За время их диалога движение по трассе восстановилось. Эд завел двигатель, дождался "окна" между машинами и выехал на трассу. Взглянул на часы − десять утра. За час они успели преодолеть тридцать километров из пятисот запланированных и, судя по появившимся на востоке грозовым тучам, впереди их ждали не самые простые четыреста семьдесят километров пути.
- Из всего сказанного тобой, Мэл, я делаю вывод: в целом я оказался прав. ГИБДДшник - взяточник, а богатым за деньги позволено все.
- Согласен, - прикуривая очередную сигарету, произнес Мэлор. - Но в данном случае ты ошибался. Ты оперировал не реальностью, а некими шаблонами, забитыми в твою голову. Грубо говоря, ты вообще не думал. Например, в детстве отец заложил в тебя шаблон: "Богатых не наказывают", и ты просто воспроизвел его в подходящей по условиям ситуации. А я проанализировал реальную ситуацию, сделал выводы и оказался прав.
- И что это доказывает? - обиженно спросил Эд. Они выехали на длинную прямую и он выжал педаль газа. Стрелка спидометра перевалила за сто десять километров в час. - Я безмозглый? Или, может, робот?
- Зачем в такие крайности бросаться? Хотя в какой-то мере каждый человек - социальный робот. Есть множество жизненных ситуаций, когда человеком руководят приобретенные инстинкты, как, собственно, и большинством пресмыкающихся. Это сужает поле сознания, свободу воли, фантазию. С другой стороны, шаблоны облегчают жизнь.
- Но от этого не умирают, не так ли?
- Нет. Просто обычаи и шаблоны, как шоры, прикрывают реальный мир, заставляя верить в суеверия. Например, у русских есть суеверие: богатыми становятся наглые, вороватые, подлые люди, и хорошие среди них исключение. А еще русские верят, что богачи платят дань чиновникам и без разрешения последних никто в России разбогатеть не может. Такая вера наряду с нежеланием бороться делает русских безынициативными. А, например, в штатах существует культ индивидуальности, там высоко ценят личность и верят в девиз: "Человек должен сделать себя сам". Поэтому, наверное, там больше всего миллионеров.
- А ты не думал над тем, что такие взгляды просто верны. У нас действительно воруют, а у них действительно создают сами себя?
- Вот об этом я и говорю, - воскликнул Мэлор. - Самый настоящий русский фатализм!
- Говоришь, как заправский еврей, - улыбнулся Эд.
- И то верно, - хохотнул Мэлор. - И все же я прав. Верить в то, что все плохо и лучше не станет - самоубийственно. Человек должен верить в хорошее, хотя бы в себя и в свои силы.
- А вот здесь вынужден с тобой согласиться, - сказал Эд и включил "дворники".
Начинался мелкий дождь. Внезапный порыв северного ветра растрепал изумрудные кудри берез, заставив их пригнуться к земле. Небо, насколько хватало взора, затянуло угрюмыми тучами. Краски мира оплыли и потускнели. "Совсем как поздней осенью", - подумали Эд и Мэлор одновременно.
Следующие триста километров оказались настоящим испытанием для водительского мастерства Эда. На дороге оказалось много машин, а дождь накрапывал не переставая, иногда переходя в ливень. Пару раз они останавливались и курили, ожидая, пока упругие струи дождя, заливающие лобовое стекло, не ослабнут. Тем не менее они не только не отстали от запланированного графика движения, но и смогли нагнать потерянное под Киришами время.
Ближе к Твери дождь иссяк. Небо просветлело, а умытый мир выглядел посвежевшим.
Они сидели в безымянном придорожном кафе и запивали чаем съеденный обед.
- Оливье свежее было, - произнес Эд, следя за пролетающими по трассе автомобилями.
- Зато курица опытная, - ответил его спутник, ковыряясь в зубах зубочисткой.
- Да уж… надеюсь, она не своей смертью умерла.
Мэлор в ответ то ли усмехнулся, то ли икнул, и ткнул пальцем в большой дорожный информационный щит.
- Видел, что на нем написано?
