– Повсюду. Буквально по всему миру. И мы их не нашли. Так что взгляд большинства возобладал: бомб попросту не существовало. Накладная являлась сознательным обманом, но кто-то испугался и не довел дело до конца.
– А каково ваше мнение?
– Мы готовились к наземной войне с Красной армией в Европе. У нас были сотни складов снабжения по всей Германии. Самый крупный – больше некоторых немецких городов. Самый маленький превышал размерами футбольный стадион. Я полагаю, что большинство зажимало уши пальцами и пело ла-ла-ла.
– Арнольд Мейсон мог участвовать в поисках?
– Почти наверняка. Не забывайте, прошло всего несколько лет с тех пор, как бомбы отправились домой. Парни знали, что ищут.
– Значит, именно эти истории слышал Хорас Уайли. Исчезнувший контейнер. Десять бомб с мощностью "Малыша". Настоящий клад.
– Но почему он рассчитывал найти то, что не удалось отыскать остальным? – спросила Синклер.
– У разных людей разные таланты, – сказал Ричер. – Может быть, дядя Арнольд дал ему какую-то подсказку. Может быть, наткнулся на то, что не удалось заметить никому другому. Может быть, у него был именно такой талант.
– Все это выглядит совершенно невозможным.
– Я согласен.
– Мадам, возможно все, – сказал Хелмсворт. – Тогда была холодная война. Время безумия. Однажды умники вшили микрофон и передатчик в шею кошки, а тонкая антенна шла вдоль спины и хвоста. Они собирались обучить кошку пробираться в русское посольство, чтобы подслушивать случайные разговоры. Но в первый же день кошку задавила машина. Нет ничего невозможного, и рано или поздно что-то идет не по плану.
– Имеет ли это какое-то значение? – спросила Нигли. – Кто может знать армейские коды? Их вообще ввели? И потом, если они существовали, их разделили на две части, и они никому не были известны целиком. Это базовая мера предосторожности при обращении с ядерным оружием. Таким образом, на десять бомб – двадцать ветеранов. И кто они?
Хелмсворт промолчал.
– Генерал? – спросил Ричер.
– Ситуация становится все хуже, – сказал Хелмсворт.
– Неужели такое возможно?
– Вы видели фильмы про День Д. Зенитный огонь, ошибки при чтении карты, ветер и погода, болота и реки, завязавшееся сражение на земле… Шансы на то, что двое определенных десантников окажутся рядом, равнялись нулю. И тогда мы имели бы на руках сотню бесполезных кусков металла. Однако нам требовалось думать об эффективности. Вот почему разделение пусковых кодов признали серьезной помехой.
– Кто?
– Строевые командиры.
– Вроде вас?
– Я сказал своему квартирмейстеру, чтобы он поручил нашему механику написать код на каждой бомбе желтым мелом. В таком случае, если парень, несущий бомбу, будет убит, кто-то другой сможет завершить миссию. Не забывайте про холодную войну. Теперь, оглядываясь назад, мы знаем, что этого не могло случиться. Но тогда у нас были совсем другие представления о мире.
– Одиннадцатый контейнер так и не добрался до полевых испытаний.
– В таком случае все его коды находятся в засекреченном досье, которое помещалось в специальное хранилище в задней внутренней стенке контейнера. Именно это и делал ученик. Одиннадцать раз.
Все надолго замолчали.
Наконец заговорила Синклер.
– Ладно, через минуту я должна позвонить президенту и рассказать ему, что мы утратили контроль над десятью атомными бомбами вместе с кодами подрыва и каждая имеет такую же мощность, как бомба, сброшенная на Хиросиму, из чего следует, что десять городов в мире могут быть полностью уничтожены. Может ли кто-то из вас назвать причину, по которой я могу не делать такой звонок?
Никто ей не ответил.
* * *
Шеф детективов Гризман на лифте поднялся в кабинет герра Дреммлера. Лифт двигался очень медленно. Старое оборудование, вне всякого сомнения, оставшееся после капитального ремонта. Однако в конце концов Гризман прибыл на нужный этаж. Через минуту он уже сидел на неудобном стуле для посетителей перед письменным столом Дреммлера, который сразу попросил секретаршу, по виду южноамериканку, принести кофе и только после этого спросил, чем может быть полезен.
