Он открыл окно, выходящее на задний двор, выбрался в него и помог вылезти Лоле. Позади дома царило еще большее запустение. Спутники пробрались через непролазные заросли бурьяна, нашли широкий пролом в заборе и выбрались на другую улицу.
- Я в этом дворе все ноги крапивой обожгла! - пожаловалась Лола.
- А я тебе говорил - надень джинсы!
- Вот еще, в такую погоду!
- Ну, так не жалуйся!
- Буду! - возразила Лола капризным голосом. Леня предпочел не отвечать и быстрым шагом направился обратно к больнице.
- Надеюсь, теперь-то мы поедем домой? - осведомилась Лола.
- Поедем… только прежде проверим еще одну вещь!
- Какую еще вещь? - Лола остановилась посреди дороги.
- Как там сказала тетка из больницы? Ее и какую-то Анфису оставили здесь, в Кунтышеве, пока еще не все перевезли на новое место! А что, как ты думаешь, могли оставить в старом здании больницы до самого конца? Больничное оборудование наверняка перевезли в первую очередь, всякие кровати и тумбочки - тоже, а вот архив… наверняка он все еще здесь! И эта тетка нам его охотно покажет. За небольшую плату, разумеется!
- Ох, Ленька, доиграешься ты! - вздохнула Лола. - По-моему, надо отсюда как можно скорее сматываться…
- Михаила Васильевича пока не нашли, - отмахнулся от нее Маркиз, - и вряд ли скоро найдут, соседи к нему в дом наверняка не заходят. Так что нам, конечно, нужно спешить, но довести свое расследование до конца тоже необходимо…
Лола увидела в глазах компаньона характерный блеск, вроде того, какой появляется в глазах гончей собаки, почуявшей свежий след, и поняла, что спорить с ним сейчас бесполезно.
Они обошли квартал и снова оказались позади больничного корпуса. Выглянув из-за угла и не заметив ни одной живой души, Леня приблизился к пристройке, где обитала находчивая уборщица.
Белье по-прежнему сохло перед входом в пристройку, занавески на окнах были опущены.
- Эй, где вы? - окликнул Леня, подойдя к дверям. - Можно вас еще кое о чем спросить?
Хозяйка не отозвалась, и Леня вошел в ее жилище.
Тетка сидела на низенькой табуретке, тяжело привалившись спиной к стене. На голове ее был туго натянутый полиэтиленовый пакет. Сквозь прозрачный пластик виднелось багровое лицо, искаженное предсмертной мукой.
Лола охнула и попятилась к двери.
- И снова опоздали! - проговорил Леня, оглядываясь по сторонам. - Причем на этот раз, может быть, всего на несколько минут!
- И здесь они тоже что-то искали! - Лола расширенными от ужаса глазами обвела помещение.
Действительно, все здесь было перевернуто вверх дном, на полу валялись выброшенные из шкафа сероватые от многократных стирок простыни и наволочки с черными больничными штампами - белье, наворованное предприимчивой теткой за долгие годы беспорочной службы. Тут же валялись открытые банки из-под круп, сами крупы усеивали пол, как песок пустыню.
- Что же они здесь-то искали? - пробормотал Маркиз. - У этой тетки явно не было никаких записей или документов… а что у нее могло быть - это ключи от архива!
Он повернулся к своей спутнице и очень вовремя, чтобы успеть подхватить ее: Лола медленно сползала на пол. Лицо ее позеленело, как весенняя листва. Видимо, вид задушенной старухи оказался чересчур впечатляющим даже для ее крепких нервов, и она впервые за всю свою артистическую и профессиональную карьеру упала в обморок всерьез, а не по заказу.
Леня пристроил ее на продавленную кушетку и огляделся в поисках воды.
На табуретке возле входа стоял большой глиняный кувшин с колодезной водой. Леня подхватил его… и увидел под донышком кувшина умостившийся в небольшом углублении старый заржавленный ключ.
- Вот где он! - обрадовался Маркиз. Однако прежде чем прибрать найденный ключ, он подошел к Лоле с кувшином в руках, и плеснул ей в лицо.
- Ой! - Лола вздрогнула и открыла глаза. - Что это было? Мне все это приснилось?
