наказать убийцу и насильника.
Изнасиловали? Смутные подозрения, от которых - мороз по коже, зашевелились в моем куцем умишке… Ворон не похож на человека, любовницу которого можно изнасиловать. Чем она тебе не угодила, Ворон, Ворон?
Нет, это бред. Этого не может быть К черту послав все свои умозаключения, я отвлеклась от них и попыталась прояснить ситуацию.
- Галина, - спросила я. - Я лично сочувствую твоему горю, так что давай разбираться. Что менты говорят, когда ее по времени убили?
Галина коротко вздохнула и ответила:
- Сегодня ночью.
Сегодня ночью Ворон был у меня дома, правда после полуночи. Убил Настю и приехал ко мне. Зачем?
- В таком случае, кровь ее еще не остыла на руках убийцы. Ты кровную нить делала? - подала голос Лора - Святоша. Мое сердце трепыхнулось, застыло и упало куда - то вниз с глухим стуком. Я не перенесу если Галина сейчас назовет имя.
- Делала, - вздохнула снова Галина. - И гадала, и в зеркало глядела, и душу моей Настеньки призывала.
- И что?
- А ничего. Ноль. Настенька только сказала что от руки злодея погибло двадцать две девчушки, она двадцать третья. Но имени злодея сказать не могут - защищен он сильно.
Что у меня в душе творилось - не передать. Я полюбила убийцу.
Вспомнилась и его попытка убить меня. Черт! Черт! Я ясно поняла почему меня оставили в живых - два миллиона. Пока они не найдены - я жива.
- Кто ж его так от твоих заклинаний - то прикрыл? - недовольно буркнула ведьма Вера.
- Ой, ну ты спросила, - отмахнулась Оксана, - да мы сами с вами всех бандитов в городе за их деньги в охранки закутали.
Я его закрыла, я…
И вы не пробьете мои охранки, ни одна…
И я умру…
- Точно, - прошамкала Пелагея. - Но найти его надо. Не дело невинных девиц губить.
- Вот поэтому я вас и позвала, - сказала Галина. - Надо снять охранки с клиентов и посмотреть на них. Кровь Настеньки, да и остальных девушек должна быть отомщена.
И тут я встрепенулась. Потому как на автомате проанализировала ситуацию, пути ее решения и все вероятные последствия - и мне ничего из этого не понравилось.
- Бог мой, Галина! Ты понимаешь, о чем ты просишь? - подала я голос. - Мы ведь не сможем найти насильника никак - он под охраной. Придется составить список наших клиентов и снимать с них чары со ВСЕХ, иначе их вины не проверить никак.
- Я это и предлагаю, - с достоинством сказала она. - Другого пути нет.
- Мало того что мы грохнем на это всю силу - мы еще и гарантированно лишимся дохода, - продолжила я. Я не стала упоминать, что у меня - то и Книги нет, чтобы пополнить запасы силы.
- Это почему? - испуганно вскрикнула Пелагея. Оксана диким взглядом посмотрела на меня.
- А кто к тебе пойдет, если все поймут что все твои охранки не работают? - усмехнулась я. - Никому не надо объяснять, что в этом случае на наших клиентов обрушится поток невезения, выполняя закон равновесия? Сестры, нас с колготками сожрут, клиенты - то у нас сплошь нервные.
Наступила гробовая тишина. Без денег жить не хотел никто, тем более что занятия магией приучили всех жить на широкую ногу. А со своими клиентами - по большей части отморозками связываться и вовсе ни у кого не было желания.
- Ты - то чего переживаешь? - злобно посмотрела на меня хозяйка дома, оглядев насторожившихся ведьм. - Твои охранки все равно никто снимать не будет - и удар обратный, и бесполезно. Ты - то без денег на помады не останешься!
Ведьмы дружно посмотрели на меня, не менее злобно. А я ощутила прилив гордости за себя - так вам, книжницам, носы задираете, а лучше моих охранок в городе нет! По нашим законам они не могли отказать Галине, но перспективы, нарисованные мной, были жуткими. И то что я стою особняком - им не понравилось. Как будто я на глазах всего "Титаника" спустила шлюпку, села и поплыла прочь, напевая "Я на солнышке лежу и ушами шевелю".
- Да я все равно приму участие посильное, буду снимать чужие охранки, - успокоила я их.
Шлюпка вернулась на тонущий корабль, и все перевели дух. Мою помощь никто не отверг - работы предстояло много. А мне надо было быть в курсе этой истории по понятным причинам.
- А по-другому никак? Чтобы не снимать охранки? - с перекосившимся лицом спросила Оксана. До денег она была легендарно жадна.
- Я не знаю как по-другому, - пожала я плечами. - А ты, Вера?
- Тоже что - то ничего на ум не приходит, - развела руками она.
Остальные ведьмы тоже ничего не сказали путного.
- А ты, Пелагея, чего молчишь? Самая старшая ты из нас, неужто жизнь ничему не научила? - отчаянно выкрикнула Галина.
