Подруга ворвалась в прихожую со скоростью торнадо, на лету засыпая меня вопросами. Во дворе с выражением глубокого страдания на физиономии Иван вылезал сам и выгружал свою ногу из Ларискиной "Нивы". Видно, он серьезно растянул вчера связку, раз предпочел место пассажира.
- Это не я. Это Генка вчера здесь порылся, - пояснила я.
- Зачем?
- Так выразилось его понимание социальной справедливости.
- А какое отношение социальная справедливость имеет к голубым елочкам? - удивленно вскинул брови Иван, бережно усаживая себя на диван в гостиной.
- Совершенно никакой, но Генка когда-то вложил деньги в озеленение участка, а теперь просто вернул свою собственность.
- Вот мудак сраный! - без обиняков прокомментировала Генкины действия Лариска. - Следует его как-нибудь наказать. Правда, Иван?
- Согласен. Какие есть предложения? Если нужна моя помощь, то я всегда с легкой душой…
- С этим придется пока повременить, - огорчила я обоих. - У меня есть дела поважней.
В гостиной появилась Антонина, толкая перед собой сервировочную тележку с кофейными принадлежностями. Все-таки она молодчина, отметила я про себя.
- Ты наконец завела прислугу? Давно тебе предлагала. Девушка, мне сахару одну ложечку, - моментально раскомандовалась Лариска.
- Остынь, моя звезда, - пресекла я дальнейшие помыкательства. - Антонина - не прислуга, а моя секретарша. И находится здесь на правах гостя, так что сахар в кофе сама себе набросаешь.
Подруга недовольно поджала губы, но все же потянулась к сахарнице.
- Значит, так, Антонина! Лариса и Иван - мои друзья. Сейчас вы вместе пьете кофе, и ты вводишь их в курс дела. А я сделаю один звоночек, и будем отправляться, - отдала я распоряжения и поднялась на второй этаж к себе в кабинет.
В записной книжке нашелся телефон старого приятеля Генки Никиты Когтева, работавшего где-то в органах. Где именно, я никогда не уточняла, но знаю, что мой бывший муж пару раз пользовался его услугами для оперативного получения информации.
- Никита? Доброе утро.
- Да. Кто говорит?
- Это Анна, Анна Сереброва, помнишь такую?
- Как же, как же… сто лет - сто зим. Слышал про ваш разрыв с Генкой. Мне жаль. Может, как-то поужинаем вместе?
Как же, размечтался! Не успело еще остыть брачное ложе, как тут же нарисовался претендент. Я уклонилась от прямого ответа:
- Возможно. Но не сейчас. У меня проблемы. Можешь мне один адресок пробить?
- Для прекрасной дамы - любой каприз, - заискивающе пропел в трубку Коптев. - Записываю.
Я продиктовала адрес.
- А что именно нужно узнать?
- Все. Там вчера убили женщину. Я и мой юрист случайно обнаружили ее труп. Так что меня интересует все: кто проживал в квартире, кто прописан, адреса родственников.
- Как это вас угораздило труп найти?
- По глупости. По ошибке зашли не в тот дом, почувствовали запах горелого, толкнули дверь - там пожар, - выдала я Никите официальную версию.
- Понятно. Специально для тебя мотнусь сегодня на работу. Вечером доложу.
Я спустилась назад в гостиную. На коленях Лариски возлежал собственной персоной Бандит и мурчал как трактор.
- Какой котик ласковый, - сообщила мне подруга, почесывая подхалиму шейку.
- Конечно, просто воплощение любви и смирения. - Я оттопырила воротничок тенниски, демонстрируя ей и Ивану глубокие царапины. - Мне теперь в такую жарищу никакой маечки не надеть. И шрамы, наверное, останутся.
- Но он же не специально, - встала на защиту кота Антонина. - Бандит и вправду очень дружелюбный.
- Ладно, тащите этого дружелюбного в машину. После визита к Оглоедову поедем в ветлечебницу.