Она обвела взглядом тесную комнатку, увидела мертвую хозяйку и горестно вздохнула:
- Нет, не приснилось! Ленечка, ну мы наконец вернемся домой? Я ужебольше не могу видеть трупы!
- Надеюсь, трупов больше и не будет, - как мог, успокоил ее Маркиз, - и очень скоро мы поедем домой. Только напоследок заглянем еще кое-куда…
- Никуда больше не хочу заглядывать Г - захныкала Лола. - Опять найдем там какую-нибудь мертвую старуху! Ну почему ты никогда не можешь вовремя остановиться?
- Потому что у нас теперь кое-что есть! - Леня гордо продемонстрировал ключ. - Между прочим, я его обнаружил благодаря твоему обмороку. Но больше, пожалуйста, не падай - у нас есть более важные дела.
- Ты ужасный человек! - воскликнула Лола с пафосом. - Я проклинаю тот день, когда согласилась с тобой работать!
- Что-то я не припомню - из какой это пьесы? -Леня наморщил лоб. - Вроде бы не из "Трех сестер" и не из "Собаки на сене"… но вообще, должен признать, довольно эффектно. И самое главное - раз ты уже способна играть с такой отдачей, значит, ты в форме, и можно продолжать работу.
- Ну тебя, - отмахнулась Лола, - пойдем уже в твой архив! Хочется скорее закончить дело и уехать из этого ужасного поселка, пока не наткнулись еще на один труп!
- Придется подождать до темноты! - остановил ее Маркиз. - Не хватало только, чтобы нас застукали во время поисков! Тогда оба эти трупа наверняка спишут на нас.
- Боже мой! - Лола схватилась за голову. - Еще полдня провести в Кунтышеве? Ну хоть поесть-то можно, а то я просто умираю от голода!
- Попытаемся, - осторожно ответил Маркиз. - По дороге к больнице я видел вывеску кафе. Правда, там нам вряд ли предложат салат из осьминогов или пармскую ветчину, кроме того, оно носит довольно подозрительное название "Счастливого пути", но ничего другого нам, кажется, не предложат.
Компаньоны спрятали свою машину в кустах неподалеку от больницы, чтобы она лишний раз не мозолила глаза местным жителям, и отправились пешком к центру поселка.
Кафе "Счастливого пути" располагалось неподалеку от главной местной достопримечательности -того самого памятника Ленину, возле которого спутники двумя часами раньше повстречали разговорчивую старуху с козой. Внутреннее убранство кафе напоминало типичную поселковую столовую тридцатилетней давности. Возле окна красовалась кадка с китайской розой, усеянной крупными бордовыми цветками. Большая часть столиков была свободна, прочие были заняты проезжими шоферами, которые закусывали вчерашними щами и малопривлекательными пригорелыми котлетами, с интересом поглядывая на возвышающуюся за кассой крупную разбитную особу лет сорока в белой наколке, кокетливо прикрепленной к завитым рыжим волосам. Именно этот основной контингент и дал кафе его выразительное название.
Впрочем, среди бравых шоферов попадалось и несколько местных жителей, которых можно было узнать по резиновым сапогам, так называемым фуфайкам и распространяемому ими бодрящему запаху поля и хлева.
Местные жители щей не ели, поскольку этого у них и дома хватало, а брали на раздаче в основном винегрет и селедку в качестве закуски к сомнительному мутноватому напитку, который разливали под столом. Буфетчица закрывала глаза на эти маневры, следя только за тем, чтобы посетители не приносили в заведение собственной закуски, а покупали хоть что-нибудь у нее.
Леня подошел к стойке и вежливо осведомился, что им могут предложить в этом храме общественного питания.
- Мужчина, вам поесть или закусить? - осведомилась рыжая особа, с интересом оглядев Леню и с неодобрением его спутницу.
- Как все-таки велик и могуч наш язык! - проговорил Маркиз, повернувшись к Лоле. - Подумай только, сколько в нем тонкостей и нюансов! Надо же - поесть или закусить!
Он мило улыбнулся буфетчице:
- Если вы, мадам, интересуетесь, собираемся ли мы с подругой разливать под столом самогон, французский коньяк или другие крепкие спиртные напитки - то нет, не собираемся. Нам бы поесть, только что-нибудь безопасное, чтобы не пришлось переименовывать ваше заведение в ""Последний путь"!