– Речь о Вольфганге Шлуппе, – сказал Гризман.
– Вы знаете, я говорил с ним в тот день. Совершенно случайно.
– Именно по этой причине я здесь.
– Он не сказал ничего интересного. Во всяком случае, ничего, что пролило бы свет на то, что случилось с ним позднее.
– О чем вы говорили?
– Обычный обмен шутками. Однажды я встречался с ним во время делового обеда. Случайное знакомство, ничего больше. Я просто поздоровался с ним. Профессиональная этика. Я его практически не знал.
– Вы пытались продать ему обувь?
– Нет, нет, вовсе нет. Обычная вежливость. Позволяет улучшить отношения.
– Вы часто посещаете тот бар?
– Не слишком.
– А почему вы оказались там именно в этот день?
– Чтобы на свет посмотреть и себя показать. У меня много подобных мест. Я посещаю их по очереди. Таков наш бизнес.
– Наш?
– Предприниматели, гражданские лидеры, финансовые воротилы.
– Вы не обратили внимания на то, кто находился у вас за спиной? – спросил Гризман.
Дреммлер немного помолчал. Вспомнил, как ему пришлось толкаться локтями, чтобы присесть рядом со Шлуппом, спиной к залу. Кто был у него за спиной? Дреммлер не мог вспомнить.
– Мужчина, у которого возникли проблемы с налоговиками. Он слышал ваш разговор и хорошо запомнил подробности, – подсказал Гризман.
Дреммлер снова не стал отвечать сразу. У него была хорошая память, и он всегда отличался рассудительностью. И еще ловкостью и изобретательностью. Человеку в его положении необходимы такие качества. Он мысленно отмотал назад пленку, прослушал вчерашний разговор – он спросил у Шлуппа, как тот поживает, Шлупп поинтересовался, что нужно Дреммлеру. Дреммлер выделил моменты в разговоре, связанные с общим делом, новой Германией, водительскими правами, вопросе об имени американца и снова о деле, о взятке, о важности момента…
Провал.
– У меня есть люди в таких местах, что вы сильно удивитесь. Городу будет трудно существовать без них. И никто из них не нарушал закон. В том числе и я.
– Пока.
– Иными словами, никто из них не нарушал никаких законов.
– Мы будем готовы, когда это произойдет.
– Если вы станете подвергать нас гонениям, то лишь увеличите наше число.
– Уголовные обвинения не являются преследованием.
– Подумайте сами, герр Гризман. Вы имеете дело с могущественной силой. Очень скоро мы станем еще сильнее, и тогда наступит момент, когда вам будет лучше перестать подчиняться своим нынешним хозяевам. Вы должны примкнуть к нам. Наши интересы полностью совпадают. Вам нечего бояться. Вы сохраните свою должность. Даже в новой Германии останутся мелкие преступники.
– Шлупп звонил вам перед смертью и сообщил новое имя американца?
– Нет, – сказал Дреммлер.
Гризман ему поверил. Ничего другого он и не ждал.
* * *
Синклер позвонила в Белый дом из кабинета. Хелмсворт ушел. Появился Бишоп. Уотермен повторил свои мрачные предсказания – сейчас уже слишком поздно, немцам потребуется полдня, чтобы как-то отреагировать, и еще целый день на принятие решения. Возможно, больше, потому что они начинают с нуля. Потом немцы узнают, что сделана ссылка на условие договора с НАТО, и это только все усложнит. Синклер не сомневалась, что задержка получится значительной. Ричер позвонил Гризману, и ему сказали, что он сейчас находится в машине. Секретарша обещала сообщить ему о звонке Джека, как только у нее появится возможность. Она показалась ему очень славной женщиной.
Он повесил трубку.
– Уайли ушел в самоволку и находится в том же городе, что и мы, – сказала Синклер.
– Мне необходимо знать его новое имя, – ответил Ричер.
– Удачи тебе.
– Мы можем сделать предположение.
– И на чем оно будет основано?