Через час мы вчетвером, нагруженные пакетами с едой и всякой необходимой в больнице дребеденью, стояли на входе в ожоговое отделение. На ногах секретарши красовались шикарные стодолларовые босоножки, которые я купила, несмотря на ее бурные протесты. После поездки в машине с котом она снова засопливела, но не так сильно, как вчера.
Злобные медички в ординаторской заявили, что всей толпой они нас к больному не запустят, поэтому Лариска с хромоногим Иваном отправились ждать нас в машине.
- Страна приветствует отважного героя! - выпалила я, когда нашему взору предстал целый и невредимый Толик, с головой погруженный в чтение.
- Привет, девчонки! - обрадовался Оглоедов, откладывая газету в сторону. - А я уж подумал, что вы меня бросили на голодную погибель. Тут на завтрак овсянку на воде разносили, представляете?
Вторая койка в его палате была не занята, поэтому мы чувствовали себя совершенно свободно.
- Как вы могли такое подумать? - возмутилась Антонина. - Вот целых два пакета с едой.
- А "Тойота"? Только не говорите, что вы ее оставили без присмотра в том замызганном дворе.
- Не бзди, Оглоедов. Твоя машина стоит у моего загородного дома. Я, когда ее вчера без прав и доверенности перегоняла, вся на нервы изошла.
- Вот спасибочки, теперь можно умереть спокойно, - успокоился юрист и, резво спрыгнув с кровати, принялся потрошить пакеты с провизией.
Я выдала ему еще одну торбу - с бельем и умывальными принадлежностями, чем растрогала его почти до слез. Пока Толик жадно поглощал продукты, мы рассказали ему подробности вчерашних событий, похваставшись тем, что с нашей легкой руки официальной стала следующая версия: возле горевшей квартиры оказались случайно, приехав в соседний дом по личным надобностям.
Оглоедов похвалил Антонину за сообразительность, а также сказал, что лечащий врач обещал выписать его завтра вечером. Ожог на руке совсем незначительный, и сознание он потерял не от дыма, а от того, что заботливый мужик съездил его по уху.
Пообещав забрать юриста завтра из больницы, мы простились и поспешили в машину.
Я предложила следующий маршрут. Сначала заезжаем на стоянку и забираем мою машину. Потом Антонина и вся компания едет на Ларискиной "Ниве" на поиски дежурной ветлечебницы. Я же отправляюсь к родителям (пришлось соврать всем, что папа должен передать мне важные документы). После этого Иван с Лариской завозят Антонину домой, а мне доставляют Бандита со справкой о его здоровье. На всякий случай я отдала им свои ключи от дома. Запасная пара всегда имеется в бардачке моей машины.
- Что ты хочешь этим сказать? Не думаешь же ты, что я имею какое-то отношение к смерти этой несчастной? - Папа нервно прохаживался по кабинету. Пока мама возилась с обедом на кухне, я устроила ему допрос.
- Я ничего не думаю, - жестко ответила я. - Просто спрашиваю, что ты делал на улице Салютной вчера вечером? Ты ведь знал, что у меня там на семь часов назначена встреча.
- Да, о встрече я знал, ты ж сама мне говорила. Но я не представлял, где она произойдет. Адреса ты не называла.
И правда, адреса я, кажется, не называла.
- Но что ты там делал? И зачем соврал мне, что находишься возле дома?
- Ты что, совсем слетела с катушек? Скажи еще, что я убил эту беззащитную тетку и квартиру ее поджег. За кого ты меня принимаешь?
Папа, папа!.. Можешь изображать ягненка перед кем угодно, только не передо мной. Скорее всего, ты действительно никого в своей жизни не убивал, по крайней мере, в прямом смысле этого слова. Но если над нашим семейным благополучием нависнет реальная угроза, то ты без колебаний пойдешь по трупам. И неважно, будут это крепкие дядьки или беззащитные тетки. Ты - старый битый волчара, ты кожей чувствуешь опасность, и твое звериное чутье позволило тебе оставаться на плаву все эти годы. Ты это знаешь. И я это знаю. Сама такая же. Яблочко от яблони…
- Что ты делал на Салютной? - каменным тоном отчеканила я.