- Во-первых, не мадам, а мадмуазель, - уточнила буфетчица, кокетливо заправив за ухо огненно-рыжий локон. - А во-вторых, если поесть - так берите щи и шницель свиной рубленый.
- Какое блестящее знание французского языка, мадмуазель! - восхитился Леня. - Я вас поздравляю.
А насчет щей и шницеля… вы уверены, что мы доживем до утра?
- Люди не жалуются, - буфетчица широким жестом обвела обедающую публику.
- Люди, может быть, отличаются отменным здоровьем, - предположил Маркиз. - Я лично знал одного водителя карьерного грузовика, который съел банку тушенки вместе с жестью и даже не заметил…
- Да вы вроде тоже на больного не похожи, - буфетчица окинула Леню знойным взглядом и выправила локон из-за уха.
- Я - может быть, но моя спутница… в общем, нет ли у вас чего-нибудь полегче, чем прошлогодние щи или свиной придорожный шницель?
- Ну ладно, - буфетчица скромно потупилась. -Я вам яишенку приготовлю… уж от нее-то вам точно ничего не будет! Из свежих яиц яишенку. Раз уж вы такие деликатные. Хотя насчет шницеля свиного рубленого вы зря сомневаетесь. У меня доктор один обедает, так он шницель кушает, и ничего!
- Доктор? - Маркиз насторожился.
- Ну да, из детской больницы доктор, Михаил Васильич. Больница-то переехала, а он остался. Хороший доктор, он дочку мою, Таточку, вылечил… Таточка моя заикалась, ее собака напугала, так Михаил Васильич вылечил ее, и ничего с меня не взял. "Все, - говорит, - болезни от страха случаются. Если, - говорит, - в детстве человека чем-то сильно напугать, так непременно у него от этого какая-то болезнь приключится". Так что - будете яишенку?
- Непременно, - кивнул Леня. - Премного вам благодарен!
- Тогда подождите минут десять!
Спутники заняли свободный стол, расположенный под сенью китайской розы и показавшийся им немного чище других.
Однако не успели они расположиться, как к Лене подошел здоровенный шофер с густыми сросшимися бровями.
Еще суровее нахмурив и без того угрюмое лицо, он наклонился и произнес многообещающим голосом:
- Ну-ка, мужик, выйдем! Поговорить надо!
- В чем дело, товарищ? - забеспокоилась Лола. -Какие еще разговоры в обеденный перерыв?
- Не волнуйся, Ольга, - успокоил ее Маркиз, вставая из-за стола. - Все будет в норме, мы с человеком только поговорим…
- Знаю я, как вы разговариваете! - скривилась Лола. - Леонид, у меня к тебе больше нет доверия!
Прошлый раз тоже поговорить вышел, а потом тому рэкетиру швы накладывали, а ты на пятнадцать суток загремел!
- Это не повторится! - заверил ее Маркиз. Они вышли на крыльцо "Счастливого пути", и шофер, повернувшись к Лене, ухватил его за грудки здоровенной лапой:
- Ты че, фраерок, к Тамарке моей клеишься? Маркиз ловким движением высвободился, отступил на шаг и примирительно проговорил:
- Обожди, друг… тебя как звать-то?
- Ну, допустим, Федор… - ответил тот и снова попытался схватить Леню.
- Очень приятно, - проговорил Маркиз, уворачиваясь, - а меня - Леонид… Федя, ты сам посуди: Тамара твоя, конечно, женщина интересная, но я же сам при женщине… ты ведь Ольгу мою видел, тоже ничего! Все при ней, как говорится…
- Ну!.. - неуверенно согласился Федор. - А чего ж ты с Тамаркой ля-ля? Я видал, как вы с ней базарили! Как она глазки тебе строила!
- Федя! - с нажимом произнес Маркиз, пресекая очередную попытку собеседника угодить ему кулаком в глаз. - Ты сам подумай. Она женщина интересная… так?
- Факт, - согласился шофер.
- И одинокая! Так?
- Ну!