– Нам известно, что клиенты Шлуппа имели возможность выбирать имена и фамилии. Мы знаем, что Уайли использовал имена Эрнст и Гебхардт, когда брал напрокат машину. Почему он их выбрал? И если они шли под номерами три и два в списке, что стоит на первом месте?
– Вариантов может быть очень много.
– В военной полиции это называют интуитивной догадкой.
– Это лучше, чем последний шанс, или хуже?
– Последний шанс? Нет, намного лучше. Шестое чувство. Как если б ты закрыл глаза и взмахнул битой.
– Ну, и каково его новое имя?
– Пока у меня нет ясности. Оно вертится у меня в подсознании, но никак не может выбраться на поверхность. Возможно, мне придется заглянуть в справочник или сделать звонок.
– Звонок кому?
– Тому, кто вырос на юго-востоке Техаса.
Зазвонил телефон.
Гризман.
– Чем я могу вам помочь? – спросил он.
– Пока я еще не могу сказать, – ответил Ричер.
– Тогда зачем вы мне звонили?
– Я надеялся, что буду готов.
– Рискни, Джек, – сказала Синклер.
Он вспомнил, как поднял руку и коснулся ее лба кончиками пальцев, потом провел по волосам. Вспомнил, какие они гладкие, густые и мягкие, как они волной струились под его ладонью. Вспомнил, как убрал прядь за ухо и открылось ее лицо.
Оно выглядело превосходно.
И тогда он рискнул.
– Мне нужно проверить данные городского архива относительно квартала, где живет Уайли.
– И какое имя проверять? – спросил Гризман.
– Кемпнер.
– Оно довольно распространенное.
– Одинокие мужчины, возраст около тридцати пяти лет – не думаю, что таких окажется много.
– Это займет несколько часов. Вы торопитесь?
– События развиваются быстрее, чем нам хотелось бы.
– Тогда надеюсь, что вы правы. Возможно, второго раза не будет. Вы больше не успеете потереть лампу.
– Попытайтесь.
– Кемпнер?
– Свяжитесь со мной так быстро, как только сможете, – сказал Ричер.
И повесил трубку.
– Почему Кемпнер? – спросила Синклер.
– Почему Эрнст и почему Гебхардт? Уайли вырос в Шугар-Лэнде, в Техасе, и вот его попросили назвать три немецких имени. Что всплывет на поверхность? В Техасе полно немецких традиций. Древняя община. Множество успехов и историй. Легенда гласит, что первым немцем, прибывшим в Техас, был Эрнст. Он основал колонию. Я уверен, что Уайли о нем слышал. Через несколько лет другой немец придумал острый соус. Теперь он продается в пластиковых бутылках в любом военном магазине или супермаркете. И по всему Техасу. Не сомневаюсь, что Уайли всю жизнь добавлял его в еду. Фабричная марка "Гебхардт".
– Совпадение, – сказала Синклер. – В обоих случаях.
– А если нет? Если Эрнст и Гебхардт есть следствие подсознательной ассоциации человека, выросшего в Юго-Восточном Техасе, то какое имя будет следующим?
– Я не знаю. Понятия не имею.
– Уайли гордился своим городком. Так написано в его досье, составленном после самоволки. Младший сержант Коулман это подтвердил. Он служил вместе с ним, водил мощный грузовик. Родной город Уайли напрямую связан с "Империал шугар", основанным в тысяча девятьсот шестом году. Шугар-Лэнд принадлежит этой компании, от начала и до конца.
– Откуда ты все это знаешь?
– Смотрел фильм. И однажды о нем читал в автобусе, в "Хьюстон кроникл". "Империал шугар" основан Исааком Х. Кемпнером. По существу, он являлся отцом города. Он его построил. Я уверен, что Кемпнер очень там популярен. Возможно, они назвали в его честь улицу.
– Дьявольская ставка.
– Ты сама заставила меня ее сделать.
– Им следует закрыть порт, – вмешался Уайт.
– Я уверена, что они так и сделают, – сказала Синклер. – Они уже наверняка это обсуждают. Белый дом позвонит нам и обо всем расскажет.
Она посмотрела на настенные часы.