- Ездил по делу.
- По какому?
- Это тебя не касается. Могут быть у пожилого человека личные дела?
- Не надо водить меня за нос! Если бы ты завел себе любовницу, то поселил бы ее в более подобающем районе.
- При чем тут любовница? Я был там у врача. Вернее, даже не у врача…
- Ты заболел?
- Нет. То есть… проблема очень деликатная. Понимаешь, с возрастом мужская сила… э-э-э… несколько ослабевает. Так вот, там живет один дедок, он - гомеопат, травами лечит. Ты удовлетворена?
- Да, - выдавила я. - Извини за любопытство.
Почему папа опять мне соврал? Он - безнадежный материалист и прагматик. Никогда! Никогда бы он не обратился за помощью к безграмотному знахарю. Вранье, шитое белыми нитками! Серебров-старший не был готов к допросу и сочинил историю на ходу, лишь бы я от него отстала. Что за этим стоит?
Пообедав, я спешно откланялась, снедаемая тяжкими думами.
В супермаркете пришлось долго суетиться возле полок с кошачьей едой и прочими звериными заморочками. У меня никогда не было животных, и я не знала, как правильно их кормить и ухаживать за ними.
В результате в тележке образовалась гора коробок с сухим кормом и баночек с консервами. Также я взяла специальный шампунь для пушистости, антиблошиный ошейник, две миски (для воды и еды), упаковку витаминов, таблетки для профилактики глистов, кошачий туалет и мешок с ароматизированным песком, мячик и заводную мышку.
Когда на кассе мне сообщили стоимость покупок, я закатила глаза. Кто бы мог подумать, что держать кота в доме - такое дорогое удовольствие. Надеюсь, мне удастся сбагрить это счастье до конца следующей недели.
Домой я возвращалась по своей любимой дороге. К моему коттеджному поселку, в принципе, можно проехать двумя путями. Один - короткий, асфальтированный и прямой, но проходит он через село. А там то гуси, то утки, то вообще коров гонят с пастбища прямо по проезжей части. Другая дорога представляет собой витиеватую бетонку, делающую крюк в шесть километров, зато пролегающую через лесной массив. Здесь не только не встречаются коровы, но и машины - большая редкость.
Когда я подъехала к своему дому, пропетляв лишние километры по лесной дороге, во дворе возле оглоедовской "Тойоты" уже отдыхала "Нива" моей подруги.
В гостиной, кроме Лариски, Ивана и Бандита, я обнаружила еще и Антонину, которую собирались оставить дома. Ее лицо было пунцовым и сильно опухшим, а пальцами она нервно теребила носовой платок.
- Вы "Скорую" уже вызвали? Почему не изолировали кота? Вы хоть додумались купить лекарства от аллергии? - набросилась я на присутствующих. Не хватало, чтобы еще и секретарша попала на больничную койку. Хватит с меня юриста.
- Аллергия тут ни при чем, - угрюмо изрек Иван. - У нее истерика. Вот, только чуть-чуть успокоилась.
- Истерика? Почему истерика?
- У нее муж - кретин! - "объяснила" мне Лариска.
- У меня тоже. Кретинизм - черта, присущая большинству мужчин.
После этих моих слов Иван одарил меня недовольным взглядом.
- Он вывез из квартиры всю мебель… - выдохнула Антонина и ударилась в слезы с новой силой.
- Мебель?.. - не поверила я своим ушам.
- И еще люстры, посуду, постельное белье… - принялась перечислять, загибая пальцы, Лариска.
- Почему же ты замки не сменила? - прервав ее, налетела я на рыдающую секретаршу.
- Не успела-а-а… - захлебнулась слезами Антонина.
- Мы решили привезти ее к тебе, - виновато поставил меня перед фактом Иван. - Она хотела ехать к маме, но мы подумали, что здесь и воздух свежий, и смена обстановки.