- Дочку, опять же, одна воспитывает! А это, сам знаешь, в наше время нелегко! Ей ведь, само собой, замуж хочется, а ты ее все мурыжишь… вот она и стреляет глазами, чтобы тебе досадить. Точнее, подтолкнуть. В смысле, чтобы ты о свадьбе подумал!
- Ты так думаешь? - Федор опустил руки, сел на крыльцо и достал из кармана мятую пачку сигарет. - Курить будешь?
- Буду! - со вздохом согласился Маркиз, усаживаясь рядом с Федором.
Они закурили и некоторое время молчали. Леня собрал в кулак всю свою волю, чтобы не закашляться от термоядерного курева нового знакомого.
- Может, ты и правду говоришь! - наконец произнес Федор с тяжелым вздохом. - Да только я все никак не соберусь с ней поговорить… она баба видная, на нее все пялятся… опять же, женитьба - это… того… шаг!
- Да и ты мужик хоть куда! - заверил его Леня. -И зарабатываешь небось неплохо…
- Да не жалуюсь!
- Ну, так чего тянуть-то! Решайся, Федя! Ты же мужчина! А то увезут твою Тамару, и поминай, как звали!
Через несколько минут Маркиз и Федор вернулись в кафе лучшими друзьями.
Последние часы перед операцией Лола и Маркиз провели в кустах позади больницы, наблюдая за окрестностями.
Темнеет в июне поздно, но к вечеру над Кунтышевым собрались облака, приблизив сумерки, и в одиннадцатом часу Леня сказал, что дольше выжидать нет смысла и можно идти на дело.
Они быстро пересекли больничный двор и проскользнули в незапертый служебный вход. По первому этажу больничного здания тянулся коридор, от которого отходили многочисленные комнаты. Маркиз заглядывал в них, светил перед собой карманным фонариком. Скорее всего, это были больничные палаты. Все они были пусты, только кое-где валялись обрывки газет и осколки стекла. Леня шел вперед, открывая дверь за дверью, но нигде не было ничего похожего на архив.
Толкнув очередную дверь, он увидел просторную кухню. Здесь еще оставалось несколько газовых плит и разделочных столов - видимо, эти предметы были слишком громоздкими, чтобы перевозить их на новое место.
- Я тебе говорила, что незачем здесь оставаться! - опять принялась ворчать Лола. - Давно надо было уехать! Все равно ничего не нашли!
- Подожди, - отмахнулся Леня. - Мы еще не осмотрели верхний этаж…
Вдруг откуда-то из глубины коридора до них донесся отчетливый стук.
- Здесь кто-то есть! - прошептала Лола и схватила Маркиза за руку. - Ленечка, пойдем скорее отсюда! Мне страшно!
- Да это, наверное, окно сквозняком захлопнуло! - отмахнулся Леня. - Раз уж мы столько времени ждали - надо довести дело до конца! Ну-ка, посмотри - что там в углу?
Действительно, в дальнем конце кухни, за одним из разделочных столов, виднелось какое-то темное пятно. Леня направил на него свет фонаря и разглядел низенькую обитую жестью дверь.
- Давай-ка проверим, что там у нас…
Они пересекли кухню, подошли к двери. Лола то и дело боязливо оглядывалась, прислушиваясь к скрипам и шорохам ночного здания.
Дверь была заперта, но ключ, найденный в каморке сторожихи, подошел к замку.
- Наверняка это здесь! - проговорил Леня, поворачивая ключ в замочной скважине.
В тишине скрип отворяемой дверцы прозвучал особенно тревожно. Лола вздрогнула.
- Ленечка, мне как-то не хочется туда идти! - жалобно прошептала она.
- Ну, подожди меня здесь!
- А оставаться одной мне еще больше не хочется!
За дверью оказалась лестница в подвал. Светя перед собой фонариком, Маркиз начал спускаться. Лола, жалуясь на судьбу и вздыхая, двинулась следом.
Лестница скоро кончилась, и спутники оказались в полной темноте. Леня поднял фонарь и посветил перед собой. Они находились в небольшой комнате с низким сводчатым потолком. У противоположной стены стояло несколько деревянных стеллажей, уставленных картонными папками.
- Вот оно! - радостно воскликнул Маркиз. - То, что мы искали! Архив больницы!