- Что-что, как обычно, названия-расстояния. Ничего нового, - Эд допил чай, смял стаканчик и положил в кучу пластиковой посуды - остатки обеденного пиршества.
- Неужели? - ухмыльнулся Мэлор. - А между прочим там указано расстояние до деревни Вонга: двадцать километров.
- И?
- Тебе неинтересно?
- Нет. А должно быть?
- Ну не знаю, - улыбка Мэлора становилась шире и шире. - Вчера ты мечтал оказаться с лопатой посреди этой деревни.
- Подожди-ка, подожди, - Эд вскочил со стула. - Получается, это та самая деревня, в которой зарыт клад?
- Она самая.
- Так чего мы сидим? - Эд был сама энергия. - Поехали туда!
- Зачем? - изобразил искренне изумление на лице его товарищ. - Ты разве не помнишь? Алексей мифоман, и его рассказы выеденного яйца не стоят.
- Ты ведь это несерьезно? - Эд выглядел несколько обескураженным. - А если он не врал? Разве мифоманы никогда не говорят правды?
- Насчет кладов с золотом? Вряд ли!
- Мэл, я тебя прошу, поехали проверим. Мы быстро управимся. Доедем, копнем и обратно. Ты сможешь найти место по приметам?
Мэлор немного подумал, потом допил одним глотком чай и сказал:
- Хорошо. Если верить рассказу Алексея, на въезде в деревню стоит большая раскидистая ива. От нее налево третий дом. Он должен быть практически разрушен. У дома растет старый клен. Под ним и зарыт клад. Мы поедем в деревню. Но, если хотя бы одна примета не совпадет, мы не будем терять время и вернемся на шоссе. Договорились?
- Договорились, - кивнул Эд.
Выглядел он как медведь, которому досталась целая бочка меда.
До Вонги по сносной грунтовой дороге они добрались за полчаса. Прямо на въезде в деревню стояла раскидистая старая ива.
- Вот она, Мэл! - обрадовался Эд. - Ива - первая примета!
- Да вижу я, - отозвался Мэлор и поймал себя на мысли, что на секунду сам поверил в существование клада.
Они въехали в деревню. Вонга выглядела заброшенной: покосившиеся фонарные столбы, вросшие в землю заброшенные дома с выбитыми стеклами и заросшие кустарником участки.
- Здесь что, совсем никто не живет? - спросил Эд.
- Похоже на то, - пожал плечами Мэлор. - Ты разве не слышал? Деревня вымирает. Хотя, смотри, видишь, справа дальше по улице дым над трубой?
Эд пригляделся. Действительно, метрах в двухстах виднелся ухоженный домик, над печной трубой которого вился дымок.
- Может, дачники? - предположил он, - и, взглянув налево, притормозил. - Смотри, наш домик?
Из-за разросшегося кустарника определить границы участков не представлялось возможным и ориентироваться приходилось по развалинам домов.
- И дерево стоит, - Эд ткнул пальцем в большой раскидистый клен, нависавший над остатками дома.
- Похоже, это то, что нам нужно, - согласился Мэлор. - Паркуйся.
Эд вывернул руль и остановился у зарослей акаций, росших вдоль дороги живой изгородью.
Взяв из багажника лопату, они продрались сквозь густую стену кустарника к развалинам дома. Судя по останкам, раньше это был большой бревенчатый сруб досоветской постройки. Крыша дома давно прогнила и обвалилась. А еще раньше предприимчивые соседи растащили рамы и двери. Оставшиеся четыре стены покосились, обросли мхом и травой, но крепко держались вместе, словно доживающие свой век в забвении старики.
- Похоже, мы на месте, - сказал Мэлор, направляясь по высокой траве к клену. - Нужно прижаться спиной к дому, сделать шаг по направлению к клену и копать. Во всяком случае, так рассказывал Алексей.
- Отлично, приступим, - воодушевленно произнес Эд.
Расстояние от рухнувшей стены до клена составляло не больше трех шагов, и он недолго думая вонзил лопату ровно посередине.
- Как глубоко ты готов копать? - спросил Мэлор спустя пятнадцать минут.
Яма к тому времени стала глубиной около тридцати сантиметров и достигла метра в диаметре.