- Правильно сделали. - Я одобрительно похлопала его по плечу. - С мамой на пару они такие сопли разведут… Тут не рыдать надо, а действовать. Это уже не банальный уход супруга получается, а грабеж среди бела дня. Завтра заберем Оглоедоева из больницы и обмозгуем с ним ситуацию.
- Налей-ка ей коньяку, пусть стресс снимет, - предложила Лариска, и я было направилась к бару, но Антонина сквозь слезы запротестовала:
- Не надо коньяку, я спиртное не пью. Мне от него плохо делается. У меня где-то в сумочке есть успокоительное…
- Те самые оранжевые капсулы, что сестра из-за границы привезла? - задала я наводящий вопрос.
- Да, те самые.
- Тогда уж лучше выпей коньяку. Хуже уж точно не будет. - В памяти всплыла живописная картинка моего дивного утреннего пробуждения в чужой квартире.
- У меня есть идея! - воскликнул Иван. - Есть прекрасный способ снятия женского стресса.
- Это плохая идея! - немедленно отреагировала Лариска. - Антонина у нас - девушка порядочная.
- Да ну тебя. - отмахнулся он. - Что за мысли у тебя в голове? Мы сейчас поедем к моей маме.
- Конечно, - разразилась я здоровым скептицизмом, - только полезных советов нам сегодня недоставало.
- Приземленные вы субстанции! Моя мама - хозяйка салона красоты. Искусство рук - и никакого мошенничества. За пару часов вас превратят в богинь.
- Из нас что, сделают мраморные статуи? - съязвила подруга, которая и так считает себя богиней.
- Мрамор не обещаю, но я могу заказать специально для тебя маску из белой глины на всю поверхность тела и даже самолично помогу высушить ее феном. - В темных глазах Ивана заплясали лукавые чертики. - Так мне звонить маме?
- Звони, - велела я. Как всегда, все ответственные решения приходится принимать мне. - Да, забыла спросить, вы попали к ветеринару? Как здоровье Бандита?
- Кот здоров, как бык, - стала докладывать Лариска. - Ему полтора-два года. В нем семь с половиной килограммов живого веса. Он - полноценный мужик, то есть я имею в виду, что его не кастрировали. Блох и клещей нет. Анализ на глисты он сдавать отказался, так что тебе придется завезти его гов… то есть пардон, экскременты в клинику в понедельник. - Последняя фраза доставила ей море удовольствия, но и я не лыком шита и тут же, применив стратегию пинг-понга, отбросила подачу:
- Боюсь, дорогая, что у нас с Антониной в понедельник напряженный график, как, впрочем, и в любой другой рабочий день. А поскольку ты у нас свободный художник, то, надеюсь, забота о здоровье несчастного животного тебя не слишком обременит.
- В понедельник я записана к парикмахеру, - попробовала отмазаться подруга.
- Мы же сейчас едем в салон красоты. Там тебя и подстригут, - напомнил ее ухажер, прыснув в кулак. - Получается, понедельник у тебя совершенно свободен.
- Ладно, - сжалилась я над Лариской, - я уже купила таблетки от глистов. Скормим их Бандиту для профилактики, и дело с концом.
Насчет салона красоты Иван попал в самую точку. Я даже не могла себе представить, какое удовольствие могут доставить простейшие косметические процедуры. Проблемы, свалившиеся на мою голову, разом перестали казаться катастрофой.
Что с того, что вчера убили совершенно незнакомую мне женщину? Только в нашем городе каждый день случается несколько убийств. А сколько их совершается каждый день в масштабах страны? Еще остаются войны, терроризм и межнациональная вражда… Если оплакивать все безвинно загубленные души, то придется рыдать без остановки все двадцать четыре часа в сутки.
Что такого в том, что папа оказался вчера на Пролетарке? Серебров-старший, возможно, разрабатывает очередную грандиозную бизнес-идею и по этой причине находился в том районе. Пока дело не сдвинулось с мертвой точки, он не желает ставить меня в известность и поэтому наплел околесицу про деда-гомеопата. Очень даже может быть.