- Ты счастлив? - саркастически проговорила Лола. - Давай, забирай то, что тебе нужно и пойдем скорее отсюда! Мне здесь очень не нравится!
- Сейчас, дорогая… - Леня шагнул к стеллажу, -помоги мне, один я буду возиться гораздо дольше…
- Ну вот, наконец-то ты признал, что и от меня есть какая-то польза! - Лола тоже подошла к стеллажу. - А что нужно искать?
- Боюсь, что нам придется перебрать большую часть папок. Я не знаю, в каком году она сюда поступила, и вообще не уверен, что она здесь была… Нужно искать девочку по имени Алла Куликова, семьдесят пятого года рождения.
- Если не уверен, тогда зачем мы сюда притащились… - проворчала Лола.
Маркиз закрепил фонарь так, чтобы они оба могли хоть что-то видеть, и партнеры принялись за работу.
Через полчаса на полу выросла огромная груда папок, а стеллажи понемногу освобождались. Работа шла довольно быстро: фамилии детей и даты рождения были написаны на обложках, так что папки не приходилось открывать.
- Ой, я ее чуть не пропустила! - воскликнула вдруг Лола, подняв над головой голубую картонную папку. - Вот она, твоя Алла Куликова!
И в этот момент у них над головой раздался громкий стук.
- Что это? - вскрикнула Лола.
Маркиз повернулся и осветил дверь подвала. Она была закрыта!
- Наверное, ее сквозняком захлопнуло… - произнес он негромко. Но на этот раз в его голосе не было уверенности.
Лола взбежала по лестнице и толкнула дверь. Она не поддавалась.
- Сквозняком, говоришь? - она повернулась к Маркизу. - Странные здесь сквозняки! Говорила я тебе - незачем сюда спускаться! Что теперь делать?
- Подожди, не впадай в панику! - Леня поднялся по лестнице. - Ключ у нас, так что мы сможем выбраться…
- Неизвестно, кто подкарауливает нас за этой дверью! - испуганно прошептала Лола.
Маркиз вставил ключ в замочную скважину и удивленно проговорил:
- Странно, замок не заперт… ну да, ведь они не нашли ключ… ключ есть только у нас…
- Тогда почему же дверь не открывается? - прошептала Лола. - И кто такие "они"?
Леня подергал дверь. Она не поддавалась.
- Боюсь, что они чем-нибудь заложили дверь… или придвинули к ней что-нибудь тяжелое…
- Ты так и не ответил - кто такие они?
- Если бы я сам это знал! - Леня пожал плечами.
- А что ты намерен делать?
- Сохранять достоинство! - гордо ответил Маркиз. - Это первое, что уважающий себя человек должен делать в критической ситуации! Главное - не впадать в панику и подумать. Выход всегда найдется… по крайней мере, так было до сих пор.
- Ну-ну, - с сомнением проговорила Лола, - подумай… интересно будет посмотреть, как ты это делаешь… Боюсь, с непривычки это будет тяжело!
- Лолка, прекрати вредничать! - Маркиз засунул архивную папку за пазуху и посветил фонариком по сторонам. - Во всяком случае, время у нас есть…
- Ты так считаешь? - Лола потянула носом. -А мне что-то подсказывает, что времени у нас нет!
- Что ты хочешь сказать? - забеспокоился Леня.
- А ты принюхайся - ничего не чувствуешь?
В подвале явственно запахло газом.
- Ох ты! - Леня с ужасом посмотрел на дверь. - Ну да, над нами ведь кухня, и газ по-прежнему подведен. Кажется, они решили превратить этот подвал в газовую камеру… или еще хуже…
- Что может быть хуже? - тоскливо произнесла Лола и, спустившись по лестнице, поспешно отступила в глубину подвала, куда газ еще не успел просочиться.
- Очень скоро здесь будет взрывоопасная смесь газа и воздуха. Тогда достаточно щелкнуть зажигалкой, и вся эта больница взлетит на воздух. Тогда одним махом они навсегда избавятся и от нас, и от архива…
- Умеешь ты, Ленечка, поднять настроение! Это ты и называешь - соблюдать достоинство?
- Ну, должны же мы трезво смотреть на вещи…