Эд остановился и тяжело дыша, присел на край ямы.
- Ты бы не язвил, а помог, - сказал он.
- Ну уж нет, я на рытье ям не подписывался. Ты сам подумай. Дед Алексея золото прятал, а не родственника хоронил.
- И че? - уставший Эд, не понимал, на что намекает Мэлор.
- А то! Если бы он во дворе начал рыть яму сродни твоей могиле, то очень скоро вся деревня собралась бы посмотреть на происходящее.
Эд почесал затылок тыльной стороной руки.
- Ты хочешь сказать, что клада не существует? Иначе бы я его давно нашел?
- Можешь мыслить, когда захочешь, - ответил Мэлор, прикуривая сигарету. - Вылезай и поехали.
- Хорошо. Только давай я копну еще чуть-чуть и если ничего не найду, то мы сразу поедем.
- А я чего? Я не против! Работа дураков любит, - пожав плечами, процитировал народную мудрость Мэлор и присел на обомшелое бревно. - Десять минут, и мы уезжаем.
Эд стал копать в два раза быстрее. Через пять минут яма доходила до колен, а через десять до середины бедра.
Мэлор в очередной раз взглянул на часы и собрался окликнуть товарища, как тот обрадованно закричал:
- Нашел! Мэл, я нашел!
Бросив лопату, он выскочил из ямы и с горящими глазами бросился к товарищу.
- Вот смотри, - гордо произнес Эд, протягивая комок глины, из которой торчало ребро монеты. - Ну, что скажешь? А?
- Доставай.
Эд аккуратно размял глину, вытащил монету и бережно положил на ладонь товарищу.
- Это серебро, - взглянув на монету, определил Мэлор.
- Ну и что? Драгметалл он и в Африке драгметалл.
Мэлор оставил вопрос без ответа. Аккуратно потерев монету о край рукава, он положил ее на ладонь и стал разглядывать.
- Один советский серебряный рубль тысяча девятьсот двадцать четвертого года, - вынес вердикт Мэлор минуту спустя и кинул монетку товарищу.
Эд поймал ее с великой осторожностью.
- Это не клад. По легенде наш клад закопали до революции, и он состоял только из золота, - напомнил Мэлор, отряхивая руки от глины. - Только никакого клада не существует, как я и говорил.
- Жаль, - произнес Эд, любуясь монетой. - Кстати, комок с монетой упал сверху, когда я копал.
- Вот видишь, - укоризненно произнес Мэлор. - А ты мне не верил. Считай, что тебе очень повезло: монету нашел. Бери лопату и поехали.
- Ладно-ладно, мистер Всезнайка, - сказал разочарованный Эд. - Как думаешь, сколько такая монета может стоить?
- Думаю, тысячу, может быть, две − не больше.
На этот раз за руль сел Мэлор. Эд, грязный и уставший, расположился на пассажирском сиденье. Мэлор неспешно курил, наблюдая, как товарищ жадно пьет воду из бутылки.
- Знаешь, что? - сказал он, дождавшись, когда тот утолит жажду.
- Что?
- Я там кое-что спрятал.
- Где там?
- Во Внуково. Около дома. Там позади дома есть черный ход. Напротив стоит куст рябины. Высокий и старый. Я там что-то зарыл.
Эд попытался перехватить блуждающий взгляд приятеля, но тот, казалось, не видел его.
- И что ты там зарыл, Мэл?
- Не помню, это случилось давно, но это важно. Может быть, там чертежи Пульта или нечто подобное. Нужно обязательно будет посмотреть, что там закопано.
- Как скажешь, - отозвался Эд. - Но копать будешь ты. Я свой клад уже выкопал, с меня достаточно. Мэл, с тобой точно все в порядке?
- Да, - Мэлор вздрогнул, посмотрел на товарища и улыбнулся. - Просто порой на меня находят озарения, и я вспоминаю прошлое. Видимо, лекарства еще не отпустили до конца.
- Ясно, а машину ты вести без озарений сможешь?
- Запросто, - ответил Мэлор и запустил двигатель.