- Думаю я, - проскрипела Пелагея. - Бабка моя говорила, был такой же случай, но они его решили по-другому.
- Как? - загорелась Галина надеждой.
- Книга одна им тогда подсказала, как аспида из - под охранок узнать, не пришлось им с невинных чары снимать.
Ведьмы зашумели.
- Что - то я про такую книгу в первый раз слышу, не может быть такого, - поджала губы Оксана.
- Зря не веришь, доченька, - отозвалась Пелагея. - Сильная книга, из сильного колдовского рода, а кличут ее Библией ведьмы. Чудеса по ней хозяева творят.
- Да ты что? - всплеснула Оксана руками. - А заклинания на комариного царя там часом нет?
Заклинание то было легендарным, из разряда много слышали - никто не видел, и давало оно десять лет роскошной жизни. Деньги сыпались чуть ли не из воздуха, удача чуть - ли не нимбом светилась над головой заговоренного. Заманчиво, понятно, да только где б то заклинание взять? К тому же я из курса физики крепко помнила то, про что ведьмы частенько забывали. Великий закон сохранения энергии - она может превращаться во что - то другое, но ее величина при этом всегда постоянна. То есть - из ничего тебе яблочко в руки не упадет. А если упало - значит оно где - то сорвано и хозяин сада его недосчитается. А кто его знает, откуда та удача придет? Ладно если от мерзкой Грицацуихи отнимется, а если не дай бог - от Маруськи или моих родителей?
- Есть, - кивнула Пелагея, - только там и сохранилось.
Оксанины глаза загорелись жарким огнем.
- В общем! - решительно поднялась я, пресекая разговоры о моей, между прочим, книге. - Библии ведьмы у нас все равно нет и не будет, так чего воду в ступе толочь? Галина, я тебе последствия твоей просьбы сказала.
- И все же я прошу вас об этом, - твердо сказала она.
- Хорошо, - кивнула я, отказать мы ей не могли. - Чем ты расплатишься с нами за это?
- Год рабства, стандартная плата, - пожала она плечами.
- Нестандартная ситуация, - отрезала я. - Мы, помогая тебе, здорово пострадаем. Три года рабства - раз. И твои магические книги - каждой из нас по ксерокопии.
- Ты никак ополоумела, Мария, у меня такое горе, а ты торгуешься, как на базаре, - поморщилась ведьма. - К тому же не тебе договариваться - ты - то не рискуешь, чего глотку дерешь?
- Не, ты говори, доча, - кашлянула Пелагея.
Надо полагать, что Галине это не понравилось. Три года еще куда ни шло, они пройдут. А вот книги свои другим в руки дать собственноручно - после этого на ней можно будет как на ведьме ставить крест. Отдавая свою книгу - отдаешь и свою силу тоже. Всю. Вот только не знаю, перейдет сила и к ксерокопиям? Скорее всего нет, однако и описания заклятий - огромное богатство.
- А ты в уме? - отпарировала я. - Ты людей оставляешь без силы, без куска хлеба, и с большими проблемами. Подумай. Мы тебе эту услугу оказать совсем не рвемся, не забывай об этом и с большим удовольствием разойдемся по домам, прямо сейчас.
- А что скажут уважаемые сестры? - посмотрела Галина на собравшихся.
Наступила тишина, после чего Пелагея твердо прошамкала:
- Права Мария. Мне внуков поднимать надо.
- И я с ней согласна. Это более чем справедливо, мы все очень рискуем, - согласилась Оксана.
Одна за другой собравшиеся ведьмы согласились с моими чудовищными условиями.
- Ладно, сестры. Галина, мы свое слово тебе сказали, подумай хорошенько, - обратилась я к ней.
- Я согласна, нечего думать, - помертвелыми губами прошептала она.
Ах черт… Хоть мои охранки и были железобетонными, но черт его знает что они тут накопают. А с Вороном, моей половинкой и убийцей, я буду разбираться сама.
Больше я ничего не могла сделать. Осталось только сделать хорошую мину при плохой игре.
- Тогда завтра в девять утра, всех устраивает? - посмотрела я на ведьм. Все согласно кивнули.
- Хорошо, тогда я поехала, дела, - поспешила я откланяться. А то знаю я - сейчас начнутся нескончаемые посиделки за чаем, перемыванием косточек и слезными сожалениями об убитой Настеньке. Нет, косточки - то помыть и я люблю, но если учесть что самая молодая ведьма из собравшихся, Оксана, старше меня на девять лет - понятно было, что общих тем мы не найдем. А что касается погибшей Насти, которой досталось тело Ворона, в котором мне было отказано - простите, но с чего мне по ней убиваться? А скорбеть напоказ словно она тебе любимая родная сестра только потому что так положено - извините, но это маразм.
Я уже успокоилась.
С чего я так огульно обвинила Ворона на основании того что он с Настей переспал - в том что он ее и убил? Это еще неизвестно!
Усевшись в машину, я набрала номер Корабельникова.
- Это Потёмкина, привет, - сказала я.
- Привет - привет! Что на этот раз?
- Ох, ты меня насквозь видишь, я по делу.