Царапины на груди? Так это много лучше, чем даже растянутая связка Ивана, по крайней мере, они практически не болят. А наглого котяру я куда-нибудь пристрою еще до конца следующей недели.
Правда, Оглоедов загремел в больницу… Ну, ведь он почти не пострадал и, судя по зверскому аппетиту, находится в отличной форме. Надеюсь, скоро появится на работе.
Какие еще у меня накопились проблемы? Генка? Так пусть подавится своими елочками вместе с сиренью и жасмином. В конце концов, Лариска имеет неплохой художественный вкус. Под ее чутким руководством любая фирма по ландшафтному дизайну превратит мой участок в оазис за считаные дни.
Что еще плохого? Убитая горем Антонина? Тоже мне трагедия! Оформлю ей в компании беспроцентный кредит. Купит мебель лучше прежней, заживет припеваючи.
Придется пережить лишь тот факт, что я никогда не узнаю, почему та женщина хотела со мной встретиться и где она взяла мои детские фотографии. Но, думаю, мое врожденное любопытство как-нибудь переживет подобный удар. Все, решено: не стану даже перезванивать Никите Когтеву! Не желаю ничего знать ни об убитой, ни о ее родственниках, ни о причинах ее интереса к моей персоне.
Когда с моей прической было покончено, я выбралась в холл салона, где располагалась барная стойка. Лариска и Иван уже ворковали там. Причем наш полуабхазский друг уже успел накидаться коньяком, поэтому, наплевав на свою многострадальную ногу, пытался организовать моей подруге массаж предплечий.
- Кто тут у нас подрабатывает массажистом? Почем сеанс? - Я взгромоздилась на высокий барный табурет.
- О-пань-ки… - Поддатый Иван придирчиво оценил результат стараний специалистов салона красоты и выдал заключение:
- И кому я, такая красивая, достанусь?
- И никому, - в тон ему подыграла я. - А Антонина?
- С ней еще работают. - Лариска, с накрученными локонами, потянула из трубочки сок - что ж, она у нас сегодня за рулем. Без всяких угрызений совести я заказала "Кампари" со льдом и апельсиновым соком.
- Устроим кутеж? - Ивану в настоящий момент море явно было совсем по колено.
- Ни фига, - грымнула я на него. - Дождемся Антонину и по домам. У нас котяра голодный… И вообще, мой организм нуждается в усиленном отдыхе.
- Как прикажете, гражданин начальник, - дурашливо козырнул Иван. Он уже уяснил, кто в нашей компашке за главного, и, кажется, примирился с этим фактом целиком и полностью.
Не прошло и десяти минут, как в холл вплыла моя секретарша. То есть о том, что это именно Антонина, я догадалась только по ее офисной одежде, которую она со вчера так и не имела возможности поменять. В остальном же перед нашими глазами предстала шикарная особа, с копной густых каштановых волос и выразительными чертами лица. Небрежная челка удачно скрыла чрезмерно высокий лоб девушки, придававший ранее всему облику несусветную долговязость. Подумать только, еще неделю назад я мысленно величала ее не иначе как костлявой каланчей или тощей дылдой. Да что я, ее собственный муж, если не ошибаюсь, обозвал девушку напоследок кобылой. Теперь, благодаря высокому росту и худосочной фигуре, мою секретаршу вполне можно принять за профессиональную манекенщицу, демонстрирующую коллекцию строгой деловой одежды.
Ну, все, прощай теперь деловой настрой в моей компании! Ничуть не сомневаюсь, что с этого момента весь коллектив, состоящий практически полностью из мужчин, начнет безо всякой надобности ошиваться в моей приемной, чтобы потом самозабвенно обсуждать в курилке метаморфозы, случившиеся с секретаршей.
Поблагодарив маму Ивана, мы направились к нашей "Ниве". По пути какой-то молодой парень, засмотревшись на Антонину, едва не угодил в открытый канализационный люк, несмотря на то что дыра в асфальте была со всех сторон обставлена предупреждающими знаками.