Глава 7. Пульт управления Вселенной
Глава, в которой Эд и Мэлор достигают конечной точки путешествия и делают страшное открытие.
Во Внуково Эд и Мэлор въехали в девятом часу вечера. Близилась ночь. Погода опять испортилась. По небу ходили грозовые тучи, а порывистый ветер тоскливо посвистывал в щелях старых заборов.
Сто лет назад Внуково была небольшой богом забытой деревенькой на пятьдесят дворов. Октябрьская революция принесла в деревню перемены. Коммунисты учредили здесь колхоз "Красные зарницы": нарубили срубов и нагнали народ для исполнения наказов партии по части выращивания картофеля и поголовья свиней. Постепенно деревня разрослась до ста двадцати домов. После распада СССР, на рубеже веков, Внуково стало вырождаться и разделила участь многих деревень России: превратилась в дачный поселок с постоянным населением чуть больше тридцати человек.
- Слушай, а почему никого не видно? - спросил Эд, разглядывая пустые участки. - Деревня вроде не заброшенная, а света в окнах нет.
- Да не деревня уже это, так, дачный поселок, - отозвался Мэлор, - народу на выходных много бывает, а на неделе только местные да отпускники.
- Ты помнишь, куда ехать?
- Уже.
- Что уже?
- Уже приехали, - сказал Мэлор, притормаживая у забора из зеленого металлопрофиля, - подожди, я сейчас ворота открою.
Выйдя из машины, он откинул щеколду с обратной стороны ворот и распахнул створки. Взору Эда открылся небольшой, соток на десять, участок. Справа от ворот сразу за автомобильной площадкой располагался одноэтажный деревянный дом с двускатной мансардой, выкрашенный в синий цвет. За домом стоял сарай, сколоченный из горбыля, а чуть дальше потемневшими от времени бревнами в сгущающихся сумерках угадывалась баня. Участок производил двойственное ощущение. С одной стороны, казалось, тут никто не живет, с другой, повсюду угадывались следы пребывания человека: дорожки выметены, в углу площадки куча наколотых, но не убранных дров.
- Здесь кто-то живет? - поинтересовался Эд, кивая на кучу дров.
- Нет, отец платит клининговой компании, - ответил Мэлор. - Они приезжают раз в месяц и убираются. А зимой раз в неделю топят дом.
- Раз в неделю? - удивился Эд. - Не мало?
- Тут помимо котла в системе есть электротэны. Их достаточно для поддержания температуры выше нуля даже в самые сильные морозы.
- Зачем тогда топят?
- Как зачем? Чтобы тепло было. Они тоже люди. Им после работы поесть в тепле хочется.
- А почему твой отец не продаст дом? Уход, наверное, стоит кучу денег.
- Деньги для него не проблема, да и не сильно это дорого, - ответил Мэлор. Закрыв машину, он направился к дому. - А почему не продает? Не знаю? Может, хранит как память? А может, собирается пожить здесь на старости лет. В конце концов, это дом его родителей.
Мэлор остановился у небольшой клумбы справа от крыльца, наклонился и поднял один из камней, которыми она была огорожена. Камень выглядел увесистым, но поднял он его без особых усилий.
- Фальш-камень, - догадался Эд.
- Угу, - буркнул Мэлор, сдвинул верхушку и достал ключ. - Сколько лет прошло, а он все здесь лежит.
Открыв дверь, они вошли в дом. Мэлор щелкнул выключателем. Яркий свет залил небольшую прихожую. Эд огляделся. Серые обои с теснением, деревянная лестница на второй этаж, встроенный шкаф с вешалками для одежды, трюмо с большим зеркалом, подставка для обуви и пуфик - вполне стандартный набор для российской квартиры.
- Как хорошо вновь оказаться дома, - сказал Мэлор, набрав полную грудь воздуха. - Детство вспоминается.
- Давно тут не бывал?
- Со дня, когда спрятал Пульт в две тысячи девятом, - Эд указал рукой на дверь, расположенную напротив. - Там гостиная, кухня и спальни, я тебе потом покажу. Пойдем сначала наверх.
Они поднялись на второй этаж. Мансарда представляла собой одно большое помещение: детскую.