Банки в Цюрихе уже открылись.
Телефон молчал.
Глава
36
В течение первого часа телефон молчал. И второго.
– Я хочу привлечь в нашу группу Ороско, – сказал Ричер.
– Зачем? – спросил Бишоп.
– Нам нужна еще пара рук. И у нас очень мало времени.
– Что он может для нас сделать?
– Он хороший следователь. Если мы найдем Уайли до того, как отыщем бомбы, он должен рассказать нам, где находится контейнер. Ороско в этом хорош. Люди идут с ним на контакт.
– Что ему известно?
– Кое-что.
– Звони ему, – сказала Синклер.
Ричер так и сделал. Он сказал Ороско, что временно работает с СНБ, и Ороско для получения дальнейших указаний требуется немедленный 10–16 на номер стойки дежурного.
И повесил трубку.
Нигли посмотрела на него.
– Я скоро вернусь, – сказал Ричер.
Он вышел из кабинета и, спустившись по лестнице в вестибюль первого этажа, остановился у стойки. Зазвонил телефон. Охранник поднял трубку. Секунду он находился в недоумении, но потом протянул ее Ричеру. Это был Ороско. Код военной полиции 10–16 означал, что нужно сделать доклад по наземной линии связи. Немедленный 10–16 указывал, что звонить нужно сразу. По другому номеру – это Ороско должен был сообразить сам, чтобы их никто не услышал.
– У нас неприятности? – спросил Ороско.
– Пока нет, – ответил Ричер.
– Напоминает историю про парня, который выпрыгнул в окно. У него спрашивают: "И как оно?" – "Пока все хорошо. Похоже на полет".
– Нам нужно найти этого парня, ничего больше.
– А мы сможем?
– Неужели это такая неразрешимая задача?
– Что нужно от меня?
– Я сказал им, что ты присоединяешься к нам как следователь и для ведения допросов, но я соврал. Тебе предстоит вытащить иранца с конспиративной квартиры. Они о нем забыли. Или начинают рассуждать о риске. Мы не можем допустить, чтобы это произошло. Его убьют. Так что займись им, как только мы сделаем ход.
– Ты намерен сделать ход?
– Я сохраняю оптимизм.
– А как я отличу иранца от остальных?
– Я уверен, что у тебя, как у человека с прекрасной восприимчивостью к другим культурам, не возникнет проблем.
– А что делать с саудовцами?
– Если захочешь, их можно отнести к сопутствующим потерям.
– Круто, – сказал Ороско.
– Исчезли десять бомб.
– Так вот в чем дело…
– Мы поняли это только сейчас.
– Какого рода бомбы?
– Ядерные, – сказал Ричер. – Атомные бомбы такой же мощности, как та, которую сбросили на Хиросиму.
– Ты серьезно?
– Как рак легких.
– Их десять штук?
– В контейнере.
Ороско долго молчал.
– Я хотел бы привлечь моего сержанта, – наконец сказал он.
– Ничего другого я и не ждал, – ответил Ричер.
– Я уже в пути, – сказал Ороско.
Джек повесил трубку и поднялся по лестнице в основной офис. Как только он вошел, зазвонил телефон. Синклер включила громкую связь. Не Белый дом. И не новые приказы от НАТО. Звонил Гризман.
– В квартале, где живет Уайли, мы нашли пятерых мужчин по фамилии Кемпнер. Четверых можно исключить из-за возраста. Пятый представляется подходящей кандидатурой. Его аренда заканчивается менее чем через месяц. Сведений о работе нет. Источник доходов неизвестен. Он зарегистрировался как Исаак Герберт Кемпнер.
– Это он, – сказал Ричер. – Так звали парня, который основал "Империал шугар". У него такое же имя. Мы нашли Уайли.
– Я заеду за вами через пять минут, – сказал Гризман. – Но, пожалуйста, только вы, сержант Нигли и доктор Синклер, без ЦРУ. Я еще ничего не сообщал в Берлин и нахожусь в очень опасном положении.
Синклер повесила трубку и посмотрела на Ричера.
– Поздравляю, майор. Вы заработали новую медаль.
– Еще нет, – ответил Ричер.