- Так понятно что не на свидание пригласить, - хохотнул он.
- Вить, сегодня девушку убили, Настю Солодовникову, можешь сказать чего говорят?
- Настя, Настя… Ну знаю я, и что именно тебя интересует?
- Наверно то, какие версии.
- Пока еще рано про версии говорить, - уклончиво отозвался он и пошелестел бумагами. - А ! Вот нашел протокол. Обнаружили в карьере, на ней платье синего цвета, сумочка из кожзама, в ней косметика и бумажник с общей суммой 648 рублей, черные туфельки на ногах и браслет желтого металла с тремя зелеными камнями на левой руке.
- Что за зеленые камни? - не поняла я.
- Да это мы так пишем, но понятно что это дорогущий браслет с изумрудами, - отозвался он.
Он ей купил браслет! Если бы мерзавка была жива, я бы ее укокошила сама сейчас по второму разу. Кое - как справилась и спросила:
- А что по маньяку, который 22 девушки убил?
- А ты откуда знаешь? - удивился он.
- Знаю, - уклончиво ответила я.
- А спрашиваешь почему? - не отставал Корабельников.
- Потому что Солодовникова - двадцать третья! - рявкнула я.
- Батюшки - светы, - опешил он. - С чего ты взяла?
- Так сама она сказала.
- Кто сказала? - не понял он.
- Солодовникова! - разозлилась я.
- Маня, ты чего? Рехнулась? Ее ж убили, - осторожно сказал он.
- А ты чего? - рявкнула я. - Забыл, кем я работаю? Говорю, она двадцать третья, ее тетка сегодня ее дух вызывала!
- Дух - это конечно серьезно! - хмыкнул он.
- Ты по маньяку дашь мне инфу или нет?
- Маньяк этот убивает девушек до семнадцати лет уже шесть лет. Довольна?
- А двадцативосьмилетних что, не убивает? - с затаенной надеждой спросила я.
- Никогда! - Отрезал он. - Строго от пятнадцати до семнадцати! Все они подвергались насилию, все блондинки, все не девственницы.
- Корабельников, я тебя люблю! - обрадовалась я. - Ты чего хочешь?
- Ящик пива я хочу! - Мгновенно сориентировался он. - "Сибирской короны", классической!
- Сейчас привезу!
- Сейчас не могу, уезжаю, - поскучнел он.
- Так я на проходной оставлю, а то потом забуду.
Корабельников помолчал, а потом сказал:
- Тогда скажи что это вещдоки по отравлению на Мурманской, ладно? А то выжрут, гады, как пить дать выжрут! Не забудешь?
- Конечно! - поклялась я.
Мне явственно похорошело. Я маньяку не подходила.
"Быстро же ты забыла как тебя Грицацуева чуть не прихлопнула по его наущению, - хмыкнул внутренний голос".
Я молчала. Сказать было нечего.
"Будь настороже. Он тебя убьет".
"Пошел к черту!" - рявкнула я. Надо еще доказать, что это Ворон убивал девушек.
"Это он. И мы оба это знаем".
Ответить я не успела, телефон снова зазвонил - высветился мой собственный домашний номер.
- Старушка, ну ёкалэмэнэ!!! Где тебя носит?
- Дела, Марусенька, сейчас домой еду. Тебе чего - нибудь купить? - отозвалась я.
- Ничего не покупай, а мухой лети домой, тебя менты тут уже час караулят, весь чай у меня выпили, - распорядилась подружка.
- Менты? - поразилась я.
С правоохранительными органами у меня было все замечательно - они мне ничего плохого не делали, и я поэтому не понимала, почему к ним такое негативное отношение в народе. Но тем не менее их присутствие в моем доме обескураживало. Я ничего вроде не натворила. Или все же у них другое мнение есть по этому поводу?
- Маруська, - осторожно спросила я. - А они чего хотят?
- Поговорить только, не переживай!
- Буду через двадцать минут, жди, - пообещала я и рванула домой.
Раньше сядешь - раньше выйдешь, как говорят мои уголовники. То есть возникшие проблемы надо решать тут же, все равно от них никуда не деться.
Выезжая от Галининого дома, я вдруг вспомнила, как недавно я ругалась с Сережкой, Маруськиным мужем, объясняла ему что он женат и мы не пара. В разгар ссоры он жалобно на меня посмотрел и растерянно сказал:
- Машенька, у тебя уже речь как у твоих новых русских, через каждое слово "конкретно" вставляешь.
Вот гадость! Надо следить за своей речью, нечего обогащать свой язык всякой дрянью!
И твердо решила с сего момента говорить исключительно языком Пушкина.
Однако, проехав пару светофоров, я призадумалась. Пушкина я всегда здорово уважала. Поражало то, какой легкостью и грацией веяло от его строк, как четко он выражал в стихах свои мысли. Любимым стихотворением у меня было, естественно, посвящение Анне Керн. Помните?
Я помню чудное мгновение,
Передо мной явилась ты,
Как мимолетное видение,
Как гений чистой красоты.