- Ух ты! - восхитился Эд, оглядываясь. - Хотел бы я жить в такой комнате в детстве.
- А у меня от нее мурашки по телу, - признался Мэлор. - Словно влез в комнату к чужому малышу.
- Да ну, Мэл, ты че? Смотри! У тебя в девяностые был детский диван-машинка, телевизор и дендик!
Эд схватил лежащую на тумбочке около телевизора приставку и принялся разглядывать ее.
- Работает?
- Не знаю, в две тысячи девятом работала.
- Сыграем?
- Эд, ты забыл, зачем мы пришли?
- Кстати, да! - Эд отложил приставку в сторону и стал оглядываться. - А где Пульт?
- Прямо перед тобой.
Мэлор указал на угол напротив Эда.
- Так тут только икона стоит. Постой, ты говорил, что не веруешь?
- Я нет. Мать набожной была и бабушка тоже.
Мэлор снял икону с полки и перевернул ее.
- Дамы и господа, позвольте вам представить - Пульт управления Вселенной.
Эд в недоумении смотрел то на обратную сторону иконы с прилепленным к ней на скотч крестиком, то на Мэлора и никак не мог понять, шутит тот или нет.
- Мэл, я не понимаю - это просто крестик.
- Не просто крестик, а Пульт управления Вселенной, - не терпящим возражений тоном произнес Мэлор.
Отодрав крестик от иконы, он снял скотч, скомкал, убрал в карман, зажал крестик между ладоней и прикрыл глаза. Несколько секунд спустя на лице Мэлора заиграла улыбка.
- Работает, - открыв глаза, произнес он и протянул крестик товарищу. - Возьми его в руки, как я, закрой глаза и сразу почувствуешь.
- Что почувствую? - настороженно спросил Эд.
- Это похоже на волны тепла, расходящиеся по всему телу.
Эд осторожно взял крестик в руки и осмотрел. Крест представлял собой два хорошо отполированных перекрещенных пятисантиметровых бруска из серебристого метала, сечением чуть больше полсантиметра. Больше всего Эда удивило оголовье крестика, плавно переходящее в цепочку. Сколько он не пытался, но найти место сочленения цепочки и крестика не смог.
- Ну же, - нетерпеливо произнес Мэлор.
- Ладно-ладно, - ответил Эд, зажал крестик между ладоней, закрыл глаза и сразу почувствовал, как по телу разбежались миллиарды маленьких электрических мурашей.
Больше всего действие крестика напомнило разряд девятивольтовой батарейки, прислоненной к языку, только в масштабах всего тела.
- Чувствуешь что-нибудь?
- Гм, словно электрическая щекотка в каждой клеточке тела. Не понимаю, как такое возможно? Это ведь не внушение?
Разжав ладони, Эд вернул крестик.
- А почему Пульт имеет форму креста?
- Тут все просто, крест самая оптимальная форма, - ответил Мэлор и сел на диван. - Хотя позже я придумал более правильную форму.
- Но он выглядит как цельнолитой. Я думал, Пульт похож на прибор, большой и состоящий из сотен микросхем, кнопок и тумблеров.
- В принципе так оно и есть, - улыбнулся Мэлор. - Давай сядем, и я тебе все объясню.
Он присел на краешек дивана, а Эд расположился в небольшом детском кресле.
- Помнишь, я рассказывал тебе об "эффекте наблюдателя" в квантовых опытах.
Эд, предвидя очередную заумную беседу, тяжело вздохнул и кивнул.
- Отлично, данный эффект называется "декогеренция". Если буквально, то это необратимый, с точки зрения термодинамики, процесс нарушения квантовых свойств системы при ее взаимодействии с другой, более крупной системой. Но ты не забивай себе голову. Суть в том, что я создал Пульт силой мысли. Ведь наша мысль суть волна. Я попросил одного знакомого достать мне крестик из платины.
- Так это платина?
Эд с возросшим интересом взглянул на крестик.
- Угу, платина, самая настоящая. Не перебивай меня, пожалуйста. Так вот, мне привезли крестик, и я собрал Пульт внутри него силой мысли.
- Как такое возможно?